Вот
и нужный микрорайон. Улица Рылеева передо мной. Крошечные наделы земли с
деревянными и кирпичными домами. Новостройки сюда еще не добрались, и, на
верное, уже не доберутся. Ого сейчас что строит?.. На улице стояло нескольк
о автомашин: милицейские «уазики», «Жигули», «скорая помощь». Я выскочил
из машины.
Крутом сновали санитары, сотрудники милиции. У столба курил Семеныч. Зел
еный бронежилет делал то еще крупнее, в руке он держал шлем с пуленепроби
ваемым забралом. На плече висел короткоствольный автомат АКС-74У.
Ц Ну как, Семеныч?
Ц Нормально, Виктор Иванович. Взяли мы его. Бабу он свою намертво уложил…
Потом ворвался к соседям и ранил еще двоих. Там и забаррикадировался с ме
шком патронов. Мы двенадцать выстрелов насчитали, которые он по нам сдел
ал. Пока ружье перезаряжал, Сережа Шипунов и Вася Матюхин его через окно в
зяли. Живым.
Ц Пошли, поглядим на этого «вольного стрелка».
Он забился в угол спецназовского «пазика» Ц татуированный, с литыми мыш
цами бык. Разорванная рубаха открывала мощную волосатую грудь. Руки в на
ручниках были заведены за спину. Я подсел к нему.
Ц Ты чего так разгулялся?
Ц С-суки, жалко из вас никого не замочил, Ц зашипел он и поднял на меня аб
солютно пустые глаза со зрачками, превратившимися в черные точки. И вдру
г в его глазах промелькнула какая-то алая искра. Ц У, гад!… Ты-то мне и нуже
н был. Тебе моя пуля предназначалась. Опоздал ты, лягавый. На свое счастье
опоздал.
Что-то безумное было в нем. У меня возникло ощущение, что передо мной не че
ловек, а кукла. Зомби, ведомый черной волей. Вопрос только чьей.
Ц Ну ничего, падла, все равно тебе каюк!
Ц Сволочь, Ц Семеныч поочередно врезал правой и левой ладонями негодя
ю по ушам, и тот полетел на пол автобуса. Ц На, тебе, поганец! Ц Затем коман
дир спецназа звезданул бандита по ребрам тяжелым башмаком.
Ц Оставь его, Ц сказал я.
Ц Надо было этого подонка грохнуть на месте, Ц сквозь зубы процедил Сем
еныч.
Мне стало худо. А ведь правда Ц не загляни я в медицинский центр, наверняк
а успел бы к основной части программы, и, вполне возможно, его пуля нашла б
ы меня.
Я отдал соответствующие распоряжения и отправился домой дочитывать ру
копись Курнакова…

* * *

"Янычар было четверо. Представляю, что они почувствовали, когда увидели р
аспростертый на земле труп одного из охранников. Второй лежал внизу, ряд
ом со мной. Размахивая руками, янычары сбивчиво и торопливо загалдели, пе
ремежая ругательства с взываниями к Аллаху. Наконец сообразив, что охран
ников убил все-таки не я, они несколько успокоились.
Высокий начальник обшарил карманы убитого, но ничего в них не нашел. Он на
гнулся над ямой и приказал:
Ц Вылезай, собака!
Ц Я не могу сам выбраться. А собака Ц это ты! Ц с вызовом воскликнул я и, в
идя, как высокий хватается за оружие, усмехнулся. Ц Ну давай, давай, убей м
еня, облезлый шакал. Убей того, кто спас жизнь сераскиру, и ты почувствуешь
, как пахнет твое мясо, поджаренное палачом.
Янычар зло сплюнул, потом крикнул:
Ц Ты ошибаешься, пес! Не мне сегодня гореть… Они вытащили меня из ямы и по
волокли к дворцу. Рослый янычар собирался наградить меня пинком, потом о
становился, предложив:
Ц А может, зарубим его? Скажем, что пытался бежать и на наших глазах убил т
ех двоих…
Ц Проницательный паша не поверит этим сказкам. Русский прав Ц сераски
р за него спустит с нас шкуру.
Вскоре я очутился в подвале с низким потолком. Там жарко горел огонь в отк
рытом очаге, повсюду висели какие-то странные крючья, устрашающего вида.
Я поглядел на троих полуголых турок мощного телосложения с лоснящимися
от пота тупыми физиономиями и подумал, что угодил к древнегреческому бог
у Гефесту, в его собственную кузню. Но это было что-то совсем другое. Меня ц
епями приковали в самом дальнем углу. Только после этого янычары ушли, а т
рое «кузнецов» принялись раздувать и без того жаркий огонь и калить на н
ем здоровенные щипцы, звездчатые молоточки и какие-то тонкие прутья.
Не прошло и пяти минут, как янычары вернулись, притащив чуть ли не волоком
двух русских пленников в оборванном обмундировании. Их повесили у самог
о огня и… Только тут до меня дошло, что я нахожусь в пыточной камере и что э
ти двое несчастных сейчас будут замучены до смерти прямо у меня на глаза
х. О себе думать в тот момент я даже не посмел…
Раздался страшный утробный крик боли, и запахло горелым мясом. Я крепче з
ажмурил глаза, но уши заткнуть не мог…
Ц Молчи, браток! Откуси язык, но молчи! Пусть эти ироды не услышат от нас ни
слова! Ц сквозь стон кричал один солдат другому.
Сколько продолжалась пытка, не могу сказать, ибо на какое-то время мое соз
нание угасло и я очнулся только тогда, когда стало очень тихо. Открыв глаз
а, я покосился на то место, где только что корчились тела пленных. Но там уж
е никого не было. Только лужицы дымящейся крови говорили о совершенном з
десь изуверстве.
Палачи отдыхали, наслаждаясь холодным щербетом и попыхивая сладковаты
м дымком из одного на всех кальяна. Наконец, пожилой палач что-то тихо ска
зал самому молодому из своих подручных и указал на меня корявым пальцем.
Молодой быстро вскочил на ноги и направился в мою сторону, прихватив по д
ороге раскаленный докрасна металлический прут. Мне показалось, что шел о
н ко мне очень неторопливо, какой-то скользящей походкой. Время замедлил
ось, сжалось до мельчайшей пылинки. Я почувствовал, как путешествует по т
елу мое собственное сердце, опустившись сначала в пятки, а потом, поднявш
ись до самого горла, где оно и застряло так, что я не мог даже продохнуть.
Подручный палача бесстрастно поднял руку с прутом и нацелился бесчувст
венными рыбьими глазами на мою грудь. Я ощутил обжигающее дыхание огня, р
аскаленный металл был уже в вершке от моей трепещущей плоти, как вдруг по
дручный палача издал удивленный вскрик-всхлип, выронил прут и повернулс
я ко мне спиной. И тут я увидел нечто, заставившее мои глаза округлиться от
удивления. Из спины подручного торчала рукоятка метательного ножа, укра
шенная перламутром,
Ц Я же приказал не применять к нему пыток! Ц прогремел голос трехбунчуж
ного паши. Ц Этот человек спас мне жизнь и потому умрет легкой смертью, н
о не сейчас…
Телохранители паши подхватили меня под руки, сорвали цепи и потащили куд
а-то вверх по лестнице. Они оставили меня в каком-то странном узком помещ
ении. Сверху обрушились потоки воды. Вскоре она затопила пол под ногами, з
атем стала доходить мне до пояса, плеч, шеи… Я уже распрощался с жизнью, ка
к вдруг вода схлынула в какое-то отверстие, открывшееся внизу. В комнату в
тиснулся один из здоровяков-телохранителей и бросил мне большое махров
ое полотенце и чистый персидский халат.
Ц Вытрись и оденься, Ц сказал турок и отошел в сторону, встав там со скре
щенными на груди руками. Я исполнил то, что от меня требовали.
Ц Тебя приглашает сам превосходительный…
Не прошло и минуты, как я уже восседал на ковре тонкой ручной работы, а воз
ле меня стояли блюда с различными кушаньями. Напротив на мягких подушках
сидел сам трехбунчужный. Он приглашающим жестом обвел рукой импровизир
ованный стол и произнес:
Ц Все для тебя, мой спаситель. Дважды приглашать ему не пришлось, аппетит
у меня после всего пережитого проснулся просто зверский.
Ц Хорошо быть молодым и полным жизни! Ц покачал головой паша, наблюдая
за мной.
Когда я заморил червячка, паша хлопнул в ладоши, и в комнату впорхнули пол
уобнаженные красотки.
Ц Танцуйте перед моим гостем! Ц приказал он.
Я сразу же приметил ту девушку, которая чуть было не распознала во мне чуж
ака. К тому же я видел красавицу еще раньше, в банях, хорошо запомнив ее гиб
кий стан. А как она танцевала! Я не мог отвести от нее восхищенных глаз. Уви
деть такое хотя бы раз Ц и умереть, о большем я и не мечтал. Однако с небес н
а землю меня вернул голос паши.
Ц Зачем ты спас меня? Ц спросил он.
Ц Хотел предотвратить бесчестное убийство. Его собирались совершить с
луги врага рода человеческого. И я нашел в себе силы встать на их пути, под
нявшись над мелочными чувствами, которые заставляют моих соплеменнико
в и твоих воинов уничтожать друг друга, Ц ответил я, с трудом отводя взгл
яд от красотки. Ц Нам надо объединиться для совместной борьбы с нашим об
щим врагом…
Ц И кто же он?
Ц Не знаю, как называете его вы, мусульмане. Мы же, православные, называем
его сатаной.
Ц По нашим понятиям, это шайтан… Пожалуй, я смогу сохранить тебе жизнь, н
еверный, если ты примешь мусульманство и станешь честно служить мне.
Ц Я уже служу верой и правдой своему Отечеству, Ц ответил я. Ц И потом, я
слишком увлечен философией…
Ц Философы Ц мудрецы, Ц перебил меня трехбунчужный. Ц Я их уважаю. Еще
Ибн-Сина в начале нашего тысячелетия считал, что высшая цель человеческ
ого бытия заключается в познании «деятельного разума», который порожда
ет также и бессмертные человеческие души. Достойная цель жизни!
Ц Совершенно верно! Но, если ты помнишь, был и другой мудрец Ибн-Рошд, кото
рый сумел переспорить многих собратьев по перу. Он обосновал превосходс
тво разума над верой и доказал не правомочность богословов заниматься ф
илософскими проблемами.
Ц За что и был навечно проклят мусульманской, а заодно и вашей, христианс
кой, религиозной мыслью! А его учение до сих пор искореняется огнем и мечо
м!
Ц Значит, Ибн-Рошд был прав, когда призывал философов не разглашать свои
учения перед «широкой публикой», прозревая то, что слишком большие знан
ия могут разрушить религиозные убеждения и повредить здоровью и самой ж
изни их носителям.
Сираскир помолчал, обдумывая мой ответ, а затем спросил:
Ц Так что же я могу сделать для тебя, скажи.
Ц Сдать крепость русским без боя, Ц тихо проговорил я.
Ц Что?! Да как ты смеешь просить меня об этом?! Никогда не бывать такому свя
тотатству, скорее небо обрушится в Дунай, чем я сдам Измаил!
Ц Этого и добиваются слуги дьявола, Ц проговорил я. Ц Они желают истре
бить и турок, и русских под стенами твоей крепости. Так зачем же исполнять
их прихоти и потакать их злобным начинаниям?
Ц Мы с тобой, неверный, по-разному понимаем деяния, как ты назвал, «врага р
ода человеческого». Мы, мусульмане, считаем, что все в этом подлунном мире
есть промысел Аллаха. Плохое и хорошее. Как я могу перечить воле Аллаха? Не
т, я никогда не сдам Измаил, не говори мне больше об этом! Не порть последни
е часы своей жизни. Об этом все. Теперь другое. Скажи, тебе по нраву вот эта д
евушка? Да? Тогда она твоя. На эту ночь. И знай, что на рассвете тебя расстрел
яют. Это все, что я могу для тебя сделать.
Меня оставили наедине с красоткой, которую я страстно возжелал, а до расс
вета оставалось еще целых два часа!
Красавица измучила меня настолько, что я и сам не заметил, как заснул. По-в
идимому, сказалось и то, что до этой ночи пришлось мне многое увидеть и пер
ежить. А как известно (у всякого человека есть свой предел возможностей, в
ыше которого не прыгнешь.
Проснулся я уже тогда, когда рядом со мной на ложе любви никого не было. Мо
е время вышло, с ним кончалась и жизнь…
Глянув в окно, я убедился, что рассвет уже наступил, и подивился тому, что з
а мной никто не приходит. И тут только до моего все еще затуманенного сном
сознания дошло, что разбудил меня нескончаемый и непрерывный грохот кан
онады и разрывы артиллерийских снарядов в саду. За дверью раздалась горт
анная команда, которая мне все разом объяснила: «Неверные пошли на прист
уп… Все на стены! Так повелел пресветлый паша!»
«Пора искать пути к спасению! Ц подумалось мне. Быстро одевшись, я бросил
ся к двери, но за нею послышались отдаленное бряцанье оружия и топот приб
лижающихся шагов. Ц Сераскир верен своему слову! Это идут за мной, чтобы
отвести на казнь…»
Я подбежал к окну, но оно было слишком узким для меня. В самый последний мо
мент, перед тем, как двери распахнулись, я неожиданно для себя подскочил к
одной из уходящих к потолку мраморных колонн. Отчаяние придало мне силы,
и я каким-то чудом сумел вскарабкаться наверх, где и устроился, усевшись н
а металлических цепях, поддерживающих огромные светильники. Тут-то в оп
очивальню и ворвались обозленные тургаузы. В первый момент они остолбен
ело взирали на пустое ложе, а потом принялись топтать и крушить все, что им
подвертывалось под руку. Обстановка «алькова» была уничтожена мгновен
но, но это не успокоило палачей. Несолоно хлебавши, они бросились разыски
вать меня в других помещениях. Теперь настало время попытаться ускользн
уть из западни. Двери остались распахнутыми, охраны на месте не оказалос
ь…
Выбравшись в сад, я сразу же заметил высокие тюрбаны стражников у единст
венного входа в палаццо. Туда мне путь был заказан. Недолго думая, я обежал
дворец и, очутившись с тыльной его стороны, огляделся. Совсем рядом рябил
а от утреннего ветерка поверхность зеленевшего пруда. Зябко поводя плеч
ами, я вошел в воду и поплыл к противоположному берегу. Через пять минут я
уже ощутил ногами дно и вышел из воды.
Удивительно, но многочисленные купания в холодной воде за последние дни
не привели меня к простуде, а лишь родили во мне стойкое отвращение ко вся
кому холоду вообще. Я с удовольствием представил, что, когда все кончится,
стану бесстыдно изнежен и привередлив. Жар очага, теплое вино, ох как это з
дорово!… Но мечты, мечты… Сейчас я был мокр, меня бил озноб, и я опять должен
был скрываться, бежать. Но куда? Думал я над этим вопросом недолго. Единств
енный путь к спасению Ц подземный ход около кладбища. При моей зрительн
ой памяти найти туда дорогу не составит труда.
Город был охвачен паникой. Воины и мирные жители метались по улочкам от п
адающих неумолимо и жестоко пушечных ядер. Убогие домишки разлетались, п
однимая столбы пыли, пылали пожары. Крики, женские причитания, стоны ране
ных дополняли общую картину хаоса и ужаса. Мне стало совсем дурно. В этот м
омент будто молния пронзила меня Ц четко и ясно осознал я дьявольскую с
уть войны. Мне даже померещилось недоброе, всепроницающее око над крепос
тью, наслаждающееся плодами трудов своих не праведных.
Ц Будь ты проклят! Ц Я поднялся во весь рост и погрозил кому-то кулаком.

Мне показалось, что в ответ я слышу дьявольский хохот. Но это, конечно же, б
ыл рев орудий, слившийся с криками идущих на приступ войск.
Между тем нельзя было терять ни секунды. Мало того, что за мной могла быть
снаряжена погоня, вдобавок к этому в суматохе я мог пасть как от рук турок
, так и русских. Ибо и те и другие с равным успехом могли принять меня, челов
ека странного вида, за врага.
Бежал я сломя голову, и, хотя дыхание перехватывало, а сердце выскакивало
из груди, я все-таки почувствовал опасность и успел упасть на землю и прик
рыть голову руками. Рядом со мной взорвался пороховой склад, и я едва не бы
л погребен под обломками рухнувшего дома…
Вот и мечеть со снесенным ядром полумесяцем, кладбище. Здесь было пусто, и
место оказалось спрятанным от любопытных глаз. Я прислонился к надгробь
ю и попытался отдышаться. Спасен! Еще немного Ц и весь этот кошмар остане
тся позади. Потом будут долгие объяснения с начальством, удивление, недо
верие, усмешки за спиной Ц мол, инженер с ума спятил. Главное, я выберусь о
тсюда…
Я успел нырнуть за надгробье и поэтому остался незамеченным. Спасло меня
все то же чутье на опасность и чувство самосохранения, пробудившееся в п
олной мере за последние дни. Две фигуры появились со стороны подземного
хода. Я с ужасом понял, что эти двое Ц мои «заклятые друзья», которых мне х
отелось сейчас видеть меньше всего. Кривоногий барон и лже-Никитин, обла
ченные в одеяния янычар; за их поясами торчали ятаганы. Лица их были хмуры
ми и даже злыми. Они остановились в нескольких метрах от надгробия, за кот
орым прятался человек, доставивший им столько неприятностей…
До меня доносились лишь обрывки фраз, и я не мог составить себе четкое пре
дставление о предмете их разговора.
Неожиданно лже-Никитин гордо выпрямился и громко произнес:
Ц Ты уже совершил страшный проступок Ц непослушание. Я не волен решать
это, но Мудрые в таких случаях непреклонны Ц ты призываешь к себе смерть.
Серую смерть. Слышало ней? Конечно, слышал, но чтобы понять что ЭТО, нужно р
асстаться со своей бренной оболочкой. Ха, я не завидую тебе, Массаус! Мне т
ебя даже жаль.
Ц Магистр, твой ум слишком узок для порученного тебе задания. В случае уд
ачи я войду во вторые врата. Я все продумал, брат, и в дураках можешь оказат
ься ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38