Но программа, направление и практика сегодняшнего
международного сионизма насквозь пропитаны враждой к нашему советскому
строю, к нашему обществу, к нашим идеалам и чаяниям.
И на этой стезе обыкновенные сионисты западноевропейских стран с
особенным тщанием, с исключительным прилежанием следуют по стопам
израильских сионистов.
Чтобы подтвердить это убедительным примером, вспомним тяжелейшую
пору второй мировой войны, когда гитлеровские войска наступали на двух
фронтах. Тогда еврейскому населению Палестины приходилось дрожать за
свою судьбу и жизнь не менее, чем евреям европейских стран. Ведь
фашистские захватчики быстро продвигались в Северной Африке и,
проникнув на землю Египта, находились совсем недалеко от пределов
Палестины.
- В нашем подпольном отряде было несколько евреев, чьи
родственники перед нацистской оккупацией переехали в Палестину,
точнее, в Яффу, - рассказала мне участница бельгийского Сопротивления
Люсьена Бюрс. - Можете себе представить их переживания, когда наш
старенький "филипс" поймал хвастливую радиотрескотню гитлеровцев о
победном продвижении их войск по Египту. Геббельсовская пропаганда уже
обещала полную расправу с "презренным царством иудеев". Мы раздобыли
старую школьную карту Африки и по ней с тревогой следили за
продвижением нацистов к Палестине. И вдруг слышим передачу подпольной
французской радиостанции: немцы приостанавливают продвижение по Египту
и перебрасывают свои части на Восточный фронт!..
Почему же фашистские войска не дошли до Палестины?
"...Не потому, - точно и недвусмысленно отвечают на этот вопрос
коммунисты Израиля, - что они посчитались со святой землей или с
сионистским талисманом руководителей еврейского населения Палестины.
Это случилось потому, что Советская Армия своевременно, буквально
накануне вторжения нацистов в Палестину, сумела сломить хребет
гитлеровцам у Сталинграда, заставив их срочно перебросить подкрепления
из Северной Африки на советский фронт".
- А вскоре, - завершила свой рассказ Люсьена Бюрс, - мы впервые
услышали слова: Сталинград, сталинградский "котел", разгром немцев на
русской реке Волге... Мы бросились друг другу в объятия, мы
прославляли неизвестных нам героев далекого Сталинграда. Это они
помешали нацистам истребить наших родных в Палестине!..
Итак, героизм советских войск, разгромивших фашистские полчища в
великой битве на Волге, спас еврейское население Палестины, спас
будущих граждан Израиля от фашистской оккупации и расправы. Такова
историческая истина. И никому на свете никакими домыслами не дано
опровергнуть ее!
А сионисты всех стран, по примеру израильских, опровергают. Вот
уже десятки лет опровергают. Придумывают различные версии, зачастую
противоречащие одна другой.
Помню, как побагровел мексиканский фабрикант Ласки, когда я с ним
заговорил на эту тему. Потом залепетал что-то невнятное о безошибочном
сионистском предвидении и воле божьей. Но о Сталинградской битве и
слышать не хотел. Ведь признать истинные пути спасения еврейского
населения Палестины значило бы согласиться с марксистско-ленинским
положением о том, что избавить евреев от преследований, дискриминации
и уничтожения может только победа социализма и коммунизма. А разве
пристало это даже самому обыкновенному сионисту!
Конечно, сионисты Бельгии и Голландии тоже исповедуют взгляды
своих израильских собратьев на этот вопрос. Но впоследствии они пошли
еще дальше.
Произошло это накануне празднования тридцатилетия разгрома
немецко-фашистских войск. В те дни печать Бельгии и Голландии особенно
часто вспоминала, как в боевых отрядах Сопротивления плечом к плечу с
фламандцами, валлонами, голландцами, французами, евреями сражались и
советские бойцы. И только сионистские газеты неизменно вычеркивали
имена советских людей из перечня борцов с фашистскими оккупантами. И
вдруг - какой конфуз! - на собрании еврейской общины в Брюгге один из
выступавших счел своим долгом почтить память советских
бойцов - волжанина Доценко, ленинградца Степанова и других легендарных
храбрецов, отдавших жизнь за освобождение Бельгии.
Весть об "изменническом поступке" докатилась до руководителей
сионистской федерации, и она признала положение в еврейской общине
Брюгге неблагополучным. Нельзя упоминать о советских людях - героях
бельгийского Сопротивления - и баста! Словно не покоятся в двухстах
сорока трех местах бельгийской земли тела тысяч советских воинов и
мирных граждан, павших в боях за освобождение родины Тиля Уленшпигеля
от фашистских оккупантов.
А в Голландии молодые сионисты на собраниях, как и их газеты, в
дни тридцатилетия Победы совсем не упоминали советские войска, когда
говорили о силах, одолевших фашизм. Запрещено было также вспоминать,
какой толчок развитию движения Сопротивления давала каждая весть о
новой победе советских войск над гитлеровцами. Но ведь об этом ярко
сказано хотя бы в известном документальном романе Теин де Фриса
"Рыжеволосая девушка", где повествование ведется от лица подпольщицы
Ханны, прототипом которой послужила героиня голландского
антифашистского Сопротивления Иоханна Схафт, расстрелянная немецкими
оккупантами за несколько недель до окончательного поражения фашистской
Германии:
"Мы читали и перечитывали сообщения во всех подпольных газетах,
какие только могли раздобыть. Сталинград! То, что прежде существовало
лишь как географическое название, стало покоряющей действительностью.
В последнее время я часто лежала ночью без сна... Слово "Сталинград"
возникало передо мной на фоне темных окон, я писала это название
огненными буквами, возникшими из пылающего в душе огня. Под
Сталинградом нашли себе могилу фашистские дивизии, там похоронено
фашистское высокомерие..."
А много-много лет спустя вычеркивают огненное слово "Сталинград"
из сознания студентов университета, где училась Иоханна Схафт и
погибшие вместе с ней подруги. Вычеркивают - так предписал сионистский
союз еврейских студентов.
Что ж, в памятные дни тридцатилетия разгрома фашизма бельгийские
и голландские сионисты сумели блестяще доказать, что и вне Израиля
обыкновенный сионизм остается яро антисоветским. И все больше горестей
и бед, зачастую непоправимых, приносит евреям.
Вот почему и к международному сионизму полностью относятся
гневные слова первого секретаря ЦК Коммунистической партии Израиля
Меира Вильнера, когда, разоблачая реакционную сущность антисоветских
подстрекательств израильских сионистов, он открыто спрашивал
клеветников:
"...По какому праву вы, кто все больше и больше превращается в
послушных рабов американского империализма, вы, кто сохраняет тесные
отношения дружбы с нацистами Кизингером, Глобке и другими, вы, кто
даже сейчас сохраняет тесные связи с такими типами, как военный
нацистский преступник Абс, - по какому праву вы клеветнически
обвиняете евреев Советского Союза и советский режим, который спас
миллионы евреев во всем мире, включая еврейское население Палестины,
от опасности захвата и истребления нацистами? Советские евреи
справедливо отвергают грубое подстрекательство, направленное против их
Советской Родины, которая спасла их от белогвардейских погромов после
Октябрьской революции и от полного истребления нацистами во время
второй мировой войны, против Родины, которая предоставила им, как и
всем советским гражданам, жизнь в условиях свободы и равенства и
которая стала первым государством в мире, поставившим антисемитизм вне
закона.
Подавляющее большинство еврейского рабочего класса никогда не
были сионистами. Они принимали и принимают участие в революционных и
прогрессивных движениях и считают социалистическое освобождение всего
мира залогом освобождения евреев от антисемитизма и от опасности
истребления.
И если то, чего вы добиваетесь, заключается в "освобождении"
евреев Советского Союза от социализма, то вы бессильны что-либо
сделать, не смогут этого сделать и те за океаном, на кого вы
надеетесь".
Это строки из речи, которую товарищ Вильнер должен был произнести
в израильском парламенте - кнессете. Однако сионисты заставили кнессет
принять антисоветское, полное лживых вымыслов заявление без всяких
дебатов. Коммунистический депутат Меир Вильнер слова не получил. Но
Коммунистическая партия опубликовала его непроизнесенную речь под
точным и недвусмысленным заголовком "Антисоветское подстрекательство
правительства - несчастье для нашего народа".
Большое несчастье для народа Израиля. И для евреев в других
странах!
ДИАЛОГИ, ДИАЛОГИ...
- Что слышно?
- А что может быть слышно?
- Как дела?
- Какие могут быть дела?
- Я хочу сказать, что мы тут делаем?
- Что же тут делать?
- Вероятно, ищем чего-нибудь тут?
- Чего же искать тут?
- Занятие или службу?
- Какую службу?
- По рекомендации, по протекции. Мало ли как!
- К кому протекция?
- К кому? Хотя бы к раввину.
- Почему именно к раввину?
- Ну, тогда к раввинше.
- Почему же все-таки к раввину?
- Откуда я знаю?
С этим загадочным диалогом я ознакомил нашего журналиста,
работавшего несколько лет в Италии. Однако возникший между нами диалог
оказался поначалу не менее загадочным.
Журналист понимающе улыбнулся:
- Все точно. Только зачем упоминать раввина? Оба прекрасно знают,
что в раввинат обращаться там бесполезно: прогонят.
- Где там?
- Там, где вы без прикрас записали этот диалог, в котором оба
собеседника на вопрос отвечают вопросом.
- Я не записал. Я переписал.
- У кого? Кому удалось так метко воспроизвести диалог между двумя
"йордим" - беглецами из Израиля?
- Вы уверены, что собеседники бежали из Израиля?
- Так же точно, как в том, что диалог происходил в Остии под
Римом.
- Вы уверены, что речь идет об Остии?
- Так же, как и вы.
- Я не уверен, ибо выписал эти строки из шолом-алейхемского
жизнеописания "С ярмарки".
- Вы меня не разыгрываете?
- Должен, правда, признаться: я вычеркнул упоминание о
дореволюционном Киеве.
- Что ж, я лишний раз убедился, насколько современен талант
Шолом-Алейхема. Ведь именно так, как он написал, принято беседовать в
среде скопившихся в Остии "йордим". Они, вернее, не беседуют, а
прощупывают один другого, выпытывают, выуживают друг из дружки. И
опасаются: как бы не проговориться, не открыть конкуренту свои карты.
А картишки-то убогие! Один скрывает, что заполнил анкеты на выезд в
Мексику, хотя в мексиканском консульстве его приняли совсем не
радушно. Другой старается выведать, не пронюхали ли уже конкуренты,
что в канадском консульстве безапелляционно "забраковали" его жену по
состоянию здоровья. Так уж заведено среди "йордим". Если бывший
кишиневец топчется в агентстве американского "Хиаса" или "Джойнта",
где ему вроде бы обещали посодействовать с переездом в Соединенные
Штаты, то своему бывшему земляку он сочинит байку, как кто-то из
римских богатых евреев почти обещал ему в своем магазине работу,
правда, по пониженной ставке. Каждый старается побольше выведать, чем
поведать...
Да, это так. Я несколько раз бывал на печально знаменитой
вечерней "бирже" несостоявшихся израильтян - у бездействующего фонтана
близ почты в бедняцком квартале Остии. Видел, как, получив письмо до
востребования, взъерошенный человек, сравнительно недавно работавший в
одном из харьковских научно-исследовательских институтов, а ныне
торгующий на барахолке Порто-Поргезе янтарными украшениями жены,
отбежал в сторону, чтобы никто не сумел, не дай бог, подсмотреть - из
какой страны послано письмо. Если оно пришло, допустим, из Австрии, то
прибитый, робко озирающийся по сторонам получатель непременно скажет
другим, что ему написали из Франции. И если в письме настойчиво
советуют "бывшему" попытаться проникнуть в Западный Берлин, то
"конкурентам" (иногда даже родственникам!) он обязательно скажет, что
речь идет об Аргентине или Бразилии, А уж если разведает, что в
новозеландском или австралийском консульстве вроде бы обнадеживающе
встречают израильских беженцев, то поспешит горячо посоветовать
окружающим навсегда забыть, как о дурном сне, о Новой Зеландии или
Австралии.
Приютившиеся в Остии "бывшие" не живут, а, выражаясь по
шолом-алейхемски, крутятся. Недаром сами они с горькой иронией
называют свою жизнь "местечковой". Местечко в предместье "вечного
города"? Это кажется невероятным. Но я, родившийся в "черте оседлости"
бывшей Российской империи, обязан засвидетельствовать: определение это
очень меткое.
Кстати, и жизнь в Брайтоне-Бич, одном из наиболее жалких, грязных
и густонаселенных районов Нью-Йорка, где преимущественно вынуждены
селиться "белые негры" - беженцы из Израиля, тоже именуют местечковой.
Причем впервые я вычитал это в антисоветском журнале израильских,
американских и французских сионистов, крикливо названном "Время и мы".
Некий Дов Шторх, стараясь и невинность сионистскую соблюсти и капитал
американский приобрести, вынужден признать: "Здесь иммигранты
наживаются друг на друге, ссорятся друг с другом, дерутся, и тут
действительно течет повседневная жизнь маленького еврейского
местечка... Часто, когда на улице встречаются два иммигранта,
разыгрывается форменная комедия. Ни один, ни другой не говорят правды,
и оба рассказывают о себе басни, хотя оба знают от общих знакомых, чем
занимаются и один, и другой".
А занимаются они безрезультатными поисками средств к пропитанию.
И только циничный сионистский борзописец способен усмотреть в этом
"форменную комедию". Нет, это горькая трагедия для людей без родины,
без работы, без крова, без дружбы, без общения, без надежды.
Вот почему столь беспросветно тяжелое положение и скопившихся в
Остии недолговременных израильтян. Они находятся под страхом трех
угроз. Боятся, во-первых, итальянских властей, так как проникли в
Италию незаконно и влачат там существование тоже в обход закона.
Боятся, во-вторых, агентов "Сохнута" и функционеров итальянских
сионистских организаций, ибо те готовы - в лучшем случае - избить
"еврейского антипатриота", или - в худшем - изощренными и
беспрерывными преследованиями погасить в нем последнюю искру надежды и
довести до такой безысходности и апатии, что, покорный их злой воле,
он покорно согласится вернуться в израильский "рай". Боятся,
в-третьих, один другого и нередко прибегают к взаимодоносительству -
ведь они друг для друга беспощадные конкуренты в безнадежных поисках
хоть какой-нибудь работы и мало-мальски сносного жилья. Кому же на
руку доносы? Кто в обстановке современного остийского "местечка"
играет роль новоявленных урядников и мещанских старост? Таковыми
являются мафиообразные "синдикаты", состоящие из осведомителей и
исполнителей. Осведомители пронюхивают, где "йошрим" сумел поселиться,
каким располагает имуществом и деньгами, какой "товар" пытается
продать на барахолке, каков "доход" семьи в целом. А исполнители за
все перечисленное безжалостно взимают в пользу "синдиката"...
комиссионные.
Итак, три угрозы, постоянные, безжалостные, необратимые,
дамокловым мечом нависли в Остии над каждым беженцем из Израиля. И
большое горе изведал тот, на кого они обрушились. Это выпало и на долю
одесского сантехника Макса Конного. Бесправные жители итальянского
"еврейского местечка" неизменно содрогаются и на какое-то время
опасливо замолкают при воспоминании о расправе с Конным.
Ему удалось покинуть Израиль по туристской визе. Но, на свою
беду, уж чересчур громогласно и убедительно рассказывал он, какая
страшная судьба ждет людей, поменявших истинную родину на вымышленную
"историческую". А когда функционеры итальянской сионистской
организации "Ирчи цион" пытались "образумить" чрезмерно откровенного
беженца, он во всеуслышание заявил: "Лучше умереть, чем возвратиться в
Израиль!" К тому же "неосторожное поведение" Конного не устраивало и
некоторых "йордим", рабски старавшихся не обострять отношений с
итальянскими сионистами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
международного сионизма насквозь пропитаны враждой к нашему советскому
строю, к нашему обществу, к нашим идеалам и чаяниям.
И на этой стезе обыкновенные сионисты западноевропейских стран с
особенным тщанием, с исключительным прилежанием следуют по стопам
израильских сионистов.
Чтобы подтвердить это убедительным примером, вспомним тяжелейшую
пору второй мировой войны, когда гитлеровские войска наступали на двух
фронтах. Тогда еврейскому населению Палестины приходилось дрожать за
свою судьбу и жизнь не менее, чем евреям европейских стран. Ведь
фашистские захватчики быстро продвигались в Северной Африке и,
проникнув на землю Египта, находились совсем недалеко от пределов
Палестины.
- В нашем подпольном отряде было несколько евреев, чьи
родственники перед нацистской оккупацией переехали в Палестину,
точнее, в Яффу, - рассказала мне участница бельгийского Сопротивления
Люсьена Бюрс. - Можете себе представить их переживания, когда наш
старенький "филипс" поймал хвастливую радиотрескотню гитлеровцев о
победном продвижении их войск по Египту. Геббельсовская пропаганда уже
обещала полную расправу с "презренным царством иудеев". Мы раздобыли
старую школьную карту Африки и по ней с тревогой следили за
продвижением нацистов к Палестине. И вдруг слышим передачу подпольной
французской радиостанции: немцы приостанавливают продвижение по Египту
и перебрасывают свои части на Восточный фронт!..
Почему же фашистские войска не дошли до Палестины?
"...Не потому, - точно и недвусмысленно отвечают на этот вопрос
коммунисты Израиля, - что они посчитались со святой землей или с
сионистским талисманом руководителей еврейского населения Палестины.
Это случилось потому, что Советская Армия своевременно, буквально
накануне вторжения нацистов в Палестину, сумела сломить хребет
гитлеровцам у Сталинграда, заставив их срочно перебросить подкрепления
из Северной Африки на советский фронт".
- А вскоре, - завершила свой рассказ Люсьена Бюрс, - мы впервые
услышали слова: Сталинград, сталинградский "котел", разгром немцев на
русской реке Волге... Мы бросились друг другу в объятия, мы
прославляли неизвестных нам героев далекого Сталинграда. Это они
помешали нацистам истребить наших родных в Палестине!..
Итак, героизм советских войск, разгромивших фашистские полчища в
великой битве на Волге, спас еврейское население Палестины, спас
будущих граждан Израиля от фашистской оккупации и расправы. Такова
историческая истина. И никому на свете никакими домыслами не дано
опровергнуть ее!
А сионисты всех стран, по примеру израильских, опровергают. Вот
уже десятки лет опровергают. Придумывают различные версии, зачастую
противоречащие одна другой.
Помню, как побагровел мексиканский фабрикант Ласки, когда я с ним
заговорил на эту тему. Потом залепетал что-то невнятное о безошибочном
сионистском предвидении и воле божьей. Но о Сталинградской битве и
слышать не хотел. Ведь признать истинные пути спасения еврейского
населения Палестины значило бы согласиться с марксистско-ленинским
положением о том, что избавить евреев от преследований, дискриминации
и уничтожения может только победа социализма и коммунизма. А разве
пристало это даже самому обыкновенному сионисту!
Конечно, сионисты Бельгии и Голландии тоже исповедуют взгляды
своих израильских собратьев на этот вопрос. Но впоследствии они пошли
еще дальше.
Произошло это накануне празднования тридцатилетия разгрома
немецко-фашистских войск. В те дни печать Бельгии и Голландии особенно
часто вспоминала, как в боевых отрядах Сопротивления плечом к плечу с
фламандцами, валлонами, голландцами, французами, евреями сражались и
советские бойцы. И только сионистские газеты неизменно вычеркивали
имена советских людей из перечня борцов с фашистскими оккупантами. И
вдруг - какой конфуз! - на собрании еврейской общины в Брюгге один из
выступавших счел своим долгом почтить память советских
бойцов - волжанина Доценко, ленинградца Степанова и других легендарных
храбрецов, отдавших жизнь за освобождение Бельгии.
Весть об "изменническом поступке" докатилась до руководителей
сионистской федерации, и она признала положение в еврейской общине
Брюгге неблагополучным. Нельзя упоминать о советских людях - героях
бельгийского Сопротивления - и баста! Словно не покоятся в двухстах
сорока трех местах бельгийской земли тела тысяч советских воинов и
мирных граждан, павших в боях за освобождение родины Тиля Уленшпигеля
от фашистских оккупантов.
А в Голландии молодые сионисты на собраниях, как и их газеты, в
дни тридцатилетия Победы совсем не упоминали советские войска, когда
говорили о силах, одолевших фашизм. Запрещено было также вспоминать,
какой толчок развитию движения Сопротивления давала каждая весть о
новой победе советских войск над гитлеровцами. Но ведь об этом ярко
сказано хотя бы в известном документальном романе Теин де Фриса
"Рыжеволосая девушка", где повествование ведется от лица подпольщицы
Ханны, прототипом которой послужила героиня голландского
антифашистского Сопротивления Иоханна Схафт, расстрелянная немецкими
оккупантами за несколько недель до окончательного поражения фашистской
Германии:
"Мы читали и перечитывали сообщения во всех подпольных газетах,
какие только могли раздобыть. Сталинград! То, что прежде существовало
лишь как географическое название, стало покоряющей действительностью.
В последнее время я часто лежала ночью без сна... Слово "Сталинград"
возникало передо мной на фоне темных окон, я писала это название
огненными буквами, возникшими из пылающего в душе огня. Под
Сталинградом нашли себе могилу фашистские дивизии, там похоронено
фашистское высокомерие..."
А много-много лет спустя вычеркивают огненное слово "Сталинград"
из сознания студентов университета, где училась Иоханна Схафт и
погибшие вместе с ней подруги. Вычеркивают - так предписал сионистский
союз еврейских студентов.
Что ж, в памятные дни тридцатилетия разгрома фашизма бельгийские
и голландские сионисты сумели блестяще доказать, что и вне Израиля
обыкновенный сионизм остается яро антисоветским. И все больше горестей
и бед, зачастую непоправимых, приносит евреям.
Вот почему и к международному сионизму полностью относятся
гневные слова первого секретаря ЦК Коммунистической партии Израиля
Меира Вильнера, когда, разоблачая реакционную сущность антисоветских
подстрекательств израильских сионистов, он открыто спрашивал
клеветников:
"...По какому праву вы, кто все больше и больше превращается в
послушных рабов американского империализма, вы, кто сохраняет тесные
отношения дружбы с нацистами Кизингером, Глобке и другими, вы, кто
даже сейчас сохраняет тесные связи с такими типами, как военный
нацистский преступник Абс, - по какому праву вы клеветнически
обвиняете евреев Советского Союза и советский режим, который спас
миллионы евреев во всем мире, включая еврейское население Палестины,
от опасности захвата и истребления нацистами? Советские евреи
справедливо отвергают грубое подстрекательство, направленное против их
Советской Родины, которая спасла их от белогвардейских погромов после
Октябрьской революции и от полного истребления нацистами во время
второй мировой войны, против Родины, которая предоставила им, как и
всем советским гражданам, жизнь в условиях свободы и равенства и
которая стала первым государством в мире, поставившим антисемитизм вне
закона.
Подавляющее большинство еврейского рабочего класса никогда не
были сионистами. Они принимали и принимают участие в революционных и
прогрессивных движениях и считают социалистическое освобождение всего
мира залогом освобождения евреев от антисемитизма и от опасности
истребления.
И если то, чего вы добиваетесь, заключается в "освобождении"
евреев Советского Союза от социализма, то вы бессильны что-либо
сделать, не смогут этого сделать и те за океаном, на кого вы
надеетесь".
Это строки из речи, которую товарищ Вильнер должен был произнести
в израильском парламенте - кнессете. Однако сионисты заставили кнессет
принять антисоветское, полное лживых вымыслов заявление без всяких
дебатов. Коммунистический депутат Меир Вильнер слова не получил. Но
Коммунистическая партия опубликовала его непроизнесенную речь под
точным и недвусмысленным заголовком "Антисоветское подстрекательство
правительства - несчастье для нашего народа".
Большое несчастье для народа Израиля. И для евреев в других
странах!
ДИАЛОГИ, ДИАЛОГИ...
- Что слышно?
- А что может быть слышно?
- Как дела?
- Какие могут быть дела?
- Я хочу сказать, что мы тут делаем?
- Что же тут делать?
- Вероятно, ищем чего-нибудь тут?
- Чего же искать тут?
- Занятие или службу?
- Какую службу?
- По рекомендации, по протекции. Мало ли как!
- К кому протекция?
- К кому? Хотя бы к раввину.
- Почему именно к раввину?
- Ну, тогда к раввинше.
- Почему же все-таки к раввину?
- Откуда я знаю?
С этим загадочным диалогом я ознакомил нашего журналиста,
работавшего несколько лет в Италии. Однако возникший между нами диалог
оказался поначалу не менее загадочным.
Журналист понимающе улыбнулся:
- Все точно. Только зачем упоминать раввина? Оба прекрасно знают,
что в раввинат обращаться там бесполезно: прогонят.
- Где там?
- Там, где вы без прикрас записали этот диалог, в котором оба
собеседника на вопрос отвечают вопросом.
- Я не записал. Я переписал.
- У кого? Кому удалось так метко воспроизвести диалог между двумя
"йордим" - беглецами из Израиля?
- Вы уверены, что собеседники бежали из Израиля?
- Так же точно, как в том, что диалог происходил в Остии под
Римом.
- Вы уверены, что речь идет об Остии?
- Так же, как и вы.
- Я не уверен, ибо выписал эти строки из шолом-алейхемского
жизнеописания "С ярмарки".
- Вы меня не разыгрываете?
- Должен, правда, признаться: я вычеркнул упоминание о
дореволюционном Киеве.
- Что ж, я лишний раз убедился, насколько современен талант
Шолом-Алейхема. Ведь именно так, как он написал, принято беседовать в
среде скопившихся в Остии "йордим". Они, вернее, не беседуют, а
прощупывают один другого, выпытывают, выуживают друг из дружки. И
опасаются: как бы не проговориться, не открыть конкуренту свои карты.
А картишки-то убогие! Один скрывает, что заполнил анкеты на выезд в
Мексику, хотя в мексиканском консульстве его приняли совсем не
радушно. Другой старается выведать, не пронюхали ли уже конкуренты,
что в канадском консульстве безапелляционно "забраковали" его жену по
состоянию здоровья. Так уж заведено среди "йордим". Если бывший
кишиневец топчется в агентстве американского "Хиаса" или "Джойнта",
где ему вроде бы обещали посодействовать с переездом в Соединенные
Штаты, то своему бывшему земляку он сочинит байку, как кто-то из
римских богатых евреев почти обещал ему в своем магазине работу,
правда, по пониженной ставке. Каждый старается побольше выведать, чем
поведать...
Да, это так. Я несколько раз бывал на печально знаменитой
вечерней "бирже" несостоявшихся израильтян - у бездействующего фонтана
близ почты в бедняцком квартале Остии. Видел, как, получив письмо до
востребования, взъерошенный человек, сравнительно недавно работавший в
одном из харьковских научно-исследовательских институтов, а ныне
торгующий на барахолке Порто-Поргезе янтарными украшениями жены,
отбежал в сторону, чтобы никто не сумел, не дай бог, подсмотреть - из
какой страны послано письмо. Если оно пришло, допустим, из Австрии, то
прибитый, робко озирающийся по сторонам получатель непременно скажет
другим, что ему написали из Франции. И если в письме настойчиво
советуют "бывшему" попытаться проникнуть в Западный Берлин, то
"конкурентам" (иногда даже родственникам!) он обязательно скажет, что
речь идет об Аргентине или Бразилии, А уж если разведает, что в
новозеландском или австралийском консульстве вроде бы обнадеживающе
встречают израильских беженцев, то поспешит горячо посоветовать
окружающим навсегда забыть, как о дурном сне, о Новой Зеландии или
Австралии.
Приютившиеся в Остии "бывшие" не живут, а, выражаясь по
шолом-алейхемски, крутятся. Недаром сами они с горькой иронией
называют свою жизнь "местечковой". Местечко в предместье "вечного
города"? Это кажется невероятным. Но я, родившийся в "черте оседлости"
бывшей Российской империи, обязан засвидетельствовать: определение это
очень меткое.
Кстати, и жизнь в Брайтоне-Бич, одном из наиболее жалких, грязных
и густонаселенных районов Нью-Йорка, где преимущественно вынуждены
селиться "белые негры" - беженцы из Израиля, тоже именуют местечковой.
Причем впервые я вычитал это в антисоветском журнале израильских,
американских и французских сионистов, крикливо названном "Время и мы".
Некий Дов Шторх, стараясь и невинность сионистскую соблюсти и капитал
американский приобрести, вынужден признать: "Здесь иммигранты
наживаются друг на друге, ссорятся друг с другом, дерутся, и тут
действительно течет повседневная жизнь маленького еврейского
местечка... Часто, когда на улице встречаются два иммигранта,
разыгрывается форменная комедия. Ни один, ни другой не говорят правды,
и оба рассказывают о себе басни, хотя оба знают от общих знакомых, чем
занимаются и один, и другой".
А занимаются они безрезультатными поисками средств к пропитанию.
И только циничный сионистский борзописец способен усмотреть в этом
"форменную комедию". Нет, это горькая трагедия для людей без родины,
без работы, без крова, без дружбы, без общения, без надежды.
Вот почему столь беспросветно тяжелое положение и скопившихся в
Остии недолговременных израильтян. Они находятся под страхом трех
угроз. Боятся, во-первых, итальянских властей, так как проникли в
Италию незаконно и влачат там существование тоже в обход закона.
Боятся, во-вторых, агентов "Сохнута" и функционеров итальянских
сионистских организаций, ибо те готовы - в лучшем случае - избить
"еврейского антипатриота", или - в худшем - изощренными и
беспрерывными преследованиями погасить в нем последнюю искру надежды и
довести до такой безысходности и апатии, что, покорный их злой воле,
он покорно согласится вернуться в израильский "рай". Боятся,
в-третьих, один другого и нередко прибегают к взаимодоносительству -
ведь они друг для друга беспощадные конкуренты в безнадежных поисках
хоть какой-нибудь работы и мало-мальски сносного жилья. Кому же на
руку доносы? Кто в обстановке современного остийского "местечка"
играет роль новоявленных урядников и мещанских старост? Таковыми
являются мафиообразные "синдикаты", состоящие из осведомителей и
исполнителей. Осведомители пронюхивают, где "йошрим" сумел поселиться,
каким располагает имуществом и деньгами, какой "товар" пытается
продать на барахолке, каков "доход" семьи в целом. А исполнители за
все перечисленное безжалостно взимают в пользу "синдиката"...
комиссионные.
Итак, три угрозы, постоянные, безжалостные, необратимые,
дамокловым мечом нависли в Остии над каждым беженцем из Израиля. И
большое горе изведал тот, на кого они обрушились. Это выпало и на долю
одесского сантехника Макса Конного. Бесправные жители итальянского
"еврейского местечка" неизменно содрогаются и на какое-то время
опасливо замолкают при воспоминании о расправе с Конным.
Ему удалось покинуть Израиль по туристской визе. Но, на свою
беду, уж чересчур громогласно и убедительно рассказывал он, какая
страшная судьба ждет людей, поменявших истинную родину на вымышленную
"историческую". А когда функционеры итальянской сионистской
организации "Ирчи цион" пытались "образумить" чрезмерно откровенного
беженца, он во всеуслышание заявил: "Лучше умереть, чем возвратиться в
Израиль!" К тому же "неосторожное поведение" Конного не устраивало и
некоторых "йордим", рабски старавшихся не обострять отношений с
итальянскими сионистами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72