И в исчезающий интервал этого «почти» был сигнал тревоги, который я не ус
лышала. Остальные успели уйти в другой модуль. Они не могли меня ждать.
Язви их. Тридцать раз.
Ненавижу.
Они меня не бросили, нет, не бросили. Они просто спаслись. А я Ц не спаслась.

Погас свет.
Красный аварийный свет погас.
Это программа такая, модули автономны, в сброшенном первый приоритет пол
учает жизнеобеспечение. Обеспечение нашей жизни. Свет для жизни необяза
телен.
В полном мраке я слышала, как когти Малыша врезаются в пол. Плавать в возду
хе, как я, он не собирался. Он не знал, что делать, и чувствовать растеряннос
ть такого большого и грозного существа было еще хуже, чем оставаться сов
сем одной.
Я же не боюсь темноты.
Никогда не боялась. Даже в детстве. Не было фобии.
Меня старший брат запирал в ванной и выключал свет. Он-то боялся темноты и
хотел, чтобы я заплакала. А я хохотала над ним. Я не боялась. Тогда он вытаск
ивал меня за плечи, швырял об стенку и кричал: «Ящерица! Дохлая морда!» Пер
вое ему казалось обидным, а мне Ц нет. Я всегда любила ящериц. По мне и не ск
ажешь, правда?…
…о чем я думаю?
…а вот «дохлая морда» было очень обидно. Сердце замирало от обиды, и я дейс
твительно начинала плакать. Правда, думала, что не плачу. У меня очень слаб
о иннервирована кожа лица. Я не чувствовала бегущих слез и не понимала, че
му он радуется, если я не плачу… Я была третьим ребенком. Меня решили родит
ь для того, чтобы получить бесплатную квартиру, тогда объявили программу
, государство выделяло жилье многодетным семьям. А я получилась дефектив
ной. И ничего нам не выделили, потому что выделяли только гражданам в трет
ьем поколении Ц с этим был порядок, Ц и со здоровой наследственностью. У
нас в семье никогда не рождалось уродов. Мать с отцом делали анализы на со
вместимость, и все вышло отлично; да какие там анализы, когда двое детей уж
е родилось здоровых. И подумать не могли, что третьим получится такое, как
я.
Я слышала, что родители больше любят младших детей, больше любят тех, кому
приходится туже, кто не так успешен.


Ха.


Не люблю думать об этом. Но когда мне плохо, все время вспоминаю. Последний
раз я об этом думала, умирая во фронтирской пустыне, Ц думала, что моя мат
ь наверняка избавилась от моих фотографий.
На сколько хватит в модуле кислорода?
При такой температуре это не особенно актуальный вопрос. Потому что поги
бнуть от переохлаждения мне светит куда раньше, чем задохнуться.
Кому суждено замерзнуть, того не зажарят.
Температура быстро падала. Под одеждой биопластик пытался сохранить но
рмальную, но на мне был только контур, не полный костюм. Где-то кожу почти о
бжигало, где-то кусал мороз. И это еще при дополнительной регулировке. Защ
итный костюм не был специально рассчитан на обогрев. Батареи уже садилис
ь.
По крайней мере, потерять от отморожения пальцы мне не грозит. Пластику м
ожно распорядиться насчет того, что именно греть… ну я молодец. У меня что
-то в голове перепуталось насчет абсолютного нуля Ц минус двести семьд
есят три он или все-таки триста семьдесят три? Или вообще не семьдесят? Ц
замерзну я, в общем, вместе со всеми пальцами и с биопластиком. После таког
о даже несчастное вещество не реанимируют…
Бедный мой Малыш. Даже года не прожил на белом свете.
Его-то холод пока не пугал. Мой дракончик, и бодрствуя, мог выдержать втро
е более жестокий, а в спячке Ц того хлеще…

Я не хочу.
Просто не передать, как же я не хочу. Клятый Морган, клятая конспирация, ес
ли б я знала, что все рассчитано, что есть второй фронт!…
Долг отправилась выполнять.
Дура набитая.
Дура ты, Янина, поэтому сдохнешь. И не нарожаешь дураков. Ни одного. Радуйс
я.
Ненавижу. Всех ненавижу.
Холодно…
Малыш, уйди. Уйди, не трогай меня! …и без тебя холодно. И гравитация отключи
лась, чтоб ее. Барахтаешься, а толку никакого… наверное… может, и есть толк
. Или нет. Если… даже спать хочется… не спи, Яна, замерзнешь… а ты после меня
еще полчаса проживешь, Малыш, знаешь об этом? Ну, ничего… зато наши победят
. Всех сожрут. Пустят врага на пуговицы…
Жуть как холодно. Неужели пластик сдох?
Сейчас у меня глаза отмерзнут.
На Терре-без-номера Ц море. Теплое. Интересно, оно зимой Ц замерзает? На Т
ерре… море… море на Тер-ре… ре-те-ре…
Вот только соплей не хватало. Они же замерзают. Лед в носу. Красота. И не пос
меешься, губы не шевелятся. И горло болит. Вот и не приду я к местеру Ценков
ичу поговорить. Местеру Ценковичу природа подкинет другие интересные с
лучаи…
Хочу к Лансу на «Испел». Там стены в дереве, там бархат, там камин искусств
енный в искусственной библиотеке… тепло, хорошо, аптечка дорогущая… на к
ухне Ц чай… кофе горячий.
Всех ненавижу.
…на Землю-2. В море, горячее, соленое, с рыбами, а рыбы Ц с лапами, чтобы джунг
ли, и птеродактили тупые, как куры, чтобы Шайя в море с детьми плавала, чтоб
ы Крис Ц смешной, с Нару… и Дитрих, красивый, с браслетами, ободранный вес
ь, с аурой своей телепатской на километр, с сигаретами… никого больше не н
адо… насовсем… хочу.
…на Фронтир. Там пустыня. В пустыне Ц жарко. Помереть можно, как жарко, хоч
у на Фронтир…
Домой хочу.
…к маме.

2

Ц Идиотка, Ц раздраженно и горько сказал Дитрих. Ц Какая же ты идиотка
…
Я молчала. В голове стоял такой шум, что хотелось закрыть глаза и лежать пл
астом. Когда совсем не шевелишься, кажется, что вот еще несколько минут, и
головокружение пройдет. Может целый день так казаться. У меня так уже был
о. Не один раз.
И я действительно опустила веки.
Ц Янина, Ц быстро зашептал мастер. Ц Яна! Ну…что ты? Ну, посмотри на меня,
пожалуйста!
Его голос был совсем рядом. Кажется, он опустился на корточки рядом с пост
елью. Потом подался ко мне, и я кожей почувствовала его тепло. Его дыхание.

Ц Яна!
Ц Что ты здесь делаешь? Ц спросила я, не открывая глаз. Надеялась, что от
нескольких произнесенных слов мне не сделается хуже. Ха…
Ц Я? Ц Дитрих вздохнул. Его рука обожгла мое запястье. Он-то точно здоров
, почему его тело кажется мне таким жарким? У меня, должно быть, температур
а сейчас градусов тридцать пять…
Ц Я… привез «умные капсулы», Яна. Живые мины.
Только об этом переживать мне не хватало сейчас… Сердце чуть ёкнуло; в гр
уди завязалась слабая злость на Дитриха, но тут же умолкла.
Я спать хочу. Ничего больше не хочу.
Ц Янхен…
О, только не это! Меня так называл отец. Обычно в те минуты, когда отказывал
мне в карманных деньгах или костерил за школьные неуспехи.
Мне все-таки пришлось открыть глаза и разлепить губы.
Ц Дитрих. Я не хочу сейчас говорить.
Лицо у него было дикое и чуть помятое, точно со сна или из драки. Волосы рас
трепаны, слиплись, воротник рубашки почти черный… нет, не могу думать. Пот
ом.
Ц Хорошо, Ц кивнул он, Ц спи…
Погладил меня по щеке. Я уже падала в сон, как в яму, когда почувствовала, чт
о меня целуют в лоб, оправляя одеяло. От склонившегося надо мной Дитриха п
роливалась волна жара, как от близкого солнца.
Должно быть, поэтому мне снился Фронтир. Планета, которая никогда не суще
ствовала в действительности: только в официальном реестре. Мы были там с
Аджи и целых три месяца попросту убивали время, потому что задание все ни
как не приходило. Устав предполагает период акклиматизации, но не такой
долгий. Фронтирские колонисты не раз видели нукт вблизи, во время зачист
ок и карательных операций, и потому относились к ним с искренней симпати
ей. И умели с ними общаться. Настолько, насколько может не-экстрим-операт
ор общаться с боевым псевдоящером. Когда я, сойдя с трапа, впервые увидела
и оценила реакции фронтирцев, то немало удивилась. Обычно люди либо шара
хаются от нас, либо лезут потрогать «зверя». Думают, он что-то вроде служе
бной собаки. Колонисты же вежливо заговаривали издалека, причем не со мн
ой, а с Аджи. Ему очень нравилось.
Поскольку Фронтир был колонией специфической, то каждый новоприбывший
проходил собеседование. Это во время собеседования мое имя прочитали ка
к «Джанарна»; меня это позабавило, и я не стала поправлять. Но уполномочен
ный, выйдя из кабинета вместе со мной, первым делом представил меня каком
у-то тощему старичку с диковатыми молодыми глазами, и представил, естест
венно, Джанарной. А через два дня чуть ли не весь город знал, что экстрим-оп
ератора зовут именно так.
Разговорчивого старичка здесь именовали Санди.
Александер М. Дарикки, оставшийся в песке Фронтира навсегда.
Как-то мы с Аджи пошли гулять к лесополосе. Вечером, когда стало прохладно
, и можно было пройтись без фреонного костюма. Которого у меня, вообще-то, и
не было. Пришлось брать напрокат. Местные быстрорастущие виды растений в
ысадили, частью для защиты от ветра из пустыни и песков, частью для того, ч
тобы хоть что-то радовало глаз. У этого подобия парка гуляла «культурная
публика» из колонистов. При свете фонарей и звезд. Там мы встретили Санди;
долго спорили, и, в конце концов, он встал передо мной на колени, умоляя поз
ировать для новой картины…
Проснулась я, захваченная одной мыслью: я должна была согласиться тогда.
Один кивок, Ц и все обернулось бы совсем иначе. Все. И не было бы местера Хе
йнрри, и Экмена, и Арис, и безумного рывка сквозь смерть, и ничего бы не сдел
алось с Аджи, и ничего не стало бы с самим живописцем, а у меня не было бы Тер
ры-без-номера, питомника, «Делино», Малыша, Анжелы, Игоря, Дитриха…
Все-таки я правильно сделала, что отказалась.

Параноидальный бред. Очень весело. Видимо, как альтернатива истерике, в к
оторую мне впасть слишком трудно: из трех необходимых ингредиентов прис
утствует только один. Шок. Но в равновесии все равно не удержаться.
Я некоторое время не могла решить, действительно ли я лежу в индивидуаль
ном боксе, в медотсеке «Виджайи», или это у меня предсмертные галлюцинац
ии. Потому что рядом со мной сидел мастер Вольф, а что бы ему, вообще говоря,
тут делать?
Дитриху пришлось еще дважды повторить про «живые мины». И один раз вообщ
е объяснить, что это такое. Я просыпалась, хлопала глазами, что-то говорил
а, ругалась и засыпала снова, и так раз пять.
…меня спасли не то чтобы чудом. Просто случайно. Инерция вынесла сброшен
ный модуль далеко от гибнущего «Искандера», через пару минут ему предсто
яло врезаться в борт «Виджайи». Оттуда вышла эвакуационная шлюпка.
А жизнеобеспечение сработало безупречно. Откажи система, даже чудо не по
зволило бы мне уцелеть. Но система сработала, у нее всего лишь полетели на
стройки.
Температура внутри модуля была минус пятьдесят пять по Цельсию.
Малыш всех напугал. Ему тоже пришлось несладко, но он находил силы бегать
и верещать Ц а с его размерами и естественным вооружением получалось эт
о очень грозно.
Благо, что на «Виджайе» тоже были экстрим-операторы.
В медотсеке я провалялась почти тридцать часов. Меня могли бы вытащить и
раньше, но решили не торопиться, потому что поставить в строй до окончани
я драки все равно не успевали. Кого угодно другого бы успели, но не экстрим
-оператора: тяжелый шок в нашей профессии равносилен серьезному ранению
.
Такие издержки.
Зато очнулась я как раз к фильму.

В принципе, никакой разницы. Есть тяжелая, опасная и не особо зрелищная ра
бота пилотов, артиллеристов, десанта, операторов камуфляжных установок
и кораблей-обманок. Есть камеры слежения, достаточно правдиво фиксирующ
ие их работу. Есть люди, монтирующие из этих материалов документальные ф
ильмы. Когда ситуация горячая, рейтинг звенит, и зрители требуют еще, чего
угодно, но только бы еще чего-нибудь о происходящем, Ц фильм могут сдела
ть за несколько часов.
Мне в юности довелось участвовать в гуманитарной операции на Земле-2. Под
авляли выступления сепаратистов. Даже во время уничтожения наркозавод
а на Первой Терре жертв было меньше. Но я не о жертвах; когда мы вернулись н
а базу, то по двум частным каналам уже крутили полностью сверстанный нов
остной выпуск. Интервью, мнения высших лиц, правозащитников, руководител
ей партий. Мы еще умыться не успели, а они все уже были прекрасно осведомле
ны о произошедшем.
…я не знаю, почему против нас не применили резаки, которые у противника со
вершенно точно были, по сведениям журналистов. Результат операции мог бы
получиться совершенно иным. Во всяком случае, наших трупов на той площад
и осталось бы куда больше. Кто и как в этой бойне сумел бескровно конфиско
вать у террористов оружие, я тоже не поняла.
И еще. Мы с Аджи стояли в оцеплении с самого начала. Я своими глазами видел
а, что в толпе демонстрантов есть вооруженные люди. Но правительственные
отряды начали стрелять первыми. В новостях сказали, что начали атаку сеп
аратисты. Может, они начали ее где-то очень далеко от нас. Не знаю.
Фильм о трагических событиях на Терре сделали за двадцать часов. Съемки
оказались так удачны, что лента, «Земляне-Два», завоевала премию. А Киноас
социация присвоила ей рейтинг R, за жестокость и натуралистичность…
Так что опыт у журналистов был. И с материалами Ц не проблема.
Документальный фильм о сражении у беспланетной звезды GHP-70/4 уже сняли.
Нет никакой разницы. Точно так же, как я сейчас, этот фильм будут смотреть
сделавшие свою работу пилоты и артиллеристы, смотреть и восхищаться тем
, как их работа выглядела на самом деле…
Урмила, майор медслужбы на «Виджайе», поймала Дитриха в коридоре, когда о
н нес мне запись, и попыталась его развернуть. Она, конечно, была по-своему
права, но позволила себя переубедить. Не без охоты.
Пациенту, пострадавшему от недавних событий и едва отошедшему от шока, к
онечно, не стоит смотреть рассказ о них.
Если только это не рассказ о победе.

Нормального портативного телещита не нашлось, и Дитрих принес обычный л
исток электронной бумаги. Мы вместе долго пытались его приспособить так
, чтобы поверхность не отливала нефтяной радугой, и в процессе стукнулис
ь лбами.
Листок устроился на спинку кровати как-то сам собой, а мы долго смотрели д
руг на друга. В какой-то миг мне показалось, что между нами сейчас состоит
ся телепатический контакт. Но у Homo sapiens все же есть другие способы общаться б
ез слов.
Дитрих снял с левой руки железный браслет и надел его мне на запястье. Мет
аллические звенья оказались горячими и такими тяжелыми, что я не смогла
удержать руку на весу; он взял ее и поцеловал ладонь. Пока у меня по спине б
ежали мурашки, как ни в чем не бывало сел на пол. Включил запись.
Первая картинка была мне знакома: пустой мостик «Гагарина».
С минуту друг друга сменяли голографические поля визуализаторов. Должн
о быть, с разных кораблей. Последний, адмиральский, покрывал невероятную
площадь. На «Испел» местер Нараян перепутал эскадры, потому что поле айл
эндова «визика» было недостаточно широким; а ведь его приобрел для себя
сын миллиардера. Вряд ли поскупился.
Визуализаторы изобрели русские. Русские не экономят на армии. Не сомнева
юсь, что на «Гагарине» стоит самая лучшая, самая последняя разработка. А м
ожет, уже не последняя. Но впечатляет, знаете ли: в поле умещались почти вс
е силы «второй линии» обороны. Наглядно демонстрируя, что это меньше все
го линия, скорее уж, полусфера.
Радиус видеополя, должно быть, составлял десятки световых лет; учитывая,
что от одного края полусферы до другого несколько часов пути даже на гип
ере…
Кадр застыл.
Ц И что? Ц вырвалось у меня.
Ц Вы в этот момент уже прилетели на «Искандер», Ц сказал Дитрих. Ц Здес
ь вырезано, конечно, а был почти час ожидания. Час галактической передачи,
за который показывали только эту картинку. Можешь представить, что чувст
вовали люди где-нибудь на Земле…
Ц А… ты? То есть… Ц я не знала, что заставило меня смутиться, Ц где ты был
тогда?
Дитрих оторвал взгляд от экрана и посмотрел мне в лицо Ц снизу вверх.
Ц Недалеко отсюда, Ц ответил он, улыбнувшись чуть грустно. Ц Там хорош
ий прием.
Я потерла висок: словно бы извилины по-настоящему, а не фигурально, напряг
лись.
Ц Это… эта планета Ц недалеко?!
Ц Именно.
Ц Так близко? Ц мне казалось, что материнский мир нукт должен находитьс
я где-нибудь на самом краю «большого круга кровообращения», если вообще
в нашем Ареале. Так близко. Совсем рядом с «сердцем»…
Ц Да, Яна… Так что же в этом плохого? Я успел вовремя.
И правда. Издалека мог бы не успеть…
Хотя факт наличия «умных капсул» не был решающим. О решающих фактах тщат
ельно позаботились задолго до столкновения армий.
То, что происходило еще полчаса экранного времени, едва ли не каждый перв
ый представитель человечества уже видывал раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39