Но когда я въезжал во дво
р фермы, он показался мне странно пустынным.
Роберт Корнер в коровнике накладывал вилами сено в кормушки. Он обернулс
я на звук моих шагов.
Ц Куда девались все ваши собаки? Ц спросил я.
Он прислонил вилы к стене.
Ц Ни одной не осталось. На обученных овчарок всегда есть спрос. Да, уж я не
прогадал, ничего не скажешь.
Ц Но Джока-то вы оставили?
Ц Само собой. Как же я без него? Да вон он!
И правда, он, как встарь, шмыгал неподалеку, делая вид, будто вовсе на меня и
не смотрит. А когда, наконец, настал вожделенный миг, и я сел за руль, все был
о как прежде: поджарый песик стрелой мчался рядом с машиной, но без перена
пряжения, радуясь этой игре. Он птицей перелетел через ограду и без всяко
го труда первым достиг асфальта.
Мне кажется, я испытал такое же облегчение, как и он сам, что теперь никто н
е оспаривает его первенства, что он по-прежнему остается самой быстрой с
обакой.
4
Это была моя третья весна в йоркширских холмах, и она ничем не отличалась
от двух предыдущих Ц и всех последующих. В том смысле, в каком представля
ется это время года деревенскому ветеринару: оглушительный шум овчарен,
басистое блеяние маток, пронзительное, требовательное блеяние ягнят. Дл
я меня оно всегда было возвещением, что зима кончилась и наступает новая
пора, Ц это блеяние, и пронизывающий йоркширский ветер, и беспощадно ярк
ий солнечный свет, заливающий обнаженные склоны.
А над травянистым откосом на вершине Ц овчарня, сложенная из прессованн
ых тюков соломы, эдакий длинный коридор, перегороженный на множество ква
дратных закутков, по одному на матку с ее ягнятами, и я словно вижу, как в да
льнем конце возникает Роб Бенсон с двумя ведрами корма. Роб трудился не п
окладая рук. Весной он месяца полтора не ложился в кровать. Вечером, может
быть, снимал сапоги и задремывал у очага на кухне, но других пастухов, кром
е самого себя, у него не было, и он предпочитал надолго овец одних не остав
лять.
Ц У меня нынче для вас парочка дел, Джим! Ц Побуревшее, обветренное лицо
расплылось в ухмылке. Ц Оно, конечно, мне не вы сами требуетесь, а эта вот в
аша дамская ручка, да поскорее.
Он повел меня в загон побольше, где было несколько овец. При нашем появлен
ии они метнулись в разные стороны, но Роб ловко ухватил одну за шерсть.
Ц Вот с нее и начнем. Сами видите, тут прохлаждаться некогда!
Я приподнял мохнатый хвост и ахнул. Там торчала голова ягненка, крепко за
жатая за ушами. Она чудовищно распухла и казалась вдвое больше нормально
й. Глаза превратились в крохотные щелочки посреди сплошного отека, изо р
та вываливался лиловый вздутый язык.
Ц Н-да, видывал я такие головы, Роб, но все-таки поменьше!
Ц Малыш шел ногами вперед. А я чуток замешкался. Всего-то на час и отлучил
ся, и вдруг эдакий футбольный мяч! Одна минута Ц и вот вам. Конечно, ему ног
и надо повернуть, да куда мне с такими лапищами! Ц И он растопырил мозоли
стые пальцы, загрубелые от долгих лет тяжелого труда.
Тем временем я сбросил пиджак и закатал рукава рубашки, а ветер бритвой п
рошелся по моей ежащейся коже. Быстро намылив пальцы, я попытался нащупа
ть слабину у шеи ягненка. На миг его глазенки открылись и уныло посмотрел
и на меня.
Ц Ну, во всяком случае, он жив, Ц сказал я. Ц Но чувствует себя хуже некуд
а и сам выбраться не может.
Легонько щупая, я обнаружил под горлом узкую щель и решил попробовать. Во
т тут от моей «дамской ручки» был большой прок и каждую весну я благодари
л за нее бога. Ягнящейся овце она не причиняла особого беспокойства, а это
было важнее всего: хотя овцы и закалены жизнью под открытым небом, они не в
ыносят грубого обхождения.
Осторожно-осторожно я пробрался по курчавой шейке к плечу. Еще немножко
Ц и мне удалось зацепить пальцем ножку и подтянуть ее до гибкого сустав
а. Еще один осторожный маневр Ц и, ухватив раздвоенное копытце, я бережно
извлек ножку на свет.
Ну, полдела сделано! Я встал с колен и пошел к ведру с теплой водой. Вторую н
ожку мне предстояло тащить левой рукой, и я старательно мылил ее, а одна из
маток собрала своих ягнят, негодующе уставилась на меня и с вызовом прит
опнула ногой.
Я отвернулся, снова опустился на колени на подстеленный мешок и начал вв
одить пальцы, но тут под руку подлез крохотный ягненок и присосался к вым
ени моей пациентки. По-видимому, он блаженствовал Ц если подергивающий
ся под самым моим носом хвостишко заслуживал доверия.
Ц Это что еще за явление? Ц спросил я, продолжая щупать.
Фермер ухмыльнулся.
Ц Это-то? А Герберт! Его, беднягу, мамаша ни за что к себе не подпускает. Воз
ненавидела, как он родился, а на другого ягненка просто не надышится.
Ц Так вы его с рожка кормите?
Ц Да нет. Думал было, но только гляжу, он и сам управляется. То к одной подс
кочит, то к другой Ц голодным не остается. В жизни такого не видывал.
Ц И недели на свете не прожил, а уже стоит на своих ногах, а?
Ц Что так, то так, Джим. По утрам животишко у него тугой, так я думаю, что ноч
ью мамаша его все-таки кормит. В темноте же она его не видит, так, верно, ей т
олько смотреть на него противно.
Я посмотрел на ягненка внимательнее. На мой взгляд он был таким же длинно
ногим милашкой, как и все остальные ягнята. Но и у овец есть свои причуды!
Вскоре я выпростал и вторую ножку, после чего извлечь всего ягненка было
уже просто. Он лежал на подстилке из сена Ц огромный шар головы и крохотн
ое тельце. Но его ребрышки поднимались и опускались вполне обнадеживающ
е, ну, а голова… я знал, что отек спадет так же быстро, как и возник. На всякий
случай я проверил, но больше ничего не нащупал.
Ц Второго нет. Роб, Ц сказал я.
Фермер крякнул.
Ц Я другого-то и не ждал. Один, а зато крупный. Вот с такими всегда хлопот н
е оберешься.
Вытирая руки, я поглядывал на Герберта. Он отошел от моей пациентки, едва о
на принялась облизывать своего новорожденного, и теперь выжидательно к
рутился возле других маток. Они отгоняли его, угрожающе встряхивая голов
ой; но в конце концов он подобрался к большой овце и подсунул голову ей под
брюхо. Она тут же повернулась и яростным ударом жесткого лба подкинула м
алыша высоко в воздух Ц только ножки заболтались. Он со стуком упал на сп
ину, и я бросился к нему, однако он вскочил и затрусил в сторону.
Ц Ведьма старая! Ц рявкнул фермер, но, когда я посмотрел на него с легким
беспокойством, он пожал плечами. Ц Дурачок эдакий! Конечно, ему солоно пр
иходится, но только сдается мне, ему тут больше нравится, чем сидеть с друг
ими такими же бедолагами взаперти и ждать кормежки. Вы только на него пог
лядите!
Герберт, как ни в чем не бывало, подобрался к другой овце, наклонявшейся на
д кормушкой, нырнул под нее и его хвостик вновь блаженно задергался. Да, бе
сспорно, стойкий ягненок!
Ц Роб, Ц спросил я, когда он поймал мою вторую пациентку, Ц почему вы пр
озвали его Гербертом?
Ц Да моего младшего так зовут, и он вот тоже голову нагнет и ну ничегошен
ьки не боится.
Я занялся второй овцой и обнаружил великолепный клубок из трех ягнят: го
ловки, ножки, хвостики Ц все устремлялись наружу и не давали друг другу п
родвинуться вперед ни на йоту.
Ц Она с утра мается, Ц сказал Роб. Ц Ну, я и подумал, что не все у нее ладно.
Осторожно водя рукой в тесном пространстве матки, я занялся увлекательн
ейшим распутыванием клубка Ц пожалуй, никакая другая операция мне не до
ставляет столько удовольствия. Для того чтобы извлечь ягненка, необходи
мо собрать воедино голову и две ножки, но непременно так, чтобы они все при
надлежали одному ягненку, не то жди беды. Трудность заключается в том, что
бы проследить каждую ножку до туловища и определить, задняя она или пере
дняя, Ц кончается у плеча или теряется где-то в глубине.
Через две-три минуты я вслепую собрал ягненка, не перепутав конечности, н
о едва извлек ножки наружу, как шея сжалась и голова ускользнула назад. Вм
есте с плечами она с трудом проходила сквозь тазовое отверстие, и мне при
шлось подтащить ее, зацепив пальцем край глазницы. Кости прищемили мне з
апястье, и боль была жуткая, но длилась она несколько секунд, потому что ов
ца поднатужилась, и показался носишко. Дальше все было просто, и секунду с
пустя я положил ягненка на сено. Малыш судорожно встряхнул головой, ферм
ер быстро обтер его пучком соломы и затем подтолкнул к материнской голов
е. Овца нагнулась над ним и принялась быстрыми движениями языка вылизыва
ть ему мордочку и шею, испустив что-то вроде довольного утробного смешка
Ц звук этот можно услышать только в такие минуты. Еще смешок и еще Ц когд
а я извлек на свет двух оставшихся ягнят (одного хвостом вперед), Ц и, раст
ирая руки полотенцем, я смотрел, как она радостно тычет носом в свою тройн
ю.
Вскоре они уже отвечали ей тоненьким дрожащим блеянием, а когда я с облег
чением натянул пиджак на свои покрасневшие от холода руки, первый ягнено
к попробовал подняться на ножки. Это ему не совсем удалось, и он пополз на
коленях, то и дело опрокидываясь на мордочку. Но он прекрасно знал, куда на
правляется, и двигался к вымени с упорством, которое вскоре должно было у
венчаться успехом.
Ветер, бивший мне в лицо через тюки соломы, не мог стереть с него веселую у
лыбку: разыгрывающаяся передо мной сцена была лучшей наградой за труды,
никогда не приедающимся чудом, необъяснимой, вечно новой тайной.
Несколько дней спустя Роб Бенсон опять позвонил мне. Под вечер в воскрес
енье. Его голос в трубке был исполнен тревоги, почти паники.
Ц Джим, к моим суягным овцам забралась собака. Часа в четыре тут останавл
ивалась какая-то компания в автомобиле, и соседи говорят, что с ними была
овчарка, так она гоняла овец по всему лугу. Там черт-те что делается, прост
о боюсь пойти поглядеть.
Ц Еду! Ц я бросил трубку и кинулся к машине, в ужасе представляя, что меня
ждет: беспомощные овцы валяются с перекушенными глотками, ноги и животы
истерзаны. Мне уже доводилось видеть подобные картины. Тех, кого не приде
тся прирезать, надо будет зашивать, и, нажимая на газ, я прикидывал, хватит
ли мне шовного материала в багажнике.
Суягные овцы содержались на выгоне у шоссе, и, когда я поглядел через огра
ду, сердце у меня оборвалось. Опираясь локтями на нетесаные, шаткие камни,
я с тоской оглядывал пастбище. Все оказалось даже хуже, чем я опасался. Пол
огий травянистый склон был усеян неподвижно лежащими овцами Ц пятьдес
ят с лишним мохнатых кочек на зеленом фоне.
Роб стоял у калитки с внутренней стороны. Он даже не обернулся ко мне и тол
ько мотнул головой.
Ц Скажите, что с ними по-вашему. Я боюсь туда идти.
Оставив его, я пошел бродить по выгону среди неподвижных овец, приподним
ая их ноги, раздвигая шерсть на шее. Некоторые были в глубоком обмороке, др
угие в коматозном состоянии. И ни одна не могла удержаться на ногах. Но чем
больше я их осматривал, тем сильнее становилось мое недоумение. В конце к
онцов, я крикнул фермеру:
Ц Роб, идите-ка сюда! Странно что-то! Вот взгляните, Ц продолжал я, когда о
н нерешительно приблизился. Ц Ни единой раны, нигде ни капли крови, а они
все лежат пластом. Я ничего не понимаю.
Роб нагнулся, осторожно приподнял бессильно поникшую голову и сказал:
Ц Верно! Так что же это с ними?
Я не нашел, что ответить, но в глубине моего сознания уже затренькал мален
ький колокольчик. Овца, над которой нагибался фермер, выглядела как-то уж
очень знакомо. В отличие от большинства она кое-как оперлась на грудь, гля
дя перед собой пустыми глазами, не замечая ничего вокруг, но… эта пьяно мо
тающаяся голова… жидкие выделения из ноздрей… Я же все это видел прежде!
Я встал на колени, наклонился к ее морде, услышал легкое попыхивание в дых
ании, почти хрип Ц и понял все.
Ц Кальциевая недостаточность! Ц крикнул я и припустил вниз по склону к
машине.
Ц Какого черта? Ц спросил Роб, держась наравне со мной. Ц Это же после о
кота бывает, так ведь?
Ц Так-то так, Ц пропыхтел я. Ц Но причиной может быть и внезапное перен
апряжение сил, и испуг.
Ц В первый раз слышу! Ц сказал Роб. Ц Как это происходит-то?
Но я предпочел поберечь дыхание. Не читать же сейчас лекцию о последстви
ях внезапного расстройства функции околощитовидных желез! Меня больше
занимала мысль, хватит ли в моем багажнике кальция на пятьдесят овец. Как
им облегчением было увидеть длинный ряд круглых жестяных крышечек, выгл
ядывающих из картонки! Видимо, я совсем недавно пополнил свой запас.
Первой овце я ввел кальций в вену, чтобы проверить свой диагноз Ц на овец
кальций действует молниеносно, Ц и с тихим торжеством следил, как она вд
руг заморгала, вздрогнула и попробовала перевалиться на грудь.
Ц Остальным будем вводить под кожу, так быстрее, Ц сказал я.
Мы пошли по лугу. Роб вытягивал ногу очередной овцы так, чтобы удобно было
воткнуть иглу в пролысину под суставом, и к тому времени, когда мы добрали
сь до половины склона, овцы внизу уже встали и тянули головы к кормушкам.
Это был один из самых приятных случаев в моей практике. Пусть никаких осо
бых сложностей он не представлял, но это волшебное преображение! От отча
яния к надежде, от смерти Ц к жизни, и за какие-то считанные минуты!
Я уже убирал пустые флаконы в багажник, когда Роб, наконец, заговорил. Он с
изумлением следил, как выше по склону встает на ноги последняя овца.
Ц Я вам вот что скажу, Джим. В первый раз я такое видел. И уж одно мне вовсе н
е понятно. Ц Он повернулся ко мне, и его выдубленное всеми ветрами лицо с
морщилось в гримасе недоумения. Ц Собака собакой, только отчего все чер
тово стадо вдруг полегло?
Ц Роб, Ц ответил я, Ц представления не имею.
И тридцать лет спустя я ничего другого ответить не мог бы, и до сих пор не з
наю, отчего вдруг полегло все чертово стадо. Я подумал, что Робу пока довол
ьно его тревог, и не стал упоминать, какие еще последствия могут иметь заб
авы овчарки. А потому не удивился, когда мне позвонили с фермы Бенсона на т
ой же неделе.
Мы с Робом вновь встретились на склоне, и тот же ветер бушевал над овечьим
загоном из соломенных тюков. Ягнята появлялись на свет один за другим, и ш
ум стоял совсем уж оглушительный. Роб подвел меня к моей пациентке.
Ц Сдается, в брюхе у нее полно дохлых ягнят, Ц сказал он, кивая на овцу, чь
и бока раздувались от тяжелого дыхания, а голова поникла. Она стояла непо
движно и даже не шевельнулась при моем приближении. Ей действительно был
о скверно, а когда на меня пахнуло запахом разложения, я понял, что фермер
не ошибся.
Ц Ну, после такой гонки это неудивительно, Ц сказал я. Ц Но поглядим, чт
о удастся сделать.
Такое родовспоможение лишено всякой прелести, но надо было спасать овцу
. Трупики ягнят раздулись от газов, и мне пришлось пустить в ход скальпель
, чтобы сначала удалить передние ноги, а уж потом осторожно извлечь мален
ькое тельце, как можно меньше травмируя овцу. Когда я кончил, ее голова поч
ти касалась земли, дышала она часто и тяжело и скрипела зубами. А мне нечем
было ей помочь. Другое дело, если бы я мог подложить ей новорожденного, чт
обы она его облизала и ощутила интерес к жизни. Не помешала бы и инъекция п
енициллина. Но шел 1939 год, и антибиотики все еще принадлежали будущему, пра
вда, не очень далекому.
Ц Навряд ли она выдюжит, Ц буркнул Роб. Ц А больше ничем ей помочь нельз
я?
Ц Ну, введу ей парочку пессариев, сделаю инъекцию, хотя спасительнее нов
орожденного ягненка для нее лекарства нет. Вы ведь лучше меня знаете, что
овцы в таком состоянии обычно не выживают, если им не о ком заботиться. А л
ишнего ягненка подпустить к ней у вас не найдется?
Ц Сейчас нету. А ждать ведь нельзя. Завтра уже поздно будет.
И тут мой взгляд упал на ягненка. Это был Герберт, сирота при живой матери.
Узнать его было нетрудно: он бродил от овцы к овце в надежде на глоток-дру
гой молока.
Ц Э-эй! А малыша она не примет, как по-вашему? Ц спросил я фермера.
Ц Да навряд ли, Ц сказал он с сомнением в голосе. Ц Все-таки он подрос. Ем
у третья неделя идет, а им подавай новорожденных.
Ц Так ведь попытка не пытка, верно? Может, испробуем старинную уловку?
Роб улыбнулся.
Ц Ладно! Хуже все равно не будет. Да и он совсем замухрышка. Иной новорожд
енный покрупнее будет. Поотстал от ровесников-то.
Он вытащил складной нож, быстро ободрал мертвого ягненка и, положив шкур
ку на спину Герберта, завязал ее под худыми ребрышками.
Ц Бедняга! Ц пробормотал он. Ц Кожа да кости. Если не получится, запру е
го с теми, кого мы из бутылочки кормим.
Кончив, он отпустил Герберта, и этот неукротимый ягненок тут же подлез по
д понурившуюся овцу и принялся сосать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
р фермы, он показался мне странно пустынным.
Роберт Корнер в коровнике накладывал вилами сено в кормушки. Он обернулс
я на звук моих шагов.
Ц Куда девались все ваши собаки? Ц спросил я.
Он прислонил вилы к стене.
Ц Ни одной не осталось. На обученных овчарок всегда есть спрос. Да, уж я не
прогадал, ничего не скажешь.
Ц Но Джока-то вы оставили?
Ц Само собой. Как же я без него? Да вон он!
И правда, он, как встарь, шмыгал неподалеку, делая вид, будто вовсе на меня и
не смотрит. А когда, наконец, настал вожделенный миг, и я сел за руль, все был
о как прежде: поджарый песик стрелой мчался рядом с машиной, но без перена
пряжения, радуясь этой игре. Он птицей перелетел через ограду и без всяко
го труда первым достиг асфальта.
Мне кажется, я испытал такое же облегчение, как и он сам, что теперь никто н
е оспаривает его первенства, что он по-прежнему остается самой быстрой с
обакой.
4
Это была моя третья весна в йоркширских холмах, и она ничем не отличалась
от двух предыдущих Ц и всех последующих. В том смысле, в каком представля
ется это время года деревенскому ветеринару: оглушительный шум овчарен,
басистое блеяние маток, пронзительное, требовательное блеяние ягнят. Дл
я меня оно всегда было возвещением, что зима кончилась и наступает новая
пора, Ц это блеяние, и пронизывающий йоркширский ветер, и беспощадно ярк
ий солнечный свет, заливающий обнаженные склоны.
А над травянистым откосом на вершине Ц овчарня, сложенная из прессованн
ых тюков соломы, эдакий длинный коридор, перегороженный на множество ква
дратных закутков, по одному на матку с ее ягнятами, и я словно вижу, как в да
льнем конце возникает Роб Бенсон с двумя ведрами корма. Роб трудился не п
окладая рук. Весной он месяца полтора не ложился в кровать. Вечером, может
быть, снимал сапоги и задремывал у очага на кухне, но других пастухов, кром
е самого себя, у него не было, и он предпочитал надолго овец одних не остав
лять.
Ц У меня нынче для вас парочка дел, Джим! Ц Побуревшее, обветренное лицо
расплылось в ухмылке. Ц Оно, конечно, мне не вы сами требуетесь, а эта вот в
аша дамская ручка, да поскорее.
Он повел меня в загон побольше, где было несколько овец. При нашем появлен
ии они метнулись в разные стороны, но Роб ловко ухватил одну за шерсть.
Ц Вот с нее и начнем. Сами видите, тут прохлаждаться некогда!
Я приподнял мохнатый хвост и ахнул. Там торчала голова ягненка, крепко за
жатая за ушами. Она чудовищно распухла и казалась вдвое больше нормально
й. Глаза превратились в крохотные щелочки посреди сплошного отека, изо р
та вываливался лиловый вздутый язык.
Ц Н-да, видывал я такие головы, Роб, но все-таки поменьше!
Ц Малыш шел ногами вперед. А я чуток замешкался. Всего-то на час и отлучил
ся, и вдруг эдакий футбольный мяч! Одна минута Ц и вот вам. Конечно, ему ног
и надо повернуть, да куда мне с такими лапищами! Ц И он растопырил мозоли
стые пальцы, загрубелые от долгих лет тяжелого труда.
Тем временем я сбросил пиджак и закатал рукава рубашки, а ветер бритвой п
рошелся по моей ежащейся коже. Быстро намылив пальцы, я попытался нащупа
ть слабину у шеи ягненка. На миг его глазенки открылись и уныло посмотрел
и на меня.
Ц Ну, во всяком случае, он жив, Ц сказал я. Ц Но чувствует себя хуже некуд
а и сам выбраться не может.
Легонько щупая, я обнаружил под горлом узкую щель и решил попробовать. Во
т тут от моей «дамской ручки» был большой прок и каждую весну я благодари
л за нее бога. Ягнящейся овце она не причиняла особого беспокойства, а это
было важнее всего: хотя овцы и закалены жизнью под открытым небом, они не в
ыносят грубого обхождения.
Осторожно-осторожно я пробрался по курчавой шейке к плечу. Еще немножко
Ц и мне удалось зацепить пальцем ножку и подтянуть ее до гибкого сустав
а. Еще один осторожный маневр Ц и, ухватив раздвоенное копытце, я бережно
извлек ножку на свет.
Ну, полдела сделано! Я встал с колен и пошел к ведру с теплой водой. Вторую н
ожку мне предстояло тащить левой рукой, и я старательно мылил ее, а одна из
маток собрала своих ягнят, негодующе уставилась на меня и с вызовом прит
опнула ногой.
Я отвернулся, снова опустился на колени на подстеленный мешок и начал вв
одить пальцы, но тут под руку подлез крохотный ягненок и присосался к вым
ени моей пациентки. По-видимому, он блаженствовал Ц если подергивающий
ся под самым моим носом хвостишко заслуживал доверия.
Ц Это что еще за явление? Ц спросил я, продолжая щупать.
Фермер ухмыльнулся.
Ц Это-то? А Герберт! Его, беднягу, мамаша ни за что к себе не подпускает. Воз
ненавидела, как он родился, а на другого ягненка просто не надышится.
Ц Так вы его с рожка кормите?
Ц Да нет. Думал было, но только гляжу, он и сам управляется. То к одной подс
кочит, то к другой Ц голодным не остается. В жизни такого не видывал.
Ц И недели на свете не прожил, а уже стоит на своих ногах, а?
Ц Что так, то так, Джим. По утрам животишко у него тугой, так я думаю, что ноч
ью мамаша его все-таки кормит. В темноте же она его не видит, так, верно, ей т
олько смотреть на него противно.
Я посмотрел на ягненка внимательнее. На мой взгляд он был таким же длинно
ногим милашкой, как и все остальные ягнята. Но и у овец есть свои причуды!
Вскоре я выпростал и вторую ножку, после чего извлечь всего ягненка было
уже просто. Он лежал на подстилке из сена Ц огромный шар головы и крохотн
ое тельце. Но его ребрышки поднимались и опускались вполне обнадеживающ
е, ну, а голова… я знал, что отек спадет так же быстро, как и возник. На всякий
случай я проверил, но больше ничего не нащупал.
Ц Второго нет. Роб, Ц сказал я.
Фермер крякнул.
Ц Я другого-то и не ждал. Один, а зато крупный. Вот с такими всегда хлопот н
е оберешься.
Вытирая руки, я поглядывал на Герберта. Он отошел от моей пациентки, едва о
на принялась облизывать своего новорожденного, и теперь выжидательно к
рутился возле других маток. Они отгоняли его, угрожающе встряхивая голов
ой; но в конце концов он подобрался к большой овце и подсунул голову ей под
брюхо. Она тут же повернулась и яростным ударом жесткого лба подкинула м
алыша высоко в воздух Ц только ножки заболтались. Он со стуком упал на сп
ину, и я бросился к нему, однако он вскочил и затрусил в сторону.
Ц Ведьма старая! Ц рявкнул фермер, но, когда я посмотрел на него с легким
беспокойством, он пожал плечами. Ц Дурачок эдакий! Конечно, ему солоно пр
иходится, но только сдается мне, ему тут больше нравится, чем сидеть с друг
ими такими же бедолагами взаперти и ждать кормежки. Вы только на него пог
лядите!
Герберт, как ни в чем не бывало, подобрался к другой овце, наклонявшейся на
д кормушкой, нырнул под нее и его хвостик вновь блаженно задергался. Да, бе
сспорно, стойкий ягненок!
Ц Роб, Ц спросил я, когда он поймал мою вторую пациентку, Ц почему вы пр
озвали его Гербертом?
Ц Да моего младшего так зовут, и он вот тоже голову нагнет и ну ничегошен
ьки не боится.
Я занялся второй овцой и обнаружил великолепный клубок из трех ягнят: го
ловки, ножки, хвостики Ц все устремлялись наружу и не давали друг другу п
родвинуться вперед ни на йоту.
Ц Она с утра мается, Ц сказал Роб. Ц Ну, я и подумал, что не все у нее ладно.
Осторожно водя рукой в тесном пространстве матки, я занялся увлекательн
ейшим распутыванием клубка Ц пожалуй, никакая другая операция мне не до
ставляет столько удовольствия. Для того чтобы извлечь ягненка, необходи
мо собрать воедино голову и две ножки, но непременно так, чтобы они все при
надлежали одному ягненку, не то жди беды. Трудность заключается в том, что
бы проследить каждую ножку до туловища и определить, задняя она или пере
дняя, Ц кончается у плеча или теряется где-то в глубине.
Через две-три минуты я вслепую собрал ягненка, не перепутав конечности, н
о едва извлек ножки наружу, как шея сжалась и голова ускользнула назад. Вм
есте с плечами она с трудом проходила сквозь тазовое отверстие, и мне при
шлось подтащить ее, зацепив пальцем край глазницы. Кости прищемили мне з
апястье, и боль была жуткая, но длилась она несколько секунд, потому что ов
ца поднатужилась, и показался носишко. Дальше все было просто, и секунду с
пустя я положил ягненка на сено. Малыш судорожно встряхнул головой, ферм
ер быстро обтер его пучком соломы и затем подтолкнул к материнской голов
е. Овца нагнулась над ним и принялась быстрыми движениями языка вылизыва
ть ему мордочку и шею, испустив что-то вроде довольного утробного смешка
Ц звук этот можно услышать только в такие минуты. Еще смешок и еще Ц когд
а я извлек на свет двух оставшихся ягнят (одного хвостом вперед), Ц и, раст
ирая руки полотенцем, я смотрел, как она радостно тычет носом в свою тройн
ю.
Вскоре они уже отвечали ей тоненьким дрожащим блеянием, а когда я с облег
чением натянул пиджак на свои покрасневшие от холода руки, первый ягнено
к попробовал подняться на ножки. Это ему не совсем удалось, и он пополз на
коленях, то и дело опрокидываясь на мордочку. Но он прекрасно знал, куда на
правляется, и двигался к вымени с упорством, которое вскоре должно было у
венчаться успехом.
Ветер, бивший мне в лицо через тюки соломы, не мог стереть с него веселую у
лыбку: разыгрывающаяся передо мной сцена была лучшей наградой за труды,
никогда не приедающимся чудом, необъяснимой, вечно новой тайной.
Несколько дней спустя Роб Бенсон опять позвонил мне. Под вечер в воскрес
енье. Его голос в трубке был исполнен тревоги, почти паники.
Ц Джим, к моим суягным овцам забралась собака. Часа в четыре тут останавл
ивалась какая-то компания в автомобиле, и соседи говорят, что с ними была
овчарка, так она гоняла овец по всему лугу. Там черт-те что делается, прост
о боюсь пойти поглядеть.
Ц Еду! Ц я бросил трубку и кинулся к машине, в ужасе представляя, что меня
ждет: беспомощные овцы валяются с перекушенными глотками, ноги и животы
истерзаны. Мне уже доводилось видеть подобные картины. Тех, кого не приде
тся прирезать, надо будет зашивать, и, нажимая на газ, я прикидывал, хватит
ли мне шовного материала в багажнике.
Суягные овцы содержались на выгоне у шоссе, и, когда я поглядел через огра
ду, сердце у меня оборвалось. Опираясь локтями на нетесаные, шаткие камни,
я с тоской оглядывал пастбище. Все оказалось даже хуже, чем я опасался. Пол
огий травянистый склон был усеян неподвижно лежащими овцами Ц пятьдес
ят с лишним мохнатых кочек на зеленом фоне.
Роб стоял у калитки с внутренней стороны. Он даже не обернулся ко мне и тол
ько мотнул головой.
Ц Скажите, что с ними по-вашему. Я боюсь туда идти.
Оставив его, я пошел бродить по выгону среди неподвижных овец, приподним
ая их ноги, раздвигая шерсть на шее. Некоторые были в глубоком обмороке, др
угие в коматозном состоянии. И ни одна не могла удержаться на ногах. Но чем
больше я их осматривал, тем сильнее становилось мое недоумение. В конце к
онцов, я крикнул фермеру:
Ц Роб, идите-ка сюда! Странно что-то! Вот взгляните, Ц продолжал я, когда о
н нерешительно приблизился. Ц Ни единой раны, нигде ни капли крови, а они
все лежат пластом. Я ничего не понимаю.
Роб нагнулся, осторожно приподнял бессильно поникшую голову и сказал:
Ц Верно! Так что же это с ними?
Я не нашел, что ответить, но в глубине моего сознания уже затренькал мален
ький колокольчик. Овца, над которой нагибался фермер, выглядела как-то уж
очень знакомо. В отличие от большинства она кое-как оперлась на грудь, гля
дя перед собой пустыми глазами, не замечая ничего вокруг, но… эта пьяно мо
тающаяся голова… жидкие выделения из ноздрей… Я же все это видел прежде!
Я встал на колени, наклонился к ее морде, услышал легкое попыхивание в дых
ании, почти хрип Ц и понял все.
Ц Кальциевая недостаточность! Ц крикнул я и припустил вниз по склону к
машине.
Ц Какого черта? Ц спросил Роб, держась наравне со мной. Ц Это же после о
кота бывает, так ведь?
Ц Так-то так, Ц пропыхтел я. Ц Но причиной может быть и внезапное перен
апряжение сил, и испуг.
Ц В первый раз слышу! Ц сказал Роб. Ц Как это происходит-то?
Но я предпочел поберечь дыхание. Не читать же сейчас лекцию о последстви
ях внезапного расстройства функции околощитовидных желез! Меня больше
занимала мысль, хватит ли в моем багажнике кальция на пятьдесят овец. Как
им облегчением было увидеть длинный ряд круглых жестяных крышечек, выгл
ядывающих из картонки! Видимо, я совсем недавно пополнил свой запас.
Первой овце я ввел кальций в вену, чтобы проверить свой диагноз Ц на овец
кальций действует молниеносно, Ц и с тихим торжеством следил, как она вд
руг заморгала, вздрогнула и попробовала перевалиться на грудь.
Ц Остальным будем вводить под кожу, так быстрее, Ц сказал я.
Мы пошли по лугу. Роб вытягивал ногу очередной овцы так, чтобы удобно было
воткнуть иглу в пролысину под суставом, и к тому времени, когда мы добрали
сь до половины склона, овцы внизу уже встали и тянули головы к кормушкам.
Это был один из самых приятных случаев в моей практике. Пусть никаких осо
бых сложностей он не представлял, но это волшебное преображение! От отча
яния к надежде, от смерти Ц к жизни, и за какие-то считанные минуты!
Я уже убирал пустые флаконы в багажник, когда Роб, наконец, заговорил. Он с
изумлением следил, как выше по склону встает на ноги последняя овца.
Ц Я вам вот что скажу, Джим. В первый раз я такое видел. И уж одно мне вовсе н
е понятно. Ц Он повернулся ко мне, и его выдубленное всеми ветрами лицо с
морщилось в гримасе недоумения. Ц Собака собакой, только отчего все чер
тово стадо вдруг полегло?
Ц Роб, Ц ответил я, Ц представления не имею.
И тридцать лет спустя я ничего другого ответить не мог бы, и до сих пор не з
наю, отчего вдруг полегло все чертово стадо. Я подумал, что Робу пока довол
ьно его тревог, и не стал упоминать, какие еще последствия могут иметь заб
авы овчарки. А потому не удивился, когда мне позвонили с фермы Бенсона на т
ой же неделе.
Мы с Робом вновь встретились на склоне, и тот же ветер бушевал над овечьим
загоном из соломенных тюков. Ягнята появлялись на свет один за другим, и ш
ум стоял совсем уж оглушительный. Роб подвел меня к моей пациентке.
Ц Сдается, в брюхе у нее полно дохлых ягнят, Ц сказал он, кивая на овцу, чь
и бока раздувались от тяжелого дыхания, а голова поникла. Она стояла непо
движно и даже не шевельнулась при моем приближении. Ей действительно был
о скверно, а когда на меня пахнуло запахом разложения, я понял, что фермер
не ошибся.
Ц Ну, после такой гонки это неудивительно, Ц сказал я. Ц Но поглядим, чт
о удастся сделать.
Такое родовспоможение лишено всякой прелести, но надо было спасать овцу
. Трупики ягнят раздулись от газов, и мне пришлось пустить в ход скальпель
, чтобы сначала удалить передние ноги, а уж потом осторожно извлечь мален
ькое тельце, как можно меньше травмируя овцу. Когда я кончил, ее голова поч
ти касалась земли, дышала она часто и тяжело и скрипела зубами. А мне нечем
было ей помочь. Другое дело, если бы я мог подложить ей новорожденного, чт
обы она его облизала и ощутила интерес к жизни. Не помешала бы и инъекция п
енициллина. Но шел 1939 год, и антибиотики все еще принадлежали будущему, пра
вда, не очень далекому.
Ц Навряд ли она выдюжит, Ц буркнул Роб. Ц А больше ничем ей помочь нельз
я?
Ц Ну, введу ей парочку пессариев, сделаю инъекцию, хотя спасительнее нов
орожденного ягненка для нее лекарства нет. Вы ведь лучше меня знаете, что
овцы в таком состоянии обычно не выживают, если им не о ком заботиться. А л
ишнего ягненка подпустить к ней у вас не найдется?
Ц Сейчас нету. А ждать ведь нельзя. Завтра уже поздно будет.
И тут мой взгляд упал на ягненка. Это был Герберт, сирота при живой матери.
Узнать его было нетрудно: он бродил от овцы к овце в надежде на глоток-дру
гой молока.
Ц Э-эй! А малыша она не примет, как по-вашему? Ц спросил я фермера.
Ц Да навряд ли, Ц сказал он с сомнением в голосе. Ц Все-таки он подрос. Ем
у третья неделя идет, а им подавай новорожденных.
Ц Так ведь попытка не пытка, верно? Может, испробуем старинную уловку?
Роб улыбнулся.
Ц Ладно! Хуже все равно не будет. Да и он совсем замухрышка. Иной новорожд
енный покрупнее будет. Поотстал от ровесников-то.
Он вытащил складной нож, быстро ободрал мертвого ягненка и, положив шкур
ку на спину Герберта, завязал ее под худыми ребрышками.
Ц Бедняга! Ц пробормотал он. Ц Кожа да кости. Если не получится, запру е
го с теми, кого мы из бутылочки кормим.
Кончив, он отпустил Герберта, и этот неукротимый ягненок тут же подлез по
д понурившуюся овцу и принялся сосать ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37