Ц Ну и черт с ними, с «юнкерсами», Ц ответил Ермаченков. Ц Сам-то цел?
Ц При чем тут я?
Ц А при том, Ц пояснил Ермаченков. Ц «Юнкерс» был твой? Твой. Так вот, най
ди его и сбей. Генерал продолжал говорить, телефонная трубка в руках Люби
мова взмокла, казалось, накалилась докрасна от стыда.
Но комэск мужественно молчал и сказал лишь под конец:
Ц Завтра искупим свою вину, товарищ генерал.
Завтра… А сегодня за ужином, где обычно обсуждались боевые вылеты, предс
тояло разобраться в чрезвычайном происшествии.
В бою командиру отказало оружие! Ц такого в эскадрилье еще не бывало. И п
ричина-то оказалась глупой. Оружейник после предыдущего вылета разряди
л пулеметы и пушку, заменил стволы, наполнил патронные ящики и, оставив ор
ужие незаряженным, побежал зачем-то в каптерку. В это время ничего не подо
зревающий механик и выпустил Любимова в воздух.
Обсуждали ЧП вместе с техническим составом, спорили недолго, но крепко и
решили: впредь каждый летчик обязательно перед вылетом проверяет оружи
е.
Никак не могли придумать наказание виновным: ведь смерть ежедневно, ежеч
асно бродила по пятам каждого из нас.

* * *

Наши самолеты стояли рядом замаскированными в лесозащитной полосе. Мы с
командиром дежурили.
Каким бы напряженным ни был день, звено или пара истребителей всегда ост
авалась на аэродроме. Летчики в регланах или комбинезонах с пристегнуты
ми парашютами обычно изнывали в кабинах от жары, чтобы по первому сигнал
у быстро взлететь прямо со стоянки. Отражать нападение на аэродром с воз
духа пока никому не приходилось. Немцы площадку Тагайлы еще не знали. Но д
ля прикрытия посадки возвращающихся с боевого задания товарищей дежур
ной паре приходится подниматься в небо по нескольку раз в день. Летчики ч
асто бывали в длительных воздушных схватках с «мессершмиттами», прилет
али усталыми, иногда и ранеными, на подбитых машинах, с тощими остатками б
ензина и боеприпасов. В таком состоянии, да еще с потерей высоты и скорост
и при заходе на посадку, они не могли отразить внезапного нападения неме
цких истребителей, Для их безопасности в воздухе и барражировало дежурн
ое звено или пара.
Собственно, пара истребителей как боевая единица у нас тогда официально
не существовала. Было звено, впереди командир Ц ведущий, по сторонам, сза
ди, прикрывали его левый и правый ведомые. На самолетах с малыми скоростя
ми такой строй не сковывал свободы маневра и вполне себя оправдывал. Но д
ля новых скоростных истребителей ни новое построение, ни новая тактика р
азработаны еще не были. Творчески мыслящие летчики сами вносили поправк
и, очень слаженно летали и успешно вели воздушный бой. Свобода маневра и в
заимное прикрытие обеспечивались незначительным удалением правого ве
домого и в три-четыре раза большимЦ левого. Молодые же летчики по-прежне
му жались крыло к крылу и не могли воспользоваться преимуществами новых
машин.
В нашей эскадрилье с переходом на скоростные «яки» ничего подобного не п
роисходило. Оставляли на дежурство пару истребителей потому, что не хват
ало самолетов на прикрытие штурмовиков, бомбардировщиков или переднег
о края обороны. По той же причине формировались из пар и сами группы прикр
ытия. Так и в бой вступали парами и не заметили, что третий был бы лишним.
Так рождались и новое построение и новая тактика воздушного боя.
Кстати, вспомнился и недавний первый мой не состоявшийся бой, вернее пер
вая встреча с «мессершмиттом». Я не считал ее проигранной Ц ведь, как бы т
ам ни было, обстановку оценили мы правильно и вовремя прекратили атаку. Н
о на душе все же было неприятно Ц упустил-таки тот единственный миг, когд
а желтое брюхо «мессершмитта» попало ко мне в прицел. Может, действитель
но, следовало дать хорошую очередь со всех точек… Но захотелось подтянут
ься ближе, так чтобы все заклепки видны были. Но заклепок я не видал Ц то л
и зрение подвело, то ли дистанция была великовата. Да и пара стервятников
на солнце помешала.
С той памятной встречи, я раз и навсегда взял себе за правило: «Бей, когда з
аклепки увидишь». Впоследствии оно пригодилось многим летчикам.
Была в нашей технике еще одна уязвимая новинка Ц самолетные радиостанц
ии.
Об управлении воздушным боем по радио в авиации мечтали давно, прекрасны
х результатов достигли на опытах, но в строевых частях к началу войны рад
ио было не в почете, ему не доверяли. С недоверием отнеслись летчики к упра
влению боем по радио и с получением в начале войны истребителей Як-1. Пока
настраиваешься, чтобы предупредить товарища об опасности, его собьют. Лу
чше уж по-старинке: взмах крыла, ракета, горка… Много было разных условнос
тей, люди научились понимать их мгновенно, а возня с рацией только мешала
делу.
В нашей эскадрилье приемники имелись на всех новых машинах, передатчики
только на самолетах комэска, заместителя и командиров звеньев. Но ими до
сих пор не пользовались. Острая настройка была очень чувствительна к люб
ым незначительным помехам и невозможно порой услышать или понять коман
ду ведущего.
Ц Михаил Васильевич, у тебя рация работает? Настроимся? Ц предложил мне
во время дежурства Любимов.
Настраивались долго, оглушаемые пронзительным визгом. Когда стали отче
тливо слышать друг друга, к самолетам подбежал лейтенант Мажерыкин: на а
эродром шла пара «мессершмиттов».
Любимов махнул рукой. Мотор его взвыл на предельной ноте, и машина со стоя
нки пошла на взлет. Правее от него и чуть сзади несся, не чувствуя под собо
й земли, мой самолет. Вверх пошли спиралью. Противник был совсем близко на
высоте не более полутора тысяч метров. Любимов рассчитал так, чтобы не вы
скочить перед его носом и не пропустить мимо. Он опасался, как бы немцы, ис
пользовав свое преимущество в высоте и скорости, не бросились в драку ра
ньше, чем мы выйдем на их высоту.
Но немцы почему-то в драку не кинулись. Они стали над аэродромом в вираж
Ц видимо, это были разведчики, высматривавшие расположение стоянок наш
их самолетов, чтобы привести сюда своих пикировщиков.
Ближе к Любимову оказался ведомый. С набором высоты капитан, форсируя мо
тор, подтянулся к желтому брюху «худого» (так наши летчики прозвали «мес
сершмитт» за его тонкий фюзеляж) и дал по нему удачную очередь. Затем, выск
очив сзади и выше его, помчался, разгоняя скорость, за снижавшимся и почем
у-то ничего не подозревающим ведущим. Подбитый Любимовым истребитель ды
мил. Не замечая сзади себя моей машины, он стал пристраиваться в хвост ком
эска, но я опередил его очередью.
Дымивший «мессершмитт» вспыхнул пламенем. В тот же миг атакуемый Любимо
вым ведущий резко бросил свою машину вниз, об опасности, видимо, предупре
дил его по радио горящий напарник.
Я подошел сбоку к пылающему и теряющему высоту Me-109, ждал, когда фашист отки
нет фонарь кабины и выбросится с парашютом. Но тот, к моему удивлению, двум
я руками легко отбросил фонарь за борт, чуть задрал нос самолета и сразу ж
е резко толкнул ручку вперед. Машина клюнула носом, Из кабины сиганул дал
еко в сторону тощий и длинный сером комбинезоне лётчик. Он торопливо рас
крыл парашют.
«Мессершмитт» догорал километрах в двух севернее аэродрома. Недалеко о
т своего самолета приземлился и хозяин. Разглядывать далее этого спешен
ного аса не было времени Ц второй ведь удирал безнаказанным.
Когда мы сели и поспешно подрулили к лесозащитной полосе, к стоянкам, отт
уда уже бежали нам навстречу механики, летчики, не вылетевшие еще на зада
ние, оружейники, мотористы, прибористы Ц вся эскадрилья махала в ликова
нии пилотками, фуражками, летными шлемами.
Как и первый любимовский показательный бой, мое первое сражение с гитлер
овскими стервятниками прошло над родным аэродромом. Как и тогда мои това
рищи видели с земли все, что делалось в воздухе. И был я этим очень горд.
Комэск отыскивал глазами батьку Ныча и не находил. Как только выключил н
а стоянке мотор, сказал технику:
Ц Комиссара не вижу. Сбитого летчика надо бы поймать.
Ц Батько уже там, ловит, Ц ответил техник. Ц Сержант Бугаев с ним и еще д
вое. Умчались сразу же, как немец парашют раскрыл.

* * *

«Мессершмитт», зарывшись мотором в землю, чадил узиной. Ныч обошел со сво
ими спутниками груду обгоревшего металла. Сохранилась лишь сильно дефо
рмированная средняя часть кабины летчика, торчала из земли лопасть винт
а. Вместо плоскостей крыла Ц обрывки скрюченного дюраля на выжженной ст
ерне. Хвост от удара оторвался, но не совсем, и лежал поджатым под фюзеляж,
изуродованный и жалкий.
Ц Гляньте, товарищ комиссар, как пес побитый, Ц подметил Бугаев.
Летчика нигде не было видно. Пошли к скирде соломы. Бугаев, оглянувшись, ув
идел вдалеке что-то ослепительно блестевшее на солнце. Спросил разрешен
ия у Ныча сбегать посмотреть. Пока комиссар с двумя вооруженными карабин
ами сержантами и шофером шарил вокруг скирды, Бугаев принес фонарь кабин
ы «мессершмитта». Плексиглас целый, ни единой трещины.
Ц Побудьте тут, Ц сказал Ныч. Ц Съезжу в деревню, чего доброго там задер
жали, або видели куда побежал.
В деревне с тесной улочкой, на которой едва разминутся две арбы, было не бо
льше десятка голых, без единого деревца дворов. Ныч вылез из кабины полут
орки, и увидел старика у крайней хаты, направился к нему.
Ц Не видал, дедусь, как сбили немецкий самолет? Ц спросил Ныч.
Ц Видал, видал, Ц охотно ответил старик, утирая слезящиеся глаза.
Ц А немецкий летчик куда побежал?
Ц Туда видать, Ц старик показал сухой, морщинистой рукой в сторону Пере
копа. Ныч хлопнул себя ладонями по бедрам.
Ц Ax, бисова ж его, фашистская душа, я так и знал: втече, забеспокоился он и, з
абыв с досады поблагодарить старика за «ценные сведения», кинулся к маши
не. Ц Давай скорей к скирде, Ц сказал он шоферу, забираясь в кабину. Ц За
хватим ребят и в погоню, а то уйдет, чтоб он скис.
Полуторка круто развернулась, затарахтела по скошенной степи пустым ку
зовом. Еще издали Ныч видел, как Бугаев приставил к скирде сверкающий на с
олнце фонарь кабины Me-109, потоптался возле него с двумя другими сержантами
, отсчитал сколько-то шагов. Втроем вскинули карабины, почти не целясь, вы
стрелили дробным залпом и побежали к фонарю. Вдруг из скирды, у самого фон
аря, по которому стреляли сержанты, кто-то вывалился на землю, тонкий и дл
инный, как жердь, и руки вверх.
Ныч почти на ходу выскочил из машины и разразился тирадой:
Ц Ах, ты ж чертов дед, Ц выругался он. Ц Вот так «ценные сведения».
Ц Нэ стрэляйт. Ихь арбайтер. Плен. Ихь Ц арбайтер, плен. Нэ стрэляйт, Ц тв
ердил немец.
Пленного в сером новеньком комбинезоне обступили, разглядывали с любоп
ытством. Молодой. Железный крест на шее. Глаза вперил в карабины, что держа
ли русские на руке.
Ц Трухнул подлец, Ц сказал Бугаев. Ц Думал мы по нему стреляли.
Фашист побледнел, руки задрожали.
Ц Ихь найн дейче, Ц забормотал он. Ц Ихь бин йостеррайхер, ихь бин йосте
ррайхер.
Ц Никак в штаны напустил, Ц прокомментировал Бугаев.
Все рассмеялись.
Ц Он говорит, что сам рабочий, Ц пояснил Ныч. Ц Сдается в плен. Он Ц не не
мец, а австриец. Отберите у него оружие.
Бугаев снял с пояса пленного кобуру, вытащил из нее хромированный парабе
ллум.
Ц Вот это штучка, Ц сказал он тоном знатока-оружейника. Ц Никак именно
й. Что-то написано. Ц Бугаев передал пистолет Нычу. Ц Прочитайте, товари
щ комиссар.
Ныч посмотрел надпись на рукоятке пистолета, сказал, что им награжден ле
тчик Юлиус Дитте за особые слуги при взятии острова Крит.
Другого оружия у пленного не нашли. Отвезли его штаб авиагруппы. Бугаев п
рихватил и фонарь с тремя аккуратными дырочками от пуль,
Ц Хорошие портсигарчики выйдут, Ц подметил шофёр.
Ц Портсигарчики, Ц передразнил его Бугаев. Ц Видишь? Ц он похлопал по
выпуклой части фонаря у пулевого отверстия. Ц Летчикам надо показать. Г
оворили, что стекло на кабине «мессершмитта» крепче брони. А на деле? То-т
о!

* * *

Заместитель командующего ВВС Черноморского флота генерал Ермаченков п
облагодарил Ныча и сержантов поимку и доставку немецкого летчика, позво
нил Любимову.
Ц Приезжай, познакомлю с твоим крестником. Допрашивать при тебе будем. Ж
ду. И ты, Батько, останься, Ц сказал он Нычу, положив трубку.
Не прошло и пяти минут, как Любимов прилетел на УТ-2. В учительской школы, гд
е размещался штаб группы, доложил генералу. Ермаченков встретил команди
ра эскадрильи, не скрывая своего расположения. Всего месяца полтора наза
д прибыл генерал на Черное море с Балтики и за этот короткий срок полюбил
ся ему комэск Любимов. Воюет эскадрилья почти без потерь, а на ее счету уже
около девятнадцати сбитых самолетов противника, удачно сопровождает б
омбардировщиков и штурмовиков, и сама более десяти раз штурмовала комму
никации и передний край немцев. Так было над Перекопом. А до этого эскадри
лья с первого дня войны прикрывала с воздуха город и главную базу флота
Ц Севастополь,
Генерал с удовольствием пожал руку Любимова, обнял его, расцеловал. Пото
м отстранил от себя, посмотрел на комэска внимательней, не убирая руку с е
го плеча:
Ц Молодец.
Перехватив беспокойно блуждающий по комнате взгляд капитана, догадалс
я:
Ц Жаворонкова нет, Ц успокоил он Любимова. Ц Уехал на передовую, брата
его там ранило… Здорово ты с ним познакомился! Не обижайся на него, он толь
ко с виду грозный бывает, а в душе человек добрый. Ты еще мне не попадался в
переплет Ц я ведь сгоряча тоже могу наговорить лишнего. А ты и на меня в т
аком случае не обижайся. Морская вода высохнет Ц соль останется. Ну, прох
оди, садись.
Но прежде чем Любимов добрался до указанного стула, ему пожали руку нахо
дившиеся в комнате начальники штаба Фрайдорфской авиагруппы полковник
Страутман, военком полковой комиссар Адамсон и капитан Мелихов, числящи
йся формально командиром группы. Генерал за это время распорядился ввес
ти пленного и позвать штабного писаря, знавшего немецкий язык.
Пленный переступил порог, сделал три шага вперед, остановился. Он был в фо
рме фашистского летчика. Сзади него стали у дверей два матроса с винтовк
ами. Тут же вошел штабной писарь. Ермаченков велел конвоирам побыть за дв
ерью, прошелся по комнате, заложив руки за спину, остановился возле пленн
ого.
Ц Вот он, любуйся, Ц сказал генерал Любимову. Ц Гитлеровский выродок Ю
лиус Дитте.
При упоминании имени Гитлера пленный вытянулся по стойке смирно, задрав
подбородок. Любимов встал, подошел поближе посмотреть живого немецкого
летчика. Генерал продолжал, обращаясь теперь к Дитте:
Ц Отлетался, завоеватель. Знаешь, кто оборвал твою карьеру? Ц Ермаченко
в показал на Любимова. Ц Русские летчики капитан Иван Любимов и старший
лейтенант Авдеев. Запомни это, когда-нибудь пригодится.
Писарь перевел слова генерала. Пленный закивал головой, что-то залопота
л по-своему и протянул руку Любимову… Рука врага повисла в воздухе.
Наступила неловкая заминка. Нужно было приступать к допросу. Генерал под
ошел к немецкому летчику, испытующе посмотрел в его глаза.
Ц Итак, Дитте, вы в плену и надеюсь будете откровенны, Ц начал Ермаченко
в через переводчика. Ц Яков Яковлевич, Ц обратился он к полковнику Стра
утману, Ц записывайте. Ц И снова к пленному. Ц Скажите, Дитте, с какого а
эродрома вы летаете?
Пленный молчал. Ермаченков пригласил его к столу, развернул изъятую у не
го карту, повторил вопрос. И снова никакого ответа.
Ц Напугался, Ц заключил кто-то. Ермаченков повернулся к писарю.
Ц Скажи ему, сержант, что никто его не тронет. Скажи, что ему будет сохране
на жизнь, если не станет врать.
Писарь пояснил пленному условие генерала и добавил, как заметил Ныч, от с
ебя лишнее. Ныч хотел сказать об этом Ермаченкову, но странное дело Ц от п
оследних слов писаря Дитте затрясся, побелел и заговорил, торопливо пока
зывая на карте место базирования его части.
Ц Шаплинка. Шаплинка.
Ц Аэродром Чаплинка? Ц уточнил начальник штаба.
Ц Я, я. Чяплинка.
Дитте ответил на все вопросы подробней, чем от него требовали, и было похо
же, что говорил правду. Из его показаний штаб группы узнал, что на аэродром
е Чаплинка базируются только истребители. Непонятно лишь было, каким обр
азом после обильных дождей, в бездорожье Украины снабжается аэродром Ча
плинка горючим и боеприпасами. Ведь там ни шоссейных, ни железных путей б
лизко нет. Пленный раскрыл и этот, пожалуй, самый главный секрет: ежедневн
о в полдень на аэродром садятся до десяти тяжеловозов Ю-52 с полными бакам
и бензина, каждый из которых заправляет одновременно по четыре истребит
еля Me-109.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22