Он уступил и усмехнулся, положив свою когтистую кисть мне на руку. «Было бы не так плохо, не будь я рада видеть старого мошенника», — подумала я, подавляя раздражение. Его глаза смеялись, в них присутствовало парадоксальное ортеанское сочетание веселья и абсолютной серьезности.— Что мы можем сделать для вас? — повторила я.— Вы можете помочь обрести уверенность, что у подходящего человека будет шанс стать Т'Ан Сутаи-телестре .Должно быть, тут я взглянула на Нелума Сантила, потому что темнокожий мужчина покачал головой.— Не я, Т'Ан С'арант , я лишь поддерживаю это.Это с'аны выбирают одного из своего числа, кто становится Т'Аном провинции, но, чтобы принять Корону, этот один должен — в большом Доме-источнике ниже Цитадели, на глазах у всех там собравшихся — назвать себя. Таким образом, в сердце всей политики и интриг телестре существует эта заключительная, публичная честность.— Кто это? Не вы ли, Хал? — Похоже, ему нравилось, когда его спрашивали.— Блейз н'ри н'сут Медуэнин, — ответил старик. — С'аны Римона хотят назвать его Т'Ан Римон, но он не хочет и слышать об этом; если же он не Т'Ан , то не может принять Корону, а я думаю — Кристи, можете со мной не соглашаться, — думаю, что Блейз Медуэнин — лучший Т'Ан Сутаи-телестре , какой сейчас мог у нас быть. Кристи, мы хотим, чтобы вы поговорили с ним!Я застыла на месте.— Почему с ним? И почему я?— Он был наемником, — сказал Нелум Сантил. — Нам нужен для Короны тот, кто знает, как воевать и как избежать войны. Все, что умеет Т'Ан Ремонде Ховис, это оставаться Т'Аном , Т'Ан Имир Герен не пользуется должным доверием, потому что слишком часто бывал за пределами Ста Тысяч, а Кире — слишком отдаленная провинция, чтобы люди знали Т'Ан Кире Бетан…— Ромаре Керис-Андрете станет Т'Ан Римон, если им не станет Блейз, но Ромаре глуп, — сказал Хал. Он обхватил шестипалыми руками верх посоха и посмотрел вниз, на пыльные доски пола. Когда он поднял голову, в его взгляде ощущалась энергия более молодого человека. — Почему вы? Кристи, вы его знаете. Вы в его обществе пересекли Стену Мира. Он прислушается к вам, потому что…— Ну-ну?Старик задумчиво произнес:— Потому что вы были с ним, пожалуй, арикей , и он немало повидал в жизни. Я не говорю этого, не обдумав, ведь вы — одна из немногих, кому он доверяет. Если вы скажете ему, что нужно стать Т'Ан Римон, он поверит вам.— Хал, ты не меняешься. Всегда манипулируешь людьми, всегда работаешь за кулисами…— Он стал бы хорошим Т'Ан Сутаи-телестре и, возможно, это было бы то, что нужно для Побережья. Я не убеждена в том, что это было бы самое лучшее для нас.Хал проницательно посмотрел на меня.— «Нас»? Теперь это Компания, ваше правительство или какая-то иная фракция на Земле, о которой нам ничего не известно?В тишине эхом отдавались голоса с улицы и кричали рашаку . В оконном проеме сине-зелеными сверкающими искрами плясали мухи кекри . Чувствовался в это время еще слабый запах ночного цветка кацсиса .— Поговорите с ним, — сказал старик на своем родном пейр-даденийском языке. — Поговорите с ним и примиритесь…Я взглянула на него.— Мне пришли в голову три слова.— «Я сделаю это»? — с надеждой предположил Халтерн.— «Хитрый старый ублюдок…» — Я ухитрилась перевести смысл этого выражения. Он рассмеялся. Нелум Сантил в смущении глядел на нас обоих.— В данный момент я несколько обеспокоена другим, — сказала я. — Я не увидела сегодня Корасон Мендес…— Командор Мендес находится у Ромаре Керис-Андрете в казармах у Дамари-на-Холме. Теперь же, если вы утешились, — сказал Халтерн, буравя меня взглядом, — вы сможете ответить на мой вопрос.Я спросила:— Где найти Блейза Медуэнина? Скурраи-джасин тряслась по Площади, приземистые рептилиеподобные животные топтали мох-траву, росшую между камнями мостовой. Блестели на солнце их лохматые шкуры и спиленные рога с надетыми на них металлическими колпачками. Как и прочие, наш возница объехал заблокированные «челноки», спокойно стоявшие у южного края Площади. Напротив, возле тропы, что вела вверх по скале, около двух десятков молодых ортеанцев рубили изогнутыми ножами ползучую растительность. Выше сливалась с белесо-голубым небом Цитадель. Теплая дымка размывала очертания падавших на камни теней.Халтерн, велев вознице скурраи-джасин подождать, поговорил с каким-то мужчиной, который вел мархаца , а через несколько ярдов сделал то же самое, обратившись на сей раз к молодой женщине, ведшей одно из животных, навьюченное грузом. Когда скурраи-джасин остановилась перед воротами большого Дома-источника, он сказал:— Неделя до выборов. Мы должны быть готовы. Ах, да… здесь, в Доме-источнике, вы сможете найти Блейза.Я слезла с повозки, а затем остановилась, положив руку на ярко раскрашенную древесину, и посмотрела в неприметное лицо Нелума Сантила.— Т'Анам Мелкати не везло, когда вы были их начальником порта, Т'Ан Сантил, и я желаю, чтобы вам больше повезло с вашими.Темнокожий мужчина вздрогнул.— Т'Ан Халтерн сказал, что у вас острый ум. Вы все еще так печалитесь о вашей арикей Орландис?Халтерн осторожно спустился со ступеньки скурраи-джасин , гремя своим посохом. Он подал знак вознице, и скурраи-джасин с грохотом укатила. Увозя Нелума Сантила по какому-то другому делу, которое могло быть сейчас у Т'Ан Мелкати.— Моя Орландис… арикей !— В россказнях это подается таким образом. — Халтерн улыбнулся. — Если в них не говорится, что вы арикей с Блейзом. Или с Т'Аном Ремонде Ховисом.У ортеанцев, должно быть, очень странное представление о сексуальных аппетитах землян. Ховис? — Рурик Орландис не вернется в Сто Тысяч, Кристи, если это то, о чем вы думаете.Он взял меня за руку, тяжело опершись на нее. Мы вошли по ступеням во внутренний двор, где толпился народ: одни разговаривали, другие занимались уборкой, третьи ели. Многие уважительно приветствовали нового Морского маршала Свободного порта.— Хал, о Рурик.Он помолчал, опершись на свой посох. Солнце мерцало на его редкой, коротко подстриженной гриве. Я увидела, что он по-прежнему носил на поясе своей белой мантии с вырезом на спине меч « харур-нацари ». Халтерн Бет'ру-элен оставил, наконец, побочные занятия, вышел из политической тени, чтобы получить признание в качестве Морского маршала, Т'Ана Морврена.— Блейз говорил вам, что я сделал ее ссылку… постоянной. — Его бледные глаза выражали не беспокойство, а несокрушимость. Затем он тихо сказал: — Я говорю себе, что она была предательницей, погубителем земли, изгнанницей; она могла бы стать во главе наших врагов, и мне не оставалось ничего иного, но все-таки я не верю в это. — Он помолчал. — У нее не было снов о прошлой жизни. Меня теперь часто удивляет, вернется ли она из царства Богини? Или в ней было так много крови Золотых, что она умерла, как и они, без возрождения?Для меня было физически больно не сказать «она жива!». Однажды я рисковала ее тайной, и мне нельзя допустить этого снова.Я решила продлить молчание. Старик, наконец, двинулся вперед, направляя стопы ко входу в Дом-источник в глубине внутреннего двора. Я поддерживала его под руку.— Здесь, — сказал Халтерн.Блейз Медуэнин стоял снаружи, возле сводчатого входа, с группой темногривых ортеанцев. Это были пятеро или шестеро молодых мужчин и женщин в туниках, подпоясанных цепочками, и в масках, нанесенных на лица алой, желтой и темно-синей красками. Из Городов Радуги, из субтропических земель дальнего юга. С ними был худой мужчина с черной гривой, походившей на перепутанную колючую проволоку, на загорелой коже на ребрах и бедрах виднелись белые следы старых шрамов. Одежда из неокрашенной кожи свидетельствовала о том, что родом он был из кочевых племен, живущих в мертвых городах за Стеной Мира.Халтерн прошел через вход в зал под куполом, кивком призывая Блейза следовать за нами. Светлогривый ортеанец извинился перед собеседниками и оставил их. Мы встретились, но у меня было время подумать, каким небольшим кажется купол, насколько убоги ярусы каменных сидений, спускавшиеся к отверстию Источника, а затем меня поразил запах горящих свечей из воска бекамилов , тех, какие всегда использовали для освещения этого сумрачного амфитеатра. У меня было такое ощущение, будто кто-то до дна вычерпал содержимое моей грудной клетки.— Т'Ан Морврен, Т'Ан Медуэнин, приветствую вас. — Проходивший мимо нас темногривый Хранитель Источника поклонился, спеша вниз через ряды сидений к группе других Хранителей Источника и Говорящих-с-землей. Подошли аширен в мантиях Дома-источника, почтительно предложив травяной чай. Хал движением руки отослал их обратно. Глаза Блейза встретились с моими. Он улыбнулся. А затем повернулся в сторону, чтобы ответить на вопрос с'ана в имирском платье, заверил его в чем-то и отправил прочь.«Вот и мы здесь, — подумала я. — Хал, постаревший и седогривый, но излучающий все достоинство Морского маршала, Блейз, прекрасно смотревшийся в римонских сапогах и брюках из кожи мархаца и в безрукавой куртке из ткани хирит-гойен . Мы, те, с чьим мнением считаются, кого уважают, стоим здесь, где когда-то стояли Сутафиори, СуБаннасен и Орландис, когда Блейз был обносившимся наемником, Хал — тайным агентом, а я — никем с широко раскрытыми глазами и энтузиазмом молодости».— Могли ли вы поверить в такое? — произнес коренастый ортеанец, и его наполовину изуродованное лицо исказила знакомая улыбка.Хал опустился на каменную скамью.— Нет, когда вы гнали нас от Эт в Большие Топи.— А также в Корбеке, — сказала я, — когда вы давали ложные показания против меня на суде в Доме-источнике.Блейз усмехнулся. Затем посмотрел вниз на Хала, и выражение его лица стало серьезным.— Тогда я был наемником. У меня был заключен контракт, и я следовал правилам. Так уж я привык делать. Вам это должно быть известно, потому что я годами служил вам в Морврене и никогда не хотел быть Т'Ан .Халтерн обхватил шестипалыми руками рукоятку посоха. Затем вздохнул, обвисая ослабшим телом.— Мы слишком много лет дружим, чтобы говорить о «службе»… или я не прав?— Нет, — возразил Блейз. Он беспомощно взглянул на меня. — Скажите ему, С'арант . Почему бы не предоставить телестре возможность вести дела с Побережьем, как они всегда это делали?Халтерн резко вставил:— Вы солдат. Вам понятна разница между рейдами кораблей и вторжением.— Нужно принимать в расчет и технику Земли, — сказала я. — Оружие с Земли. Вам… нам… необходимо заключить мир с Побережьем. Или, чего доброго, Компания решит использовать военные силы Кори, а их способы прекращения войны могут оказаться хуже, чем ее начало. Блейз, вам доверяют, с'ан прислушиваются к вам, так поймите же, ради Бога, что вы должны занять позицию. Станьте Т'Ан Римон. Станьте любым, кем бы ни пришлось стать.Он задумчиво посмотрел на меня. Почувствовав, что впадаю в риторику, я подумала: «Как мне выразить свою мысль?»— А если решение Ста Тысяч не понравится Земле? — спросил он.— Наплевать мне на Землю…Оба пораженно уставились на меня. Я ощутила себя беззащитной. Один еще молод, другой стар: солдат и политик… Я в панике оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что этого никто больше не слышал. Дуг Клиффорд находился внизу с группой Говорящих-с-землей. Кори Мендес вошла через другой вход с дальней стороны, без Ромаре Керис-Андрете. А потом я заметила улыбающегося Блейза и мягкий юмор в глазах Хала.— Опасно переступать эту грань, — тихо сказал Хал. — Обратного пути нет. Ваши люди, если бы они узнали об этом, не простили бы такого.Блейз вмешался:— Разве это имеет значение? — Обнял меня, а затем, отступив назад, обратился к Халтерну: — Вы, Бет'ру-элен, назовете ли вы себя Т'Ан Сутаи-телестре , когда наступит Летнее солнцестояние?Светлые глаза Халтерна прикрылись перепонками. Свет свечей и проникавшие через прорезь в куполе лучи солнца разрисовывали тенями лицо Хала, по выражению которого мне никогда не удавалось угадывать с легкостью его мысли. Он сказал:— Если бы я был помоложе…А Блейз очень рассудительно проговорил:— Я не могу нести это бремя. Я воин, а не политик. За годы, проведенные в Морврене, я узнал только то, что никто не знает достаточно, чтобы отдавать приказы всем Ста Тысячам.Я сказала:— Этого всегда никто не знал, однако кому-то, тем не менее, нужно принимать решения.На его обезображенном лице появилось хитрое выражение.— Вы подводите нас к своим замыслам.— Либо вы малодушны, — сказала я и увидела на его лице вспышку гнева, превратившего шрамы в нечто чудовищное, — либо вам известны ваши недостатки. Не знаю. Вам бы нужно поскорее в этом разобраться.— Да, — сказал Халтерн, — времени у нас немного.«Мы оба рьяно выпихиваем тебя с пристрастием, — подумала я. — С присвоенных нами позиций превосходства, принуждая тебя к тому, чего сами не будем или не можем делать».А если бы я была Т'Ан Сутаи-телестре ! В этом моем городе Таткаэре, в чарующей атмосфере середины лета, а снаружи — военные корабли Побережья, голодное лицо Сетри, мечта об империи в Кель Харантише и обитатели другого мира, которые начали нести знания, а заканчивают ввозом оружия…— Да, — прервал мои размышления голос Блейза, и я подняла голову, чтобы встретить его взгляд: он говорил так, словно мог читать мои мысли.Я сказала:— Мне жаль, что мы когда-то пришли сюда. На Каррик V.Он встал, слегка приподняв подбородок и положив руки с когтеобразными ногтями на рукоятки харуров . Его взгляд скользил по круглому залу, по мужчинам и женщинам во всем многообразии одеяний из Мелкати, Римона, Ремонде, Морврена, Кире… по ровным коричневым кирпичам купола и лучу света, вонзающемуся через прорезь в крыше в черное отверстие Источника. Поднялся и стих гул голосов. Шипели свечи из воска бекамилов . Легкий теплый ветерок залетал с внутреннего двора, неся запахи кацсиса , помета мархацев и варившейся пищи. Он сказал:— Керис-Основатель разметил границы телестре . Это было после падения Империи, когда наступил хаос. А я люблю землю. Я смотрю со стороны и почти не бываю в Медуэнин, но с нею связаны все мои воспоминания, и я скорее отрежу себе руку, чем увижу, как телестре станут уничтожать чужестранцы. Изменять значит разрушать. — Затем пожал плечами и добавил с уверенностью наемника: — Иногда изменение должно происходить.Халтерн перехватил мой взгляд. И я подумала: «Да, я знаю, что только тот, кто смотрит на все со стороны, обладает способностью видеть подобные вещи. Сторонние люди, такие, как ты, я и Блейз Медуэнин».— Станьте Т'Ан Римон, — сказала я. — По той самой причине, что я не могу себе представить Ромаре Керис-Андрете, говорящего то, что вы только что сказали.Блейз так захохотал, что все находившиеся под куполом повернули головы в нашу сторону. В этот миг мы были такими, как прежде: наемник, секретный агент и посланница. Хала задыхался от скрипучего смеха. Я ухмылялась.— Подробнее поговорим об этом попозже, — сказал Халтерн. — Идемте вниз и побеседуем теперь с Хранителем Источника. Здесь есть Говорящие-с-землей из всех семи провинций. Хочу побеседовать с ними, послушать, что говорят о наиболее отдаленных телестре . Они слышали обо мне в Морврене. Я хочу знать, не назовут ли они это всего лишь очередным безумием Свободного порта — мысль о том, что мужчины и женщины Побережья могут прийти сюда и разделить между собой заброшенные земли.Я пошла за ним вниз по ступеням к следующей скамье. Блейз остался стоять, и я оглянулась назад, подняв голову. Бывший наемник сказал:— Когда с'ан попросят меня снова, я буду назван Т'Ан Римон.Двое суток длиной в двадцать семь часов ушло на переговорный марафон. Каждый ортеанец в городе (а они продолжали прибывать сотнями) слышал о «разделе земли» и хотел говорить об этом с Т'Анами , с такширие и с пришельцами из другого мира. Особенно с пришельцами. Их протесты были многочисленными и отчаянными. Поздно вечером Третьего дня Восьмой недели Дуресты я вернулась, пошатываясь от изнурения, в Арентине на Западном холме. Остановилась во внутреннем дворе дома телестре , взглянула в голубое небо, сиявшее дневными звездами, и подумала: «Есть ли у нас шанс?» Подобные вещи обладают своей инерцией. Происходит бесконечное давление, с виду не дающее результата, но затем все мгновенно приходит в движение. «Нам нужна лишь самая малая опора, — подумала я. — Если бы нам удалось заполучить несколько человек от хайек для переговоров здесь, в Таткаэре. Но каким образом?»Из комнат первого этажа ко мне вышла Кори Мендес. Она тоже взглянула на небо.— Линн, вы полетите вместе со мной обратно на южный континент?— Когда?— Сегодня. Половина моих сил произвела там посадку. Мой заместитель посылает «челнок» с орбитальной станции. — Женщина с ястребиным лицом помолчала. Теплый ветер разбросал споры зику , красные на ее черном комбинезоне, и, стряхивая их, она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81