– Так, ну а ты-то что сейчас с собой поделываешь? – спросил я, хоть и знал ответ.
Он моего намека не понял.
– Просто стараюсь оставаться трезвым, но не очень-то получается. – Гыгыкнул. – Третьему браку только что настал капут, ну, сам знаешь, как это…
– Да уж, Билл, знаю, знаю. А работаешь все там же, в том магазине снаряжения для серфинга?
– Шутишь, что ли? Черт, конечно, нет. Господи, это когда было, лет пятнадцать назад. Ты, мальчик, похоже, от жизни отстал. – Он инстинктивно попытался понизить голос, но был настолько пьян, что результатов заметно не было. – Я служу в полиции, Скотт. Я коп.
– Блин, шутишь? А где?
– Да прямо здесь, на старом добром Редондо-Бич. Да, сэр. Ну и прекрасный город – это тоже наше. Рад буду помочь, если что.
– Мать твою, да ты серьезно. Ну прямо как в книжке. Я имею в виду, скажу тебе прямо – и надеюсь, ты не поймешь меня неправильно – что никогда в жизни бы не подумал, что ты станешь копом.
Он вроде бы не обратил внимания на мой сарказм – напился так, что не смог его уловить:
– Ну, люди меняются.
– Ага, я тоже так думаю.
– Я прошел через время полной свободы…
– Да, да, посмотрим правде в глаза, мы все через это прошли, Билл.
– Что совершенно не значит, будто я стал весь такой домашний, – подмигнул он.
– Ого. Думаю, я тебя понял, приятель.
– Держу пари, ты и сам неплохо устроился. Все эти малолетние фанатки рока в полном экстазе…
– И еще каком! Скажу тебе, порой вокруг столько жарких молоденьких дырок, что прямо не знаешь, с какой начать.
– Ну когда у тебя в следующий раз будет такая проблема, ты мне только позвони…
– Да я просто обязан это сделать, дружище. Кстати, раз уж мы тут вспоминаем горячие юные щелки, поделись уж внутренней информацией насчет убийства Черил Рэмптон, а? Я слышал, эту шлюшку нашли, когда рыли котлован под жилой дом.
Я следил за каждой жилкой на его теле. Его глаза словно застряли в глазницах и не могли двинуться, взгляд мог дыру просверлить в блондинках на сцене. Наконец, его рука поднесла ко рту стакан, но пить там было нечего, оставался только лед.
– Кто тебе сказал? – поинтересовался он, не глядя на меня.
– В «Лос-Анджелесском наблюдателе» сюжетец был, – я уставился на капли пота, выступившие на его лбу. – О призраках жилого дома на побережье, – я понизил голос до мертвенной монотонности Грязного Гарри, – наполненного воплями и завываниями, – тут я улыбнулся. Сомневаюсь, что это была приятная улыбка.
– Это было не убийство, – сказал он. – Ее не убили.
Я вдруг отчетливо почувствовал холод пистолета на животе:
– А что же тогда это было?
– Несчастный случай.
– А, ну да. Она поскользнулась на медузе и напоролась мандой на фонарик бойскаута. Пожалуй, и не такие странные вещи случаются. Вот так-так, а интересно, чей это был фонарик? Вот предположим, ты – бойскаут, давай представим себе…
– Мы все были бойскаутами, – на миг он стрельнул взглядом на меня. – В этом-то и проблема.
– Ох, что-то ты заговорил загадками, Билл. Брось, а то у меня кишки узлом завязываются, когда начинают так говорить…
– Послушай! – он повысил голос. – Мне плевать, что ты думаешь. Это был несчастный случай. Да и вообще, – он заглянул в свой стакан, – та, кого нашли – не Черил.
Он двинулся мимо меня к бару. Я вцепился ему в плечо:
– Что за хрень ты несешь?
– Я уже сказал. Там выкопали останки не Черил, – он говорил довольно громко, но только сейчас понял это. – Это другая девушка, – сказал он уже тише и огляделся, не слышит ли нас кто-нибудь.
– Кто?
– Ты ее не знаешь.
Я все еще держал его за плечо. Он казался ослабевшим, неуверенным в себе. Я шагнул к нему, так что он вынужден был посмотреть на меня:
– Билл, я хочу знать, что случилось в ту ночь.
Я видел, что он понял, что это значило для меня, и поначалу его настроение вроде бы совпадало с моим собственным. Потом он ухмыльнулся и пожал плечами, словно говоря: «Да и черт бы с ним, почему нет, все равно ты ничего на меня не навесишь».
– Ладно, расскажу, – сказал он. – Только сперва возьму чего-нибудь выпить.
Мы взяли по стаканчику и отошли к стеклянной двери, ведущей на веранду, несколько отдалившись от основной массы народу. Для большего уединения надо было выйти наружу, но ветер по-прежнему бешено трепал пальмы вокруг веранды.
От моего спокойствия ничего не осталось, меня трясло от адреналина, а вот он, похоже, наоборот, приходил в себя. Сделал глоток и посмотрел на свои руки, будто в прошлое заглядывал. Если б сейчас снимался фильм, камера должна была бы наехать на него, а потом кадр должен был размыться и перейти в эффектные цвета «техниколора», какие были раньше.
– Уверен, ты помнишь, что я некоторое время был с Черил в тот день. Там, внизу, на пляжной парковке. Думаю, ты в какой-то момент проезжал мимо в своей машине, этом древнем «шевроле», и видел нас вместе.
Да, да, воспоминания, солнце в дымке моей памяти. Давай же дальше, козел.
– Ну и, как ты, наверно, помнишь, вечер был жаркий, а выпивки было много. В ту ночь парковка была битком набита, народ отовсюду ехал, чтобы сползти на пляж и слегка охладиться. В конце концов мы с Черил разругались, и она ушла от нашей компании к другим парням, которых, похоже, знала; я этих типов раньше не видел. Не так уж я расстроился, поскольку мои связи с Черил всегда были, что называется, от случая к случаю. И уж точно я не чувствовал, что имею на нее какие-то права или что-то вроде того, – он бросил на меня мгновенный взгляд и опять принялся разглядывать веранду. – Ну, в любом случае, я после этого недолго там оставался, так что рассказ о том, что случилось дальше – это, подчеркиваю, расценивай только как рассказ «из вторых рук». Хотя у меня есть все основания считать, что именно эта последовательность событий – верная.
Конечно, Билл.
– Ну вот, очевидно, Черил остается с этими парнями; они приехали то ли на одной, то ли на двух машинах. И они не из наших мест, как я уже сказал. Латиносы из самых низов, пожалуй, как раз того же круга, что и Черил, улавливаешь? Определенно не среднее население пригородов Палое-Вердеса. Так что там присутствует еще выпивка, и, может, всякие жестокие игры. Буйство идет все сильнее. И тут на сцене появляется другая девушка.
Я внимательно изучал его в поисках любого указания на то, что он выдумывает все это. Не увидел ни одного. Но понял другое: то, что он описывает – его собственные воспоминания. Никуда он не уезжал. Он все это время был там.
– Ну, она, как и эти парни, не из наших мест, и сразу видно, что из дешевок. Позже появятся соображения, что, может, она приехала в поисках одной-двух новых подружек, у кого могла бы переночевать сегодня, но никаких подтверждений этому так и не нашлось. Как бы то ни было, когда эти подонки подцепили Черил и ту другую девушку, произошло, по существу, вот что. Ну вот, Черил сейчас с одним из парней, так? Но в какой-то момент ту, другую девушку, целая компания его дружков уводит на берег. Пока что это происходит по ее воле. Она понимает, что ее сейчас трахнут несколько человек, четверо или пятеро, вроде того. Но когда они оказываются на берегу, мгновенно разносится слух о том, что там происходит. Подходит все больше и больше парней, сначала просто чтобы посмотреть, но очень скоро нацеливаются поучаствовать. С каждым происходит что-то странное; из каждого прет нечто животное. Знаешь, даже эти прилизанные ПВ-парни выставляют члены наружу. Может, это для них что-то вроде испытания. Если ты ее не трахнул – ты не мужчина. Что-нибудь типа того; кто знает? В какой-то момент девушка начинает вырываться. Она хочет прекратить все это, но парни ее не отпускают. Думаю, именно тогда это превратилось в каком-то смысле в изнасилование, – он фыркнул, – хоть и не хотел бы я быть прокурором, которому достанется это дело.
Неожиданно я осознал, что женская группа исполняет «Люби меня этой ночью», и поет уже не первый куплет. Боже мой, сколько времени я здесь уже находился? Шарлен в эту минуту могла биться в приступе страха в кофейном магазине, учащенно дыша в одной из кабинок туалета. Но я не мог уйти, не узнав эту историю до конца. Песня восторженно набирала энергию; вокалистка воспроизводила каждую особенность голоса Шарлен.
– А Черил в это время находится в машине с одним из парней, из этих латиносов, она с ним. Они занимаются своим делом на заднем сиденье, и тут слышат крики другой девушки там, на берегу. Черил немедленно выбирается наружу, посмотреть, что происходит. Но когда она спускается туда, там уже собралась пусть небольшая, но толпа. И та, другая девушка уже без сознания, но один из парней продолжает ее трахать. И, наверное, именно тут Черил начинает кричать на них, чтобы они прекратили, но как только они ее увидели, сам понимаешь, дальнейшее было неизбежно. Это же прекрасная возможность, ну ты понимаешь, потому что втайне ее хотят все, а сейчас все рамки сломаны, их уже никак не остановить. Это их шанс расквитаться с ней за то, что она вовсе не была такой шлюхой, как они всегда о ней говорили. Потому что, сам знаешь, действительно не была. Но сейчас у них есть шанс доказать ей, что они правы, и они так и делают. Когда ей становится ясно, что вырваться не удастся, она прекращает бороться, и это распаляет их ненависть еще больше. Потом, когда она пытается заговорить с ними, они бьют ее, чтобы заткнулась. Она знает почти всех этих парней, они учатся с ней в одной школе, но им невыносимо, когда она называет их по именам или вообще что-то говорит. И вот они трахают ее, один за другим, а остальные стоят вокруг и непрерывно орут, какая она блядь, что за сука. И единственное, что спасает ее – то, что та, другая девушка умирает.
Во рту у него пересохло. Он еще раз глотнул из стакана. Может, он считал, что сумеет рассказать об этом, не переживая все заново, но сейчас уже было ясно, что это невозможно.
– Видишь ли, когда они переключились на Черил, они просто бросили ту, другую девушку – но время шло, а она все не двигалась. Трудно сказать, что именно убило ее. Она была пьяна, может, еще и закинулась «колесами», может, это был передоз. Или внутреннее кровотечение, или что-нибудь в этом роде. И ни один из них на самом деле не знает, кто именно сделал это ручкой фонарика.
– Это могло случиться, когда вы повернулись к ней спиной, – сказал я. Он меня не поправил.
– Но в какой-то момент по толпе мгновенно проходит что-то вроде гула: «Эй, а вон та уже мертвая». И никто, как ни странно, не произносит ни слова; все просто начинают расходиться. Ну ты понимаешь, все еще делают вид, что классно оторвались в свое удовольствие, но в душе все перепуганы. Я хочу сказать – это точно так, будто никто не хочет уйти с этой вечеринки последним. Так что в какой-то момент Черил удается сбежать. И она точно знает, что вторая девушка мертва. Я имею в виду, что между ними было всего несколько ярдов, и это впоследствии тоже вызвало ряд вопросов. Но когда ее видели последний раз, она со всех ног бежала по пляжу, все еще полуголая, пока не исчезла в темноте.
Группа закончила «Люби меня сегодня ночью» под редкие аплодисменты. В последовавшем затишье трескотня и болтовня, похоже, усилились. Я уставился в толпу, по которой пробегали световые пятна, думая о том, сколько из этих парней втайне оправдывались передо мной прямо сейчас, считая, что я единственный, кому действительно есть дело до того, что они совершили.
– А кто захоронил тело? – спросил я, больше для того, чтобы не дать ему замолчать.
– На это у меня нет ответа, Скотт. Лично я считаю, что несколько особо нравственных типов занервничали и перед рассветом вернулись туда. Могила была неглубокой. Но кто-то вскоре поставил на том месте сарайчик. И только поэтому ее тело не было обнаружено раньше.
– А этот латинос, – он опустил взгляд, – тот, с которым Черил была в машине. Почему он не попытался остановить остальных?
– Да что он мог сделать?
– А ведь не было там никакого латиноса, да, Билл? Это был ты.
– Нет. – Смотреть на меня он не мог. Боже, да в его глазах стояли слезы.
– Ты ведь тоже любил ее. Да?
– Нет, она для меня ничего не значила. Просто она была хорошей подстилкой, вот и все. Трахалась классно.
– Ты, мудак прогнивший.
– Она была ничем, – он выдавил саркастический смешок. – Обычная сучка. Только тупой рохля вроде тебя мог влюбиться в такую.
Я был на грани от того, чтобы прикончить его. Он был всем, что я ненавидел – и в себе, и в каждом скалящемся в раздевалке хаме, опускавшем Черил. Он был каждым гребаным выблядком, заслуживавшим только смерть. Я сделал шаг назад, чтобы хватило места выхватить пистолет, и уже готов был сделать это, когда он поглядел за мое плечо и сообщил:
– Скажу тебе, кого я любил. Поверить не могу, но она только что вошла в эту дверь.
На миг я всерьез подумал, что сейчас обернусь – и увижу Черил Рэмптон, входящую в зал; женщины захлебнутся словами, мужчин прошибет пот, музыка замрет.
Конечно же, это была Шарлен, она искала меня, и несколько человек действительно стали хватать воздух, узнав ее – хотя не мог же я быть единственным, кто замечал сходство между Черил и вокалисткой «Stingrays».
Она пробежалась тревожным взглядом по толпе, высматривая меня, и двинулась вглубь. И хотя я был весь на взводе, готовый к атаке, я заставил себя отвернуться от Билла и перехватил ее на танцплощадке.
– Господи Боже мой, что за хрень? – сказала она. – Я целую вечность прождала. Он здесь?
– Нет. Пошли сваливать, – и я направил ее к дверям, изо всех сил напрягаясь, чтобы не обернуться и не посмотреть на Билла. Я был уверен, что если увижу его лицо, то просто так уйти уже не смогу.
Но он проскользнул мимо меня и взял Шарлен за руку выше локтя.
– Просто не могу поверить, – сообщил он со злым весельем. – Шарлен Контрелл. Бог мой, да вы ничуть не изменились. Я бы узнал ваше лицо где угодно. А ты, Скотт?
Он продолжал держать ее за руку, скалясь, как раскрасневшийся пьяница, который сам не сознает, что говорит. Но Билл сознавал.
– Просто не могу описать, сколько наслаждения вы доставляли мне все эти годы, – сказал он, и на лице Шарлен появился страх. – Знаете, я до сих пор фанат старенького, И хотя есть там несколько песенок, от которых вы в конечном счете явно устали, я-то от вас никогда не уставал.
– Спасибо, – ответила Шарлен с интонацией, с которой говорят «Пошел в жопу». Она глянула на меня, ища поддержки.
– Билл, отстань от нее, – ровным тоном сказал я.
Он не обратил на меня внимания (этот козел – на меня!) и не отвел от Шарлен глаз:
– Видите ли, в жизни себе не прощу, если сейчас дам вам уйти без хотя бы одного танца.
Во мне вскипела ярость, я ударил его в плечо:
– Отстань от нее, мудак!
Он надвинулся на меня. Мы неловко сцепились, начав молотить друг друга. Он попытался сбить меня с ног, но я расквасил ему рожу. И тут из-за пояса штанов выпал пистолет. Я ощутил новый выплеск адреналина, когда пистолет, постукивая, проскользил по полу танцплощадки. Я пытался еще раз врезать ему по морде, но сам нарвался на сокрушающий удар кулаком в живот. Пока я корчился от боли, он кинулся к пистолету. Но когда он почти дотянулся до оружия, Шарлен возникла словно из ниоткуда и кошкой вспрыгнула ему на спину. Он скривился и взвыл, когда ее ногти распороли его майку. Он отчаянно, но тщетно пытался сбросить ее. В конце концов он засветил локтем ей в лицо, и она плашмя рухнула на пол. В крови, в бешенстве, он распрямился, держа пистолет обеими руками, и повел ствол на Шарлен. Тут на него снова набросился я.
Мы оба вцепились за пистолет, катясь по полу; оружие оказалось между нашими лицами. Я чувствовал запах его дыхания; он заворчал, как борец и прижал дуло к моему правому глазу. Мои пальцы впились в его лапу, сжимающую рукоятку. Я почувствовал, как его палец нажимает на спусковой крючок.
Сжавшись, я надавил на его руки сверху вниз, и тут пистолет выстрелил.
Это был жуткий взрыв. Я инстинктивно откатился от него, уверенный, что мне прострелили голову, хотя пока что ничего не чувствовал. Затем на мое лицо упала теплая капля крови. Открыв глаза, я увидел сидящего на полу в нескольких футах от меня Билла, дергающего головой, словно был ошеломлен или оглушен мощнейшим электрическим разрядом. Но это было хуже, чем разряд. Он выстрелил себе под подбородок. Челюсти у него больше не было. Из изувеченного лица хлестала кровь.
Сквозь звон в ушах я расслышал несколько высоких, пронзительных воплей. Я увидел ужас и неверие в случившееся на галерее загорелых лиц позади Билла. Как ни странно, лишь сейчас женская группа прекратила играть; их интерпретация «Yesterday» расползлась в хлам и затихла, а они подались вперед, чтобы рассмотреть, что произошло на танцплощадке. Билл пытался подняться, но не мог. Еще он, похоже, пытался заговорить. Ну это ему теперь вряд ли когда-нибудь удастся. Наконец, под усиливающиеся вопли и недоверчивые вскрики, он мягко опрокинулся на спину, в прибывающую лужу своей крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38