Вскоре, подходящее для ночлега дерево было найдено. Спустя минуту, Леший удобно расположился в его густой кроне, и обхватив руками ствол, погрузился в сон, не обращая внимание на шорохи и звуки, которыми был наполнен ночной лес. Он просто закрыл глаза и заснул.
И снилось ему, что настал вечер завтрашнего дня, последнего из отведенных ему племенем для жизни. Что стоит он на берегу реки, вглядываясь в чернильную воду, пытаясь убедить себя, злобной твари здесь нет, что она охотится далеко отсюда, и нет ей никакого дела до человека. Он осторожно входит в воду, стараясь не шуметь, чтобы не привлечь ненужного внимания. Но едва вода достигла колен, как доселе безмятежная водная гладь разверзлась. Из нее показалась оскаленная острыми зубами, голова рептилии, раскачивающаяся на гибкой змеиной шее, в нескольких метрах от поверхности. Немигающие глаза гадины вперились в Лешего, заставляя кровь леденеть в жилах, лишая сил, парализуя волю. И он застыл, не в силах пошевельнуться, не отводя глаз от лика смерти.
Затем змея стремительным броском метнулась к нему, на ходу раскрывая усыпанную острейшими зубами пасть, словно желая заглотить его целиком. И ей это вполне было под силу. Лешему, в бытность свою охотником племени, доводилось видеть гада раза в три меньше, нежели водный демон, который умудрился проглотить человека целиком. Гаденыш раздулся до безобразия, став легкой добычей для охотников. Из-за переполнявшей его тяжести, гад даже ползти не мог. Только глядел немигающими глазами на подбирающихся к нему охотников, пытаясь парализовать их волю. Обожравшаяся рептилия, была слишком легкой добычей, поскольку вместе с обедом потеряла былую подвижность.
Понадобилось всего несколько секунд, чтобы умертвить гада. Еще минута на то, чтобы освободить из брюха рептилии несчастного, который оказался покойником, отнесенным за границы племени. Взамен мертвеца, которого растащили бы за ночь хищники, они получили сотню килограммов вкуснейшего мяса, что ползало по земле без единой косточки.
Но если сухопутный гад, заглотивший человека без остатка, стал легкой добычей людей, справиться с речным чудовищем, было не так просто. По сравнению с ним, убитый тогда змей, был сущим младенцем.
Смертоносная тварь, безжалостная и беспощадная машина смерти, оскалив зловонную пасть, метнулась прямо в лицо Лешему, чтобы вонзить в него истекающие ядовитой слюной, зубы. И в этот, последний миг жизни, оборвался смертоносный змеиный гипноз. Мощнейший заряд адреналина ударил в голову, заставив действовать инстинктивно, вложив в действие всю силу. Он выбросил вперед руки, ударив кулаками прямо в яростно вперившиеся в него глаза.
Удар был настолько силен, что отбросил в сторону огромную, длинной в два десятка метров рептилию, но и он не удержался на месте, полетел с дерева вниз, ломая древесные ветви.
Сон был так ярок и реален, настолько правдоподобно передавал ожидаемую им явь, на которую настроился по дороге к лесной реке, что, падая, Леший не мог сообразить, что случилось на самом деле. Куда исчезла после его удара кошмарная рептилия, куда пропала черная река, и почему перед глазами мелькает древесный ствол, а тело с треском летит через переплетение ветвей. И только когда до земли осталось мгновение полета, пришло понимание. Это был всего лишь сон, и ничего более.
И вместе с пониманием, в последние мгновения полета он уловил все тот же древесный ствол, уходящий вглубь земли, и большой камень, расположившийся возле него. Леший попытался извернуться, чтобы избежать столкновения со стремительно приближающейся глыбой, но было слишком поздно.
И рухнул Леший с дерева вниз, низвергнутый кошмаром с древесных высот, настигнувшем свою жертву за десятки километров от обители зловещей рептилии. И последний выверт, не в силах был что-либо изменить. Он рухнул вниз, ударившись затылком об камень. Мир взорвался в глазах, разбрызгиваясь по сторонам кровавыми ошметками мозгов. И далекий рев голодного ночного зверя, бродящего по лесу в поисках добычи, стал прощальной песней в его честь.
Глава 3. Легионер
В Галлии опять неспокойно. Хотя там никогда не было спокойно. Эти грубые и невежественные создания, неотесанные и примитивные существа, с интеллектом подстать внешнему облику, совсем недавно вошедшие в состав великой Римской империи, так и не смогли понять полноты свалившегося на них, наряду с римскими легионами, счастья. Небольшого роста, коренастые, с заросшими бородами лицами, облаченные в звериные шкуры и обитающие в жилищах, скорее напоминающих логово зверя, нежели человека. Как понять крохотным и злобным мозгам, что в их отсталый мир волею великого Цезаря пришла цивилизация, которая вытащит их на поверхность бытия, из пучины невежества и отсталости, в которой они пребывали тысячи лет, пока в их богом забытые места, не ступила нога римлянина. За римлянином-разведчиком, в этот дикий и суровый край, населенный грубыми и невежественными людьми, пришли тысячи. Прекрасно вооруженные, обученные и дисциплинированные, привыкшие нести цивилизацию диким народам на острие меча.
Варвары пытались сопротивляться, с безумным остервенением защищая свои дремучие селения, устраивая набеги на стоянки римских лагерей, и однажды даже дерзнули дать бой римским легионам. Но на что способны эти дикари? Махать дубинами и топорами, да сотрясать лужеными глотками окрестные просторы.
Леший, командир конного десятка разведки римской центурии, участвовал в том памятном сражении. Одно он должен признать, система оповещения у галлов о вторгшемся неприятеле, работала отменно. В то время как римские легионы продвигались вглубь Галлии, сминая все на своем пути, будь то деревня, небольшой городок, или отряд бородатых парней с дубьем и топорами, весть об их приближении, намного опережала войско. Только этим можно объяснить то, что, пройдя немногим больше половины Галлии, которая была им известна по картам разведчиков, побывавших в этих краях под видом бродячих торговцев, путешественников, искателей приключений, и просто бродяг, они встретили армию.
Конечно, это неорганизованное и недисциплинированное сборище звериного вида людей, назвать армией можно было, лишь обладая изрядной долей воображения. Единственное, что говорило о том, что это действительно галльская армия, а не очередной отряд фанатиков-смертников, их количество. Тысячи, десятки тысяч дикарей. Все они были на удивление похожи. Одинаково звероподобно выглядевшие, облаченные в засаленные шкуры обитающего в этих краях зверья, со звериным же блеском в глазах, с дубинами и топорами в руках. В драке они были сильны и напористы, но, не обладая отменной выучкой римских легионеров, становились легкой добычей, даже посредственных воинов, имеющих гораздо более скромные физические кондиции. У галлов было войско приличное по количеству, но ничтожное по боевой выучке и дисциплине. Если и привыкли они в своих диких краях решать все проблемы ударом здоровенной дубины, считая ее единственным весомым аргументом в разрешении возникающих споров, то с римскими легионами, такой вариант не проходил.
В варварах было полно отваги и желания победить, но их безрассудство выплескивалось через край, что было на руку римским стратегам. То памятное сражение, на которое, повинуясь пущенному по всей Галлии призыву, явились лучшие воины дикой земли, должно было стать триумфом свободолюбивого народа, но стало их величайшей трагедией, память о которой будет жить на галльской земле вечно, передаваясь из поколения в поколение.
Слишком сильно было желание галлов победить, а потому неудержим их натиск. И дрогнуло, сминаясь, хваленое римское воинство, втягиваясь глубоко внутрь. И галлы врубились в самое сердце римского легиона, торжествуя победу над ранее непобедимым противником, не обращая внимания на то, что творится позади, устремившись вперед.
Спустя полчаса, исход схватки был предрешен. Римский легион, на который пришелся основной удар галльской армии, перестал вдавливаться внутрь, превратившись в неприступную стену, ощерившуюся частоколом копий и остриями мечей, изрубающих в клочья любого галла, сумевшего протиснуться сквозь смертоносный частокол копий. Наступление галльской армии прекратилось, а когда их вожди обратили внимание на тыл своей армии, чтобы отойти от растянувшегося и обхватившего их по флангам легиона, они обнаружили, что их провели. Сзади к месту схватки бегом подходили пехотинцы свежих римских легионов, до этого не принимавшие участия в сражении, скрываясь в лесу. В ожидании момента, когда неприятель увязнет в схватке, чтобы окружить его и уничтожить.
Вопль ярости и ужаса пронесся над галльским воинством, о продолжении сражения не могло быть и речи. Вид спешащих к месту схватки свежих римских легионов, торопящихся захлопнуть крышку котла, в котором оказались варвары, мог лишить воинственности кого угодно.
О победе больше никто не думал. Речь шла о собственном спасении, которого могло не быть, если они замешкаются еще хоть немного. И галльское воинство в панике бежало назад, туда, в небольшой промежуток между лесом и подходящими легионами, просвет, дарующий шанс на спасение. Драпали коренастые, бородатые и звероподобные крепыши к лесу, чтобы укрыться там от неминуемой смерти, проскользнуть подобно диким зверям мимо римских копий и мечей.
Но не только копьеносцы и мечники составляли боевую основу римских центурий. Были еще лучники, и кавалерия. Лучники встретили самых шустрых и быстрых галлов, которым удалось вырваться из смертельной ловушки. Беглецы ради спасения жизни, побросали дубины, топоры и тяжелые щиты, все, что мешало бежать.
Быстрые ноги помогли им уйти от кавалерии. Едва галльское воинство дрогнуло и обратилось в поспешное бегство, сдерживающие их ряды римской пехоты расступились, и на поле брани появилась конница. Конные сотни римлян устремились в погоню за беглецами, внося опустошение в их ряды, превращая поспешное отступление в паническое бегство. Редкий бегущий пытался сопротивляться, подавляющее большинство падало на землю с разрубленными головами, не помышляя о сопротивлении.
Плотная масса бегущих не позволила кавалерии обогнуть их с флангов и закрыть единственный просвет, ведущий к лесу, между двумя подходящими к месту схватки, легионами. Может, и не было в том надобности, и, оставляя бегущим открытое пространство, они преследовали определенные цели. У галлов выбора не было. Сзади наседала римская кавалерия, внося опустошение в их ряды. Побросавшие оружие в паническом бегстве, они становились легкой добычей всадников. С флангов ощерилась копьями пехота, уничтожая всякого, кто пытался пробиться через нее. Спереди подходили свежие легионы, встреча с которыми деморализованной галльской армии, не сулила ничего, кроме окончательного разгрома.
Остаткам раздавленной, еще час назад такой воинственной дикой армии, не оставалось иного, как бежать в свободный промежуток между подходящими легионами, в лес. Они вполне успевали укрыться в лесу до подхода основных сил римлян. Там, под сенью деревьев, привычных с детства их никогда не выследит коварный римлянин. И пусть римляне победили сейчас, но с ними они обязательно поквитаются позже, вот только оклемаются от сокрушительного поражения и соберутся с силами. В следующий раз они будут умнее, и не позволят снова заманить себя в ловушку.
До спасительной кромки леса оставалось не более сотни метров. Галлы уже не просто мчались к лесу, они летели, словно на крыльях, побросав все, что могло замедлить стремительный бег. И ничто, никакая сила в мире не могла их остановить. Еще мгновение и их лавина с разгону вольется в лес, сминая кусты, выкорчевывая молодые деревья, сметая все на своем пути.
Но не суждено было неудержимой человеческой лавине докатиться до спасительной кромки леса. Когда передние ряды оказалась в сотне метров от спасения, неподвижная доселе зелень леса дрогнула, и из нее полетели стрелы. Сотни стрел, залп за залпом, в самую гущу набегающего людского потока. И каждая стрела находила цель, отправляя к праотцам очередное человеческое существо. Падали утыканные стрелами бегуны, на их месте появлялись другие, валящиеся под ноги очередным бегущим. И лишь когда гора трупов закрыла кромку леса, до беглецов дошло, что они угодили в засаду, куда их умело загнало римское воинство. В засаду, в которой они будут все перебиты, не имея возможности побороться за жизнь. Их перебьют, как мишени в тире. А пехотинцы будут стоять и смотреть на избиение, следя за тем, чтобы никто не ускользнул с места бойни.
Подошедшие римские легионы довершили окружение. В тылу галльской армии, бесчинствовала кавалерия, внося опустошение. Сквозь конницу пробиться было невозможно, как невозможно пробраться живому сквозь тучу летящих из леса стрел. Оставался крохотный шанс на спасение, попытавшись пробиться через пехоту. В отчаянном броске галлы бросились на подошедшие к месту побоища легионы. Безоружные, готовые рвать врага зубами. Они были страшны в отчаянии и гневе. Но сила, даже помноженная на гнев, без оружия не многого стоит. Галлы гибли сотнями, не приблизившись ни на шаг к спасению.
С раннего утра и до позднего вечера продолжалось истребление дикой армии. Из тысяч воинов, собранных со всей Галлии, спастись не удалось никому. Еще до наступления полуночи, все они поливали кровью землю. Проткнутые копьями, изрубленные мечами, пронзенные стрелами. Кто еще был жив, умирал с размозженным черепом, или вспоротым брюхом в страшных мучениях, задыхаясь от боли, и тяжести навалившихся сверху тел людей, которым повезло умереть быстро, избежав мук предсмертной агонии.
60ти тысячная армия дикарей-галлов была полностью уничтожена тремя римскими легионами, насчитывающими вдвое меньшее количество бойцов. В этом, даже не сражении, а избиении диких людей, погибло немногим более тысячи воинов из числа тех, что приняли на себя первый удар армии варваров, заманив их в ловушку, из которой выбраться живьем, никому не удалось. Воинское мастерство и опыт, взяли верх над числом. Римлянам было не в первой наголову разбивать превосходящие по численности орды варваров, и они по праву носили звание лучшей армии мира. В этот день они с блеском подтвердили право называться лучшими. Для них это была очередная победа, выигранная не числом, а умением.
Для галлов самый черный день в истории. Лучшие сыны земли галльской, бесславно сгинули в кровавой мясорубке, осиротили семьи, оставив без защиты родные селения. Долгие годы будет слышан на порабощенной земле плач и стон по ее погибшим сынам, которых не вернуть и за все золото мира. Потребуются годы, пока на галльской земле вырастет и окрепнет новое поколение воинов, способных сражаться за свободу родной земли.
После того памятного сражения, в котором непобедимые римские легионы напрочь разбили галльскую армию, процесс покорения Галлии не занял много времени. Села и городки, лишившись защитников, не оказывали сопротивления. Их жители, прихватив все самое ценное, бежали в горы, в надежде переждать смутное время. Но всю жизнь в лесу просидеть невозможно и постепенно они начали возвращаться в свои поспешно брошенные жилища, к хозяйству, которое вели на протяжении сотен лет.
Римляне особенно не докучали. Не претендовали на их скромное имущество, убогие жилища, да и на самих галлов, которых воспринимали скорее как разумных животных, нежели людей. Свои крепости предпочитали строить в стороне от поселений галлов, чтобы не портить обзора видом грязных, укутанных шкурами людишек и их убогого жилья. Римское присутствие сводилось к тому, что над галльскими деревнями и городками реяли знамена империи, да на въездах в поселения дежурили караулы, взимавшие плату за вход в селение в казну великого императора.
Император был жаден до денег. Его армия была огромной, и одних лишь подданных римской империи было недостаточно для того, чтобы содержать ее. Десятки тысяч воинов, выходцев из покоренных римлянами народов, служили в армии за звонкую монету. Тысячи варваров с еще не покоренных территорий, также служили империи, пленившись звоном золота. Воевали варвары, находящиеся на службе Рима, с такими же варварами, грабившими римские поселения и земли, находящиеся под их влиянием.
Бесконечные войны вела Великая Римская Империя, чтобы удержать в сохранности границы своих бескрайних территорий, а по возможности и раздвинуть их вширь. То и дело на ее необъятных просторах вспыхивали восстания и бунты, для подавления которых требовались войска и золото. Ежедневно, огромная римская армия поглощала горы золота, требуя все новых и новых вливаний.
И поэтому новые территории, попавшие под власть империи, облагались налогом на содержание армии расквартированной там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143