Ледники также очистились от снега. Это несколько упрощало путь альпинистов, но на отдельных участках и усложняло. Разбившись на мелкие группы, в каждую из которых входило два альпиниста и несколько носильщиков-шерпов, участники экспедиции принялись за прокладку пути к перевалу Макалу. Четко налаженная радиосвязь позволяла координировать работу этих групп, и с каждым днем завоевывались все новые и новые участки трудного пути.
На пути от лагеря 3 к лагерю 4 пришлось обходить северо-западный цирк в его верхней части, непосредственно под склонами Макалу II.
8 мая Франко и Маньон достигли лагеря 4 (7000 м), расположенного непосредственно под перевалом Макалу. А 9 мая Бувье и Леру добрались до перевала и установили на крутом подъеме к нему около 800 м перильных веревок для обеспечения подъема и спуска как альпинистов, так и носильщиков. Здесь же они организовали лагерь 5 (7410 м). Виолат и Купе обеспечивали переноску необходимых грузов в организуемые по пути движения лагери.
Подъемом на перевал был закончен первый этап подготовки восхождения на Макалу.
После этого был уточнен и план решительного штурма вершины. Запас кислорода и снаряжения распределялся в промежуточных лагерях таким образом, чтобы обеспечить четырехкратный штурм вершины. Это диктовалось необходимостью обеспечения возможности восхождения даже при срыве штурма из-за ухудшения погоды. В конкретном плане разбивки сил предусматривалось, что первой двойкой пойдут Кузи и Терри, второй — Франко и Маньон. Первая двойка должна была продвигаться с таким расчетом, чтобы организовать очередной лагерь 6 на высоте 7800 м и далее следовать к вершине. Вторая двойка должна была двигаться вслед за ними с разрывом в 24 часа и, если потребуется, организовать лагерь 7 на непосредственном подходе к вершине. В случае, если две первые попытки окажутся неудачными, тогда на штурм пойдет группа в составе оставшихся в резерве четырех участников экспедиции, которые должны будут предпринять попытку восхождения несколькими днями позднее.
На следующий день погода была хорошая. Облачности, за исключением отдельных редких обрывков, кое-где висевших над ущельями, не было на сотни километров вокруг. Все благоприятствовало штурму.
13 мая Терри и Кузи вышли из лагеря 5, а Франко и Маньон — из лагеря 4. Когда последние поднялись на перевал и взглянули на дальнейший путь к вершине, то их глазам открылись снежные поля, всхолмленные значительным количеством резких перегибов склона, а также нагромождениями серраков на более резких из этих перегибов. Первой двойки нигде не было видно.
В лагере 5 вторая двойка встретила двух носильщиков, сопутствовавших первой двойке. Эти носильщики почувствовали недомогание и были оставлены здесь.
И отсюда взоры альпинистов часто обращались в сторону вершины. Но никого и ничего не было видно. Несколько позднее совсем неожиданно на одном из гребней от лагеря 5 появились три черные точки. Присутствовавшие в лагере 5 были уверены, что это участники первой двойки. Они спускались очень медленно. Было видно, что они шатались. Веревка тащилась у них между ногами. Франко опасался, что с Терри и Кузи случилось что-то и они прекратили штурм.
Но когда тройка приблизилась к лагерю, то все разъяснилось. Это были три носильщика, мужественные шерпы Аила, Гиальцен младший и Анг Футар, доставившие груз в лагерь 6. Они настолько устали, что ни один из них не улыбался, как обычно. День для них был слишком тяжел. Эта трудность увеличивалась еще и тем, что они старались экономить кислород, для того чтобы его больше осталось для восходителей. Кроме того, эта тройка сорвалась на одном крутом участке склона и, пролетев некоторое расстояние, к счастью, смогла остановиться. Но у каждого из ее участников были повреждения, которые несомненно повлияли на их состояние. Однако никто из них не жаловался. Их покормили, снабдили кислородом и помогли спуститься по крутому участку склона от перевала. Но самым отрадным для Франко было то, что Терри и Кузи прислали с носильщиками бодрую записку, в которой сообщалось, что они сумели подняться в лагерь 6.
Настроение у находящихся на перевале (в лагере 5) было великолепным: план осуществляется без задержек и срывов.
В 18 часов было получено сообщение о прогнозе погоды. На завтра ожидалась хорошая погода. Это тоже радовало. В то же время снизу сообщили, что четверо оставшихся в резерве участников экспедиции подготовлены и смогут в любой момент выходить. При этом подтверждали, что по договоренности они выходят на штурм не только в случае срыва восхождения первых двоек, но и в случае их успеха. Также было сообщено о достижении первой двойкой лагеря 6.
В конце разговора по радио Франко еще раз подтвердил, что на следующие 24 часа ожидается хорошая погода. Начальник экспедиции передал это всем находящимся с ним здесь в лагере 5. Он констатировал, что это сообщение о погоде дается в первый раз без всяких оговорок.
Пятнадцатое мая стало днем победы над Макалу. Франко и Маньон, сопровождаемые пятью носильщиками, вышли к лагерю 6. Они нередко поднимали лицо вверх, к вершине и подолгу смотрели на ее склоны, ожидая, не появятся ли две темные точки, под которыми понимались вышедшие на штурм Кузи и Терри. Но их все не было. Тяжелый путь под палящими лучами солнца сильно утомлял идущих. Представлял трудность и крутой обледенелый гребень, который ими преодолевался перед тем, как выйти к площадке лагеря 6. И вот, когда прохождение этого склона уже заканчивалось, когда из-за него все больше и больше стал виден вершинный гребень, на короткий момент времени они увидели, как две темные точки пересекали большой кулуар на подходе к самой вершине Макалу. Было 10 часов. Франко стало ясно, что если ничего не помешает, то вершина должна быть взята сегодня. За пройденным гребнем показался еще один, и в лагерь 6 группа пришла в 12 ч. 30 м. (выйдя из лагеря 5 в 8 ч. 30 м.). В тот момент, когда пришедшие, устав от нагрузки на пройденном маршруте, снимали не торопясь рюкзаки, они услышали сверху радостные крики.
— Победа! Победа! — подхватили все семь человек, находящихся в лагере. Альпинисты неоднократно кричали это слово в радостном возбуждении. А носильщики, которые также разделяли эту радость, беспрестанно скандировали три слога Ма-ка-лу. Они обнимали Франко и Маньона, трясли им руки и всячески показывали свою радость. И все они — Кинжок, Пемба Тенсинг, Ганден, Да-Ноо и Гиальцен радовались, как дети.
Было решено, что трое первых носильщиков пойдут обратно в лагерь 5. Франко уточнил план на следующий день. План состоял в следующем: на вершину выходят трое: Франко, Маньон и Гиальцен (который с радостью согласился принять участие в штурме). Да-Ноо остается здесь, в лагере 6.
После такого уточнения стали отправлять вниз трех шерпов, которые своим тяжелым трудом обеспечили подъем в лагерь 6. Франко впоследствии вспоминал, до чего эти люди необыкновенны. Уходя вниз, они просто улыбнулись остающимся, долго жали им руки и, наконец, начали спускаться. В воспоминаниях Франко интересен такой эпизод. Пемба Тенсинг несколько задержался на одном из участков движения при траверсе серраков, и, когда Франко несколько потянул за связывающую их веревку, давая понять носильщику, что нужно ускорить движение, тот ответил: прошу немного тише идти. Франко, присмотревшись, заметил, что кислородный аппарат носильщика не работает, а он без жалоб и без остановок шел вместе со всеми, неся на спине 22 кг груза на высоте 7700 м…
Вот какие люди носильщики-шерпы.
Находящиеся в лагере 6 спокойно готовились к отдыху. Укладывалось необходимое снаряжение, готовилось питание. В лагере было тихо. Даже разговоров не было слышно в тот момент, когда заскрипел снег под ногами подходящих людей. Все «население» лагеря 6 бросилось за перегиб склона, откуда слышались приближающиеся шаги. Да, это действительно возвращались Терри и Кузи. Даже издали, по их виду, по приветственным знакам их рук стало ясно, что они победили.
На высоте 7800 м приходится экономить силы, не делать резких движений, тем более, что все уже находились без кислородных приборов. Но сдержать себя в таком случае не удалось даже самому спокойному из присутствующих. Все бросились к пришедшим с радостными восклицаниями и объятиями. Гиальцен и Да-Ноо бросились снимать с них рюкзаки и повели в палатки, где напоили подсоленым и подслащенным питьем. И они пили, казалось, без меры, потеряв за время штурма очень много влаги.
Готовящиеся к восхождению Франко и Маньон жадно спрашивали обо всем, что встретили на пути победители. Они охотно отвечали, несмотря на большую усталость.
На вопрос, трудно ли было им добраться до вершины, они просто сказали, что не труднее, чем на многие вершины Альп.
Долго просидели восходители, делясь впечатлениями и обсуждая возможности повторного штурма. У участников второй группы сложилось впечатление, что они, так же как и первая группа, добьются победы.
Наконец, все устали, и пришедшие с вершины и собирающиеся штурмовать ее. Разговор их прерывался все более и более продолжительными паузами. День оканчивался очаровательно. С высоты лагеря 6, расположенного между гигантскими ледяными глыбами, была видна половина Гималаев, покрытых розово-лиловым туманом Тибета. Совсем рядом были Макалу II и Хомо-Лонзо. Кангченджунта была далеко и казалась громадным облаком. Одна Джомолунгма величаво поднималась над северо-восточной частью горизонта. Она казалась прозрачной в свете заходящего солнца. И все сияло под его розоватыми лучами.
Тени все удлинялись. Под горизонтальными лучами солнца маленькая палатка проектировалась на тибетском склоне сначала на одной с ней высоте, а затем и ниже. Легкий ветерок поднимал тучки снега и закручивал их в маленькие вихри. Температура резко падала. Даже в двойной нейлоновой палатке ночью температура опускалась до —32 °С. Но альпинисты не мерзли. Их теплое снаряжение защищало хорошо. Шли последние приготовления. Гиальцен и Да-Ноо готовили горячее питье. Маньон оценивал вес всех грузов, которые нужно было взять на штурм. Он стремился уменьшить их до минимума. Затем отрегулировали кислородные аппараты из расчета расхода до литра в минуту и улеглись спать. Ночь была исключительно хороша. Ни малейшего дуновенья ветра. Глубокая тишина спустилась на Гималайские хребты и вершины…
Утро выдалось великолепным. Сборы были быстро закончены, и тройка восходителей вышла на штурм. Плотный снег хорошо выдерживал вес альпинистов. Низкая температура, стеснявшая их в первые минуты после выхода, вскоре не стала ощущаться. Гиальцен, наравне с альпинистами, так же как и на других участках маршрута, уверенно идет к манящей вершине.
А она, Макалу, в лучах только что взошедшего солнца была особенно прекрасна. Отсюда для стремящихся к ней восходителей она представлялась в виде снежной пирамиды настолько острой и изящной, что трудно найти другую такую вершину. Линии ребер ее очень круты и на вид недоступны. А вокруг море тумана, закрывающее плотной пеленой не только долины, но и вершины соседних хребтов. Наиболее высокие из них поднимались над пеленой тумана и выглядели, как отдельные острова в безбрежном море.
Тройка восходителей поднималась все выше и выше. Они уже вышли на гребень и продвигались к вершине. И несмотря на то что они стремились попасть на вершину как можно раньше, чудесные картины окружающего заставляли иногда останавливаться и любоваться все новыми и новыми видами, открывающимися для них.
Наконец, вершина уже близка. Еще усилие, и победа одержана. К первым двум победителям Макалу добавилось еще трое. Вот один из них сидит на грани «остро очиненного карандаша» (как образно назвали французы острую верхнюю часть вершины) и, воткнув в самое острие свой ледоруб, предоставляет возможность другим запечатлеть на фото этот торжественный момент.
Погода продолжала оставаться прекрасной. Пробыв пятнадцать минут на вершине этого гиганта и оставив там французское и непальское знамена, победители отправились вниз…
На следующий день третья группа французских альпинистов достигла вершины. То были С. Купе, П. Леру, Ж. Бувье и А. Виолат. Они в один день поднялись из лагеря 3 (6400 м) в лагерь 6 (7800 м) и после этого трудного дня вышли на штурм и победили…
Победа французских альпинистов над Макалу была полной. Никогда еще в истории борьбы за восьмитысячники весь состав экспедиции не достигал такого успеха. Французы первыми победили вершину такой высоты, и они же первыми добились того, что на вершину взошло девять альпинистов. Это объясняется, с одной стороны, хорошей подготовкой их к экспедиции, квалифицированным составом штурмовой группы, а с другой — погодой, которая на редкость была удачна для штурма на всем протяжении трех выходов…
Через несколько дней облака, предвестники муссона, подгоняемые южным ветром, подходили к Гималаям. Но французы смотрели на них без тени беспокойства. Теперь они уже не могут помешать им. Победа одержана.
Еще до второй мировой войны японские альпинисты включились в борьбу за высочайшие вершины мира. Однако их достижения в первые годы были скромными — наивысшим их успехом явилось восхождение на вершину Нанда-Кот, высота которой не достигает и семи тысяч метров.
Но это был лишь этап на их пути к победе над одним из восьмитысячников. И вскоре после конца войны они вновь начали активно готовиться к восхождениям на гиганты Гималаев.
В начале 50-х годов они избрали и объект штурма. То был гигантский массив Манаслу, имеющий высоту 8128 м и расположенный в мощном южном отроге Главного Гималайского хребта, восточнее отрога Аннапурны.
Почему именно эта вершина привлекла внимание японских спортсменов, сказать трудно. Возможно потому, что другие известные вершины уже давно были избраны объектами восхождений альпинистов других стран, как, например, Джомолунгма, которую избрали английские альпинисты, или Нанга-Парбат, избранная немецко-австрийскими спортсменами.
Первая экспедиция на Манаслу была проведена еще в 1952 г. Участники ее, руководимые К. Иманиси, прибыв в район восхождения, провели широкие разведки путей на вершину. Пытались они пройти часть избранного маршрута до значительной высоты. Однако они дошли только до высоты 5800 м.
Весной 1953 г. японские альпинисты, руководимые Мита, были вновь у вершины Манаслу. У них был уже первый опыт экспедиции предыдущего года, да и сил прибавилось вместо пяти альпинистов их стало одиннадцать.
Японские спортсмены настойчиво стремились к вершине. Недостаток опыта они в значительной степени компенсировали энергией и настойчивостью. За время работы этой экспедиции они смогли подняться на значительную высоту (до 7750 м), т. е. до той части подъема на вершину, где заканчивался склон и путь выходил на предвершинное плато.
Много недоумений высказывалось в печати разных стран по поводу этой экспедиции. Известным альпинистам казалось странным отступление японцев после того, когда все трудности были преодолены и до вершины оставалось всего около 400 м по высоте.
Сами японские спортсмены объясняют факт весьма просто — у них кончались продукты и горючее, а недостаточный опыт не давал возможности определить, сколько еще времени потребуется на достижение вершины. Кроме того, говорили они, по утрам уже появлялись облака, хотя и редкие, что, по их мнению, могло означать приближение муссона, т. е. периода непогоды. Все это и привело к решению о прекращении штурма.
Весеннюю экспедицию 1954 г. возглавлял Фуниро Мураки, участник предыдущей экспедиции. Состав штурмовой группы был также достаточно сильным и опытным. Спортсмены считали, что их шансы на победу весьма значительны.
Однако их большая колонна, состоящая из 11 альпинистов, 22 носилыциков-шерпов и 500 местных носильщиков, была остановлена еще на дальних подступах к вершине. Это случилось так: когда участники экспедиции проходили одну из последних деревень, их встретило здесь все население — мужчины, женщины и дети. Они преградили путь экспедиции. Староста выступил вперед и заявил, что японских альпинистов не пропустят к вершине, потому что своей прошлогодней экспедицией японцы рассердили богов. В наказание за это с Манаслу сошла лавина и смела монастырь, причем погибли трое лам.
Какие еще разговоры были при этом, трудно сказать. Но шерпы отказались в подобных условиях идти дальше, и караван вынужден был повернуть обратно.
На этом экспедиция того года закончилась.
В 1955 г. японские альпинисты не проводили экспедиции. Они решили более капитально подготовиться к экспедиции 1956 г. И действительно, по оснащению и подготовленности весенняя экспедиция 1956 г. превосходила все предыдущие. К этому времени в Непале к власти пришел король Махендра Ярги, буддист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
На пути от лагеря 3 к лагерю 4 пришлось обходить северо-западный цирк в его верхней части, непосредственно под склонами Макалу II.
8 мая Франко и Маньон достигли лагеря 4 (7000 м), расположенного непосредственно под перевалом Макалу. А 9 мая Бувье и Леру добрались до перевала и установили на крутом подъеме к нему около 800 м перильных веревок для обеспечения подъема и спуска как альпинистов, так и носильщиков. Здесь же они организовали лагерь 5 (7410 м). Виолат и Купе обеспечивали переноску необходимых грузов в организуемые по пути движения лагери.
Подъемом на перевал был закончен первый этап подготовки восхождения на Макалу.
После этого был уточнен и план решительного штурма вершины. Запас кислорода и снаряжения распределялся в промежуточных лагерях таким образом, чтобы обеспечить четырехкратный штурм вершины. Это диктовалось необходимостью обеспечения возможности восхождения даже при срыве штурма из-за ухудшения погоды. В конкретном плане разбивки сил предусматривалось, что первой двойкой пойдут Кузи и Терри, второй — Франко и Маньон. Первая двойка должна была продвигаться с таким расчетом, чтобы организовать очередной лагерь 6 на высоте 7800 м и далее следовать к вершине. Вторая двойка должна была двигаться вслед за ними с разрывом в 24 часа и, если потребуется, организовать лагерь 7 на непосредственном подходе к вершине. В случае, если две первые попытки окажутся неудачными, тогда на штурм пойдет группа в составе оставшихся в резерве четырех участников экспедиции, которые должны будут предпринять попытку восхождения несколькими днями позднее.
На следующий день погода была хорошая. Облачности, за исключением отдельных редких обрывков, кое-где висевших над ущельями, не было на сотни километров вокруг. Все благоприятствовало штурму.
13 мая Терри и Кузи вышли из лагеря 5, а Франко и Маньон — из лагеря 4. Когда последние поднялись на перевал и взглянули на дальнейший путь к вершине, то их глазам открылись снежные поля, всхолмленные значительным количеством резких перегибов склона, а также нагромождениями серраков на более резких из этих перегибов. Первой двойки нигде не было видно.
В лагере 5 вторая двойка встретила двух носильщиков, сопутствовавших первой двойке. Эти носильщики почувствовали недомогание и были оставлены здесь.
И отсюда взоры альпинистов часто обращались в сторону вершины. Но никого и ничего не было видно. Несколько позднее совсем неожиданно на одном из гребней от лагеря 5 появились три черные точки. Присутствовавшие в лагере 5 были уверены, что это участники первой двойки. Они спускались очень медленно. Было видно, что они шатались. Веревка тащилась у них между ногами. Франко опасался, что с Терри и Кузи случилось что-то и они прекратили штурм.
Но когда тройка приблизилась к лагерю, то все разъяснилось. Это были три носильщика, мужественные шерпы Аила, Гиальцен младший и Анг Футар, доставившие груз в лагерь 6. Они настолько устали, что ни один из них не улыбался, как обычно. День для них был слишком тяжел. Эта трудность увеличивалась еще и тем, что они старались экономить кислород, для того чтобы его больше осталось для восходителей. Кроме того, эта тройка сорвалась на одном крутом участке склона и, пролетев некоторое расстояние, к счастью, смогла остановиться. Но у каждого из ее участников были повреждения, которые несомненно повлияли на их состояние. Однако никто из них не жаловался. Их покормили, снабдили кислородом и помогли спуститься по крутому участку склона от перевала. Но самым отрадным для Франко было то, что Терри и Кузи прислали с носильщиками бодрую записку, в которой сообщалось, что они сумели подняться в лагерь 6.
Настроение у находящихся на перевале (в лагере 5) было великолепным: план осуществляется без задержек и срывов.
В 18 часов было получено сообщение о прогнозе погоды. На завтра ожидалась хорошая погода. Это тоже радовало. В то же время снизу сообщили, что четверо оставшихся в резерве участников экспедиции подготовлены и смогут в любой момент выходить. При этом подтверждали, что по договоренности они выходят на штурм не только в случае срыва восхождения первых двоек, но и в случае их успеха. Также было сообщено о достижении первой двойкой лагеря 6.
В конце разговора по радио Франко еще раз подтвердил, что на следующие 24 часа ожидается хорошая погода. Начальник экспедиции передал это всем находящимся с ним здесь в лагере 5. Он констатировал, что это сообщение о погоде дается в первый раз без всяких оговорок.
Пятнадцатое мая стало днем победы над Макалу. Франко и Маньон, сопровождаемые пятью носильщиками, вышли к лагерю 6. Они нередко поднимали лицо вверх, к вершине и подолгу смотрели на ее склоны, ожидая, не появятся ли две темные точки, под которыми понимались вышедшие на штурм Кузи и Терри. Но их все не было. Тяжелый путь под палящими лучами солнца сильно утомлял идущих. Представлял трудность и крутой обледенелый гребень, который ими преодолевался перед тем, как выйти к площадке лагеря 6. И вот, когда прохождение этого склона уже заканчивалось, когда из-за него все больше и больше стал виден вершинный гребень, на короткий момент времени они увидели, как две темные точки пересекали большой кулуар на подходе к самой вершине Макалу. Было 10 часов. Франко стало ясно, что если ничего не помешает, то вершина должна быть взята сегодня. За пройденным гребнем показался еще один, и в лагерь 6 группа пришла в 12 ч. 30 м. (выйдя из лагеря 5 в 8 ч. 30 м.). В тот момент, когда пришедшие, устав от нагрузки на пройденном маршруте, снимали не торопясь рюкзаки, они услышали сверху радостные крики.
— Победа! Победа! — подхватили все семь человек, находящихся в лагере. Альпинисты неоднократно кричали это слово в радостном возбуждении. А носильщики, которые также разделяли эту радость, беспрестанно скандировали три слога Ма-ка-лу. Они обнимали Франко и Маньона, трясли им руки и всячески показывали свою радость. И все они — Кинжок, Пемба Тенсинг, Ганден, Да-Ноо и Гиальцен радовались, как дети.
Было решено, что трое первых носильщиков пойдут обратно в лагерь 5. Франко уточнил план на следующий день. План состоял в следующем: на вершину выходят трое: Франко, Маньон и Гиальцен (который с радостью согласился принять участие в штурме). Да-Ноо остается здесь, в лагере 6.
После такого уточнения стали отправлять вниз трех шерпов, которые своим тяжелым трудом обеспечили подъем в лагерь 6. Франко впоследствии вспоминал, до чего эти люди необыкновенны. Уходя вниз, они просто улыбнулись остающимся, долго жали им руки и, наконец, начали спускаться. В воспоминаниях Франко интересен такой эпизод. Пемба Тенсинг несколько задержался на одном из участков движения при траверсе серраков, и, когда Франко несколько потянул за связывающую их веревку, давая понять носильщику, что нужно ускорить движение, тот ответил: прошу немного тише идти. Франко, присмотревшись, заметил, что кислородный аппарат носильщика не работает, а он без жалоб и без остановок шел вместе со всеми, неся на спине 22 кг груза на высоте 7700 м…
Вот какие люди носильщики-шерпы.
Находящиеся в лагере 6 спокойно готовились к отдыху. Укладывалось необходимое снаряжение, готовилось питание. В лагере было тихо. Даже разговоров не было слышно в тот момент, когда заскрипел снег под ногами подходящих людей. Все «население» лагеря 6 бросилось за перегиб склона, откуда слышались приближающиеся шаги. Да, это действительно возвращались Терри и Кузи. Даже издали, по их виду, по приветственным знакам их рук стало ясно, что они победили.
На высоте 7800 м приходится экономить силы, не делать резких движений, тем более, что все уже находились без кислородных приборов. Но сдержать себя в таком случае не удалось даже самому спокойному из присутствующих. Все бросились к пришедшим с радостными восклицаниями и объятиями. Гиальцен и Да-Ноо бросились снимать с них рюкзаки и повели в палатки, где напоили подсоленым и подслащенным питьем. И они пили, казалось, без меры, потеряв за время штурма очень много влаги.
Готовящиеся к восхождению Франко и Маньон жадно спрашивали обо всем, что встретили на пути победители. Они охотно отвечали, несмотря на большую усталость.
На вопрос, трудно ли было им добраться до вершины, они просто сказали, что не труднее, чем на многие вершины Альп.
Долго просидели восходители, делясь впечатлениями и обсуждая возможности повторного штурма. У участников второй группы сложилось впечатление, что они, так же как и первая группа, добьются победы.
Наконец, все устали, и пришедшие с вершины и собирающиеся штурмовать ее. Разговор их прерывался все более и более продолжительными паузами. День оканчивался очаровательно. С высоты лагеря 6, расположенного между гигантскими ледяными глыбами, была видна половина Гималаев, покрытых розово-лиловым туманом Тибета. Совсем рядом были Макалу II и Хомо-Лонзо. Кангченджунта была далеко и казалась громадным облаком. Одна Джомолунгма величаво поднималась над северо-восточной частью горизонта. Она казалась прозрачной в свете заходящего солнца. И все сияло под его розоватыми лучами.
Тени все удлинялись. Под горизонтальными лучами солнца маленькая палатка проектировалась на тибетском склоне сначала на одной с ней высоте, а затем и ниже. Легкий ветерок поднимал тучки снега и закручивал их в маленькие вихри. Температура резко падала. Даже в двойной нейлоновой палатке ночью температура опускалась до —32 °С. Но альпинисты не мерзли. Их теплое снаряжение защищало хорошо. Шли последние приготовления. Гиальцен и Да-Ноо готовили горячее питье. Маньон оценивал вес всех грузов, которые нужно было взять на штурм. Он стремился уменьшить их до минимума. Затем отрегулировали кислородные аппараты из расчета расхода до литра в минуту и улеглись спать. Ночь была исключительно хороша. Ни малейшего дуновенья ветра. Глубокая тишина спустилась на Гималайские хребты и вершины…
Утро выдалось великолепным. Сборы были быстро закончены, и тройка восходителей вышла на штурм. Плотный снег хорошо выдерживал вес альпинистов. Низкая температура, стеснявшая их в первые минуты после выхода, вскоре не стала ощущаться. Гиальцен, наравне с альпинистами, так же как и на других участках маршрута, уверенно идет к манящей вершине.
А она, Макалу, в лучах только что взошедшего солнца была особенно прекрасна. Отсюда для стремящихся к ней восходителей она представлялась в виде снежной пирамиды настолько острой и изящной, что трудно найти другую такую вершину. Линии ребер ее очень круты и на вид недоступны. А вокруг море тумана, закрывающее плотной пеленой не только долины, но и вершины соседних хребтов. Наиболее высокие из них поднимались над пеленой тумана и выглядели, как отдельные острова в безбрежном море.
Тройка восходителей поднималась все выше и выше. Они уже вышли на гребень и продвигались к вершине. И несмотря на то что они стремились попасть на вершину как можно раньше, чудесные картины окружающего заставляли иногда останавливаться и любоваться все новыми и новыми видами, открывающимися для них.
Наконец, вершина уже близка. Еще усилие, и победа одержана. К первым двум победителям Макалу добавилось еще трое. Вот один из них сидит на грани «остро очиненного карандаша» (как образно назвали французы острую верхнюю часть вершины) и, воткнув в самое острие свой ледоруб, предоставляет возможность другим запечатлеть на фото этот торжественный момент.
Погода продолжала оставаться прекрасной. Пробыв пятнадцать минут на вершине этого гиганта и оставив там французское и непальское знамена, победители отправились вниз…
На следующий день третья группа французских альпинистов достигла вершины. То были С. Купе, П. Леру, Ж. Бувье и А. Виолат. Они в один день поднялись из лагеря 3 (6400 м) в лагерь 6 (7800 м) и после этого трудного дня вышли на штурм и победили…
Победа французских альпинистов над Макалу была полной. Никогда еще в истории борьбы за восьмитысячники весь состав экспедиции не достигал такого успеха. Французы первыми победили вершину такой высоты, и они же первыми добились того, что на вершину взошло девять альпинистов. Это объясняется, с одной стороны, хорошей подготовкой их к экспедиции, квалифицированным составом штурмовой группы, а с другой — погодой, которая на редкость была удачна для штурма на всем протяжении трех выходов…
Через несколько дней облака, предвестники муссона, подгоняемые южным ветром, подходили к Гималаям. Но французы смотрели на них без тени беспокойства. Теперь они уже не могут помешать им. Победа одержана.
Еще до второй мировой войны японские альпинисты включились в борьбу за высочайшие вершины мира. Однако их достижения в первые годы были скромными — наивысшим их успехом явилось восхождение на вершину Нанда-Кот, высота которой не достигает и семи тысяч метров.
Но это был лишь этап на их пути к победе над одним из восьмитысячников. И вскоре после конца войны они вновь начали активно готовиться к восхождениям на гиганты Гималаев.
В начале 50-х годов они избрали и объект штурма. То был гигантский массив Манаслу, имеющий высоту 8128 м и расположенный в мощном южном отроге Главного Гималайского хребта, восточнее отрога Аннапурны.
Почему именно эта вершина привлекла внимание японских спортсменов, сказать трудно. Возможно потому, что другие известные вершины уже давно были избраны объектами восхождений альпинистов других стран, как, например, Джомолунгма, которую избрали английские альпинисты, или Нанга-Парбат, избранная немецко-австрийскими спортсменами.
Первая экспедиция на Манаслу была проведена еще в 1952 г. Участники ее, руководимые К. Иманиси, прибыв в район восхождения, провели широкие разведки путей на вершину. Пытались они пройти часть избранного маршрута до значительной высоты. Однако они дошли только до высоты 5800 м.
Весной 1953 г. японские альпинисты, руководимые Мита, были вновь у вершины Манаслу. У них был уже первый опыт экспедиции предыдущего года, да и сил прибавилось вместо пяти альпинистов их стало одиннадцать.
Японские спортсмены настойчиво стремились к вершине. Недостаток опыта они в значительной степени компенсировали энергией и настойчивостью. За время работы этой экспедиции они смогли подняться на значительную высоту (до 7750 м), т. е. до той части подъема на вершину, где заканчивался склон и путь выходил на предвершинное плато.
Много недоумений высказывалось в печати разных стран по поводу этой экспедиции. Известным альпинистам казалось странным отступление японцев после того, когда все трудности были преодолены и до вершины оставалось всего около 400 м по высоте.
Сами японские спортсмены объясняют факт весьма просто — у них кончались продукты и горючее, а недостаточный опыт не давал возможности определить, сколько еще времени потребуется на достижение вершины. Кроме того, говорили они, по утрам уже появлялись облака, хотя и редкие, что, по их мнению, могло означать приближение муссона, т. е. периода непогоды. Все это и привело к решению о прекращении штурма.
Весеннюю экспедицию 1954 г. возглавлял Фуниро Мураки, участник предыдущей экспедиции. Состав штурмовой группы был также достаточно сильным и опытным. Спортсмены считали, что их шансы на победу весьма значительны.
Однако их большая колонна, состоящая из 11 альпинистов, 22 носилыциков-шерпов и 500 местных носильщиков, была остановлена еще на дальних подступах к вершине. Это случилось так: когда участники экспедиции проходили одну из последних деревень, их встретило здесь все население — мужчины, женщины и дети. Они преградили путь экспедиции. Староста выступил вперед и заявил, что японских альпинистов не пропустят к вершине, потому что своей прошлогодней экспедицией японцы рассердили богов. В наказание за это с Манаслу сошла лавина и смела монастырь, причем погибли трое лам.
Какие еще разговоры были при этом, трудно сказать. Но шерпы отказались в подобных условиях идти дальше, и караван вынужден был повернуть обратно.
На этом экспедиция того года закончилась.
В 1955 г. японские альпинисты не проводили экспедиции. Они решили более капитально подготовиться к экспедиции 1956 г. И действительно, по оснащению и подготовленности весенняя экспедиция 1956 г. превосходила все предыдущие. К этому времени в Непале к власти пришел король Махендра Ярги, буддист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47