Появлялась возможность выбраться из гнусного вертепа и попытаться вернуться домой. Скопить денег, купить приличное платье и попытаться обмануть охраняющих бордель головорезов, чтобы незамечено выбраться из гнусного борделя для отбросов. И если подходящий случай представится, бегом до резиденции мэра. И если повезет, если мэр не заодно с хозяином борделя, из которого пленница сбежала, он непременно примет участие в ее судьбе. Поможет девушке из знатной семьи, пережившей ужас пиратского плена, вернуться домой, к родным и близким.
Если мэр оказывался, связан с владельцем борделя, то несчастной беглянке больше не приходилось ждать от жизни ничего хорошего. Отныне ее участь быть запертой в дальней каморке, под неусыпным присмотром охраны, побои за малейшее неповиновение, отбросы вместо еды и самые мерзкие клиенты. И только связанная из подручных средств веревка, в силах прекратить мучения, которым суждено длиться целую вечность.
Если всегда и во всем слушаться хозяина, имелся шанс на освобождение. Весьма призрачный, если учесть, как много шлюх косят болезни, что они цепляют от клиентов, сколько их, с перерезанными глотками и выпущенными кишками, находят в комнатах для свиданий. Но если случится чудо и шлюха получит желанную свободу, многократно выплатив хозяину затраченные деньги на ее покупку, это уже будет не человек. Ходячая развалина, некогда бывшая молодой и цветущей женщиной. Обезображенная язвами и коростами, она способна вызывать только отвращение и жалость, но не похоть.
Перед вышедшей в тираж проституткой, открываются двери борделя, и она вышвыривается на улицу. В старом, изрытом язвами существе ни один человек, ни в жизнь не признает родную кровь. Лучшее, что ее ожидает, это сумасшедший дом, или больница для нищих, где ей предстоит провести остаток жизни. Но чаще всего, выброшенные на улицу истасканные шалавы, заканчивают свою жизнь под забором, околев с голоду, никому не нужные со своим ремеслом. Спустя пару дней отнесут окостеневшее тело бродяжки городские служащие в телегу, собирающую мертвецов по улицам и подворотням. Уготовано ей отныне место в общей яме, в компании с такими же безродными отбросами.
…Участь раба печальна и тяжела для любого человека и в первую очередь для европейца, родившегося свободным, вкусившего благ цивилизации. С неграми все обстояло иначе. Живя в племени, вдали от цивилизации, они никогда не были достаточно свободны. Их жизнь всегда кому-то принадлежала. Племени, вождю, старейшинам, старшим родственникам. И если племя решало лишить человека жизни, так оно и было. Если вождь решал продать, или поменять кого-нибудь из соплеменников, так и случалось. Не привыкли африканцы перечить вождю и законам племени, в соответствии с которыми жили бесчисленные поколения предков, по которым будут жить грядущие потомки. Они почитали судьбу, свято веря в то, что все происходит именно так, как предначертано свыше, чего никому не дано избежать, или изменить. Африканцы легче привыкали к неволе, что теперь их жизнью распоряжалось не племя, а белый человек, ставший их господином.
Негры работали на плантациях гораздо лучше белых, довольствуясь пищей и кровом, что предоставлял господин, одеваясь в то, во что их решал одеть хозяин. Не было сред них смуты и волнений, если не баламутил белый раб, вечно всем недовольный, и подбивающий на смуту остальных. За послушание и покладистость ценились чернокожие невольники во много раз дороже белых, хотя последних на рынке было немало, что было связано с расцветом пиратства в регионе.
С пиратами боролись европейские эскадры. Но, на смену одним, приходили другие, слишком прибыльным, хоть и рискованным, было ремесло пирата. И хотя портовые городки сплошь были уставлены виселицами и крючьями с телами истерзанных флибустьеров, угодивших в руки правосудия, от желающих стать пиратами, не было отбоя. Полно было пиратов и среди тех, кто не особенно стремился в разбойники, но становился им в силу сложившихся обстоятельств, неумеренной тяги к спиртному в компании незнакомых, щедрых собутыльников, с разбойничьими рожами и хитрым блеском в глазах. Вербовщики работали отменно, и каждый раз пират выходил в море с полным экипажем, даже если всего пару недель назад, ему изрядно досталось в бою.
Главное для пирата, - вовремя отличить торговца от замаскировавшегося военного, с которым разбойнику лучше не связываться. Если это фрегат, то определить его принадлежность к военному флоту одной из европейских держав не составляло особого труда. И здесь главное драпать, и пошустрее, и молиться, чтобы тебя не заметили, а, заметив, не пустились в погоню, исход которой плачевен для пирата. Если фрегат настигал пирата, начиналась перестрелка. Не смотря на мастерство разбойничьих канониров, исход схватки был предрешен. Фрегат имел многократное преимущество в пушках, и в классных канонирах. Несколько минут сражения, и пират отправлялся на морское дно. И пока пират медленно погружался в морскую пучину, с фрегата на воду спускались шлюпки и матросы под руководством офицеров, вылавливали барахтающихся пиратов, не пожелавших разделить участь тонущего корабля, сиганувших в последний момент за борт, в безумной надежде спастись вплавь.
Отловленных разбойников вязали, укладывали на дно шлюпок, и доставляли на корабль. Там их загоняли в трюмное помещение, где пиратам под вооруженной охраной предстояло провести некоторое время, до возвращения фрегата в ближайший порт, где преступников ожидал суд. Суд был скорым. Судьи не делили пиратов на закоренелых мерзавцев и зеленых новичков, зачастую оказавшихся на борту пиратского судна не по своей воле. Не было у судей времени, и желания, разбираться с каждым мерзавцем в отдельности. Все они были членами экипажа корабля с Веселым Роджером на мачте, а значит и дело их должно рассматриваться, в общем, и наказание для всех должно быть одинаковым.
Не было для пиратов иного наказания, нежели смерть. Только отправляли флибустьеров в мир иной по-разному. Если захваченных в плен преступников было мало, то власти, прежде чем умертвить разбойников, любили помучить их на глазах охочих до зрелищ горожан. Выжигая преступникам глаза, выдирая клещами ноздри и губы, подвешивая несчастных крючьями за ребра. С утра и до вечера, горожане могли наслаждаться смертными муками приговоренных к смерти. И только с наступлением темноты, развлечения для простолюдинов заканчивались.
Ночь имела свои законы, над которыми мэр был не властен. Ночью лучше находиться дома, за закрытыми на все замки и засовы дверями. Ночью городом правят темные личности, что ни чем не лучше пиратов место которым на таких же пыточных площадках, где они и оказывались, если удосуживались угодить в руки блюстителям законов. С наступлением вечера, муки пиратов прекращались, вместе с жизнью. При наличии множества клиентов виселицы освобождались и на них водружались новые жертвы, которым надлежало провисеть там несколько дней, пока на смену им не придут очередные нарушители закона.
Когда на город опускался вечер, его улицы становились безлюдными и пустынными, лишь постукивание о виселицы окоченевших тел, напоминало о расправе, учиненной недавно властями над возмутителями человеческого спокойствия. И если хорошенько присмотреться, приняв перед этим ударную дозу омерзительного пойла, что подают в портовых тавернах, то можно разглядеть кружащиеся над виселицами черные тени. Это души казненных пиратов оплакивают бренные тела, прощаются с этим миром, прежде чем отправиться в ад, на свидание с дьяволом.
Нередко, военные корабли брали пиратов на абордаж. Подавив отчаянное сопротивление команды, и пленив оставшихся в живых разбойников, капитаны не утруждали себя возвращением в порт, чтобы предать пленников суду. Пользуясь данной им властью, они прямо на палубе захваченного пирата, вершили суд и расправу, благо мачт и корабельных снастей на пиратском судне было достаточно для того, чтобы развесить весь экипаж разбойника. Пока зачитывался приговор, а матросы закрепляли веревки с петлями на снастях, часть военных обыскивала помещения пиратского судна в поисках сокровищ, которые могли находиться на борту. Все ценное переправлялось на фрегат, зачитывался наспех составленный приговор и приговоренные к смерти пираты заходились в предсмертных судорогах, конвульсируя в петлях.
Фрегат отходил от пиратского судна, напоследок засадив ему пушечное ядро пониже ватерлинии. Еще долго с борта уходящего фрегата можно было наблюдать медленно уходящего под воду корсара, словно елочной мишурой, увешанного телами казненных. Спустя некоторое время, океанские воды смыкались над пиратским судном, унося на дно очередной притон человеческих мерзостей и пороков.
…Высокая стоимость черного товара и сложилась таковой во многом из-за активной деятельности пиратов в регионе. Из-за пиратов торговцы боялись пускаться в рискованное плаванье к Африканскому побережью. На этом пути гораздо проще было встретить выискивающего добычу пирата, нежели честного торговца, или патрулирующее океан военное судно. Поэтому доставкой живого товара с Африканского побережья на Американский материк, преимущественно занимались именно пираты.
Прибыль, получаемая за торговлю живым товаром, была существенной, а риск минимальным. Не нужно рыскать по океану в поисках торговца, которого можно ограбить, рискуя нарваться на военный фрегат, охотящийся на пиратов. В последнее время суда европейских держав, имеющие в регионе свой интерес, заметно активизировались. Пославшим их сюда правительствам, пираты стали, как кость в горле. Слишком разошлись головорезы в последнее время, грабя суда без разбора. Слишком велики были убытки, понесенные державами из-за бесчинств пиратов, чтобы закрывать глаза на само их существование.
Ремесло пирата, никогда не считавшееся легким, рисковало превратиться в смертельно опасное. Слишком крепко взялись за них военные, решив под корень извести морское братство. И хотя оставалось не мало отчаянных голов, осмелившихся поднять пиратский флаг и бороздить моря в поисках сокровищ, но с каждым разом, все больше их вместе с кораблями, оказывались на дне, кормом акулам и прочей живности, не брезгающей человечиной. Не стало пиратам спасения и в портах острова Ямайки, считавшегося цитаделью пиратов. У пиратских капитанов со здешним губернатором был договор о ненападении, но с военными, рыщущими повсюду, подобными договоренностями они похвастать не могли, их не могло существовать даже в принципе. Нередко военные суда заходили в порты Ямайки, осматривая стоящие на рейде корабли. И если у военных появлялось подозрение о причастности судна к братству пиратов, оно расстреливалось на месте, вместе с оставшимся на борту экипажем.
Особым отличием пиратских судов было наличие пушек, по которым зачастую и определялась принадлежность судна к преступному сообществу. На торговом судне им не место, этим решением руководствовались военные в стремлении очистить море от пиратов. Суда, имевшие пушки на борту, нередко подвергались расстрелу на месте обнаружения. И только вовремя поднятый торговый флаг, давал кораблю шанс уцелеть.
Пираты достали всех. Торговцы, особо не надеясь на помощь военных, на которую трудно рассчитывать, встретившись на безбрежных океанских просторах с кровожадным пиратом, старались обезопасить себя от подобной встречи. В обход существующих законов, торговцы покупали орудия и устанавливали на судах. Хотя, несмотря на кажущуюся грозность, при отсутствии опытных канониров, они не представляли большой опасности для искушенного в морских баталиях пирата. Но иногда подобная оснащенность спасала торговца. Пират не рисковал и отступался от огрызающегося огнем торговца, предпочитая поискать более легкую добычу. Опытного пирата вооруженный пушками торговец вряд ли бы смог остановить, но начинающих флибустьеров, пушечный залп торговца заставлял отвернуть в сторону.
Главное при встрече с военным, успеть вовремя, поднять флаг державы, к которой принадлежал торговец, и лечь в дрейф, беспрекословно выполняя приказы приметившего их фрегата. В этом случае военные не расстреливали корабль сразу, а спускали на воду шлюпки и высылали специальную команду, в задачу которой входил осмотр корабля, и установление его принадлежности. Горе несчастному, если маскировался под добропорядочного торговца, морской разбойник. Он становился, разоблачен, а команда либо повешена на реях, либо доставлена на борт фрегата, чтобы быть повешенной в ближайшем порту. Если это действительно оказывался торговец, ему предстоял серьезный разговор с капитаном фрегата, после которого последний, покидал торговца с изрядным количеством золотых монет, должных возместить моральный ущерб от инцидента.
Но не всегда у фрегата было время проводить досмотр. Иногда он ограничивался сокрушительным бортовым залпом по странному торговцу. И тогда купец, решивший подстраховаться от встречи с пиратом, шел ко дну, кормом для рыб. Пополняя и без того многочисленное подводное кладбище судов.
Но если у купца имелся шанс разойтись миром с военным, то у пирата, несмотря на все ухищрения, такой возможности не было. И поэтому пират старался сбежать при малейшей возможности. Если фрегат был замечен слишком поздно, и уже нельзя было от него удрать, пират пытался его обмануть. В арсенале разбойника имелось немало флагов европейских и азиатских держав, снятых пиратом с разграбленных и потопленных судов.
Но на фрегате служили не такие олухи, чтобы поверить куску красочной материи. Фрегат давал предупредительный залп, приказывая подозрительному судну убрать паруса и лечь в дрейф, для досмотра. Пирату не оставалось ничего другого, как драпать, или вступить в отчаянную схватку, исход которой заранее предрешен. Лучше погибнуть в бою, нежели бесславно закончить жизнь на виселице. И неважно, где состоится казнь, на рее пиратского корабля, или в портовом городке, при большом стечении народа.
Все труднее становилось морскому братству, все более опасными становились для них прибрежные воды, где они вольготно себя чувствовали на протяжении долгих лет. Господству пиратов в здешних водах приходил конец. Разбойничьей братии приходилось держать ухо востро, и принимать все мыслимые меры безопасности, чтобы уцелеть в неспокойное для братства, время.
Как нельзя, кстати, оказалось предложение губернатора заняться добычей на Африканском побережье и доставкой в Америку черного золота, рабов, острую нужду в которых испытывали плантаторы. Интерес в этом деле был обоюдным, и капитан пирата, на котором вторым штурмана служил Леший, без колебаний ухватился за выгодное предложение.
Предыдущий выход в море оказался крайне неудачным, или наоборот, весьма удачным, с какой стороны посмотреть. Им не встретился торговец, которого можно было ограбить. Зато повстречался английский фрегат, приказавший остановиться и лечь в дрейф, несмотря на испанский флаг, поднятый над кораблем, вместо привычного черепа с костями. Связываться с военным не было желания. Фрегат превосходил пиратское судно по всем параметрам. В скорости, маневренности и вооружении. На испанский флаг фрегат не клюнул, слишком откровенны были многочисленные пушки, украшающие борта пирата. Ложиться в дрейф, ожидая прибытия штурмовой команды, значило добровольно сунуть голову в петлю. Удирать сразу после предупредительного залпа, также не имело смысла. Фрегат без труда разнесет следующим залпом полкорабля, и если сразу же не отправит его на дно, то лишит всех мачт и оснастки, обездвижит, и сделает полностью беззащитным. Подавив сопротивление, фрегат возьмет пирата на абордаж, и солдаты довершат начатое, перебив пиратов, попытавшихся оказать сопротивление, и повесив тех, кто сдастся на милость победителя.
Капитан знал о милости военных, и на нее не рассчитывал, полагаясь на удачу и собственное мастерство. Он никогда не щадил попавших в его руки военных, предавая их мучительным смертям, до которых только мог додуматься изощренный мозг. Чтобы спастись, при явном преимуществе противника, нужна хитрость и выдержка. На раздумья времени не было, и капитан дал команду лечь в дрейф, но быть готовыми в любой момент поднять паруса. На фрегате заметили маневр испанца и спустили на воду шлюпки, которым надлежало доставить на борт торговца штурмовой отряд, который должен убедиться в его принадлежности к купеческой гильдии.
Капитан терпеливо ждал, пока набитые солдатами шлюпки подойдут к кораблю, поближе. Ни единый мускул на его лице не выдавал напряжения, в котором находился капитан, не сводя глаз с приближающихся шлюпок. Когда до них осталось совсем немного, он отдал приказ ставить паруса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143