Я приказал всем выйти из трюма, даже сервиторам. Всем, кроме Биквин и Эмоса
. Фишиг закрыл за собой двери.
Эмос посмотрел на меня, и я кивнул. Он произвел последнее подключение и за
тем отпрянул от ларца настолько быстро, насколько позволяли его старые,
напичканные аугметикой конечности.
Поначалу ничего не происходило. Потом по краю ларца замигали крошечные с
игнальные огоньки, замерцали оплетающие кристалл микросхемы.
И вот тогда я почувствовал, как меняется давление воздуха. Биквин бросил
а на меня резкий взгляд, тоже заметив это.
Металлические стены трюма начали потеть. Бусинки конденсата собиралис
ь на обшивке стен и скатывались вниз.
Раздалось слабое потрескивание, похожее на то, которое издает бумага в о
гне. Звук нарастал и ширился. Изморозь покрыла ларец и пол вокруг него, рас
ползлась по палубе и взобралась по стенам. Алмазно сверкающая морозная к
орка покрыла все помещение трюма менее чем за десять секунд. Наше дыхани
е превращалось в облака пара. Мы смахивали ледяное крошево с лиц и одежды.

Ц Понтиус Гло, Ц произнес я.
Ответа не было, но через несколько мгновений из динамиков, встроенных в л
арец, раздалось звериное рычание и кашель.
Ц Гло, Ц повторил я.
Ц Зачем... Ц прозвучал искусственный голос. Биквин насторожилась. Ц За
чем вы разбудили меня?
Ц Назови последнее событие, которое ты помнишь, Гло.
Ц Обещания... обещания... Ц произнес голос, словно то отплывая от нас, то во
звращаясь обратно. Ц Где Уризель?
Ц Какие обещания давали тебе, Гло?
Ц Жизнь... Ц пробормотал он, и в голосе зазвучали гнев и нетерпение. Ц Гд
е Уризель? Где он?
Я начал было задавать следующий вопрос, но тут электронные синапсы, опут
ывающие поверхность кристаллической сферы, озарила вспышка неожиданно
й активности. Понтиус хлестнул по нам своим сознанием, своими могучими м
ентальными силами. Если бы рядом не было Биквин, нас с Эмосом можно было бы
уже выносить вперед ногами.
Ц Горячий темперамент... Ц сказал я, подходя к ларцу. Ц Меня зовут Эйзен
хорн, я имперский инквизитор. А ты мой пленник и наслаждаешься возможнос
тью воспринимать окружающий мир только потому, что я позволяю это. Ты дол
жен отвечать на мои вопросы.
Ц Я... не... стану.
Я пожал плечами:
Ц Эмос, отключай эту дрянь и подготовь к уничтожению.
Ц Стой! Стой! Ц В голосе послышались умоляющие нотки, несмотря на всю ег
о искусственность.
Я присел на корточки перед ларцом:
Ц Как я понимаю, твоя жизнь и разум сохранены в этом устройстве, Понтиус
Гло. Я знаю, что ты два столетия отчаянно жаждал воскрешения, пребывая в св
оем бестелесном заточении. Не это ли обещала твоя семья?
Ц Уризель обещал... говорил, что может... что все уже готово...
Ц Он собирался принести в жертву аристократию Спеси, чтобы перекачать
их жизненные силы в тебя с помощью этого ларца. И ты смог бы сам воссоздать
для себя тело.
Ц Он обещал это! Ц Мучительное ударение упало на второе слово.
Ц И Уризель, и все остальные оставили тебя, Понтиус. Они отменили свои пл
аны на Спеси в последнюю минуту, ради кое-чего еще. Теперь все они в руках И
нквизиции.
Ц Не-е-ет... Ц Слово свелось к замирающему шипению. Ц Они не могли...
Ц Я уверен, что они и не стали бы... если бы не случилось нечто столь жизнен
но важное, столь необходимое, что у них просто не оставалось выбора. Ты вед
ь и сам знаешь, что произошло?
Тишина.
Ц Понтиус, что было для них важнее тебя, а?
Тишина.
Ц Понтиус?
Ц Вы их не поймали.
Ц Что? Кого не поймали?
Ц Моих родичей. Мою семью... Будь они в ваших руках, ты не стал бы задавать э
ти вопросы. Все они на свободе, и ты доведен этим фактом до отчаяния.
Ц Ты ошибаешься. Сам знаешь, как это бывает: много лжи, много противоречи
вых историй. Твои родственники закладывают друг друга наперебой, лишь бы
сохранить жизнь и свободу. Я пришел к тебе за правдой.
Ц Нет. Похоже на правду, но нет.
Ц Ты знаешь, что это правда, Понтиус.
Ц Нет.
Ц Ты знаешь, что это так. Они будили тебя время от времени, чтобы снабжать
информацией. Вытаскивали тебя из забытья. Например, это происходило в то
й часовне, которую они построили специально для этой цели. Я видел тебя та
м. Ты оглушил меня.
Ц Я могу сделать это снова, Ц сказал он.
На золотой оправе и встроенных в кварцевую глыбу схемах снова замерцали
огни.
Ц Ты знаешь, что произошло. Они говорили тебе.
Ц Нет.
Я протянул руку, схватив пучок проводов.
Ц Лжешь, Ц сказал я и дернул.
Из колонок раскатился угасающий стон. Огоньки на ларце угасли. Температу
ра воздуха и давление снова стали приходить в норму. Изморозь начала тая
ть.
Ц Негусто, Ц заметила Биквин.
Ц Это только начало, Ц ответил я. Ц Впереди тридцать недель.

Глава семнадцатая

БЕСЕДЫ
РАССУЖДЕНИЯ НА ТЕМУ АСИММЕТРИИ
ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Вместе с Биквин и Эмосом мы спускались в трюм и повторяли процедуру кажд
ый день. Несколько дней Понтиус отказывался отвечать. По прошествии неде
ли он начал что-то требовать, обрушивая на нас угрозы и ругательства. Кажд
ые несколько дней он пытался атаковать нас ментально, но всякий раз его п
опыткам препятствовало присутствие Биквин.
Все это время «Иссин» двигался в Имматериуме, направляясь к далекому зве
здному скоплению.
На четвертую неделю я сменил тактику и стал обсуждать все, что только при
ходило на ум. Я не задавал Гло ни единого вопроса, касающегося «истинной п
ричины». Первые несколько дней он отказывался отвечать, но я оставался л
юбезен и всякий раз терпеливо приветствовал его. Наконец разговор состо
ялся: мы беседовали о звездной навигации, прекрасной музыке экклезиархо
в, архитектуре, демографии, старинном оружии, дорогих винах...
Понтиус ничего не мог с собой поделать. Изоляция, сопровождавшая его сущ
ествование, заставляла его жаждать соприкосновения с реальным, ярким ми
ром. Он хотел снова обонять, осязать, видеть и жить. Две недели подряд его н
е приходилось подталкивать к диалогу. Я не был ему другом, и он оставался о
сторожен и язвил при каждом удобном случае, но явно радовался нашему общ
ению. Когда преднамеренно я пропустил один день, Понтиус принялся угрюмо
сетовать, словно был серьезно обижен.
В то же время я понимал, насколько опасен Гло. Его разум был великолепен, о
чарователен, остроумен, хитер и весьма эрудирован. Я испытывал удовольст
вие от общения с ним, от получения новых знаний. Это послужило полезным на
поминанием о том, что даже такой блестящий ум Хаос может похитить. Даже ве
личайший, умнейший, изысканнейший и образованнейший из нас может пасть е
го жертвой.
В один из дней десятой недели я, как обычно, вошел в трюм Понтиуса вместе с
Биквин и Эмосом, и мы разбудили его. И что-то мне показалось необычным.
Ц Что такое? Ц сказал я.
Ларец как будто стоял не совсем на том месте, где раньше.
Ц Ты приходил сюда, Эмос? Ц спросил я. Ц Хотя бы ради обычной проверки?
Ц Нет, Ц заверил меня он.
После каждого посещения мы обязательно запирали трюм.
Ц Наверное, просто воображение разыгралось, Ц решил я.
Наши беседы длились, к обоюдному удовольствию, около часа каждое утро. Мы
часто обсуждали политику и этику Империи, область, в которой Понтиус ока
зался удивительно сведущ. Он ни разу не позволил себе высказывать концеп
ции или верования, которые можно было бы счесть критикой в адрес Империи,
словно понимая, что подобное поведение грозит прекращением нашего с ним
общения. Время от времени я допускал высказывания, предоставлявшие ему в
озможность покритиковать или осудить методы Бога-Императора и правите
льства Терры. Понтиус не поддавался на провокации, хотя я ощущал, сколь от
чаянно хочется ему рассказать о собственных, обратных верованиях. Но сли
шком велика была его потребность в активности и общении. Понтиус не хоте
л портить сложившиеся отношения.
Гло с легкостью цитировал главы и стихи из Имперского Писания, философск
их работ и поэзии экклезиархов. В своей образованности он мог поспорить
с Эмосом. Однако, воздерживаясь в высказывании еретических воззрений, он
также воздерживался и от демонстрации лояльности к Золотому Трону. Он н
е пытался прятаться и изображать из себя законопослушного гражданина. Я
расценил это как знак уважения ко мне. Он не стал оскорблять меня ложью.
Но чаще, чем о политике и этике, мы разговаривали об истории. И в этой облас
ти его познания оказались неимоверными, однако в беседах на эту тему ему
тяжело было скрыть свою глубокую заинтересованность и голод. Он никогда
не спрашивал прямо, но было ясно, что ему очень хочется узнать, какие событ
ия происходили в течение этих двухсот двенадцати лет, прошедших с его см
ерти. Родственники, похоже, рассказывали ему недостаточно. Он пускался н
а разные ухищрения, чтобы вытянуть из меня ответы. Иногда я доставлял ему
удовольствие, рассказывая об основных событиях, политических перемена
х и достижениях Империи. Я заранее решил не упоминать о поражениях или по
терях Империи, избегать всего, что могло позволить ему злорадствовать. К
артина, которую я нарисовал для Понтиуса Гло, демонстрировала, что Импер
ия стала еще сильнее и здоровее, чем ранее.
Но даже это восхищало его. Он слишком долго был лишен драгоценного света
галактики.
Остальную часть времени долгого перелета мы проводили готовясь и обуча
ясь, включив в режим ежедневные тренировки с оружием и без. Бетанкор кажд
ый день давал уроки рукопашного боя, оттачивая природную ловкость и стре
мительность Биквин. Я занимался с гирями в импровизированном тренажерн
ом зале и день за днем пробегал десятки километров по пустым залам и кори
дорам «Иссина», возвращая себе превосходную форму.
Я работал и над своим сознанием, подвергая себя строгой практике психиче
ских упражнений, некоторые из которых проводились с помощью Ловинка.
Мы с Эмосом старались подготовиться всесторонне. Мы перекопали всю архи
вную информацию, какую удалось собрать, касавшуюся сарути. Это мало что д
обавило к тому, что уже было известно. Мы знали область их расселения, и эт
о все. За последние две тысячи лет официально зарегистрированные контак
ты можно было пересчитать на пальцах одной руки. Мне стало интересно, что
могут знать про них владельцы каперских судов, люди вроде Горгона Лока, п
утешествующие за пределы Имперских территорий.
Все, что мы могли сказать о сарути, так это то, что они являлись древней ксе
нокультурой Ц необщительной, скрытной, лежащей за границами Империума.
Они были технически развиты, но мы ничего не знали об их культуре, верован
иях, языке, не представляли себе даже их внешнего облика.
Ц По крайней мере, мы можем со значительной долей уверенности предпола
гать, что у них наличествуют какие-то религиозные верования и ценности,
Ц сказал Эмос. Ц Или, как минимум, они ценят некие реликвии прошлого, ока
зывая им почтение как предметам духовного культа. Наши враги занимались
добычей этих предметов на Дамаске только потому, что представляли себе,
какую ценность они имеют для сарути.
Ц Священные реликвии? Иконы?
Эмос пожал плечами:
Ц Или знания предков... или просто желание найти и вернуть на родину куль
турные ценности своего прошлого.
Ц И мы знаем, что когда-то их территория была больше. Она доходила до Дама
ска как минимум, даже если там проходили только сторожевые рубежи, Ц ска
зал Ловинк.
Мы сидели за инкрустированным столиком в одной из кают Максиллы. Полиров
анная поверхность стола была завалена раскрытыми книгами, свитками, инф
ормационными планшетами и таблицами.
Ц И до Бонавентуры, Ц сказал я. Ц Кладбища колес. Биквин говорила, что р
аскопки в Северном Квалме напомнили то, что она видела на родном мире.
Ц Возможно, Ц сказал Эмос. Ц Но я не эксперт в археоксенологии. Кладбищ
а колес, найденные на Бонавентуре во всех текстах, которые мне удалось на
йти, классифицируются как принадлежащие «неизвестной ксенокультуре».
Они представляют собой всего лишь Ц древние руины, которые могли принад
лежать давно сгинувшей или пришедшей в упадок цивилизации сарути, а могу
т быть останками множества различных видов, населявших этот регион задо
лго до того, как человек обратил на него свое внимание.
Я опустил информационный планшет и взял обернутый в войлок предмет, лежа
вший в центре стола. Это была единственная табличка, отправившаяся с нам
и с Дамаска. Я вынул ее из ящика, когда ситуация зашла в тупик, и она так и ос
талась у меня в руке, когда мы запрыгнули в боевой катер. Она была выполнен
а из твердого бледного материала, блестевшего включениями слюды. Матери
ал, как все мы согласились, не был характерен для Дамаска. Табличка имела ф
орму неправильного восьмиугольника с двумя вытянутыми гранями. Лицева
я сторона представляла собой барельефное изображение пятиконечной зве
зды. Звезда тоже имела неправильную форму: лучи ее были разной длины и рас
ходились под различными углами. С обратной стороны табличка была обожже
на резаком.
Ц Очень странно, Ц сказал Эмос, рассматривая ее. Ц Симметрия Ц по край
ней мере, базовая симметрия Ц является константой галактики. Все формы
жизни, и даже самые омерзительные ксеносы вроде тиранидов, обладают ею в
какой-то мере.
Ц Тут что-то не то с углами, Ц согласился Ловинк, нахмурив свои редкие, п
окрытые родинками брови.
Я понял, что он имеет в виду. Казалось, что углы звезды в сумме составляют б
ольше, чем триста шестьдесят градусов, хотя, конечно же, это невероятно.
Ц Кто здесь был? Ц спросил я в начале следующей беседы с Понтиусом.
Я оглядел покрытую изморозью комнату. Биквин пожала плечами, согревая ру
ки дыханием. Эмос также выглядел озадаченным.
Ц Ларец снова перемещали. Хотя и незначительно. Кто был здесь?
Ц Никого, Ц откликнулся Понтиус бесцветным искусственным голосом.
Ц Я не тебя спрашиваю, Понтиус. Потому как сомневаюсь, что скажешь мне пр
авду.
Ц Ты обижаешь меня, Грегор, Ц мягко ответил он.
Ц Уверен, что это не игра твоего воображения? Ц спросил Эмос. Ц Ты сам у
же говорил...
Ц Возможно, Ц нахмурился я. Ц Но чувствую, что что-то... изменилось.
Во время долгого рейса я обычно ужинал с Максиллой, иногда вместе с остал
ьными, иногда наедине. И однажды вечером, на двадцать пятой неделе, только
я и Максилла сидели за столом, а золоченые сервиторы расставляли блюда.
Ц Тобиус, Ц произнес я через некоторое время, Ц расскажи мне о сарути.

Он только что подцепил вилкой кусочек кушанья и разочарованно положил е
е обратно на тарелку.
Ц Что ты хочешь, чтобы я рассказал?
Ц Почему ты утверждал, что ничего не знаешь о них, когда я сообщил тебе, чт
о мы направляемся в их регион?
Ц Потому, что полеты в такие места запрещены. Потому, что ты инквизитор, и
не стоит лишний раз признаваться в прегрешениях одному из вас.
Я провел пальцем по краю полупустого бокала.
Ц До сих пор, Тобиус, ты помогал мне рьяно и великодушно. Поначалу я сомне
вался в твоих мотивах, но за эту оплошность уже извинился. Сейчас стало оч
евидно, что ты такой же верный слуга Бога-Императора, как и я. Меня беспоко
ит, что сейчас ты скрываешь от меня какую-то информацию.
Он обнажил в улыбке свои инкрустированные перламутром зубы и промокнул
губы уголком салфетки:
Ц Меня это беспокоит куда больше, Грегор. Меня терзают муки совести.
Ц Значит, пришло время поговорить. Ц Я снова наполнил наши бокалы из гр
афина с марочным вином. Ц Сведения о сарути скудны и, как ты уже сказал, за
претны. Я прекрасно знаю, что каперам известно гораздо больше о внешних с
истемах и населяющих их формах жизни, чем даже Инквизиции. Ты не капер, но
входишь в состав торговой элиты. Не думаю, что ты никогда не натыкался на к
акую-либо информацию, имеющую отношение к этой породе ксеносов.
Он вздохнул:
Ц Еще молодым человеком, более девяноста лет назад, я путешествовал в ре
гион сарути. Я был тогда юнгой на борту каперского судна под названием «П
рометеев огонь». Его хозяином был Ваден Авл, ныне давно покойный, как я пол
агаю. Он и в самом деле был капером. Он верил, что сможет либо наладить торг
овлю с этими неизвестными ксеносами, либо разграбит подчистую их сокров
ища.
Ц Получилось?
Ц Нет. Только вспомни, я ведь тогда юнгой ходил. Никогда не покидал кораб
ельные недра и не сходил на поверхность ни одного мира. Я знал одно: рейс д
лился слишком долго. Старшие члены экипажа словно язык проглотили. Как я
догадываюсь, только чтобы найти сарути, им потребовалось очень много вре
мени и сил, и это их не слишком обнадеживало. Третий помощник капитана, чел
овек, которого я довольно хорошо знал, поведал мне, что сарути разыгрывал
и всякие шутки с торговыми посланцами Авла, прятались от них, издевались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36