Еще верившие в гитлеровский бред о "блицкриге", в предстоящий "на
днях" по стратегическому плану фюрера захват Москвы, пленные
фашистские выкормыши держали себя на допросе нагло и вызывающе. А
самый молодой из них, гитлерюгендовский активист, пытаясь обосновывать
генеральные задачи развязанной Германией войны, завопил:
- Мы, немцы, избранная нация! Мы призваны уничтожить всех, кто
мешает очищению и расцвету самой исключительной, самой чистой расы -
арийской! А для этого надо уничтожить презренных полулюдей - евреев. И
мы обязаны сделать это во всех странах, куда пришли.
Вариации на знакомые темы! Старые песни на новый лад!
Да, это был перепев того, что когда-то говорили винницкие
сионисты. С той лишь разницей, что тогда прославлялся культ
надуманного антинаучного понятия - семитской расы, а теперь пленный
фашист истерично вопил о культе расы арийской.
Меня потрясло разительное совпадение человеконенавистнических
излияний гитлерюгендовца с высказываниями, услышанными мною на
сионистских митингах в Виннице.
И в эти секунды мне привиделось, что на вопросы батальонного
комиссара отвечает не приземистый юнец в форме эсэсовского лейтенанта,
а долговязый человек в потрепанной студенческой фуражке, что вот-вот
начнет он ссылаться на своего хваленого идеолога Жаботинского.
Под впечатлением оголтелых выкриков молодого эсэсовца и
нахлынувших воспоминаний долго я не мог прийти в себя. А ночью в
полуразрушенном здании вяземской почты, в ожидании телефонной связи с
"Комсомольской правдой", я написал стихи, опубликованные потом
фронтовой газетой. Вполне сознаю их поэтическое несовершенство. И все
же должен привести здесь строки, показывающие, какие мысли возбудил во
мне фанатичный бред пленного гитлерюгендовца:
Он белоруску юную замучил,
Литовский город затопил огнем,
Поил мотор награбленным горючим,
Себя поил награбленным вином.
Мой дом хотел он смять паучьим танком,
Замучить он хотел и расстрелять
Мою жену - елецкую крестьянку,
Мою еврейскую задумчивую мать...
Тогда я еще не знал, что в те же сентябрьские дни 1941 года в
винницком гетто гитлеровцы зверски умертвили мою мать.
А когда до меня после освобождения Украины дошла эта страшная
весть, мог ли предположить я, что за истребленных гитлеровцами евреев
сионистские правители Израиля будут получать под видом репараций
регулярные субсидии!
С кем же заключили сионисты договор? С явным покровителем
неонацистов Аденауэром, тем самым, кто рабски умолял гитлеровского
министра внутренних дел Фрика признать его, Конрада Аденауэра, заслуги
перед нацизмом еще до захвата Гитлером власти в Германии.
Этим актом сионисты после войны переступили последнюю грань
цинизма и кощунства! Что же касается Аденауэра, то он с легкой душой
согласился на выплату Израилю репараций, ибо прекрасно отдавал себе
отчет в том, на что будут истрачены эти деньги.
Больно и тяжко мне подумать, что на марки, заплаченные
сионистским фарисеям за труп моей матери, был, возможно, снаряжен
летчик, сбросивший первую бомбу на мирные ливанские поселки и убивший
крохотных детей. Окровавленные сребреники, выкачанные израильскими
друзьями освенцимских и майданековских палачей, накоплены, быть может,
от продажи золотых зубов, вырванных гитлеровцами у жертв винницкого
гетто. Многие мои сверстники и друзья, не поверившие в отрочестве
сионистским увещеваниям и отказавшиеся сделать хоть бы один шажок на
пути к национализму, тоже были среди замученных в винницком гетто
жертв. На их трупах фашисты тоже создавали свои накопления, о которых
напоминают получаемые Израилем репарации. Поистине все возвращается на
круги своя!
Возмущения сделками между сионизмом и неонацизмом мне довелось
слышать не только в нашей стране. Немало гневных слов о "черном
договоре" слышал я от граждан Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии,
Чехословакии, Австрии, Голландии, Дании, Бельгии. Близкие и родные
этих людей были умерщвлены гитлеровцами за колючими оградами гетто и в
газовых камерах концлагерей.
После встречи с пленным эсэсовцем под Вязьмой у меня появилось
еще немало реальных поводов снова и снова вспоминать братание
сионистских главарей с контрреволюционными погромщиками Деникина,
Петлюры, Скоропадского, Булак-Булаховича.
Да, не раз получал я наглядную возможность убедиться, что в дни
войны предательские акции сионистов в отношении евреев многократно
повторялись в еще более чудовищных формах, в удесятеренных масштабах.
Злодеяния сионистов стали не только масштабней, но и изощренней. И за
эти злодеяния расплатились жизнью десятки и сотни тысяч людей
еврейской национальности.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ НАЦИСТСКИЕ АРХИВЫ
Мог ли я не вспомнить давнюю сделку винницких сионистов с
петлюровскими погромщиками, скажем, в мае 1945 года, когда
капитулировал фашистский гарнизон Берлина?
Ведь после первого же, самого беглого осмотра архивов "дома
Гиммлера", как называли в Берлине здание гитлеровского министерства
внутренних дел близ моста Альт-Моабит, наши офицеры обнаружили
документы, раскрывающие первый этап кощунственных переговоров агентуры
международного сионизма с руководителями министерства. Хранились в
"доме Гиммлера" и пространные обозрения сионистской прессы в
предвоенные годы.
На том этапе кельнский банкирский дом "Заломон Оппенгеймере унд
К°" вел переговоры с гитлеровцами об "окончательном решении еврейского
вопроса" путем массового террора против еврейского населения. И вот
документированные результаты: во время войны сионистские агенты
успешно выкупали у гитлеровцев и переправляли за границу еврейских
коммерсантов и промышленников, которые обладали солидными текущими
счетами в банках нейтральных стран и могли щедро оплатить
посредничество сионистов. Выкупалась и нужная для переброски в
Палестину молодежь. А десятки тысяч "обыкновенных" евреев были брошены
сионистскими заправилами на произвол гитлеровцев.
Обо всем этом рассказали мне наши офицеры после падения
фашистского Берлина в полуразрушенном "доме Гиммлера".
Совсем за другим пришел туда я, военный корреспондент. Хотел
своими глазами увидеть этот важнейший опорный пункт отборных
гитлеровских войск, преграждавших нашим частям путь к рейхстагу. И,
записывая рассказы наших офицеров о содержании разрозненных остатков
гиммлеровсмих архивов, я видел на другом берегу Шпрее-канала
пламеневшее над рейхстагом Красное знамя Победы. Оно красноречиво
говорило: армия Советской страны, разгромив гитлеризм, спасла десятки
миллионов людей разных национальностей, в том числе и еврейской, от
порабощения и физического уничтожения немецким фашизмом! А офицеры
показывали мне все новые и новые документальные свидетельства
обагренных кровью сделок между нацизмом и сионизмом.
Тогда, в "доме Гиммлера", я впервые услышал много имен
сионистских агентов, якшавшихся с Гиммлером и его подчиненными. Назову
хотя бы Луи Хагена (Леви). Его активная антисемитская деятельность
была отмечена не только гитлеровцами, но даже и Ватиканом: Хагена
наградили папским орденом святого Сильвестра. Об откровенно
противоеврейском характере деятельности этого нацистского разведчика
можно судить по такому его донесению своим нацистским хозяевам: "В
национальных еврейских кругах очень довольны радикальной германской
политикой в отношении евреев (имеются в виду жестокие преследования
немецких евреев, заставившие многих бежать из гитлеровской
Германии. - Ц.С.), потому что с ее помощью увеличивается еврейское
население в Палестине, так что в недалеком будущем можно будет
рассчитывать на перевес евреев над арабами".
Обвинительным приговором немецким сионистам звучит это циничное
признание одного из их агентов, связанных с гитлеровцами!..
В "доме Гиммлера" в те часы дежурил наш связист, молодой сержант.
В своем берлинском блокноте я нашел такую запись о нем:
"Комментарии офицеров к найденным в архиве документам и выдержкам
из сионистских газет слышит и сержант Зиновий Мильруд. От внезапного
волнения он то бледнеет, то багровеет и нервно потирает лоб.
Вопрошающе смотрит на меня лихорадочными глазами. Его родители убиты в
черновицком гетто, и мне кажется, он сейчас не понимает, как я
способен по нескольку раз переспрашивать офицеров и методично
записывать их рассказы о таких ужасах.
Другой радист сменяет Зиновия Мильруда у рации, и он уходит
вместе со мной. После длительного молчания говорит:
- Я думал, у сионистов одна забота - выполнять религиозные обряды
и бывать в святых местах Палестины. А получается, они оплачивают свою
политику еврейской кровью, еврейскими жизнями! Сейчас я, наконец,
понял, почему евреи у Вислы проклинали сионистов...
У Вислы?!
Оказывается, рота младшего лейтенанта Хайретдинова из 47-й
дивизии, сражавшейся в Польше вместе с частями Армии Польской,
наткнулась в лесу под Вислой на четырнадцать умиравших от голода
евреев. Они чудом вырвались из варшавского гетто и очутились в самом
пекле боя.
Старший из беженцев, седобородый старик, обращаясь к младшему
лейтенанту Хайретдинову, то и дело повторял:
- Клянусь, гитлеризм в тысячу раз хуже татарского ига! В те
давние годы татарам и присниться не могло то, что сегодня творят с
людьми немецкие фашисты!
Командир роты приказал Зиновию и двум рядовым укрыть беженцев
подальше от передовой и обеспечить их продовольствием. Когда советские
воины прощались с беженцами, старик спросил Мильруда:
- Кто ваш командир?
- Младший лейтенант Красной Армии, - услышал он в ответ.
- А по национальности?
И узнав, что Хайретдинов - татарин, старик опустил голову и тихо
сказал своим спутникам:
- Хоть бы мои внучата не повторяли ошибки их деда и не судили о
людях по национальности. - И добавил, обращаясь к Мильруду: -
Передайте вашему командиру, что сегодня, на шестьдесят четвертом году
жизни, я понял, как нас обманывали и обманывают сионисты. Никогда я
больше им не поверю, что другие народы - враги евреев! Я проклинаю
сионизм!"
В августе 1945 года мне снова довелось попасть в Германию в
составе писательской бригады, работавшей над документальным сборником
"Штурм Берлина". Именно тогда в нацистском государственном архиве
Потсдама были найдены подлинники почтительных и весьма деловых
донесений сионистских активистов руководителям гестапо.
Эти донесения не оставляют никакого сомнения в том, что
просионистские организации в третьем рейхе, особенно "Палестинское
бюро в Германии" и "Организация евреев Германии", были полномочными
филиалами палестинской сионистской верхушки и сотрудничали с
нацистскими разведывательными учреждениями.
Столь же благосклонны были палестинские сионисты к гитлеровским
резидентам на своей территории, в частности к Райхерту - он орудовал
под вывеской "Германского бюро информации в Палестине".
Поводов для взаимных контактов было немало. Скажем, такой, как
совместные заботы гитлеровской разведки и сионистских организаций о
создании в Германии "еврейских лагерей перевоспитания". По замыслу,
согласованному с руководителем отдела гитлеровской разведки по
еврейским делам фон Миндельштайном, питомцы таких лагерей - еврейские
юноши должны были впоследствии широко использоваться в Палестине. Для
чего?
По смыслу достигнутого соглашения ответ может быть только один:
для проведения вооруженных операций по захвату земель палестинских
арабов. Видимо, это был один из первых практических шагов, приведших к
тому, что широкое распространение получил печально известный термин
"сионистский штурмовик".
Словом, после разгрома немецкого фашизма у меня, совершенно не
проявлявшего тогда особого интереса к теории и практике сионизма,
помимо моей воли появилось немало реальных поводов вспоминать то и
дело предательские деяния украинских сионистов в двадцатые годы.
Правда, те деяния могли показаться невинными забавами в сравнении с
дикарскими акциями мирового сионизма, творимыми в странах Европы в
годы второй мировой войны и тотчас после нее.
"ПЫЛЬ БОЛЬШОГО СВЕТА"
Впрочем, если быть точным, сионисты еще накануне второй мировой
войны сумели урвать с помощью нацистов изрядный куш. Проделано это
было с иезуитской убежденностью, что для достижения поставленной цели
хороши самые грязные средства. А цель-то была одна - выкачать побольше
иммигрантов в Палестину, куда евреи из Европы уезжали весьма неохотно.
И сионисты смекнули: чем чаще захватившие власть в Германии
фашисты будут учинять еврейские погромы, чем бесчеловечней будет
осуществляться то, что Луи Хаген именовал "радикальной германской
политикой в отношении евреев", тем большее число неимущих евреев
вынуждено будет бежать оттуда в Палестину. Вот почему, когда все
прогрессивное человечество возвысило гневный голос протеста против
еврейских погромов в третьем рейхе, палестинские сионисты во главе с
будущим премьером государства Израиль Бен-Гурионом сочли за благо...
промолчать.
А немецкие сионисты, охотно сыграв на руку нацистам, пошли еще
дальше! Выполняя личное задание Геринга, они согласились опровергнуть
перед лицом общественного мнения Европы страшные вести об еврейских
погромах в фашистской Германии. Популярнейшие ораторы из немецких
сионистских организаций специально выехали в Прагу, Лондон, Париж и
другие европейские столицы для публичных выступлений "на заданную
тему".
В те дни над десятками тысяч немецких евреев был занесен
фашистский топор, многие семьи уже успели получить официальные
извещения о "неожиданной и скоропостижной" смерти их близких в
концлагерях. Выехавшие на гастроли сионистские адвокаты гитлеризма
хорошо это знали. И все же покорно продекламировали перед
чехословаками, французами, англичанами дословно то, что было написано
в геринговских шпаргалках.
- Мне было тогда двенадцать лет, - услышал я в Чехословакии от
инженера Юлиуса Хладкиса, проведшего детство в небольшом городе
Йилгаве. - Мой отец узнал, что в чехословацкую столицу приезжают
делегаты еврейских организаций из Германии, где власть захватили
нацисты, и твердо решил поехать на несколько дней в Прагу. Ведь до
нашего городка уже тоже докатились вести о зверских расправах фашистов
над немецкими евреями, и отец хотел узнать правду. Мама была против
его поездки. Она понимала, что неожиданный отъезд врача вызовет
справедливые нарекания пациентов. Но отец настоял на своем. Он поехал
в Прагу. Там ему удалось дважды слышать выступления делегатов из
Берлина. Вернулся он нервный, возбужденный, с воспаленными глазами.
"Либо я сошел с ума, - рассказал он матери, - либо берлинские сионисты
послали в Прагу отъявленных провокаторов! Они уверяют пражан, что
немецкие евреи вовсе не бегут из гитлеровского рейха, а уезжают
по-хорошему, что у национал-социалистов и сионистов немало общих
взглядов, особенно по национальному вопросу. По словам этих делегатов,
национал-социализм гитлеровцев неприемлем только для тех евреев,
которые упрямо считают Германию своей родиной, а себя чуть ли не
немцами..." Отец оглядел беспокойным взглядом всю нашу семью и
воскликнул: "Но разве у нас, у меня и у тебя, у наших детей, может
быть какая-нибудь иная родина, кроме Чехословакии! Здесь мы родились,
научились мыслить, здесь мы стали людьми! А эти господа из Берлина
внушают мне, что мы должны бросить свою родину, бросить Чехословакию и
бежать в Палестину! Почему?"
Помню, - закончил свой рассказ Хладкис, - отца потряс и такой
довод берлинских агитаторов: палестинские сионисты не сочли нужным
последовать примеру тех, кто бойкотировал товары из нацистской
Германии. Такой бойкот, объяснял нам отец, ослаблял экономическую мощь
немецкого фашизма. И тем не менее импорт германской продукции в
Палестину тогда систематически возрастал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72