Но вначале по вечерам, ложась в постель, она не могла спать.
Ну а теперь она даже спала.
Мик повернулась на сиденье боком, чтобы легче было положить ногу на ногу.
На чулке спустилась петля. Она спустилась еще утром, по дороге на работу, и
ей пришлось чулок послюнявить. Потом дорожка побежала дальше, и она закл
еила конец жевательной резинкой. Но и это не помогло. Теперь придется дом
а зашивать чулок. Просто беда с этими чулками, так они рвутся. Но не ходить
же ей как неизвестно кто в нитяных чулках!
Не надо было сюда приходить. Туфли совеем продрались. Лучше было сэконом
ить эти двадцать центов на новые подметки. Ведь если целый день стоять в д
ырявых туфлях, на ногах вскочат волдыри. Придется прокалывать их обожжен
ной иголкой. А не пойти на работу Ц уволят. И что тогда будет?
Ц Вот, пожалуйста, Ц сказал мистер Бреннон. Ц Никогда не слышал про так
ую смесь.
Он поставил пломбир и пиво на столик. Она сделала вид, будто чистит ногти:
ведь если обратить на него внимание, он непременно с ней заговорит. Он на н
ее уже больше не сердится Ц наверное, забыл про пакетик жевательной рез
инки. Теперь он вечно к ней пристает с разговорами. А ей хочется посидеть о
дной в тишине. Пломбир мировой, весь залит шоколадом и просто утыкан орех
ами и вишнями. Да и от пива сразу стало легче. У пива после мороженого прия
тный горьковатый вкус, и оно пьянит. Кроме музыки, нет ничего лучше пива.
Но теперь она больше не думает о музыке. Вот что смешно. Будто от нее запер
ли ее внутреннюю комнату на ключ. Иногда в уме вдруг звучал какой-нибудь б
ыстрый мотивчик и тут же терялся, но она никогда больше не уходила вместе
с музыкой в свою внутреннюю комнату. Словно она постоянно в каком-то напр
яжении. А может, магазин отнимает у нее все силы и время? Вулворт Ц это сов
сем не то, что школа. Когда она приходила из школы, у нее было хорошее настр
оение, и она была готова заняться музыкой. А теперь она вечно такая устала
я. Дома только ужинает, спит, а потом завтракает Ц и опять в магазин. Песня,
которую она начала записывать в тетрадке еще два месяца назад, так и не ко
нчена. Ей очень хочется побыть в своей внутренней комнате, но она не знает
, как это сделать. Словно эту внутреннюю комнату у нее отняли и заперли на
семь замков. Как же это получилось? Ц вот чего она не может понять.
Мик потрогала сломанный передний зуб большим пальцем. Правда, у нее оста
лось радио мистера Сингера. Он не успел за него выплатить, но она взяла это
на себя Хорошо иметь что-то, принадлежавшее ему. А может, все же ей удастся
понемножку откладывать на подержанное пианино? Ну хотя бы по два доллара
в неделю. Она никому не позволит дотронуться до своего пианино, разве тол
ько сама будет учить Джорджа играть маленькие пьески. Поставит в дальней
комнате и каждый вечер будет играть. И все воскресенье. Ну а что, если в как
ую-нибудь неделю она не сумеет сделать взнос? Неужели за ним придут и отни
мут его, как тот детский красный велосипед? А что, если она его не отдаст? А ч
то, если она спрячет пианино в погреб? Или встретит их на крыльце? Затеет д
раку? Уж она им задаст, этим двоим, по первое число, наставит им синяков, нос
ы переломает, будут валяться без памяти на полу в прихожей…
Мик насупилась и крепко потерла лоб кулаком. Вот так-то. Ее почему-то все в
ремя разбирает злость. И не так, как бывало в детстве: обозлишься как черт,
а потом сразу пройдет; нет, как-то совсем по-другому. Да и злиться-то вроде
не на что. Разве на магазин. Но ведь никто не заставлял ее наниматься. Ну и н
ечего тогда злиться. Просто ей все время кажется, что ее в чем-то обжулили.
А никто ведь и не думал ее обжуливать. И нечего ни на кого валить. А только в
се равно такое чувство у нее есть. Будто ее обжулили.
А может, если выгорит с пианино, тогда еще ничего? Может, скоро ей повезет? А
не то все без толку Ц и ее любовь к музыке, и ее планы на будущее, которые о
на Напридумывала там, в своей внутренней комнате. А надо, чтобы в этом был
хоть какой-то толк, Ц не то зачем все вообще? Нет, толк есть, есть, есть! Толк
есть.
Ладно!
Хорошо!
Какой-то толк все равно есть.

4

Ночь

Повсюду царит покой. Биф вытирал лицо и руки, а ветерок позвякивал стекля
нными подвесками маленькой японской пагоды у него на столе. Биф только ч
то проснулся и выкурил свою ночную сигару. Он вспомнил Блаунта и подумал,
далеко ли тот успел уйти. На полке в ванной стояла цветочная вода, и он маз
нул пробкой по вискам. Насвистывая старинную песенку, он стал спускаться
по узкой лестнице вниз, и обрывки мотива эхом отдавались у него за спиной.

Луису полагалось бы дежурить за стойкой. Но он куда-то смотался, и в ресто
ране было пусто. В открытую дверь видна безлюдная улица. Часы на стене пок
азывают без семнадцати минут полночь. Радио не выключено, передают бесед
у о политическом кризисе из-за захвата Гитлером Данцига. Биф пошел на кух
ню и застал Луиса спящим в кресле. Парень снял туфли и расстегнул верхнюю
пуговку брюк. Голова его упала на грудь. Длинное мокрое пятно от слюны на р
убашке показывало, что спит он давно. Руки свисали на пол, и он чудом не сва
лился с кресла ничком. Спит он крепко, не стоит его будить. Ночь обещает бы
ть спокойной.
Биф на цыпочках прошел к полке, где стояла корзина с форзицией и два кувши
на со срезанными цинниями. Он понес цветы к витрине и достал оттуда оберн
утые в целлофан тарелки с дежурными блюдами. Его тошнило от еды. А свежие л
етние цветы на витрине будут выглядеть красиво. Зажмурив глаза, он сообр
ажал, как получше там все расставить. Подстелет веточки форзиции Ц зеле
ные, прохладные на вид. На них поставит красный глиняный горшок с яркими ц
инниями. И ничего больше. Биф принялся украшать витрину. Среди цветов поп
алась одна необычная цинния Ц с шестью бронзовыми лепестками и двумя кр
асными. Он долго разглядывал эту диковину и отложил ее, чтобы засушить. С в
итриной наконец было покончено, и, выйдя на улицу, он полюбовался делом св
оих рук. Нескладные стебли он слегка пригнул, чтобы цветы стояли в воде во
льно, непринужденно. Вид портил электрический свет, но, когда солнце взой
дет, витрина будет выглядеть прекрасно. Просто художественно.
Черное звездное небо низко висело над землей. Биф прошелся по тротуару и
на ходу рантом туфли сшиб в канаву апельсиновую корку. В конце следующег
о квартала стояли, держась под руки, двое мужчин Ц издалека они казались
совсем маленькими. Больше никого не было видно. Его кафе было единственн
ым заведением на всей улице, которое было открыто и освещено.
А зачем? Зачем он держит ресторан открытым всю ночь, когда все в городе зак
рыто? Ему часто задавали этот вопрос, и он затруднялся ответить. Не из жадн
ости. Правда, иногда заходила какая-нибудь компания выпить пива, съесть г
лазунью и оставляла пять-десять долларов. Но это случалось редко. Чаще лю
ди приходили по одному, заказывали мало, а сидели подолгу. Иногда по ночам
, между полуночью и пятью утра, в ресторане не бывало ни одного посетителя
. Нет, выгоды тут никакой, это ясно.
И все-таки он ни за что не станет закрывать кафе на ночь, пока оно принадле
жит ему. Ночь Ц самое важное время. Со многими он бы так и не познакомился
в другие часы. Одни постоянно заходят сюда ночью, несколько раз в неделю. Н
у а другие случайно зашли разок, выпили кока-колы и больше не возвращалис
ь.
Биф, скрестив на груди руки, придержал шаг; В дуге света от уличного фонаря
тень его казалась угловатой и черной. Его захватило мирное молчание ноч
и. Это часы отдыха и размышлений. Может, поэтому он и оставался внизу, а не с
пал. Кинув последний взгляд на пустынную улицу, он вошел в дверь.
Голос по радио продолжал толковать о кризисе. Вентиляторы на потолке, ме
рно жужжа, успокаивали нервы. Из кухни доносился храп Луиса. Биф вдруг всп
омнил о бедном Вилли и решил послать ему на днях бутылку виски. Потом он пр
инялся решать кроссворд в газете. В центре Ц портрет женщины, которую на
до назвать. Он узнал ее и вписал в первые квадратики имя: Мона Лиза; вниз ше
л синоним слова «банкир» на «м», из шести букв. Меняла. Второе слово по гор
изонтали начиналось на «е» и должно было означать «приторность». Елейно
сть. Ему быстро надоело подыскивать слова. В жизни хватает головоломок и
без этого. Он сложил и убрал газету. Займется ею попозже.
Биф взял в руки циннию, положил на ладонь и повернул к свету. Теперь цветок
уже не казался ему таким необычным. Не стоит его сохранять. Он стал гадать
, обрывая мягкие яркие лепестки; на последний выпало слово «любит». Кого? К
ого ему теперь любить? Никого в отдельности. И любого порядочного челове
ка, который войдет сюда с улицы посидеть часок и выпить. Но никого в отдель
ности. Он испытал, что такое любовь, а теперь с этим покончено: Алиса, Мадел
айн и Жип. Баста! Конец. Лучше ему от этого или хуже? Выиграл он или проиграл
? Это как посмотреть.
И Мик. Та, которая последние месяцы странно владела его сердцем. Что же, и с
этой любовью покончено? Да. И ей пришел конец. Сегодня под вечер Мик зашла
сюда съесть пломбир и выпить чего-нибудь холодного. Она стала старше. Ее г
рубоватые, детские замашки почти пропали. Вместо этого появился какой-т
о аристократизм, изящество Ц в чем, даже трудно определить. Серьги, позвя
киванье браслетов, новая манера класть ногу на ногу и оттягивать подол, п
рикрывая колени. Он наблюдал за ней, испытывая теперь уже только нежност
ь. Былое чувство прошло. Эта любовь целый год так странно томила его. Он со
тни раз удивлялся ей и не находил разгадки. А теперь она кончилась, как лет
ние цветы в сентябре. Больше у него нет никого.
Биф постучал по носу указательным пальцем. По радио что-то говорили на ин
остранном языке. Ему трудно было определить, немец это, француз или испан
ец. Но в голосе этом звучала судьба. У него даже мурашки по спине побежали.
Когда он выключил радио, тишина стала мертвой, нерушимой. Он почувствова
л ночь за окном. И его одолело такое чувство одиночества, что у него даже п
ерехватило дыхание. Слишком поздно звонить по телефону Люсиль, чтобы пог
оворить о Бэби. Да и посетителя в такой час нечего ждать. Он подошел к двер
и и поглядел в обе стороны улицы. Повсюду пусто и темно.
Ц Луис! Ц позвал он. Ц Луис, ты спишь?
Никакого ответа. Он поставил локти на стойку и подпер голову руками. Его т
емная, заросшая щетиной челюсть задвигалась, и лоб хмурился все больше и
больше.
Ребус. Вопрос, который въелся ему в душу и не давал покоя. Загадка Сингера
и тех, остальных. Прошло больше года, как это началось. Больше года с того д
ня, когда Блаунт появился Здесь во время первого большого запоя и встрет
ил немого. С тех пор, как Мик стала повсюду ходить за ним следом. Но вот уже м
есяц, как Сингер умер и похоронен. А загадка все мучает Бифа. Во всем этом б
ыло нечто неестественное, это было похоже на непристойную шутку. Когда о
н думал об этом, ему становилось не по себе и даже как-то жутковато.
Он устраивал похороны. Все свалили на него. Дела Сингера были в крайнем бе
спорядке. Он не выплатил ни за одну вещь, взятую в кредит, а тот, кто должен б
ыл получить его страховку, сам умер. Денег едва-едва хватило на погребени
е. Оно было в полдень. Солнце зверски пекло над открытой, сырой могилой. Цв
еты жухли от жары на глазах. Мик так рыдала, что даже подавилась, и отцу при
шлось несколько раз стукнуть ее по спине. Блаунт, насупившись и зажав кул
аком рот, глядел на могилу. Здешний врач, негр, Ц он был в каком-то родстве
с бедным Вилли Ц стоял позади толпы и потихоньку стонал. Были тут и вовсе
незнакомые люди, которых никто прежде не видел и не слышал. Бог их знает, о
ткуда они взялись и почему пришли.
Тишина в комнате была бездонной, как сама ночь. Биф стоял не шевелясь, погр
уженный в свои мысли. И вдруг он почувствовал, как в нем что-то ожило. Сердц
е так сильно забилось, что он даже оперся спиной о стойку. Ибо на миг насту
пило просветление, и ему открылась картина человеческой борьбы и мужест
ва. Бесконечный поток людских судеб сквозь бесконечность времен. Тех, кт
о трудится, и тех, кто Ц если это выразить одним словом Ц любит. От души у
него отлегло. Но только на миг. Тут же он почувствовал какую-то угрозу, его
пронзил страх. Словно он висел между двумя мирами. И видел лицо свое, отраж
енное в стекле стойки. На висках блестел пот, и рот был судорожно сведен. О
дин глаз открыт шире другого. Левый, прищурившись, заглядывал в прошлое, а
правый, выпученный от страха, взирал в будущее, полное мрака, ошибок и гибе
ли. А сам он был подвешен между светом и тьмой. Между злой иронией и верой. О
н резко отвернулся.
Ц Луис! Ц закричал он. Ц Луис! Луис!
И снова не услышал ответа. Но господи спаси, он же человек разумный. Как ег
о может душить этот ужас, если он даже не знает его причины? Неужели он поз
волит себе тут стоять, как насмерть перепуганный болван, не возьмет себя
в руки, не призовет на помощь рассудок? Ведь в конце-то концов он разумное
существо? Биф намочил под краном платок и вытер застывшее, напряженное л
ицо. Каким-то чудом он вспомнил, что парусиновый навес над дверью еще не п
однят. Когда он туда направился, походка его стала тверже. А когда наконец
он снова вернулся в кафе, он совладал с собой и, ничем себя не теша, стал жда
ть восхода солнца.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38