(шкиперу дру-
гой баржи), по просьбе последнего, некоторое количе-
ство зерна. Постановлением Пленума Верховного Суда
СССР от 23 июня 1950 г. эти лица были признаны со-
участниками в хищении, но при назначении наказания
Л. было значительно снижено наказание, поскольку он
не имел корыстной заинтересованности и действовал
под влиянием Ч., исходя из ложно понятого чувства
товарищества
См. А. А. П и он тк о век ни, В. Д. Меньшагин, Курс со-
ветского уголовного права, т. 1, М., 1955, стр. 550.
" См. Архив Верховного Суда РСФСР, определение от 8 мая
1957 г., № 18-07-32.
См. <Судебная практика Верховного Суда СССР> 1950 г.
№ 9, стр. 5-6.
10
147
т
Таким образом, содержание мотива подстрекаемогб
может быть учтено судом при назначении наказания, но
принципиальных изменений в вопрос об ответственно-
сти за соучастие это обстоятельство не вносит. Подстре-
катель может с самого начала руководствоваться даже
не желанием причинить преступный результат тому или
иному объекту, а стремлением изобличить подстрекае-
мого в момент совершения последним преступления
(провокация). В буржуазных государствах подобные
методы <изобличения> неугодных лиц являются обыч-
ной полицейской практикой, получившей в последнее
время, особенно в США, широкое распространение и
прежде всего в борьбе с демократическими и прогрес-
сивными силами. В этих целях в теории буржуазного
уголовного права предпринимались и предпринимаются
попытки выделить подобного рода случаи в особый вид
подстрекательства, нуждающийся якобы в специаль-
ной регламентации. Необоснованность такого рода по-
пыток отмечали даже некоторые буржуазные кримина-
листы .
В советском уголовном праве, конечно, не может
быть и речи о безнаказанности или какой-то особой рег-
ламентации провокационной деятельности независимо
от того, по личным мотивам она предпринималась или
виновный исходил из ложно понятых служебных инте-
ресов. Органы власти социалистического государства и
должностные лица обязаны вести широкую работу по
предупреждению преступлений, отдельные граждане
призваны также всемерно помогать социалистическому
государству в предупредительной работе и борьбе с го-
товящимися и совершенными преступлениями. Но все
это не имеет ничего общего с провоцированием отдель-
ных лиц, хотя бы в чем-то и подозреваемых, на совер-
шение преступления. Такая деятельность является об-
щественно опасной и противозаконной. Поэтому лица,
прибегающие к провокации, должны нести ответствен-
ность за подстрекательство к соответствующему пре-
ступлению на общих основаниях <Лицо, спровоциро-
вавшее другое лицо на совершение преступления, хотя
бы с целью последующего изобличения, - указывает-
ся в определении Верховного Суда СССР от 8 июня
1946 г., - должно отвечать как за подстрекательство
к совершению преступления> . Некоторые случаи про-
вокации законодатель считает настолько опасными, что
даже специально конструирует самостоятельный состав
преступления. В уголовном законодательстве, например,
в ст. 119 УК. выделяется случай провокации взятки со
стороны должностного лица. Это преступление наказы-
вается так же сурово, как и получение взятки должно-
стным лицом (ч. 1 ст. 117 УК).
В соответствии с общим понятием соучастия необя-
зательно, чтобы между подстрекателем и подстрекае-
мым было соглашение. Возможны случаи, когда под-
стрекаемый, совершая преступление, может не догады-
ваться, что он реализует волю подстрекателя, который,
не раскрыв себя перед подстрекаемым, сумел различ-
ными методами возбудить в нем решимость совершить
определенное преступление. Для того, чтобы подобное
положение не привело к расширению понятия подстре-
кателя, необходимо всегда установить, что лицо возбу-
дило у подстрекаемого- решимость совершить не вооб-
ще какие-либо действия, а конкретные преступ-
ные действия, определенное преступле-
н и е. Именно потому, что подстрекатель возбуждает
решимость у другого лица совершить о пределе н-
н о е преступление, его действия становятся в причин-
ную связь с тем преступным результатом, который на-
ступает благодаря усилиям подстрекаемого-исполнителя.
Поэтому не будет подстрекательства, если кто-либо, не
возбуждая решимости на совершение определенного
преступления, развивает в других лицах дурные на-
клонности, нездоровые взгляды на те или иные явления
жизни или даже поощряет и восхваляет в общей фор-
ме тот или иной вид преступной деятельности. Подоб-
ного рода деятельность в советском уголовном праве
рассматривается иногда в качестве самостоятельного
преступления, если она уже сама по себе причиняет
ущерб определенным социалистическим общественным
См., например, Н. С. Таганцев, Русское уголовное право.
Часть Общая, 1902, стр. 769.
" См. М. Д. Шарго ,р одский. Вопросы Общей части уголов-
ного права, Л., 1955, стр. 149; А. Н. Трайнин, Учение о соуча-
стии, М" 1941, стр. 103.
148
<Судебная практика Верховного Суда СССР, 1946 г->, вып. VI
(XXX), Л., 1948, с1!р. II.
149
отношениям или подготавливает почву для совершения
наиболее опасных преступлений и тем самым создает
угрозу причинения ущерба очень ценным объектам.
Так, Закон о защите мира от 12 марта 1951 г. предус-
матривают ответственность за пропаганду войны, по-
скольку <пропаганда войны, в какой бы форме она
ни велась, подрывает дело мира, создает угрозу новой
войны и является ввиду этого тягчайшим преступлением
против человечества> (ст. 1). На основании Закона о
защите мира новый Закон об уголовной ответственно-
сти за государственные преступления включает пропа-
ганду войны в раздел <Особо опасные государственные
преступления>, устанавливая за такого рода преступ-
ную деятельность наказание в виде лишения свободы
на срок от трех до восьми лет. В том же разделе пред-
усматривается ответственность за антисоветскую агита-
цию и пропаганду, которая может проводиться <в целях
подрыва или ослабления Советской власти либо соверше-
ния отдельных особо опасных государственных преступ-
лений> (ст. 7).
Такая деятельность является сама по себе опасной,
поскольку она подрывает морально-политическое един-
ство советского народа, а также создает угрозу для при-
чинения ущерба диктатуре пролетариата. Отличие ан-
тисоветской агитации и пропаганды от подстрекательст-
ва к совершению особо опасных государственных пре-
ступлений состоит в том, что, <прививая систему идей
или развивая план действий, они обе, пропаганда и аги-
тация, даже тогда, когда содержат призыв к совершению
преступлений, не содержат все же призыва к соверше-
нию определенного, конкретного преступления.
Напротив, подстрекательство всегда конкретно: нельзя
склонять к совершению преступления <вообще> без ука-
зания реального объекта посягательства> . Общие при-
зывы, не содержащие указания на конкретный объект,
не имеющие в виду толкнуть лицо на совершение опреде-
ленного преступления, не создают еще решимости у дан-
ного лица на совершение конкретного преступления, а
потому такие призывы не являются непосредственным
условием совершения преступления. Кроме того, и пред-
А. Н. Т рай я и я, Учение о соучастии, М., 1941,
стр. 102.
150
видением призывающего не охватываются признаки кон-
кретного преступления.
Поэтому антисоветская пропаганда и агитация, вы-
ражающиеся в призывах совершить особо опасное госу-
дарственное преступление вообще, образуют самостоя-
тельное преступление, которое сравнительно с подстре-
кательством к совершению определенного особо опасного
государственного преступления по общему правилу ме-
нее опасно.
В некоторых случаях подстрекательство к определен-
ным преступлениям выделяется в качестве самостоя-
тельного преступления. В уголовных кодексах союзных
республик, помимо отмеченного состава провокации
взятки (ст. 119 УК), имеется и другой состав (ст. 73
УК), предусматривающий ответственность за подстрека-
тельство несовершеннолетних или привлечение их к уча-
стию в различных преступлениях, а также понуждение
несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проститу-
цией, нищенством и т. п. Наказание за это преступление
устанавливается весьма суровое - лишение свободы на
срок не ниже пяти лет. Такое положение объясняется
тем, что в данном случае подстрекатель не только обус-
ловливает совершение определенного преступления, при-
чиняющего ущерб соответствующим объектам, но и са-
мим фактом подстрекательства несовершеннолетних по-
сягает еще на общественную безопасность, разлагая под-
растающее поколение. В силу повышенной общественной
опасности такого рода деятельности представляется це-
лесообразным рассматривать ее как самостоятельное,
причем тяжкое преступление-
В Основах уголовного законодательства Союза ССР
и союзных республик 1958 года вопрос об ответственно-
сти за подстрекательство несовершеннолетних к совер-
шению преступлений решается несколько в ином плане.
Такое подстрекательство указывается в числе отягчаю-
щих обстоятельств, которые суд должен принимать во
внимание при назначении наказания по всем преступле-
ниям (п. <в> ст. 34). Подобное решение вопроса может
ослабить борьбу с этой очень опасной преступной дея-
тельностью. Взрослый подстрекатель в отдельных случа-
ях отделается весьма незначительным наказанием, если,
например, он будет склонять несовершеннолетних к та-
ким преступлениям, как мелкое хищение, мелкая спеку-
151
ляция и т. п. Санкция за эти преступления, в соответст-
вии с их общественной опасностью, весьма невелика, од-
нако применять в этих случаях даже максимальное на-
казание, предусмотренное за эти преступления, к взрос-
лому подстрекателю означало бы оставить без внимания
самую опасную сторону его деятельности, заключающую-
ся в разложении подрастающего поколения. Поэтому в
уголовных кодексах союзных республик, на наш взгляд,
необходимо сохранить особые статьи, предусматриваю-
щие суровую ответственность за подстрекательство
несовершеннолетних к совершению любого преступ-
ления.
Пособник преступления. Основные начала 1924 года,
как известно, не только не давали общего понятия соуча-
стия, но и не устанавливали признаков, характеризую-
щих деятельность отдельных соучастников. В результате
этого в уголовных кодексах союзных республик имели
место известные различия в определении некоторых со-
участников. Если в отношении рассмотренных соучаст-
ников эти различия были не столь уж существенны, то
в отношении пособников дело обстояло иначе. Уголовные
кодексы большинства союзных республик определяли
пособников как лиц, содействовавших выполнению пре-
ступления советами, указаниями, предоставлением
средств и устранением препятствий или же сокрытию
преступника или следов преступления. Таким образом,
к пособникам относились те лица, которые своими дейст-
виями не способствовали причинению преступного ре-
зультата, а оказали помощь преступникам уже после со-
вершения ими преступления. Между тем с точки зрения
общего понятия соучастия такая деятельность, если она
заранее не обещана, вообще не является соучастием, так
как она ни в коей мере не обусловливает причинение
преступного результата.
Иную и более правильную позицию занимали Уго-
ловные кодексы Украинской и Грузинской союзных рес-
публик, которые к пособникам относили только лиц, оп-
ределенным образом способствовавших выполнению пре-
ступления. Последующая же помощь .в сокрытии следов
преступления или самого преступника, если она не была
заранее обещанной, рассматривалась этими кодексами
как один из видов прикосновенности (укрывательство).
Ответственность за укрывательство наступала в особо
"ЪЪ
указанных законом случаях как за самостоятельное пре-
ступление .
Основы уголовного законодательства Союза ССР и
союзных республик 1958 года с полным основанием вос-
приняли именно эту точку зрения, в соответствии с чем
пособник новым законом определяется как <лицо, содей-
ствовавшее совершению преступления советами, указа-
ниями, предоставлением средств или устранением пре-
пятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть пре-
ступника, орудия и средства совершения преступления,
следы преступления либо предметы, добытые преступ-
ным путем> (ст. 17).
При пособничестве, как и при всяком соучастии, лицо
должно умышленно принимать участие в причинении
преступного результата, однако, такое участие имеет
свои специфические особенности, обусловливающие вы-
деление в числе соучастников фигуры пособника. Эти
особенности состоят в том, что пособник, присоединяя
свою преступную деятельность к деятельности других
лиц, уже после возникновения у них намерения совер-
шить определенное преступление, помогает этим лицам
в осуществлении преступления. Пособничество отли-
чается от исполнительства тем, что помощь пособника,
как правило, предшествует факту совершения преступле-
ния или, если и совпадает с ним по времени, то не выра-
жается в непосредственном участии в выполнении дей-
ствии, описанных в соответствующей статье Особенной
частиОднако при характеристике пособничества нельзя
ограничиваться подобного рода негативными признака-
ми и общим указанием на то, что виновный в данном
случае оказывает помощь другим лицам в совершении
преступления. Важно установить конкретные формы ока-
зания помощи совершению преступления.
Буржуазное уголовное законодательство и теория,
особенно последнее время, не случайно избегают давать
указания на конкретные формы пособничества, ограни-
Уголовные кодексы зарубежных социалистических стран в
большинстве случаев определяют пособничество в соответствии с
ошим понятге1 соучастия (см.. например. 7 УК Чехословацкой
Республики. 20 УК Венгерской Народной Республики, ст. 14 УК
На"п"ной Республики Албании, ст. 121 УК Румынской Народной
Республики [1 др.). Лишь Уголовный кодекс Монгольской Народной
Республики относит к пособничеству заранее необещаяное укры-
вательство (ст. 16).
153
/1"
чиваясь чаще всего общими определениями этого поня-
тия. Так, Уголовный кодекс Швейцарии 1937 года опре-
деляет в качестве пособника того, <кто умышленно
окажет содействие в совершении преступления> (ст. 25).
В германском Уголовном кодексе 1870 года делается
попытка конкретизировать понятие пособничества и оно
определяется как заведомое оказание помощи соверши-
телю преступления <советом или делом в содеянии пре-
ступления> (ст. 49). Однако современные теоретики не
склонны раскрывать содержание этих форм и предпочи-
тают давать более общее определение пособничества. За-
падногерманский криминалист Хинюбер, например, не
раскрыв конкретных форм пособничества, следующим
образом определяет это понятие: <Пособником является
тот, кто умышленно оказывает помощь другому при со-
вершении уголовно-наказуемого деяния> . Подобное об-
щее определение не может, конечно, дать представления
о содержании и конкретных формах деятельности пособ-
ника, открывая широкий простор для произвольного от-
несения к пособничеству действий, которые хотя и пред-
шествуют факту преступления, но ни в коей мере не обу-
словливают наступление преступного результата, а
лишь внешне или весьма отдаленно связаны с подготов-
кой либо совершением преступления.
Единственной и реальной возможностью избежать
подобного расширения понятия пособничества является
указание непосредственно в законе тех форм деятельно-
сти, которые могут действительно существенно облег-
чить совершение преступления. Такое положение позво-
лило бы в соответствии с общим понятием соучастия четко
ограничить круг пособнических действий и создало бы
предпосылки для единообразия судебной практики.
Советское уголовное право именнб в силу этих при-
чин пошло пошути не общего определения пособничест-
ва, а указания непосредственно в законе конкретных
форм пособнической деятельности. В этом отношении
большинство уголовных кодексов союзных республик
единодушно. Они содержат одни и те же конкретные
формы пособнической деятельности, причем перечень
этих форм является исчерпывающим. Исключение со-
ставляют лишь Уголовные кодексы Украинской и Узбек-
О. 2. ШпйЬег, гаГгесЫ, А11есте!пег1е11, 51иЧаг1, 1955,
3, 91.
154
ской союзных республик, в которых, помимо общеприня-
тых конкретных форм пособничества, содержится еще
указание на возможность и <иных способов содействия
выполнению преступления>. Это дополнение вряд ли
можно признать удачным, так как указание на возмож-
ность еще и <иных способов> содействия может приве-
сти к необоснованному расширению понятия пособниче-
ства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
гой баржи), по просьбе последнего, некоторое количе-
ство зерна. Постановлением Пленума Верховного Суда
СССР от 23 июня 1950 г. эти лица были признаны со-
участниками в хищении, но при назначении наказания
Л. было значительно снижено наказание, поскольку он
не имел корыстной заинтересованности и действовал
под влиянием Ч., исходя из ложно понятого чувства
товарищества
См. А. А. П и он тк о век ни, В. Д. Меньшагин, Курс со-
ветского уголовного права, т. 1, М., 1955, стр. 550.
" См. Архив Верховного Суда РСФСР, определение от 8 мая
1957 г., № 18-07-32.
См. <Судебная практика Верховного Суда СССР> 1950 г.
№ 9, стр. 5-6.
10
147
т
Таким образом, содержание мотива подстрекаемогб
может быть учтено судом при назначении наказания, но
принципиальных изменений в вопрос об ответственно-
сти за соучастие это обстоятельство не вносит. Подстре-
катель может с самого начала руководствоваться даже
не желанием причинить преступный результат тому или
иному объекту, а стремлением изобличить подстрекае-
мого в момент совершения последним преступления
(провокация). В буржуазных государствах подобные
методы <изобличения> неугодных лиц являются обыч-
ной полицейской практикой, получившей в последнее
время, особенно в США, широкое распространение и
прежде всего в борьбе с демократическими и прогрес-
сивными силами. В этих целях в теории буржуазного
уголовного права предпринимались и предпринимаются
попытки выделить подобного рода случаи в особый вид
подстрекательства, нуждающийся якобы в специаль-
ной регламентации. Необоснованность такого рода по-
пыток отмечали даже некоторые буржуазные кримина-
листы .
В советском уголовном праве, конечно, не может
быть и речи о безнаказанности или какой-то особой рег-
ламентации провокационной деятельности независимо
от того, по личным мотивам она предпринималась или
виновный исходил из ложно понятых служебных инте-
ресов. Органы власти социалистического государства и
должностные лица обязаны вести широкую работу по
предупреждению преступлений, отдельные граждане
призваны также всемерно помогать социалистическому
государству в предупредительной работе и борьбе с го-
товящимися и совершенными преступлениями. Но все
это не имеет ничего общего с провоцированием отдель-
ных лиц, хотя бы в чем-то и подозреваемых, на совер-
шение преступления. Такая деятельность является об-
щественно опасной и противозаконной. Поэтому лица,
прибегающие к провокации, должны нести ответствен-
ность за подстрекательство к соответствующему пре-
ступлению на общих основаниях <Лицо, спровоциро-
вавшее другое лицо на совершение преступления, хотя
бы с целью последующего изобличения, - указывает-
ся в определении Верховного Суда СССР от 8 июня
1946 г., - должно отвечать как за подстрекательство
к совершению преступления> . Некоторые случаи про-
вокации законодатель считает настолько опасными, что
даже специально конструирует самостоятельный состав
преступления. В уголовном законодательстве, например,
в ст. 119 УК. выделяется случай провокации взятки со
стороны должностного лица. Это преступление наказы-
вается так же сурово, как и получение взятки должно-
стным лицом (ч. 1 ст. 117 УК).
В соответствии с общим понятием соучастия необя-
зательно, чтобы между подстрекателем и подстрекае-
мым было соглашение. Возможны случаи, когда под-
стрекаемый, совершая преступление, может не догады-
ваться, что он реализует волю подстрекателя, который,
не раскрыв себя перед подстрекаемым, сумел различ-
ными методами возбудить в нем решимость совершить
определенное преступление. Для того, чтобы подобное
положение не привело к расширению понятия подстре-
кателя, необходимо всегда установить, что лицо возбу-
дило у подстрекаемого- решимость совершить не вооб-
ще какие-либо действия, а конкретные преступ-
ные действия, определенное преступле-
н и е. Именно потому, что подстрекатель возбуждает
решимость у другого лица совершить о пределе н-
н о е преступление, его действия становятся в причин-
ную связь с тем преступным результатом, который на-
ступает благодаря усилиям подстрекаемого-исполнителя.
Поэтому не будет подстрекательства, если кто-либо, не
возбуждая решимости на совершение определенного
преступления, развивает в других лицах дурные на-
клонности, нездоровые взгляды на те или иные явления
жизни или даже поощряет и восхваляет в общей фор-
ме тот или иной вид преступной деятельности. Подоб-
ного рода деятельность в советском уголовном праве
рассматривается иногда в качестве самостоятельного
преступления, если она уже сама по себе причиняет
ущерб определенным социалистическим общественным
См., например, Н. С. Таганцев, Русское уголовное право.
Часть Общая, 1902, стр. 769.
" См. М. Д. Шарго ,р одский. Вопросы Общей части уголов-
ного права, Л., 1955, стр. 149; А. Н. Трайнин, Учение о соуча-
стии, М" 1941, стр. 103.
148
<Судебная практика Верховного Суда СССР, 1946 г->, вып. VI
(XXX), Л., 1948, с1!р. II.
149
отношениям или подготавливает почву для совершения
наиболее опасных преступлений и тем самым создает
угрозу причинения ущерба очень ценным объектам.
Так, Закон о защите мира от 12 марта 1951 г. предус-
матривают ответственность за пропаганду войны, по-
скольку <пропаганда войны, в какой бы форме она
ни велась, подрывает дело мира, создает угрозу новой
войны и является ввиду этого тягчайшим преступлением
против человечества> (ст. 1). На основании Закона о
защите мира новый Закон об уголовной ответственно-
сти за государственные преступления включает пропа-
ганду войны в раздел <Особо опасные государственные
преступления>, устанавливая за такого рода преступ-
ную деятельность наказание в виде лишения свободы
на срок от трех до восьми лет. В том же разделе пред-
усматривается ответственность за антисоветскую агита-
цию и пропаганду, которая может проводиться <в целях
подрыва или ослабления Советской власти либо соверше-
ния отдельных особо опасных государственных преступ-
лений> (ст. 7).
Такая деятельность является сама по себе опасной,
поскольку она подрывает морально-политическое един-
ство советского народа, а также создает угрозу для при-
чинения ущерба диктатуре пролетариата. Отличие ан-
тисоветской агитации и пропаганды от подстрекательст-
ва к совершению особо опасных государственных пре-
ступлений состоит в том, что, <прививая систему идей
или развивая план действий, они обе, пропаганда и аги-
тация, даже тогда, когда содержат призыв к совершению
преступлений, не содержат все же призыва к соверше-
нию определенного, конкретного преступления.
Напротив, подстрекательство всегда конкретно: нельзя
склонять к совершению преступления <вообще> без ука-
зания реального объекта посягательства> . Общие при-
зывы, не содержащие указания на конкретный объект,
не имеющие в виду толкнуть лицо на совершение опреде-
ленного преступления, не создают еще решимости у дан-
ного лица на совершение конкретного преступления, а
потому такие призывы не являются непосредственным
условием совершения преступления. Кроме того, и пред-
А. Н. Т рай я и я, Учение о соучастии, М., 1941,
стр. 102.
150
видением призывающего не охватываются признаки кон-
кретного преступления.
Поэтому антисоветская пропаганда и агитация, вы-
ражающиеся в призывах совершить особо опасное госу-
дарственное преступление вообще, образуют самостоя-
тельное преступление, которое сравнительно с подстре-
кательством к совершению определенного особо опасного
государственного преступления по общему правилу ме-
нее опасно.
В некоторых случаях подстрекательство к определен-
ным преступлениям выделяется в качестве самостоя-
тельного преступления. В уголовных кодексах союзных
республик, помимо отмеченного состава провокации
взятки (ст. 119 УК), имеется и другой состав (ст. 73
УК), предусматривающий ответственность за подстрека-
тельство несовершеннолетних или привлечение их к уча-
стию в различных преступлениях, а также понуждение
несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проститу-
цией, нищенством и т. п. Наказание за это преступление
устанавливается весьма суровое - лишение свободы на
срок не ниже пяти лет. Такое положение объясняется
тем, что в данном случае подстрекатель не только обус-
ловливает совершение определенного преступления, при-
чиняющего ущерб соответствующим объектам, но и са-
мим фактом подстрекательства несовершеннолетних по-
сягает еще на общественную безопасность, разлагая под-
растающее поколение. В силу повышенной общественной
опасности такого рода деятельности представляется це-
лесообразным рассматривать ее как самостоятельное,
причем тяжкое преступление-
В Основах уголовного законодательства Союза ССР
и союзных республик 1958 года вопрос об ответственно-
сти за подстрекательство несовершеннолетних к совер-
шению преступлений решается несколько в ином плане.
Такое подстрекательство указывается в числе отягчаю-
щих обстоятельств, которые суд должен принимать во
внимание при назначении наказания по всем преступле-
ниям (п. <в> ст. 34). Подобное решение вопроса может
ослабить борьбу с этой очень опасной преступной дея-
тельностью. Взрослый подстрекатель в отдельных случа-
ях отделается весьма незначительным наказанием, если,
например, он будет склонять несовершеннолетних к та-
ким преступлениям, как мелкое хищение, мелкая спеку-
151
ляция и т. п. Санкция за эти преступления, в соответст-
вии с их общественной опасностью, весьма невелика, од-
нако применять в этих случаях даже максимальное на-
казание, предусмотренное за эти преступления, к взрос-
лому подстрекателю означало бы оставить без внимания
самую опасную сторону его деятельности, заключающую-
ся в разложении подрастающего поколения. Поэтому в
уголовных кодексах союзных республик, на наш взгляд,
необходимо сохранить особые статьи, предусматриваю-
щие суровую ответственность за подстрекательство
несовершеннолетних к совершению любого преступ-
ления.
Пособник преступления. Основные начала 1924 года,
как известно, не только не давали общего понятия соуча-
стия, но и не устанавливали признаков, характеризую-
щих деятельность отдельных соучастников. В результате
этого в уголовных кодексах союзных республик имели
место известные различия в определении некоторых со-
участников. Если в отношении рассмотренных соучаст-
ников эти различия были не столь уж существенны, то
в отношении пособников дело обстояло иначе. Уголовные
кодексы большинства союзных республик определяли
пособников как лиц, содействовавших выполнению пре-
ступления советами, указаниями, предоставлением
средств и устранением препятствий или же сокрытию
преступника или следов преступления. Таким образом,
к пособникам относились те лица, которые своими дейст-
виями не способствовали причинению преступного ре-
зультата, а оказали помощь преступникам уже после со-
вершения ими преступления. Между тем с точки зрения
общего понятия соучастия такая деятельность, если она
заранее не обещана, вообще не является соучастием, так
как она ни в коей мере не обусловливает причинение
преступного результата.
Иную и более правильную позицию занимали Уго-
ловные кодексы Украинской и Грузинской союзных рес-
публик, которые к пособникам относили только лиц, оп-
ределенным образом способствовавших выполнению пре-
ступления. Последующая же помощь .в сокрытии следов
преступления или самого преступника, если она не была
заранее обещанной, рассматривалась этими кодексами
как один из видов прикосновенности (укрывательство).
Ответственность за укрывательство наступала в особо
"ЪЪ
указанных законом случаях как за самостоятельное пре-
ступление .
Основы уголовного законодательства Союза ССР и
союзных республик 1958 года с полным основанием вос-
приняли именно эту точку зрения, в соответствии с чем
пособник новым законом определяется как <лицо, содей-
ствовавшее совершению преступления советами, указа-
ниями, предоставлением средств или устранением пре-
пятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть пре-
ступника, орудия и средства совершения преступления,
следы преступления либо предметы, добытые преступ-
ным путем> (ст. 17).
При пособничестве, как и при всяком соучастии, лицо
должно умышленно принимать участие в причинении
преступного результата, однако, такое участие имеет
свои специфические особенности, обусловливающие вы-
деление в числе соучастников фигуры пособника. Эти
особенности состоят в том, что пособник, присоединяя
свою преступную деятельность к деятельности других
лиц, уже после возникновения у них намерения совер-
шить определенное преступление, помогает этим лицам
в осуществлении преступления. Пособничество отли-
чается от исполнительства тем, что помощь пособника,
как правило, предшествует факту совершения преступле-
ния или, если и совпадает с ним по времени, то не выра-
жается в непосредственном участии в выполнении дей-
ствии, описанных в соответствующей статье Особенной
частиОднако при характеристике пособничества нельзя
ограничиваться подобного рода негативными признака-
ми и общим указанием на то, что виновный в данном
случае оказывает помощь другим лицам в совершении
преступления. Важно установить конкретные формы ока-
зания помощи совершению преступления.
Буржуазное уголовное законодательство и теория,
особенно последнее время, не случайно избегают давать
указания на конкретные формы пособничества, ограни-
Уголовные кодексы зарубежных социалистических стран в
большинстве случаев определяют пособничество в соответствии с
ошим понятге1 соучастия (см.. например. 7 УК Чехословацкой
Республики. 20 УК Венгерской Народной Республики, ст. 14 УК
На"п"ной Республики Албании, ст. 121 УК Румынской Народной
Республики [1 др.). Лишь Уголовный кодекс Монгольской Народной
Республики относит к пособничеству заранее необещаяное укры-
вательство (ст. 16).
153
/1"
чиваясь чаще всего общими определениями этого поня-
тия. Так, Уголовный кодекс Швейцарии 1937 года опре-
деляет в качестве пособника того, <кто умышленно
окажет содействие в совершении преступления> (ст. 25).
В германском Уголовном кодексе 1870 года делается
попытка конкретизировать понятие пособничества и оно
определяется как заведомое оказание помощи соверши-
телю преступления <советом или делом в содеянии пре-
ступления> (ст. 49). Однако современные теоретики не
склонны раскрывать содержание этих форм и предпочи-
тают давать более общее определение пособничества. За-
падногерманский криминалист Хинюбер, например, не
раскрыв конкретных форм пособничества, следующим
образом определяет это понятие: <Пособником является
тот, кто умышленно оказывает помощь другому при со-
вершении уголовно-наказуемого деяния> . Подобное об-
щее определение не может, конечно, дать представления
о содержании и конкретных формах деятельности пособ-
ника, открывая широкий простор для произвольного от-
несения к пособничеству действий, которые хотя и пред-
шествуют факту преступления, но ни в коей мере не обу-
словливают наступление преступного результата, а
лишь внешне или весьма отдаленно связаны с подготов-
кой либо совершением преступления.
Единственной и реальной возможностью избежать
подобного расширения понятия пособничества является
указание непосредственно в законе тех форм деятельно-
сти, которые могут действительно существенно облег-
чить совершение преступления. Такое положение позво-
лило бы в соответствии с общим понятием соучастия четко
ограничить круг пособнических действий и создало бы
предпосылки для единообразия судебной практики.
Советское уголовное право именнб в силу этих при-
чин пошло пошути не общего определения пособничест-
ва, а указания непосредственно в законе конкретных
форм пособнической деятельности. В этом отношении
большинство уголовных кодексов союзных республик
единодушно. Они содержат одни и те же конкретные
формы пособнической деятельности, причем перечень
этих форм является исчерпывающим. Исключение со-
ставляют лишь Уголовные кодексы Украинской и Узбек-
О. 2. ШпйЬег, гаГгесЫ, А11есте!пег1е11, 51иЧаг1, 1955,
3, 91.
154
ской союзных республик, в которых, помимо общеприня-
тых конкретных форм пособничества, содержится еще
указание на возможность и <иных способов содействия
выполнению преступления>. Это дополнение вряд ли
можно признать удачным, так как указание на возмож-
ность еще и <иных способов> содействия может приве-
сти к необоснованному расширению понятия пособниче-
ства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33