Наконец они прибыли в Хиого. Везде были флаги Такаши, они развевались на крышах складов, на высоких мачтах кораблей в бухте. Сама бухта была углублена по приказу Согамори для приема океанских кораблей с полной загрузкой. Отряд ехал вдоль каменных набережных под удивленными взглядами рабочих.
Три боевых галеры Такаши стояли пришвартованными в порту, паруса были спущены, весла сушились. «Именно отсюда, - подумала Танико, - Кийоси отправился в свой последний поход. Быть может, именно на одном из этих кораблей он поплыл навстречу собственной смерти. Теперь часть пути я последую тем же маршрутом, что и он, буду видеть то же, что видел он тогда».
Она вспомнила свое путешествие с Кийоси по Внутреннему морю. Тогда они тоже вышли из этого порта. Она вспоминала острова, на которых они останавливались, цветы, которые собирали, святыни и храмы, которые посещали. Глаза заполнились слезами, вид бухты потерял четкие очертания.
Служанки были возбуждены и испуганы одновременно при мысли о том, что им придется покинуть свою страну, но разговор во время поездки вели приглушенный из-за присутствия Танико. Сейчас они возбужденно загалдели, увидев корабль, на котором им предстояло плыть.
Это была китайская морская джонка, стоявшая в гордом одиночестве у каменной пристани. Танико, прижавшейся к зашторенному окну рядом со служанками, сначала показалось, что это плавучий замок. У корабля было пять мачт. Танико пришлось задрать голову, чтобы увидеть верхушку самой высокой, где сверкающая золотистая рыба, следовавшая за красным вымпелом, вертелась из стороны в сторону, показывая направление ветра.
Восьмигранные талисманы, выглядевшие как круглые свирепые глаза, были нарисованы по обеим сторонам носа. В центре каждого находился символ инь-ян. Борта и корма были ярко расписаны - в основном в красно-черно-золотых тонах - военными сценами, птицами, рыбами, цветами и драконами. Когда повозка подъехала ближе, Танико прочитала на корме слова доброго предзнаменования на китайском языке: «Вода, спящая в лунном свете». Огромный яркий корабль не был похож ни на один построенный на Священных Островах. Когда она ступит на борт, то уже окажется в Китае.
Ее пронесли по трапу на маленьком стуле, впереди и за которым шли служанки. Вокруг слышались голоса китайской команды, когда носильщики быстро прошли по палубе. Ее быстро спрятали в каюте на корме. Присутствие женщины на корабле могло вызвать большие беспорядки, поняла она.
Каюта, которую она разделила с одной из служанок, была маленькой, но, в определенном смысле, элегантной. Было окно и две деревянные полки, одна над другой, с матами и одеялами для сна. Ее багаж занял почти все оставшееся место.

Из подголовной книги Шимы Танико:

«Мы уже пять дней в море. Оставив позади пролив Симоносеки, все время идем в прямой видимости земли. Останавливались на острове Цусима, потом в Пусане, на берегу Кореи. Оба места я видела только через окно каюты.
Один раз в день женщинам разрешают пройти по палубе ради поддержания здоровья. Все остальное время мы заперты в каютах, которые день ото дня становятся все меньше и вонючей. Когда я вижу Хоригаву, он улыбается мне своей отвратительной улыбкой. Как бы мне хотелось столкнуть его за борт, но он все время окружен охраной.
С того времени как мы вошли в Китайское море, мне нездоровится. Корабль постоянно поднимается и опускается, иногда качается с борта на борт. Когда я на палубе и могу смотреть на горизонт, все не так плохо, но когда я в каюте и море волнуется, я не могу задержать пищу в желудке и горячо желаю расстаться с этой жизнью.
На борту находится не менее двухсот пассажиров. Не могла себе представить, что под палубой им всем хватит места. Некоторые из самых важных пассажиров, включая Хоригаву и меня, занимают каюты в корме. Кроме группы Хоригавы на борту находятся священники, монахи и купцы. Есть китайские и корейские путешественники, а также люди из моей страны. Команда, как сказала мне одна из служанок, состоит из ста человек.
Китайцы значительно выше нас, кожа их светлее, за исключением моряков, кожа которых загорела на солнце в море до темно-коричневого цвета.
Несмотря на то что я больна, несчастна и испугана, приключение, связанное с пересечением этого огромного океана, и перспектива увидеть Срединную империю наполняют меня возбуждением».
Шестой месяц, пятнадцатый день,
Год Лошади.
Глава 4
Два знамени с изображениями белых драконов развевались на зубчатых стенах Гуайлиня. Больший был древним флагом города, меньший - фамильным штандартом Муратомо. Когда Юкио со своими людьми прибыл в Гуайлинь по приказу главного советника императора Сун, и он и жители города были поражены сходством двух символов. Все посчитали это добрым предзнаменованием.
Дзебу, Юкио и Моко стояли у парапета южной части стены города и наблюдали за приближением монголов. Их подход, как надвигающийся с моря шторм, стал заметен из-за затуманившегося горизонта. Линия между далекими голубыми холмами и небом исчезла, превратившись в серую полосу. Постепенно серая пелена заволокла ближние холмы. Облака пыли поднимались в небо подобно гигантам.
Очень многое предупреждало о наступлении. Много дней по суше и текущим рядом рекам в город вливались потоки беженцев. За последние полтора дня под защиту городских стен перебрались все жившие рядом землевладельцы, ремесленники и крестьяне. Так приказал правитель города. Они принесли с собой все продовольствие до последней крошки, животных: волов, козлов, свиней, овец, кур и лошадей. Монголам не было оставлено ничего. Юкио и Дзебу были поражены, что город мог прокормить свое огромное население в обычное время, Будучи не самым крупным городом в южном Китае, он по населению в несколько раз превосходил Хэйан Кё.
Теперь беженцев больше не будет. Прибыли сами монголы.
Из облаков пыли слышались рев и гул, грохот барабанов и звуки рожков, крики команд. Над пылью поднялись знамена монголов - древки, украшенные рогами, наконечниками копий, крыльями крупных птиц и трепещущими хвостами животных. Появились первые всадники - темные фигуры, передвигающиеся легкой рысью в тишине.
- Они пугают тебя? - с улыбкой спросил Дзебу Юкио. - Их, должно быть, десятки тысяч. Крылья их армии расправлены от востока до запада.
- Я не испуган, - ответил Дзебу, - но поражен.
- А я испуган, - сказал Моко. - Меня путает даже один воин. А здесь их так много, как капель дождя в тайфуне.
- Мы постараемся вернуть этот тайфун туда, откуда он пришел, - сказал Юкио. Он был в обычном бодром настроении, но Дзебу подозревал, что в словах его было больше уверенности, чем он на самом деле чувствовал.
Монголы продолжали прибывать. Грохот от копыт их лошадей заполнил землю и небо, Их авангард находился совсем близко от двух озер - Рун ху и Шань ху, которые образовывали южную часть рва вокруг стен Гуайлиня. Они направлялись прямо к мосту Зеленого Пояса, единственному сохраненному Юкио. Деревянный мост разделял два озера и вел к южным укрепленным воротам города. Все остальные мосты были разрушены, все остальные ворота, кроме ворот со стороны реки, - заложены камнем.
Наблюдая за монголами, Дзебу вспомнил тот день, несколько лет назад, когда он стоял с отцом Юкио - Домеем на стене императорского дворца в Хэйан Кё и наблюдал за наступающими Такаши. Закончится ли сегодняшний день такой же неудачей, как и тот? Он надеялся, что нет, но потом напомнил себе, что зиндзя никогда ни на что не надеются.
Дзебу испытывал особое возбуждение, которое он не мог разделить с товарищами. Это был народ его отца. До сегодняшнего дня единственным монголом, которого он когда-либо видел, был Аргун Багадур. Дзебу, напрягая глаза, пытался разглядеть малейшие детали в одежде, внешнем виде и поведении воинов, наступающих с холмов к югу от Гуайлиня. Первым его впечатлением были мех и кожа, узкие глаза и темные лица, сохраняющие полною спокойствие.
- Я бы предложил, - сказал Дзебу, - ради поддержания духа наших людей и жителей города выехать и атаковать монголов, прежде чем они займут позицию.
Юкио кивнул:
- Дадим им возможность посмотреть, что их ждет в дальнейшем.
Юкио собрал своих самураев у основания городской стены. Стены - в четыре человеческих роста - были построены из желтого камня, добытого из известняковых холмов вокруг Гуайлиня. Ворота состояли из внутренних и внешних дверей, изготовленных из огромных бревен, усиленных железными полосами. Квадратные каменные башни стояли по обеим сторонам ворот.
Кроме тысячи воинов, прибывших сюда вместе с ним, под команду Юкио были переданы две тысячи китайских воинов. Еще вдвое больше гражданских лиц можно было вооружить из арсеналов города, если возникнет необходимость. На первую вылазку Юкио призвал только самураев, приказав остальным разместиться на стенах. Самураи на конях в полном вооружении сосредоточились на мощеной площадке за южными воротами.
Наблюдатели со стены сообщили, что монголы достигли озер и выстраиваются лицом к южной стене. Юкио приказал открыть ворота. Во главе с Юкио и Дзебу, за которыми следовал знаменосец с флагом Белого Дракона, самураи шеренгами по пять рысью выехали на мост. Барабанщики тайко выбивали сердитую дробь.
Глядя на строй воинов перед собой, Дзебу не мог рассмотреть монголов - свой народ - достаточно хорошо. В большинстве своем они были крепко сбитыми и значительно крупнее самураев. Лица их были темными, обожженными солнцем и обветренными. У всех были усы со свисающими концами, а волосы, торчащие из-под шлемов, перехвачены шнурами. У большинства волосы были черными, но кое-где Дзебу различил рыжие бороды и усы. Глаза были узкими, - это были глаза людей, которые всю жизнь щурились на солнце.
Юкио обнажил длинный, сверкающий меч и шпорами послал лошадь в галоп. Дзебу сделал то же самое, и деревянный мост задрожал от копыт лошадей последовавших их примеру самураев. Самураи издали свой воинственный клич «Муратомо!», кинувшись на строй неподвижных монголов. Дзебу обернулся и увидел за своей спиной лес сверкающих стальных клинков. Но половина воинов Юкио все еще находилась за стенами города.
Дзебу услышал тройной звук рога - сигнал монголов. «Сейчас, - подумал он, - они бросятся в атаку». Но стоявшие перед ним одновременно развернулись и ускакали от берега озера, оставив напротив моста открытое пространство, как бы приглашая воинов Юкио войти в него.
Сквозь грохот атаки раздался голос Юкио:
- Постарайтесь поджечь их осадные машины.
Дзебу вспомнил другой бой, когда Кийоси отвел отступающих Такаши, преследуемых Муратомо, от стен императорского дворца.
- Юкио, - крикнул он, - это ловушка.
- Я не могу их остановить.
Дзебу подстегнул свою лошадь и вылетел на конец моста, опередив Юкио. Там он остановил огромного китайского гнедого жеребца и поставил его поперек пути атакующих самураев. Он встал на стременах, чтобы люди Юкио заметили его, и поднял руки вверх, жестом приказывая остановиться. Рядом с его шеей просвистела монгольская стрела.
С криком прекратить атаку Юкио резко остановил свою лошадь. Всадники, непосредственно скакавшие за ним, последовали его примеру, и приказ криками был передан назад по мосту. Но смешавшаяся толпа всадников налетела на лошадь Дзебу, и он упал на деревянный настил.
Раздался двойной звук рога. Почти мгновенно на них обрушился град стрел. Монголы, продолжая скакать от рва, разворачивались в седлах и пускали в самураев стрелы. Лошадь Дзебу пронзительно заржала и встала на дыбы, когда в ее бок вонзилась дюжина стрел со стальными наконечниками.
Дзебу схватил Юкио за руку и сдернул с седла. Используя как прикрытие умирающих лошадей, они беспомощно наблюдали за массовым убийством своих людей. Три монгольских стрелы воткнулись в доспехи Дзебу. Он обломил их. Монголы остановились и повернулись лицом к городу. Снова и снова они осыпали людей на мосту градом стрел из мощных, двоякоизогнутых луков.
Войн, несший знамя Белого Дракона, упал. Несмотря на то что он становился особой целью, Юкио подхватил знамя и побежал с ним по мосту назад к воротам. Увидев знамя, самураи стали откатываться назад. Дзебу и Юкио перепрыгивали через мертвых людей и лошадей. Оба озера окрасились в алый цвет, заполнились телами. Стрелы падали на них тучами. Оставшиеся в живых самураи сломя голову бросились к южным воротам.
Мимо Дзебу и Юкио в противоположном направлении галопом пронесся всадник, глаза его были дикими, лицо - красным от ярости. Юкио попытался остановить его, но всадник даже не заметил своего вождя на полном скаку.
Пропел монгольский рог, град стрел прекратился.
Поднявшись на стременах, одинокий самурай прокричал в наступившей тишине:
- Хо! Я - Сакамото Мичихико из Овары, потомок в десятом поколении знаменитого воина Абе Иоритоки.
Юкио остановился, чтобы посмотреть на Мичихико. Сильно толкнув, Дзебу заставил его двигаться.
Внезапно раздался пронзительный звук фанфар. Несмотря на тренировку зиндзя, то, что произошло дальше, заставило Дзебу задрожать от страха. Подобно лавине, монгольская кавалерия бросилась к воротам Зеленого Пояса. Молчавшие прежде, сейчас они кричали как сумасшедшие, лица были искажены от ярости. Размахивая саблями, они неслись на одинокого самурая.
Неторопливо, как будто практикуясь в стрельбе, Мичихико натянул свой лук, который был выше человеческого роста, и выпустил стрелу в четырнадцать ладоней в возглавлявшего строй монгола. Пронзенный в глаз, всадник свалился с лошади. Мичихико выпускал стрелу за стрелой в наступающих воинов. Он был хорошим стрелком, и скоро упавшие люди и лошади без всадников стали замедлять атаку монголов.
Но теперь монголы были рядом с Мичихико. Отбросив лук, он обнажил свой длинный меч. Клинок зазвенел по изогнутым саблям монголов. Дзебу заметил, как один из них был разрублен надвое. «По крайней мере, наши кузнецы лучше их», - подумал он.
Окружившие Мичихико монголы отступили. Один из них раскрутил над головой веревочную петлю и, дернув запястьем, послал ее в сторону самурая. Еще одна петля захлестнула его через голову. Он был связан, руки прижаты к телу. Попытавшись перерезать веревки, когда монголы сдернули его с лошади, он тяжело упал на настил моста. Над озерами разнесся пронзительный хохот. Монголы окружили его, и дюжина пик вонзилась в извивающееся тело Мичихико.
Юкио не отводил глаз от разыгравшейся внизу сцены. Непристойная смерть для храброго воина. Невежественные мясники.
Большинство самураев уже находилось в безопасности за городской стеной. У ворот стоял Моко с зажженной масляной лампой. Дзебу взял ее у него и снова вышел на мост.
Один из монголов поднял на копье голову Мичихико. Они испустили триумфальные воинственные кличи, как будто убийство одного человека было великой победой.
- Возможно, они думают, что это был наш самый доблестный воин, - сказал Юкио. - Они не знают, что он был простым самураем, который решил, что сегодня хороший день, чтобы встретить смерть.
«Самураи, как зиндзя, научились не видеть в смерти зло, - подумал Дзебу. - Но они стали видеть в ней благо, что не характерно для зиндзя. Они бросаются в ее объятия».
Сейчас монголы кинулись к воротам по мосту, пытаясь помешать их закрыть.
- Отойди, - сказал Дзебу Юкио.
К пламени лампы он поднес шнур, натертый взрывчатым порошком китайцев. Искры с шипением побежали по шнуру и распределились в нескольких направлениях по всему мосту. Дзебу и Юкио бросились за массивные ворота из дерева и железа.
В то мгновение, когда ворота с шумом закрылись, раздался оглушительный грохот. Юкио слишком поздно зажал уши ладонями. Дзебу, в ушах которого тоже звенело, поманил его рукой, и они поднялись бегом по каменным ступеням к парапету.
- Посмотри, что мы сделали, - сказал Дзебу. Серое облако вонючего дыма нависло над Рун ху и Шань ху. Мост Зеленого Пояса, за исключением нескольких тлеющих опор, исчез совершенно. В воде было полно монголов и их лошадей, многие из них были мертвы или серьезно ранены, некоторые пытались доплыть до берега.
- Мы отплатили, - сказал Дзебу.
- Нет, - возразил Юкио. - Они могут потерять всех этих людей и даже не заметить этого. Для нас потерять двести человек - значит потерять каждого пятого. А мы потеряли именно столько, я уверен, в самом первом бою. - Он горько рассмеялся. - Я должен вспороть себе живот за то, что допустил такие потери.
- Я предложил немедленную атаку, - сказал Дзебу, Глаза Юкио были полны печали.
- Я отдал приказ. И если бы ты не остановил атаку вовремя, монголы уничтожили бы нас. Ты также предложил использовать громовой порошок для разрушения моста.
- Моко узнал о порошке от китайских ученых. - Дзебу осознал, что не испытывает сожаления по поводу неудачной атаки, но ему хотелось помочь другу. Он положил руку на закованное в доспехи плечо Юкио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55