У северной кромки мыса машина п
овернула влево по направлению к закомуфлированному маяку. Ц А это крыт
ые капониры для и-шестнадцатых. По побережью Ц землянки техсостава, Ц п
ояснял Кудымов. Ц Когда-то и-шестнадцатые были первоклассными истреби
телями. Теперь, увы, зовут их «ишаками». Все, друзья мои, Ц по закону диалек
тики.
Кудымов похлопал рукой по крыше кабины, машина остановилась.
Ц Обратите внимание, что остается под вами на взлете.
От границы летного поля метров на триста до самого моря громоздились под
пологий уклон черносерые с острыми гранями камни.
Ц На маяк заезжать будем? Ц спросил майор.
Ц В другой раз, Ц ответил я. Ц Сейчас главное для нас Ц внешний осмотр
аэродрома.
Ц По южному берегу, вдоль мыса проезда пока нет, Ц сказал Кудымов. Тут, в
идите, тоже камни и заросли дикого кустарника. Берег там высокий, обрывис
тый. Вы его хорошо видели с воздуха. На этом экскурсию разрешите закончит
ь и пригласить вас на обед.
Саманный домик, который занимали кудымовцы, находился в конце бухты Каза
чьей, почти у самой дороги, убегавшей вниз на мыс. Одну половину дома заним
али летчики, в другой разместились столовая и кухня.
Ц Вот здесь и будем жить вместе, Ц сказал Кудымов.
В общей комнате было убрано и тепло. На двухъярусных нарах лежали для при
бывших аккуратно заправленные шерстяными одеялами постели. Сверху под
ушки в белых наволочках и треугольниками сложенные вафельные полотенц
а. Возле нар стояло несколько старых тумбочек и табуреток. А у пустующей с
тенки Ц длинный стол. На нем Ц патефон.
Пока летчики выбирали на нарах места по своему вкусу, Кудымов провел мен
я в боковую комнатку с двумя койками, небольшим столом и двумя табуретка
ми.
Ц Для начальства, Ц пояснил майор. Ц Эта моя койка, а эта Ц твоя.
Я бросил на койку планшет и перчатки, снял реглан и, отыскав на стене свобо
дный гвоздь, повесил его. Осмотрелся.
Ц А комиссара куда же я дену? Ц спросил я. Майор смежил белые ресницы, при
чмокнул, потом поднял глаза.
Ц Об этом я не подумал…
Ц Тогда комиссар займет мое место, Ц предложил майор. Ц А я туда, махнул
он рукой на дверь, Ц на нары…
Обед был праздничный. На столе возвышались над тарелками бутылки с шампа
нским, с водкой и с Крымскими винами. Ц Вот это да! Ц Умеют принимать на М
аяке, Ц Вино убрать, Ц сказал я. Все стихли.
Ц Как? Ц удивился Кудымов. Ц С прибытием не выпить. Сегодня же нам не ле
тать.
Ц Убрать, Ц повторил я. Потом добавил: Ц До вечера. За ужином разрешаю по
ложенную фронтовую норму и толькo. А будут ночные полеты Ц ни грамма. Чтоб
ы запаху даже не было.
Шилкин и Капитунов печальным взором провожали убывающие со стола бутыл
ки.
Ц А счастье было так близко и возможно, Ц вздохнул Шилкин.
Я промолчал: знал, что меня поймут правильно. Как бы не соблазнительно был
о опрокинуть по стаканчику после трудного перелета, да еще перед таким о
бедом, но
обстановка может измениться в любую минуту и эскадрилья окажется небое
способной. А настроение Ц состояние довольно гибкое. После вкусного бор
ща тишина лопнула, как перетянутая струна, и пошли гулять за столом
Посмотреть новые самолеты и познакомиться с отличившейся на Перекопе э
скадрильей приехало из Севастополя большое начальство. Я узнал только б
ригадного комиссара Степаненко и еще нескольких полковников. Они ходил
и по стоянке, заглядывали в капониры, гладили ладонями зеленую перкаль о
бшивки истребителей, перебрасывались словами, не имеющими отношения к э
скадрилье, задавали техникам и механикам пустяковые вопросы, на которые
мог бы ответить любой моторист.
От свиты отошел молодой полковник:
Ц Здравствуйте, товарищ старший лейтенант, Ц сказал он приветливо, как
старый знакомый. Ц Вы командир этой эскадрильи? Я Ц начальник тыла ВВС,
Желанов Матвей Данилович.
Я ответил на приветствие. Полковник спросил, в чем нуждается эскадрилья.

Ц Откровенно сказать, я еще сам толком не знаю в чем… Покажет будущее… У
меня нет еще инженера, нет техсостава, начальника штаба. Все выявится в пр
оцессе работы.
Ц Понимаю, Ц согласился полковник. Ц В случае чего обращайтесь ко мне.

Ц Карету бы, товарищ полковник, дали какую-нибудь, Ц сказал я вкрадчиво.
Ц А то тут вон какие перегоны мерить придется. Или летчиков по тревоге п
еребрасывать.
Ц Машину не обещаю, Ц вежливо ответил Желанов. Ц Посмотреть надо…
На другой день, готовясь к полетам, я с Алексеевым стоял у капонира. Подъех
ала черная эмка. Шофер, захлопнув за собой дверку, спросил.
Ц Вы Авдеев?
Ц Я, а в чем дело?
Ц Полковник Желанов прислал. Вот ваша машина, а вот я Ц ее водитель Марч
енко Юрий Петрович, тридцати пяти лет от роду. Одессит.
На последнем слове он сделал особое ударение.

Батько Ныч

У генерала Острякова была привычка не давать пустых обещаний, как и не от
кладывать разрешение наиболее важных и самых простых вопросов «на пото
м». Конечно, если решение их и выполнение обещаний зависели только от нег
о. Не забыл он и обещания вернуть в эскадрилью батьку Ныча и доукомплекто
вать ее техническим составом.
Батько Ныч ощутил на небритом лице солнечные лучи, но у него не хватало си
л открыть глаза. Проснулся он мгновенно от оглушающего рева штурмовика,
проскочившего над грузовиком. Пригнувшись через ветровое стекло, насчи
тал шесть «илов». «Пошли на задание, Ц отметил он про себя. Ц Губрий с Хер
сонесского…». И тут же за балкой, в которой слоями отстаивался плотный ту
ман, он увидел перед собой край земли, а дальше стеною стояло море.
Ц Дa, здесь уже отступать некуда, Ц сказал Ныч самому себе.
Немолодой, с подстриженными черными усами водитель в надвинутой на широ
кие брови армейской пилотке угрюмо молчал, не сводя с дороги глаз, покрас
невших от пыли и бессонницы. Всю дорогу он не проронил ни слова, о чем-то ду
мал. Кто знает, какие мысли были в его голове.
Машина, притормаживая, катилась под уклон. Ныч раскуривал трубку и смотр
ел, как взлетают на Херсонесском маяке самолеты. Вдоль полуострова длинн
ым белесым пологом висела пыль.
Меня на аэродроме Ныч не застал.
Комиссар дал прибывшим с ним людям передышку до обеда Ц отмыть дорожную
пыль, побриться, заменить белье. Потом построили себе под жилье землянку.
А на другой день начали сооружение крытых капониров для самолетов. Работ
али от рассвета и до темна…
Ныч достал из нагрудного кармана блокнот, на ходу перечитывал записи:
«Обращение Военного Совета Черноморского флота:
Врагу удалось прорваться в Крым. Озверевшая фашистская свора гитлеровс
ких бандитов, напрягая все свои силы, стремится захватить с суши наш родн
ой Севастополь Ц главную базу Черноморского флота.
Товарищи черноморцы!
В этот грозный час… каждый боец, командир и полит работник должен дратьс
я с врагом до последней капли крови, до последнего вздоха… Летчики Черно
морского флота! Сокрушительным шквалом металл а поражайте вражеские та
нки, артиллерию, пехоту. Бейте в воздухе и на земле фашистских стервятник
ов, мужественно защищайте родной город от вражеских сил!..».
«Нужно рассказать людям, как это обращение выполняется. О героях 54-й бере
говой батареи, которые 30 октября под командованием старшего лейтенанта
Заики первыми открыли огонь по танкам и мотопехоте противника. Три дня с
ражались батарейцы без подкрепления, уничтожили у деревни Николаевки н
есколько танков, броневиков и автомашин, более 800 гитлеровских солдат и оф
ицеров. И о женах артиллеристов надо сказать. Как в самые критические мин
уты помогали они своим мужьям. А вчера вступила в бой 30-я батарея капитана
Александра».
Ныч пересек заросшую густым бурьяном балку, вышел у крутого спуска на до
рогу недалеко от Казачьей бухты. Легкий ветерок донес с севера тяжелый в
здох крупнокалиберной пушки. «Трехсотпятимиллиметровая, Ц угадал ком
иссар. А если заговорят все батареи? Да добавить корабельный огонь. Вот то
лько пехотушки маловато, пехоты. А настроение своим ребятам нужно как-то
поднять…»
Так, идя по накатанной дороге, батько Ныч готовился к беседе с ребятами о п
оложении дел на Севастопольском участке фронта.
Сзади сердито рявкнула сиренаЦ такие сигналы бывают лишь на легковых м
ашинах начальства, Ныч вздрогнул от неожиданности, сошел на обочину. Его
обдало густой пылью. Машина, проскочив, взвизгнула тормозами, прошуршала
скатами по дороге и остановилась. Пыль, лениво оседая, отступала на другу
ю сторону дороги, и Ныч увидел серый ЗИС-101, а рядом у передней открытой две
рцы стоял генерал Остряков.
Ц Николай Алексеевич? Ц невольно вырвалось у Ныча.
Ц Здравствуй, Иван Константинович, Ц сказал Остряков, улыбаясь. Здравс
твуй, дорогой Батько. Вот, где судьба свела. Садись подвезу.
Он пожал Нычу руку и открыл заднюю дверцу машины. Отказываться было неуд
обно, тем более, что встреча обрадовала Ныча, приятно Ц за два с лишним го
да не забыл его Остряков, сзади по походке или по фигуре узнал. Генералом о
н видел его впервые. Ныч поблагодарил, сунул голову в машину, на заднем сид
енье увидел летчика, майора Наумова. Тот подвинулся.
Ц Ты чего такой серьезный? Ц спросил Остряков, когда машина тронулась.

Ц Веселого мало, Николай Алексеевич, Ц ответил Ныч. Ц Не знаю толком, чт
о людям сказать о прочности нашей обороны.
Ц Могу подсказать. Позавчера прибыла из Новороссийска восьмая бригада
морской пехоты. На подходе части Приморской армии. Правда, сильно потреп
анные, но они доукомплектуются и через несколько дней будут вполне боесп
особны. Ожидаем еще кое-какую подмогу. В воздухе, сам видишь, пока мы хозяе
ва. Мало? Ц Спасибо, товарищ генерал, обрадовали вы меня. Перебросились е
ще несколькими словами. Машина остановилась у капонира истребителя ком
андующего, а самолет И-16 Острякова стоял рядом, не замаскированный. У само
лета ходил командир Херсонесской авиагруппы подполковник Константин И
осифович Юмашев. Встречал командующего. На вид Юмашеву было под пятьдеся
т, а на самом деле месяц назад ему исполнилось тридцать девять. Он был летч
иком-истребителем высшего класса, прекрасным командиром и воспитателе
м. Жизнь прошел он трудную. Много было в ней несправедливых обид. Особенно
в 1937 году. Но кто считался сейчас с обидами, когда враг стоял под Севастопол
ем! Командующий выслушал доклад Юмашева, потом механика о готовности сам
олета к вылету, пожал обоим Юмашев и Наумов ушли к своим самолетам. Ц Что
пишет твоя Евдокия? Прости, забыл отчество, Ц спросил Остряков. Ц Ануфр
иевна, Ц подсказал Ныч. Ц Понимаешь, запамятовал. Почти три года не вида
лись. У тебя помню сынок был. Марат, что ли? Ц Марат, Николай Алексеевич. Че
тыре годика уже. Ц А у меня детей нет. Ц Остряков задумался. Они распроща
лись. Ныч смотрел, как, сотрясая воздух ревом моторов, красиво взлетели тр
и тупорылых И-16. Генерал Остряков, подполковник Юмашев и майор Наумов ушл
и на боевое задание…
Как Ныч оказался с нами? Основные силы Черноморской авиации размещались
тогда по Кавказскому побережью. Штаб ВВС флота эвакуировался из Севасто
поля в Новороссийск. По неотложным делам Остряков должен был вылетать на
Большую землю, а это не всегда удавалось. И командующий пришел к выводу, ч
то держать в Севастополе своего заместителя генерала Ермаченкова неза
чем. Пусть руководит авиацией флота на Кавказе, а на главном участке боев
ой деятельности, в Крыму, будут он и новый комиссар. Вместо погибшего бриг
адного комиссара Степаненко могут утвердить Кузенко. Заменить Михаила
Григорьевича он никогда не сможет Ц не того уровня и размаха человек, но
помощь все-таки какая-то будет. И еще Ц необходимо иметь в Севастополе с
вой штаб, вернее, филиал штаба ВВС флота. Придется взять туда оперативную
группу и майора Савицкого, а полковника Калмыкова оставить со штабом ВВС
в Новороссийске.
К прибытию командующего накопилось много и Других дел по всем службам. Н
о прежде, чем заняться всем этим, Остряков приказал начальнику штаба нем
едленно вызвать старшего политрука Ныча, дать указание Павлову, чтобы на
правил с ним в Новороссийск необходимое 5-й эскадрилье число авиамехани
ков и разных специалистов.
Ц Здесь передадите Нычу группу «безлошадных» летчиков и отправите бли
жайшим попутным транспортом в Севастополь, Ц закончил Остряков. Ц Хор
ошо успели бы на теплоход «Львов».
Погода испортилась. Дул холодный, пронизывающий ветер. На теплоход «Льво
в» Ныч успел. Тридцать девять летчиков ему передали в порту. Привезли их н
а машинах. Знакомых почти не было.
Но Ныча это не волновало. Разных людей повидал он в своей жизни, в каких пе
ределках только не побывал, и всюду выручало его умение быстро оценивать
обстановку и принимать подчас самые неожиданные решения. На этот раз он
не стал никого расспрашивать и не произнес напутственной речи, а дал ком
анду немедленно погрузиться на теплоход.
Верхняя палуба гудела шмелиным роем: так много набилось туда пехоты. Изр
едка попадались артиллеристы, интенданты, саперы. Разместить летчиков б
ольшого труда не стоило: пехотинцы уважительно расступались, давали им м
есто.
Ныч пошел с сержантом Бугаевым выяснить, когда отчалит «Львов», будут ли
сопровождать его катера или подводные лодки. Вернувшись, попал к началу
какого-то митинга на верхней палубе. Оратор, летчик-богатырь говорил, взо
бравшись на бочку.
Ц Товарищи! За нашу великую Родину сражались выдающиеся русские полков
одцы Александр Невский и Александр Суворов. За твердыню Черноморского ф
лота, за прекрасный город Севастополь отдал свою жизнь адмирал Нахимов.
Красные моряки устанавливали в нем Советскую власть. Не пожалеем и мы св
оих жизней, а отстоим родной Севастополь…
… Сильно штормило. Пассажиров «Львова» укачало. Особенно мучились те, кт
о редко бывал на море. На ногах стояли только Ныч и Бугаев. У турецких вод с
наступлением темноты теплоход взял курс на Севастополь. От качки начала
изнемогать команда. Бугаев ушел помогать в кочегарку, как бывало юнгой н
а «Челюскине». Ныч стоял на капитанском мостике.
К утру море немного успокоилось. Облака поднялись, местами в разрывах го
лубело небо. Вскоре увидели полоску берега. Из-за тучки вывалился немецк
ий гидросамолет, поспешно сбросил торпеды и снова скрылся. Торпеды в теп
лоход не попали. Откуда-то появился наш истребитель Миг-3. Люди, наблюдая з
а самолетом, переговаривались. Более получаса вертелся он впереди Ц то
уходил в облака, то неожиданно выскакивал оттуда, снижался, кружил над се
рыми волнами. Потом на смену Миг-3 пришла пара Як-1. На самом краю Херсонесс
кого мыса показался маяк. Вправо от него в сторону Балаклавы Ц рыжий обр
ыв берега. Ц Вот он, товарищ комиссар, наш дом родной, Ц сказал Бугаев, гл
ядя на маяк. Он только что вылез на ветерок из кочегарки, раскрасневшийся,
глаза от жары и бессонной ночи сузились.
В Севастополь прибыли благополучно, а разгружаться на Угольной пристан
и пришлось под бомбежкой. Но все остались целы. «Юнкерсы» налетали дважд
ы и оба раза наши истребители и зенитки заставляли их сбрасывать бомбы к
уда попало.
Ныч собрал своих подопечных. После такого путешествия сделал перекличк
у. Летчики, механики, мотористы и оружейники Ц все были налицо. Когда приш
ли автомашины, Ныч отдал Бугаеву свой чемоданчик, назначил Шилкина старш
им группы и отправил всех на Херсонесский аэродром в распоряжение полко
вника Юмашева, а сам уехал в штаб ВВС. В штабе майор Савицкий показал Нычу
на дверь командующего. Ц Велел доложить ему лично, Ц сказал он.
Накануне генерал Остряков, закончив дела в Новороссийске, побывал на нес
кольких аэродромах Кавказского побережья, а сегодня утром прилетел с На
умовым в Севастополь. Стоянки их самолетов на Херсонесском аэродроме бы
ли рядом со стоянками 5-й эскадрильи.
Остряков и Наумов зашли в штабную землянку. Их встретил лейтенант Мажеры
кин. Из-за стола/сколоченного из ящиков, вскочил краснофлотец. Я в это вре
мя был в воздухе. Патрулировал над главной базой.
Ц Передайте командиру, Ц сказал Остряков, Ц сегодня прибудет к вам по
полнение и комиссар.
И вот он, затянутый в реглан, батько Ныч, стоит у порога его кабинета, рапор
тует о прибытии теплоходом «Львов» того самого пополнения, которое так ж
дут и штурмовики, и бомбардировщики, и истребители.
Остряков вышел из-за стола, подошел к Нычу и протянул ему руку.
Ц Рад снова видеть тебя, Иван Константинович, на земле севастопольской.

Он усадил Ныча в кресло, пододвинул поближе стул и сел напротив.
Ц Вижу вымотало тебя в дороге, отдохни минутку, задерживать не стану, заг
оворил Остряков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22