Они прошли на земли, где я родился, не слишком плодородные, непригодные для земледелия, но хорошие для скотоводства. Они оторвались от земли и стали следовать за своими стадами, руководствуясь сменой времен года. Они учили охотников и жителей лесов на севере, вступали в браки с ними. Вот как возник мой народ.
Когда императоры Китая были могущественными, они воевали с моим народом. Когда императоры бывали слабыми, мой народ забирал у них землю и обкладывал данью. Скотоводы и земледельцы не принадлежат к разным видам людей, они подобны правой и левой руке. Постоянно воюя, каждый изобрел новое оружие, придумал новую стратегию.
Сейчас - на время, а быть может, и навсегда - мы, монголы, прекращаем войну. Мы объединили города, плодородные земли и степи в мире, процветании и порядке. Нет таких причин, которые мешали бы людям жить под властью одного правительства, как говорил еще мой Прародитель. Соединяя основание, заложенное Прародителем в Яссе, с мудростью правителей Китая, мы сможем создать идеальное правительство, правительство, основанное на силе монголов, гарантирующей ему вечную жизнь. Мы применим старую систему испытаний Конфуция, чтобы отобрать самых талантливых администраторов. Это лучшая система правления в мире - назначение на посты наиболее пригодных. Конечно, мы не должны позволить китайцам занять главенствующее положение. Мы возьмем от них их философию, будем использовать их мастерство, но никогда не позволим подняться к вершинам власти. Я привезу способных людей из всех стран мира: турков, арабов, франков и, конечно, монголов, чтобы они правили китайцами и усмиряли их. Если мы допустим китайцев к власти, они развратят нас, сделают слабыми, заставят забыть, кто мы, пока не останется ни одного монгола, будут только испорченные китайцы, чьи предки были когда-то монголами. Меня часто обвиняют в том, что я хочу отдать империю монголов в руки китайцев, но я не настолько глуп, чтобы сделать подобное. Я пожру Китай, а не Китай пожрет меня.
Когда весь Китай станет нашим, мы снова повернем на запад. С нашим богатством и мудростью китайцев мы продолжим завоевание франков. Сделать это будет несложно. Мы прокатились бы по всей Европе еще двадцать лет назад, если бы мой дядя Огодай не умер в самый неподходящий момент. Ты спрашивала, как далеко мы собираемся идти. Когда у нас в руках будут Китай и Европа, много ли еще земель в мире останется?
Мы станем пастухами народов. Есть много видов богатства, кроме животных, драгоценных камней и металлов. Это богатство красоты, богатство мудрости, богатство покоя. Мы будем обладать и наслаждаться всем этим, всем хорошим, что этот мир может предложить нам.
- Богатства, о которых вы говорили, накапливаются только в мирное время, - сказала Танико.
Кублай изумленно пожирал ее глазами.
- Эти твои острова еще никто никогда не завоевывал. Там, наверно, скопилось достаточно всего.
- Вы были бы поражены нашей бедностью. Увидев Китай, я поняла, что наши люди не имеют представления о том, что значит по-настоящему быть богатым. - «Не перестарайся», - предупредила она себя мысленно.
- Ты боишься меня. Именно поэтому ты постоянно говоришь, как бедна твоя страна. - Она вдруг поняла, что он сидит рядом с ней уже достаточно долго.
- Ваше величество - самый могущественный человек на земле. Как я могу не бояться вас.
Его темные глаза пронзали ее.
- Сейчас ты знаешь меня лучше, чем при нашей первой встрече. Почему ты все еще боишься меня?
Она поняла, что с ним происходит. Тяжелые веки опустились на глаза, дыхание участилось. Легкий румянец покрыл его щеки. «Как бык весной», - вспомнила она. К своему удивлению, она почти мгновенно ощутила тепло между бедрами в ответ на его взгляд. Она не знала мужчины уже два года - со времен смерти Кийоси.
«Он такой большой. Я могу закрыть глаза и представить себе, что лежу с Дзебу. Хотя, если он ляжет на меня, то несомненно раздавит».
- Ваши дрессировщики слонов знают своих слонов, ваше величество, но все равно - и очень мудро - продолжают бояться их.
- Перестань называть меня «ваше величество». Это напоминает мне о вещах, о которых я предпочел бы забыть на какое-то время.
- Как я должна называть вас?
Его тело лежало поперек кровати, похожее на валун. Он улыбнулся ей. Она положила ладонь поверх его халата и оставила ее там, чувствуя удары сердца самого могущественного человека в мире.
- Ты сама должна придумать для меня имя, которым ни с кем не поделишься.
«Он такой большой, такой сильный».
- Я буду называть вас Слоном.
Кублай рассмеялся и потянул ее к себе, пока она не легла на его грудь. Его пальцы стали сдергивать с нее одежду. Слой за слоем, он обнажил ее. Она была удивлена, что он не остановился, пока не раздел ееполностью.
- Ты очень изящна, - сказал он. - Ты покраснела. Тебе стыдно быть обнаженной? Я предпочитаю делать все именно так. - Его толстые пальцы нежно ощупывали ее тело.
- Странно соединяться с мужчиной совершенно обнаженной, - сказала она. - Не могу сказать, нравится или не нравится мне это. - Она судорожно вздохнула. - Мне нравится, что вы сейчас делаете. Очень нравится.
Она забыла о своих страхах, о том, что он может раздавить ее, если ляжет сверху. Он не стал этого делать. Когда она была готова принять его, он обхватил ее талию своими могучими ладонями и поднял вверх легким движением мускулистых рук. Лежа на спине, он медленно опустил ее на свое тело.
Она проснулась от звуков спора.
- Мне все равно, что ты думаешь. Если ли немедленно не разбудишь его, твоя голова окажется там же, где давно оказались твои яйца.
Другой, более слабый голос возражал.
Она открыла глаза, и на мгновение ей показалось, что она находится в монгольском шатре. Потом она вспомнила, что он опустил занавеси, прежде чем они заснули среди сбившихся подушек и одеял. Приятно ныло в паху, там, где давно не использовавшиеся мышцы поработали прошлой ночью. Рядом, похожий на огромный валун, лежал Кублай. Несмотря на его неподвижность, она, по его частому дыханию, поняла, что он проснулся.
Занавеси раздвинулись, показалось свирепое молодое лицо, окаймленное заплетенными черными волосами. Танико сжалась и закрылась одеялом. Кублай быстро сел.
Человек что-то настойчиво произнес по-монгольски, Танико уловила слово «Каракорум». Теперь она узнала его. Это был гурхан Байан. Военачальник не смотрел на Танико, но не сводил глаз с Кублая, который задал ему вопрос на том же языке.
Кублай вздохнул, услышав ответ Байана. Быстро встал, возвышаясь голым телом над помостом. Евнух, пытавшийся остановить Байана, принес ему халат. Кублай опустил взгляд на Танико.
- Случилось то, чего я боялся, но ожидал. Когда этот курултай провозглашал меня Великим Ханом, люди Арика Буки заявили о его притязании на этот пост в Каракоруме. Сейчас окажется, что появилось два Великих Хана, и начнется война. Пройдут годы, прежде чем мы сможем продолжить завоевание Суп.
«И еще больше лет, прежде чем вы сможете угрожать моей родине», - с легким удовлетворением подумала Танико.
Завернувшись в одеяло, чтобы прикрыть наготу, она произнесла:
- Я скорблю о вашем народе, ваше величество. Гражданская война ужасна.
- Она очень разорительна, - сказал Кублай. - Чтобы избежать ее, я бы с радостью отказался от империи в пользу Арика Буки и его людей, но они не будут знать, что с ней делать.
Великий Хан и его гурхан вышли из спальни, возбужденно разговаривая. «Для них это игра, - подумала Танико. - Они наслаждаются ею».
Глава 18
Дзебу стоял спиной к стволу ивы и наблюдал за осторожно приближающимися к нему четырьмя китайскими копейщиками. Крики и шум боя были совсем рядом, но туман был настолько густой, что он практически ничего не видел. Они сражались почти вслепую уже несколько часов. Он вымотался и тяжело дышал.
Справа, сквозь туман, доносилось журчание текущей реки. Он сделал выпад мечом, заставив четырех китайцев отступить. Потом поднял вверх руки, присел и прыгнул. Ему едва удалось сделать это. Грубая кора ивы содрала кожу с ладони его левой руки. Мгновение левая рука держала на себе весь его вес. Потом ему удалось зацепиться правой рукой, в которой был меч, за ветку дерева. «Ива не может подвести меня», - подумал он.
Он подтянулся и полез вверх как обезьяна. Четыре копья воткнулись в то место, где его уже не было. Он спрыгнул на более низкие ветви дерева и побежал по одной из них в сторону реки. Когда ветка уже не могла больше держать его вес, он упал с нее и полетел ногами вперед в реку. Течение унесло его от кричащих что-то копейщиков.
Даже рядом с берегом река была глубокой. Отяжеленный доспехами, он с трудом мог плыть. Это был один из многих каналов, орошающих Красный Бассейн. Дзебу услышал голоса людей, говоривших что-то на его родном языке, и поплыл к берегу. Уцепившись за один из огромных камней, которые удерживали реку в ее созданном человеком русле, он позвал двух ближних к нему самураев.
- Мы победили, шике, - сказал один из них. - Они убегают.
- Он ничего не знает, - сказал другой. - Судя по тому что мы можем видеть в этом тумане, быть может, убегаем мы.
- Где господин Юкио?
- Где-то здесь, - ответил второй самурай. - Я не могу понять, где сам нахожусь.
Дзебу пошел по берегу, зовя Юкио. Наконец он нашел его сидящим на камне; увенчанный драконом шлем был в его руках. Дзебу огляделся. Во всех направлениях стояли плотные белые стены тумана. У ног Юкио лежали три трупа.
- Мы отбросили их? - спросил Дзебу. Он вложил меч в ножны и сел рядом с Юкио.
- Ты думаешь, я сидел бы здесь, сняв шлем, если бы нам не удалось сделать это? Чуть погодя я встану и объявлю перекличку, чтобы узнать, сколько человек мы потеряли на этот раз. Я устал от всего этого. По-прежнему считаю, что нам нужно отправляться в Наньчжао, на юг.
- Мы найдем то, что ищем, если будем двигаться на север.
- Уже восемь месяцев мы скитаемся в этой стране туманов, рек и рисовых полей, разыскивая что? Кажется, только ты это знаешь. Я устал от твоего исполнения роли таинственного шике, обладающего сверхъестественным знанием, который настаивает на том, чтобы мы продолжали двигаться на север, но не говорит почему.
Дзебу вздохнул и покачал головой.
- Я сказал тебе все, что знаю. Правитель Лю настаивал на том, что удача ожидает нас только если мы будем двигаться в этом направлении. Это все. Он не сказал мне ничего больше. Если находишь мой совет неверным, отдай приказ. Мы двинемся на юг и предложим свои услуги королю Наньчжао в его войне против Аннама. Или королю Аннама в его войне против Наньчжао?
- На мне лежит тяжесть решения, от которого зависит будущее всех, а ты насмехаешься надо мной.
- Ты сам сделал это решение тяжелым.
- Мы просто бандиты. Китайцы назначили награду за наши головы. Раз за разом они посылают за нами армию, мы убиваем нескольких из них, они убивают нескольких из нас. Наши шелк и серебро кончились, мы вынуждены воровать пищу и фураж у крестьян. Все ненавидят нас.
Дзебу фыркнул.
- А ты не можешь вынести того, что находишься среди людей, которые не боготворят тебя, как жители Гуайлиня.
Юкио встал.
- Ты смеешься надо мной?
Дзебу остался сидеть.
- Да.
Пальцы Юкио забарабанили по рукоятке меча.
- Я - Муратомо-но Юкио, сын Муратомо-но Домея, главы рода Муратомо, самых прославленных воинов на Священных Островах.
- Здесь это не значит ничего.
- Ты подстрекаешь меня. Я лучший фехтовальщик, чем ты.
- Возможно.
«Он прав, - подумал Дзебу. - Я подстрекаю его. Последние шесть месяцев мы плутали, не видя перед собой ничего, как сейчас в тумане. Это беспокоит меня так же, как и его. У меня нет направления, нет Цели. Я заблудился. Держаться не за что».
Внезапно появился Моко, выглядевший смешно в широком, плоском китайском шлеме.
- Умоляю вас, мои господа, не надо ссориться. У людей осталось только одно - вера в наше руководство. Что касается меня, если хоть один из вас причинит боль другому, я покончу с собой.
- Более вероятно, что тебя убьет кто-то из нас, - грубо произнес Дзебу, обрадовавшийся его появлению, - если будешь носить этот китайский шлем.
- Любой, кто приблизится ко мне настолько, чтобы убить, приблизится в достаточной мере, чтобы узнать меня, - ответил Моко, - а права носить шлем самурая у меня нет. - За время их долгого пути Моко стал для самураев чем-то вроде квартирмейстера. Он вез обоз, следил за припасами и товарами для торговли, заботился о благополучии женщин и слуг. Он вел переговоры с крестьянами, у которых они забирали рис и овощи, выдавал им долговые расписки, убеждая, что когда-нибудь самураи обязательно вернутся и заплатят за все, что взяли. Честно или нет, но так самураям было легче брать, а крестьянам - отдавать.
- Этих воинов, которым вы только что нанесли поражение, послал правитель Учуаня, - сказал Моко. - Он не знает, является он подданным императора Сун или монголов. Как большинство в Сычуане, он не получал никаких сообщений ни от каких правителей уже более шести месяцев. Но он знает, что обе стороны считают нас врагами, и решил услужить своим хозяевам, кто бы ни оказался ими, уничтожив нас на своей земле.
- Откуда ты все это знаешь, Моко? - спросил Юкио.
- Наши воины захватили в плен несколько врагов и привели их ко мне, чтобы я сторожил их. Они весьма охотно поговорили со мной.
- Хорошо, теперь убей их. Желудок Дзебу сжался.
- Почему не отпустить их?
- Мы - самураи. Мы не сомневаемся в том, кто мы - воины или монахи. Моко, возьми первых шесть самураев, которых встретишь, и скажи, что им приказано обезглавить пленных. - Он повернулся к Дзебу, его круглые глаза сверкали. - Не спорь со мной. - Дзебу промолчал и отвернулся, ссутулившись.
Слегка покачав головой, Моко поклонился.
- Еще одно, - сказал он. - После боя появился старый монах, который ищет вас обоих. Он маленького роста, с седыми волосами и одет в серые одежды - как зиндзя.
Дзебу почувствовал, как сердце его забилось быстрее.
- Наконец-то, - сказал Юкио.
- Привести его? - спросил Моко.
- Немедленно, - сказал Дзебу.
Из тумана появился старик, который мало изменился с той ночи, несколько лет назад, когда Дзебу оставил его на берегу рядом с пылающим Храмом Водной Птицы. Его борода отросла почти до пояса, спрятав белый шнур на шее. От возраста белые волосы поредели.
Он и Дзебу долго смотрели друг на друга в молчании. В лужу на земле падали капли воды с ветки дерева.
- Почему ты раньше не пришел ко мне, сенсей? - прошептал Дзебу.
- Был занят другими делами.
Дзебу повернулся к Юкио, глаза которого стали огромными от благоговейного страха.
- Господин Муратомо-но Юкио, позвольте представить вам моего отца, Тайтаро, бывшего настоятеля Храма Водной Птицы.
Юкио низко поклонился.
- Сенсей.
Тайтаро в свою очередь поклонился ему:
- Господин Юкио, слава о вас распространилась по всем Священным Островам и большей части Китая. Следующие поколения Муратомо, идя в бой, с гордостью будут называть вас в числе своих предков.
- Вы слишком великодушны, сенсей. - Юкио снова поклонился, чтобы выразить свое почтение Тайтаро. - Я постоянно слышал о великом настоятеле Тайтаро с той поры, как встретился с вашим сыном.
Дзебу и Тайтаро обнялись. Дзебу чувствовал себя спокойно и счастливо впервые за многие месяцы. Любовь бурлила в нем, как пробивающийся на поверхность родник, и распространялась на Тайтаро, Юкио, Моко. Моко, который никогда не видел Тайтаро, отошел чуть в сторону, сжав в руках похожий на миску шлем, слезы текли по его щекам.
- Сенсей, вы узнали у правителя Лю, как найти нас? - спросил Юкио.
- Его слово распространилось по Ордену, - сказал Тайтаро. - Хотя я вынужден сказать вам, что хороший, мудрый, сильный человек покинул нас, И он, и генерал, которого послали, чтобы арестовать вас, были казнены по приказу Чжа Су-дао, за то что позволили вам бежать.
Скорбь сдавила грудь Дзебу.
- Я предупреждал его не возвращаться в столицу с генералом. Я скорблю о нем.
- Он был одним из нас, Дзебу. Он заслуживает скорби не более того пепла наших погибших, который мы рассеиваем по ветру. Он не хотел бы этого.
- Чжа Су-дао собирался сдать Гуайлинь монголам, - сказал Юкио. - Он пытался наказать нас за то, что мы защищали город. Сейчас он казнил одного из самых лучших чиновников во всей стране. Он - яд в самом сердце империи Сун. Как она может уцелеть, если подобные ему правят ею?
- Я больше обеспокоен тем, как вы собираетесь выжить, - сказал Тайтаро. - Я пришел пригласить вас пройти со мной в храм Цзинь-ча, там где эта река ответвляется от Минь. Это в дне пути отсюда. Там, я надеюсь, мне будет даровано видение, которое поможет направить вас на правильный путь.
- Только вы, Дзебу и я? - спросил Юкио. - Эта местность враждебна нам.
- Вам только так кажется. Сейчас, когда вы отбросили войска Учуаня, вам неоткуда опасаться дальнейших атак.
- Быть может, идти должен только Дзебу? - спросил Юкио. - Он ваш сын и член Ордена.
- Но… - начал было Дзебу, но был остановлен жестом Тайтаро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55