Даже заурядный рабочий день любого бизнесмена редко обходится без голо
вных болей. Но еще до того, как этот черный вторник закончился, личная секр
етарша Тингли Ч костлявая, но настойчивая и цепкая в работе старая дева
лет сорока трех, по имени Берлина Пилт, которую сам Тингли всегда называл
служащей и никогда Ч стенографисткой или секретаршей, Ч испытала на с
ебе в полной мере чрезмерное даже для Тингли рычание, лай и клацанье зуба
ми. Она приписала это в основном хинину, а также и тому, что утренние посет
ители внесли свою лепту в ухудшение настроения босса: ни его высказывани
я, ни комментарии, ни письма, которые она печатала под его диктовку, не пре
доставили ей других, более приемлемых объяснений.
Помещение, которое она занимала, отделялось от его офиса двойной перегор
одкой, поэтому многое ускользнуло от ее слуха. Так, скажем, она не слышала
ни слова из совещания, которое состоялось у босса в половине третьего с м
исс Ятс и менеджером по сбыту Ч Солом Фраем. Она также осталась в неведен
ии и относительно странной экскурсии, предпринятой ровно в четыре часа А
ртуром Тингли. Экскурсия была короткой и, по-видимому, для всех осталась т
айной.
Тингли проскользнул в дверь, через которую мисс Ятс утром вывела Фокса, с
опровождая его, прошел пятнадцать шагов по коридору, образованному прим
ыкающими перегородками, остановился возле открытой двери, окинул взгля
дом коридор и шмыгнул внутрь. Он оказался в длинной узкой комнате с женск
ой одеждой, развешанной по обеим стенам, и перегородкой посередине, на ко
торой в основном висели на вешалках пальто. Направившись прямиком к одно
му из них, далеко не новому, с воротником из ондатры, он опять быстро огляд
елся настороженным взглядом, запустил руку в карман пальто и вынул мален
ькую закупоренную стеклянную баночку, затем тем же манером вышел в корид
ор и вернулся в офис. В этот момент Бердина Пилт постучала в другую дверь,
чтобы передать документы на подпись, и он впопыхах сунул баночку в ящик с
воего стола и затем поспешно задвинул его.
Бердина не знала, зачем понадобился хозяину Фил Тингли, когда он появилс
я в пять часов, так как ей просто было приказано Ч передать в приемную, чт
о его ждут, и к тому времени, когда тог пришел, она уже собиралась домой, впр
очем, как и все остальные, за исключением мисс Ятс, которая, как правило, за
держивалась на работе до шести. Поэтому во время беседы Фила с боссом, пом
имо двойной перегородки, Берлину отделяло от них еще и расстояние от офи
са до ее дома. Она видела, как Фил прибыл через минуту или чуть позже после
пяти часов, но его уход сорок минут спустя, а также подлинный феномен этог
о дня Ч телефонный разговор, состоявшийся без пятнадцати шесть, через п
ять минут после того, как Фил покинул офис, Ч ускользнули от ее внимания,
так как Бердина находилась в это время на пути домой Ч а это целых восемь
миль подземки.
Артур Тингли хмуро разглядывал выдвинутый ящик письменного стола, пока
говорил в трубку:
Ч Это ты, Эйми? Твой дядя Артур! Я хочу… словом, у меня проблема, и мне нужна
твоя помощь. Сможешь ли ты подъехать сюда, ко мне в офис, в шесть… нет, погод
и минуту, это не подойдет… лучше в семь? Нет, нет, не из-за этого. Нет, не по те
лефону! Нет, я не могу!
Ладно, будь все проклято, я прошу!.. Хорошо! Прошу как об одолжении… родстве
нной услуге… ведь моя сестра была твоей матерью, этого-то ты отрицать не б
удешь!
Приезжай Ч мы все обсудим…


Эйми Дункан в гостиной своей квартирки на Гроув-стрит положила трубку н
а рычаг и села на диван с выражением отвращения на лице, смешанного с изум
лением.
Ч Запахло жареным, Ч произнесла она громко, обращаясь к своему отражен
ию в зеркале. Ч И я обещала, что приду! Определенно моя башка набита мякин
ой!
Нет чтобы заявить ему, пусть он со своей неотложной проблемой прямехоньк
о катится к мисс Боннер Ч компетентному детективу!..
Она посидела какое-то время, затем отправилась в ванную и приняла аспири
н. Выдался в высшей степени неудачный день. Эйми встала поздно и ничего не
успела сделать. Впрочем, и заняться-то было нечем! Теперь у нее было вдово
ль свободного времени, чтобы переделать зеленое платье, которое она соби
ралась надеть на званый обед, опять же ради интересов дела, но теперь все э
то по боку. В какой-то момент этого бесконечного вечера она все же достала
это платье и стала подрубать кайму, но так и не закончила. Как назло, ничег
о примечательного не произошло, если не считать того, что около четырех п
озвонил Текумсе Фокс, чтобы сказать, что у него, возможно, будет о чем сооб
щить ей через пару дней.
Подруга, вместе с которой она снимала квартиру, впорхнула чуть позже пят
и, переоделась с быстротой тайфуна и упорхнула снова. Приняв еще раз аспи
рин, Эйми проскользнула в спальню, глянула в зеркало и, не увидев там ничег
о утешительного, легла на кровать и закрыла глаза.
В таком состоянии она пребывала около часа. Когда же наконец вышла из оце
пенения, то рывком приподнялась, взглянула на часы и вскочила на ноги.
Ч Бедная тупица женского рода! Ч вновь громко с отвращением сказала он
а себе. Ч Если ты даже не знаешь, о чем бы не хотела думать, то лучше не дума
ть вообще! Ч Затем внезапно расхохоталась. Ч Неплохо сказано! Следует о
тдать должное!., ах!..
И тотчас в спешке стала приводить себя в порядок, одеваться, выбрав из шка
фа старое голубое платье, которое не очень любила. Времени поесть уже не о
ставалось, но это можно будет сделать и позже, к тому же Эйми еще не прогол
одалась. Судя по тому, что можно было разглядеть в окно в рано наступившей
ноябрьской темноте, на улице моросило, но, оказавшись снаружи, Эйми убеди
лась, что это настоящий холодный дождь, да еще и с ветром, и решила взять та
кси, которое, к счастью, удалось поймать еще до того, как она свернула за уг
ол. Напротив здания, принадлежавшего Тингли, на Двадцать шестой улице он
а отпустила машину; преодолевая леденящие порывы ветра, добралась до вхо
да, толкнула дверь и вошла.
На пороге Эйми задержалась, решив не закрывать дверь, так как света здесь
не было. Развалюха лестница терялась где-то в темноте. Затем она вспомнил
а одно из бесчисленных неудобств этого старого здания Ч отсутствие нас
тенных выключателей. Осторожно ступая, она направилась в холл, подняв об
е руки над головой и шаря в воздухе, пока не нащупала свисающую цепочку, по
тянула, включила свет, закрыла входную дверь и стала подниматься по лест
нице. Звук ее шагов по терпеливым, многострадальным деревянным ступеням
громко раздавался в обступившей ее тишине. Наверху Эйми опять пошарила н
ад головой, нащупала еще одну цепочку от лампы, потянула, подошла и открыл
а дверь в приемную.
И там нигде не было света.
Она с полсекунды стояла как вкопанная, чувствуя, как мурашки побежали по
коже.
Дрожь, охватившая Эйми, была следствием рефлекторного сокращения мышц, н
аступившего вследствие охватившего ее страха, а вот чем был вызван этот
страх, объяснению не поддавалось. Мертвая, нахлынувшая на нее тишина был
а всеобъемлющей, но дядя Артур не всегда бушевал и топал ногами, и не было
никаких оснований полагать, что в здании обитали и другие существа, спос
обные производить шум и издавать звуки. Что до отсутствия света, то в этом
тоже не было ничего такого, чтобы вызвать тревогу: за время своей работы з
десь она не раз убеждалась, что после наступления темноты всегда приходи
лось пробираться на ощупь: всех работающих у Тингли заставляли экономит
ь электричество.
Тем не менее на сей раз Эйми ощутила дрожь. Ей Даже захотелось в какой-то м
омент окликнуть дядю по имени, но она удержалась. Однако оставила дверь в
холл открытой и вернулась к прежней тактике: по мере того как продвигала
сь вперед, останавливалась, нащупывала цепочку от лампы, включала всюду
свет, пока не миновала лабиринт перегородок и не достигла цели Ч двери с
надписью: «Томас Тингли». Здесь, видимо, ее ждали: свет горел, и дверь была о
ткрыта. Как только она вошла, первое, что бросилось ей в глаза, Ч дяди за ст
олом не было.
Эйми постояла, сделала шаг вперед, и тут, если верить тем, кто утверждает, ч
то жизнь Ч это сознание, и именно оно определяет бытие человека, Ч так в
от, если верить им, то Эйми перестала существовать.
Она вернулась в «бытие» без малейшего понятия о том, сколько пребывала в
не его, подобно улитке, которую водоворотом затянуло на вязкое дно мутно
й реки и затем вытолкнуло на поверхность. Возвращение к жизни было насто
лько мучительным, что скорее походило на агонию. Несколько мгновений Эйм
и еще не была в полном смысле этого слова живым созданием, а просто хаотич
ным и никуда не направленным потоком нервных импульсов. Затем что-то про
изошло: ее глаза открылись, но Эйми еще и сама не осознала этого. Вскоре, од
нако, тот факт, что зрение к ней вернулось, дошел до нее; она застонала и сде
лала слабую попытку приподняться, опираясь на руку, но ладонь соскользну
ла Ч и Эйми снова оказалась на полу, но уже достаточно придя в сознание, ч
тобы понять, что ладонь соскользнула в лужу крови, а то, что находится от н
ее на расстоянии протянутой руки, это лицо и горло дяди Артура и что это го
рло…

Глава 4

Она подумала Ч если оцепенелое и замедленное восприятие можно назвать
мыслью, Ч что ее парализовал шок от увиденного; но это было не так Ч сам ф
акт, что подобное могло произойти, оказал на Эйми такое воздействие. В дей
ствительности же шок придал ей силы, несмотря на то, что она ушиблась при п
адении, помог скорчиться, встать на колени и ползти по полу, обогнув лужу к
рови, туда, где у стены была мраморная раковина. Все еще не поднимаясь с ко
лен, Эйми потянулась, чтобы сорвать с вешалки полотенце, и, прислонившись
в поисках опоры к ножке раковины, вытерла полотенцем руку, которая, соско
льзнув, попала в лужу крови.
Действия, предпринятые Эйми в данный момент, были не вполне осознанными,
скорее инстинктивными: просто крови на руках быть не должно, вот и все! Ког
да она бросила полотенце на пол, то ощутила спазмы в желудке.
Эйми прислонила голову к краю раковины, закрыла глаза и постаралась сдер
жать дыхание. После казавшейся бесконечной паузы она попыталась сглотн
уть слюну, и ей это удалось. Еще одна пауза, похожая на вечность, Ч и она, уц
епившись за раковину обеими руками, подтянулась изо всех сил и оказалась
на ногах.
Остается только гадать: что сделала бы Эйми, если бы ее разум был ясным. С у
четом особенностей ее характера и интеллекта вполне можно предположит
ь, что она добралась бы до телефона и позвонила в полицию, скорее всего, он
а так бы и поступила. Но то, что творилось в ее голове, можно было характери
зовать как угодно, но только не как способность соображать: Эйми все еще п
ребывала в состоянии оцепенелости. Поэтому она продолжала стоять возле
раковины, глядя расширившимися, но отупелыми от шока глазами на тело и вы
текшую из него кровь на полу, а затем, отцепившись от раковины и обнаружив
, что может держаться на ногах, начала двигаться.
Ее маршрут пролегал по окружности, которую Эйми предстояло описать, чтоб
ы обойти страшное препятствие, находящееся на полу, недалеко от грубого
занавеса, закрывающего раковину, и она добилась цели, только вместо дуги
у Эйми получился многоугольник. Возле двери прислонилась к косяку, чтобы
собраться с силами. Теперь она осознала, что у нее в голове творится что-т
о неладное, и это не только от шока, испытанного ею, когда увидела дядю Арт
ура на полу с перерезанным горлом. И пока отдыхала, прислонившись к двери,
повернула ладонь, чтобы взглянуть на пальцы: никакой открытой раны Эйми
не заметила. Затем она продолжила путь.
Ей бы никогда не выбраться на улицу, если бы кто-нибудь, потянув за цепочк
и от ламп, которые Эйми оставила включенными, погасил их, но этого не произ
ошло, и она добралась до выхода. Дождь все еще шел, и она нырнула в него, даже
не ускорив шаг и не тратя столь нужные ей сейчас силы на то, чтобы закрыть
за собой дверь. Спускаясь на тротуар по двум каменным ступенькам, Эйми сп
откнулась и чуть не упала, но сумела сохранить равновесие, а когда оказал
ась внизу, пошла в восточном направлении. Именно сейчас у нее возникло см
утное ощущение, что есть что-то неправильное в том, что она делает, но это ч
увство было слишком слабым, чтобы противостоять настоятельному желани
ю продолжать двигаться, идти и только идти! Эйми стиснула зубы, хотя это вы
звало еще более сильную головную боль, и постаралась двигаться еще быстр
ее и по прямой. Она пересекла авеню, вышла на другую улицу, увидела свободн
ое такси, села в него и сказала водителю адрес: Гроув-стрит, 320.
Только оказавшись около своего дома, Эйми спохватилась, что у нее нет с со
бой сумочки, в которой лежал кошелек. Это заставило ее, впервые с того моме
нта, как она пришла в сознание, по-настоящему раскинуть мозгами. Но это ок
азалось жалкой попыткой! Сумочка, вне всякого сомнения, осталась там. Но т
ам ее оставлять нельзя, ни в коем случае! Если обернется так, что по какой-л
ибо причине надо будет скрыть тот факт, что она была там, Ч пункт слишком
сложный и запутанный, чтобы вдаваться в рассуждения по его поводу на дан
ный момент, Ч то тогда ее сумочка не только не должна, но и не может находи
ться там. Тогда сумочку надо забрать оттуда. Единственный, кому можно дов
ериться и кто должен ее забрать, это она сама. Сделать же это можно, только
вернувшись обратно и взяв сумочку там, где она ее оставила. Но она туда не
вернется. Мысленно прикинув все «за» и «против» и придя к столь элемента
рному и бесспорному выводу, Эйми попросила водителя подняться с ней в кв
артиру, достала десятидолларовый банкнот из заначки в шкафу и расплатил
ась с ним, а затем, после его ухода, взяла телефонный справочник и отыскала
нужный номер, Кротон-Фоллз, 8000, и набрала его.
Ч Алло! Мистера Фокса! Могу я с ним поговорить? Ч Ожидание; она зажмурила
глаза. Ч Алло! Это Эйми Дункан! Нет, я… я здесь, дома. Да, что-то случилось! Не
т, случилось не здесь, случилось… я не хочу говорить по телефону. Нет, нет, н
е это… что-то по-настоящему ужасное.
Мой котелок варит только наполовину, и думаю, что говорю бессвязно… Знаю,
нервы у меня на взводе… Дело в том, что мне, кроме вас, больше не к кому с эти
м обратиться… Не могли бы вы приехать ко мне прямо сейчас?
Нет, по телефону сделать этого не могу… Я почти не соображаю, что говорю… Х
орошо! Да, я знаю, это будет… я…
Хорошо. Да, буду здесь…
Она уронила трубку на рычаг, посидела какое-то время, а затем, опершись ру
ками на стол, поднялась. Воротник серой шубки вокруг шеи взмок от пота. Эйм
и сняла шубку и бросила ее на спинку стула, но когда подняла руки, чтобы сн
ять шляпку, то покачнулась и боком рухнула на диван, вновь потеряв сознан
ие.


Первое, что она ощутила, придя в себя, это какой-то запах, неприятный и разд
ражающий, но знакомый.
Анестезия? Нет! Нашатырный спирт! Но почему? Разве она захватила его с собо
й в постель? Эйми открыла глаза. Возле нее был какой-то мужчина.
Он спросил:
Ч Вы узнаете меня?
Ч Конечно! Вы Текумсе Фокс. Но почему?.. Ч Она пошевелилась.
Он надавил Эйми на плечи кончиками пальцев.
Ч Лучше вам пока полежать спокойно. Вы помните, что звонили мне?
Ч Да… я…
Ч Одну минуту! Если вы повернете голову, то сможете увидеть, что здесь ми
стер Олсон. Ему пришлось впустить меня, и он желает убедиться, друг я вам и
ли враг.
Эйми повернула голову, охнула от боли и увидела управляющего, который ст
оял рядом; лицо у него было встревоженным.
Ч Все в порядке, Эрик! Мистер Фокс Ч друг. Спасибо!
Ч Но вы… вы выглядите больной, мисс Дункан!
Ч Не волнуйтесь! Со мной все будет нормально. Благодарю вас!
Когда дверь за управляющим закрылась, Фокс взял со стола стакан и предло
жил Эйми:
Ч Отпейте глоток. Это придаст вам бодрости, пока я буду выяснять, что с ва
ми стряслось. Это из ваших запасов, я нашел бутылку на кухне.
Бренди словно обожгло ее. Эйми сделала еще глоток и вернула ему стакан. Го
лова ее упала на подушку, а по всему телу прошла дрожь.
Голос Фокса отдавался в ее ушах, как раскаты грома, хотя он говорил нормал
ьным тоном:
Ч Прежде чем дать нашатырь, я снял с вас шляпку, укрыл ноги и провел мален
ькое расследование. Вы шли под дождем, где-то оставили сумочку, стерли кро
вь с руки, но плохо; и кто-то чем-то ударил вас по голове.
Эйми сделала попытку открыть глаза и заговорить.
Бренди зажгло костер в желудке.
Ч Почему вы решили, что меня ударили?
Ч У вас над правым ухом шишка величиной с лимон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25