Третий день сентября Турецкий вал находился в аду. Сверху невозможно был
о разглядеть, что творилось на земле Ц от частых взрывов бомб и снарядов
все скрылось в дыму и гари. Зато хорошо просматривались подступы с обеих
сторон вала. Противник выдавал себя огнем густо натыканных артиллерийс
ких батарей, на дорогах стеною стояла пыль Ц непрерывно сновали автомаш
ины, длинными цепочками тянулись конные повозки, подходила пехота, а по п
олям дыбили землю танки.
Co стороны Крыма артиллерия била намного реже, дороги менее оживлены, не бр
осалось в глаза передвижение войск. Летчики, возвращаясь с задания, сооб
щали своим механикам:
Ц Стоит Турецкий вал.
Но с каждым вылетом положение менялось. Во второй половине дня на КП уже д
окладывали, что противник частью сил прорвался вдоль Перекопского зали
ва и захватил Армянск. После следующего вылета: идут бои на улицах города;
немцы атакуют Щемиловку; севернее Турецкого вала наши удерживают совхо
з «Червоный чабан».
Вечером Ныч привез радостную весть: перешла в наступление 9-я армия Южног
о фронта, сильно побит румынский горный корпус. Наши гонят противника в н
аправлении Нижние Серогазы.
Хотелось кричать «ура!». Мы начали наступать! Вышвырнем теперь захватчик
ов или уничтожим их на нашей земле. Все ждали этого дня. И наконец, наконец-
то наступление. За ужином летчики без конца обсуждали и комментировали с
обытия дня.
Ц Вот бы отрезать Манштейна у перешейка, да зажать бы с двух сторон…
Ц Теперь спадет жара над Перекопом.
Ц Если не жарче станет.
Ц Куда же жарче?!
А прошедший день был действительно самым труд ным на Сивашах. В небе и на з
емле. Особенно на земле. Но то было внизу, а летчикам больше доставалось в
жарком небе.
За день эскадрилья провела несколько боев. И самым примечательным из них
был тот, в котором лейтенант Щеглов уже на дымящемся самолете настиг и сб
ил того самого «мессершмитта», который поджег его.
Щеглов выбросился на парашюте. Самолет его сгорел в степи. К концу дня доб
рался он попутной машиной до аэродрома. Приволок парашют на себе. Руки от
сильных ожогов вспухли, почернели, волдыри полопались, Посидели с механи
ком у опустевшей стоянки, погоревали вдвоем, помолчали. Тяжело на войне «
безлошадникам»: летчику Ц жди случая подменить уставшего товарища, мех
анику Ц одному помогай мотор заменить, другому Ц что-нибудь отрегулир
овать, а то пошлет инженер в ремонтную бригаду или землю рыть, капониры ст
роить. Вдвойне трудно на войне «безлошадникам». Но Щеглову в «безлошадны
х» ходить не довелось. Как ни упирался он, а врач настоял отправили его на
Кавказ, госпиталь, откуда в свою эскадрилью он уже не попал.
* * *
Не вернулся с боевого задания и лейтенант Филатов. Ведомый потерял его и
з виду в разгар воздушного боя. И никто из группы не мог сказать, что произ
ошло с Филатовым, куда он делся. Кто-то из сержантов видел будто бы один «я
к» упал в залив.
За ужином помянули Гришу Филатова добрым словом. Какого парня потеряли:
смелого, сильного летчика и хорошего командира! Вспомнили, какие песни п
ел он под гитару, какой был мастер на разговоры и анекдоты. У Минина слезу
не вышибешь, а тут сама выступила, дрожит на реснице непрошеная. И Аллахве
рдов сидел с мокрыми глазами. Колесникову не довелось еще слетать Филато
вым на Перекоп, и он сидел притихший, задумчивый. Но горше всех было комэск
у Любимову Ц не стало его лучшего друга, его любимца. Он тоже не проронил
ни слова, только слушал. Батько Ныч вспомнил о письме Филатову. Хотел обра
довать его после возвращения с задания. Комиссар достал из кармана конве
рт, еще раз прочитал: «Филатову Григорию Васильевичу». И обратный адрес: г
. Тбилиси, ул. Панкийская, 5. Филатов В.А.
Ц От отца, значит, Ц сказал Ныч и тут он вспомнил, как здорово говорил Фил
атов по-грузински. И внешне Гриша чем-то напоминал грузина.
В такой обстановке никто не заметил при тусклом освещении, как вошел в ст
оловую высокий, густо припудренный дорожной пылью летчик. Он бросил к ст
ене парашют, длинной рукой через плечо не пьющего Яши Макеева достал со с
тола стакан вина и сказал утробным голосом:
Ц Прости, господи, раба твоего Григория, дерзнувшего на собственных пом
инках выпить.
* * *
Прогнозы летчиков не оправдывались. На другой день и на третий, и на четве
ртый прохладней не стало. Ни на земле, ни в воздухе. Трое суток шли бои за Ар
мянск. Немцы при поддержке авиации по нескольку раз в день контратаковал
и. Когда наши войска овладели Армянском, отдельные подразделения дралис
ь еще на Турецком валу и у «Червоного чабана». Определить линию фронта с с
амолета было невозможно. Командарм отдельной 51-й армии отдал приказ отой
ти к Пятиозерью.
На машине Колесникова летали другие летчики Ц у кого мотор меняют, кому
в бою колесо пробило или систему охлаждения. Не сидеть же без дела, если ес
ть самолет исправный. Как-то я, подтрунивая, спросил Алексея:
Ц Машину свою для варягов держишь?
Ц Не виноват же я, что не выпускаете.
Пришлось мне остаться с ним на дежурство и дать провозные. Проверил с инж
енером знание техники, взлет, посадку, полет по кругу, сходил с ним недалек
о в зону. Летать человек может, хорошо даже летает.
Ц А воевать, если сразу не собьют, научишься, Ц пошутил я. Ц Главное не р
обей. В воздушном бою не думай, что тебя противник перехитрит, а старайся с
ам изловчиться и сбить его. И еще золотое правило: сел «мессершмитту» на х
вост, оглянись, нет ли на твоем хвосте другого. Меня так учили и тебе приго
дится. Старайся подойти ближе, бей с короткой дистанции короткими очеред
ями. Остальное сам поймешь.
Выпустили Колесникова с группой Филатова на несложное задание: сопрово
ждать штурмовиков через залив до небольшого железнодорожного узла и об
ратно. В тот день это задание было несложным для истребителей потому, что
вся вражеская авиация действовала на Перекопском перешейке и на направ
лении нашей наступающей 9-й армии. Вернулись с задания благополучно. У Пер
екопского побережья случайно попалась четверка «мессершмиттов». Схват
ились накоротке. Но у немцев, видимо, другое задание было или возвращалис
ь на свою базу с горючим в обрез. Гнаться же за этими скоростными дьяволам
и не имело смысла.
На стоянке Колесникова окружили друзья, поздравили с первым боевым выле
том. Подошли и мы с командиром и комиссаром.
Ц Жив? Ц спросил я Алексея.
Ц Живой, товарищ старший лейтенант. Вот только с «мессерами» связывать
ся, того гляди, шах и мат получишь.
Алексей был заядлый шахматист.
Ц Трусишь?
Ц Да нет, Ц безобидно отозвался Колесников. Ц Не из робкого десятка. Пр
осто не знаю: может ли наш фанерно-перкалевый «як» с такой зверюгой тягат
ься? Вот и боязно поначалу.
Некоторые засмеялись.
Ц Дерутся-то не машины, а люди, Ц заметил Ныч.
Ц Э-э, товарищ комиссар. Так там же асы сидят.
Ц A ты откуда знаешь? Ц вставил Филатов. Ц Может какого-нибудь желторот
ого птенца посадили, а ты его зa аса принимаешь.
Летчики посмеивались. Сами побывали, каждый в свое время, в положении Кол
есникова, только не хватало смелости в этом признаться. Вспомнил и я свою
первую встречу с «мессершмиттами». Как тогда Филатов сказал: «Бить надо,
а вы ему хвост нюхаете». Но мне в первой же встрече с противником довелось
быть нападающим, а тут человек только прикрывает, не испробовав еще всю с
илу машины, видимо, и в самом деле не верит в свой самолет. Надо ему в бою пок
азать, что наш Як-1 не уступает «мессершмитту».
Уснул Колесников крепко, утром едва добудились. Умываясь, за дверью слыш
ал, как он с товарищами делился:
Ц Ну, прямо, тебе воздушный бой истинный. Только будто бы не совсем небо, а
огромная шахматная доска. И гоняю я во сне по этому шахматному небу аса с ж
елтым ртом, да все шах ему, все шах…
Ц А мата так и не поставил? Ц пошутил кто-то. Ц Ничего сейчас пойдешь к П
ятиозерью, с немцами партию и доиграешь. Да не забудь: оторвешься от авдее
вского хвоста Ц матом обеспечен.
Советов посыпалось больше чем нужно. Предупреждали, мол: Авдеев в бою неп
рерывно делает такие сложные, резкие и неожиданные выкрутасы, что удержа
ться хвост почти невозможно. Пока удается это двум Ц командиру звена Фи
латову и сержанту Платонову.
Пришлось прервать этот затянувшийся «инструктаж», Ц как бы заранее не
испугался потеряться в бою от ведущего больше, чем предстоящей встречи с
«мессершмиттами».
До вылета эскадрильи на сопровождение бомбардировщиков оставалось доб
рых полчаса. Решили выпустить нас с Колесниковым на разведку воздушной о
бстановки в районе цели. Комэск поставил задачу, спросил, все ли ясно и дал
«добро». Друзья до самого самолета напутствовали Колесникова. Но Алексе
й их почти не слушал. Он был неузнаваемо серьезен.
Взлетели, прошлись над аэродромом по коробочке (квадратный маршрут) и ле
гли на курс. Больше сотни глаз долго смотрели нам вслед.
Когда выполнив задание возвратились, Колесникова встречала вся эскадр
илья: каждому хотелось убедиться в рождении еще одного бойца.
Алексей подрулил к стоянке, вылез из кабины сияющий. Стал на землю, будто н
а качающуюся палубу.
Ц Жив? Ц спросил Любимов посмеиваясь.
Ц Живой, товарищ капитан. Ц Алексей стянул с головы шлем и ударил им со в
сего маху об землю.
Ц Ни черта теперь не боюсь я «мессершмиттов». Чистые они медведи.
Его голубые глаза искрились, словно он прихлопнул шлемом сразу всю авиац
ию Геринга. Широкой ладонью потрогал шею, повертел головой, сказал, щуряс
ь в улыбке:
Ц Вот только шея, видать, вспухла, голову не повернуть.
После друзьям рассказывал:
Ц Подлетаем к фронту, а там самолетов тьма-тьмущая. На всех высотах. Как п
отревоженный рой. Ну, думаю, над целью обстановочка ясна, сейчас старшой о
глобли домой повернет. А он в самую гущу. Я Ц за ним. Что творилось! Как поше
л, как пошел старшой вензеля выкручивать, а я мотаюсь сзади, как на буксире
. Авдеев то в строй бомбардировщиков врежется Ц смотри, мол, Колесников, э
то обычные «Юнкерсы», а это Ц «лапотники», то за истребителями гоняется.
А они шарахаются от него, как от прокаженного. Ну юлой, юлой вертится Ц ни
дать, ни взять. А мне и его не потерять, и кругом обзор вести, голова эдак флю
гером, флюгером…
* * *
Пятая эскадрилья воевала с прежним напряжением. Подраненные самолеты м
еханики ремонтировали быстро. Вылечили и машину Гриши Филатова прямо в с
тепи, где он посадил ее с пробитой трубкой водяной системы. В воздушных сх
ватках летчики дрались отчаянно, противник уже на своей шкуре оценил иск
усство нашего пилотажа. Овладел им и Алексей Колесников. У своих товарищ
ей он научился быть в бою неуязвимым, но сам не сбил еще ни одного вражеско
го самолета.
Как-то вылетел Алексей ведомым командира звена Филатова на прикрытие на
ших наземных войск. Накануне в эскадрилье много говорили о новом сверхмо
щном реактивном оружии. Вчера Минин и Филатов патрулировали над передни
м краем и в районе озер Старое и Красное видели сильный огненный залп в ст
орону немцев. Зрелище с высоты было неописуемое, но что творилось на земл
е невозможно было понять. И теперь Колесников, наблюдая за воздухом, нет-н
ет да и поглядывал вниз Ц очень уж хотелось увидеть реактивное оружие. Н
о нигде, и у озера Старого ничего похожего не оказалось.
На высоте около трех тысяч метров Алексей заметил пару Ме-109, помахал свое
му ведущему крылом, тот понял. Связываться с «мессершмиттами» не стали, о
сновная цель Ц не допустить бомбежку своих войск, но из виду их не выпуск
али и на всякий случай стали набирать высоту. Неожиданно Филатов дал зна
к и устремился вниз. Не отставая от него, Колесников увидел двух «сто девя
тых», атакующих наш И-16.
Командир звена приближался к ведомому «мессершмитту», но тот резко увил
ьнул вправо с набором высоты. Филатов Ц за ним. Алексей поторопился откр
ыть огонь по ведущему и только спугнул. Все же из прицела его не выпустил и
, когда настиг, с силой вдавил общую гашетку пулеметов и пушки. «Мессершми
тт» задымил и пошел на снижение. Колесников осмотрелся, снова догнал под
битого противника, и на низкой высоте дал по нему еще три коротких очеред
и. Самолет ударился о землю, вверх взметнулись клубы пыли и дыма.
Филатова нигде не было видно. Торжествующий Колесников взял курс на аэро
дром. Ему не терпелось скорее доложить о своей первой победе. На полпути у
видел машину командира звена, лихо пристроился и вместе пришли домой.
Выслушав доклады Филатова и Колеснпкова, капитан Любимов сказал сухо:
Ц Ладно, я запрошу.
В душе комэска обрадовался: не зря привез Колесникова, добрый выйдет бое
ц. Но поздравить его с первым, еще не проверенным, сбитым, похвалить, как то
гда Аллахвердова, Любимов воздержался. Иначе он поощрил бы этим ведомого
за то, что тот бросил в бою своего ведущего. Но и ругать не стал Ц до конца
дня еще не один вылет, а кто знает, как вообще закончится этот день. В прома
хах разобраться можно и вечером.
У Колесникова был вид, будто неожиданно окунули его в ледяную воду. Как же
так, он уничтожил врага, а командир с ним так холодно, словно с недоверием.
На стоянку возвращался Алексей хмуро глядя себе под ноги.
Ц Чего нос повесил? Ц заговорил Филатов. Ц Потерял что Ц в землю устав
ился? Скажи спасибо, что взыскание не дал. Тоже мне герой, подвиг совершил.
Задание-то мы с тобой не выполнили. Ты почему, как только с «мессером» раз
делался, домой пошел?
Ц Так одного же сразу сшибут.
Ц Это ты понял. Пять за сообразительность! А отчего по-твоему я той же дор
ожкой повернул?
Колесников промолчал.
Ц Пока мы с тобой здесь прогуливаемся, фашистские бомбардировщики по н
ашим войскам лупят. И сколько погибнет нашего брата взамен одного тобой
сбитого, ты об этом не подумал?
Вечером, подводя итоги дня, Любимов сказал Колесникову и для всех то же са
мое.
Ц А «мессершмитта» вы только подбили и он сел на вынужденную.
Алексей совсем сник. Как же так? Ведь сам, своими глазами видел, как «мессе
р» горящий ударился об землю. Может что-то наземники напутали? Сбитый Кол
есниковым самолет все же ему записали. На вторичный запрос эскадрильи по
дтвердили, что в указанном Колесниковым месте обнаружен разбитый и сгор
евший Me-109 вместе с летчиком. Алексей воспрянул духом, но победой этой не ки
чился. Вообще о ней помалкивал Ц она могла стоить и ему и командиру звена
жизни.
* * *
Погода портилась. Высоко в осеннем небе запестрели полосой белые перья,
будто оброненные пролетающими над крымской степью лебедями, да так и не
упали на землю. По утру солнце пыталось разогнать заслонявшую его рябь и
не выбралось из нее до вечера. А к ночи ветер погнал отарами облака.
Проснулся Любимов по привычке рано. За маленьким окошком брезжил мрачны
й рассвет. B хате не хватало воздуха. Любимов натянул брюки, сунул ноги в бе
лые с отворотами бурки и, накинув на плечи куртку, вышел на крыльцо. Ветер
швырнул в лицо горсть водяной пыли. Облака бежали низко над крышами, клоч
ьями цеплялись за дырявое крыло ветряка, дымком кружились в побуревших м
акушках деревьев. Шел мелкий противный дождь. Со стрехи непрерывно срыва
лись капли, со звоном шлепались у осунувшейся завалинки в выбитую ими ка
навку. Хозяйский пес забился старое тряпье под лавкой, приоткрыл один гл
аз и не спускал его с Любимова.
Ц Что, Сирко, замерз? Ц подмигнул ему Любимов. Ц Дождик не нравится? Мне
тоже. Ненастье вызвало в душе капитана одновременно два чувства: чувство
облегчения, что наконец-то после изнурительного напряжения эскадрилья
денек передохнет, и чувство досады Ц каприз погоды лишает возможности п
оддержать пехоту в ее неимоверно трудном положении. Подумал об Одессе. О
на не выходила из головы с того дня, когда узнал о приказе Ставки Верховно
го Главнокомандования об эвакуации Одесского оборонительного района.
Он знал, еще вчера видел с воздуха своими глазами, что угроза прорыва 11-й не
мецкой армии в Крым настолько усилилась, он понимал Ц поддержка Одессы
морем так осложнилась, что Ставка вынуждена вывести оттуда войска на уси
ление обороны Крыма, я смириться с этим не мог. Не мог представить себе гул
яющих по Дерибасовской немецких солдат, офицеров на Потемкинской лестн
ице, чужих актеров на сцене красивейшего в мире оперного театра.
Комэск стоял на низком крылечке деревянной мазанки степняков, дышал вла
жным воздухом и не знал еще, что ночью бои на Перекопском перешейке, тяжел
ые кровопролитные бои стихли также внезапно, как начались десять дней на
зад. А узнав об этом днем, облегченно вздохнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22