Лохвицкий, является душой преступления, да-З
же если <он и не присутствует> при совершении, но при-
сутствует его воля, он машинист, пустивший в ход ма-
шину> . Это положение, безусловно, правильно. В дан-
ном случае речь идет не о каком-то внутреннем состоя-
пии субъекта, абстрактной <злой воле>, а о конкретной
организационной деятельности, результатом которой яв-
,]яется создание преступного сообщества или организо-
ванной группы, направляемых рукой организатора на
воплощение в жизнь его преступного замысла. Правиль-
но указывалось в постановлении Пленума Верховного
Суда СССР от 8 января Ь942 г., что <роль организатора
ппеступления выходит за пределы соучастия в формах,
указанных в ст. 17 УК РСФСР и в соответствующих
статьях УК других союзных республик, т. е. в форме под-
стрекательства или пособничества, так как действия ор-
ганизатора не ограничиваются только подстрекательст-
вом или совершением подсобных действий, лишь содей-
ствующих выполнению преступления либо его сокрытию,
но выражаются в самой организации преступления...> .
Организатор, являясь руководителем совместной пре- .
ступной деятельности нескольких лиц (создателем пре-
ступного сообщества, руководителем подготовки или со-
вершения преступления), естественно, знает о характере
тех действий,-которые должны быть выполнены рядовы-
ми участниками. Ему известен состав созданной им пре-
ступной группы, он. имеет связь с каждым ее членом лич-
но или через других лиц и знает те методы и средства, к
которым должны прибегать преступники в ходе осущест-
вления преступного замысла. Все это дает возможность
организатору осуществлять руководство и направлять
деятельность всей преступной группы к заранее, поста-
новленной и желаемой им цели.
В различных случаях организованного совершения
преступлений, конечно, могут встречаться некоторые осо-
бенности в характере субъективной стороны организа-
торской деятельности. Так, при совершении отдельных
преступлений группой лиц, не имеющих между собою
предварительного соглашения (при массовых беспоряд-
ках, хулиганстве, сопротивлении власти и некоторых дру-
гих преступлениях), организатор, появляясь и принимая
на себя руководство уже в момент начала совершения
преступления, может не знать всех участников преступле-
ния, их точного количества и т. д., но он во всяком слу-
А Лохвицкий,
1871, стр. 146.
Курс русского уголовного права,
<Сборник постановлений Пленума и определений коллегии
Верховного Суда Союза ССР, 1942 г.>, М., 1947, стр. 32.
чае должен знать о характере преступления, руководство
которым он берёт на себя, и желать при этом, чтобы его
действия толкнули других лиц на совместное совершение
именно данного преступления.
При создании преступного сообщества или организо-
ванной группы и руководстве их деятельностью органи-
затор в силу конспирации или значительного числа чле-
нов преступной группы также может не знать лично всех
рядовых участников, может не знать о конкретных совер-
шенных участниками преступлениях, однако он должен
быть осведомлен о составе преступного сообщества либо
организованной группы или об их структуре построения
и формах организационной связи, о формах и методах
преступной деятельности отдельных членов, а также ха-
рактере совершаемых ими преступлений. Обо всем этом
организатор не может не знать, если он действительно
является руководителем преступного сообщества.
Нельзя не отметить, что в советской юридической
литературе вопросу о характере субъективной стороны
деятельности организатора уделялось очень мало внима-
ния. Большинство авторов предлагало чаще всего пере-
чень не позитивных, а негативных признаков, определя-
ющих сознание и волю организатора. Так, в ряде изда-
ний учебника советского уголовного права авторы, не дав
ни одногсх позитивного признака, характеризующего
субъективную сторону деятельности организатора, ука-
зывают, что для ответственности организатора <вовсе не
требуется предварительного соглашения организаторов
"_"""1_членами оргянизяпии и псведомленности орга-
низа_тоа_олр1шаддежнасии1Дйцого-лШ1ак-лрЁСтупному
сообществу и о конкретных подготовленных или совер-
шеннБПГТПЛгЕЮступлениях> 1. Такое положение, естест-
венно, не способствовало выяснению признаков деятель-
ности и определению условий ответственности организа-
тора. Оно могло привести лишь к необоснованному при-
влечению к ответственности в качестве организаторов
лиц, которые фактически не являлись таковыми. Эта
опасность усугублялась еще и тем, что в число негатив-
ных признаков включались подчас такие, формулировка
которых была крайне туманной, а иногда и явно оши-
<Уголовное право. Общая часть>, М., 148, стр. 424; <Совет-
ские уголовное право. Часть Общая>, М., 1952, стр. 307.
бочной, толкающей к игнорированию необходимых эле-
ментов, характеризующих субъективную сторону пре-
ступной деятельности организатора. Так, указывая, что
организатор) может не знать <о принадлежности данного
лица к преступному сообществу и о конкретных подго-
товленных или совершенных им преступлениях>, авторы
упомянутых учебников ни словом не оговариваются об
объеме осведомленности организатора и той связи, кото-
рая должна быть у него с членами организации и соуча-
стниками. В результате невольно создается впечатление,
что организатору можно вменить все, что угодно, по-
скольку организатор может отвечать и за преступления
лиц, о принадлежности которых к преступному сообще-
ству он не знал, а следовательно, не направлял ни прямо,
ни косвенно их преступной деятельности.
Ошибочным является также и положение учебника по
советскому уголовному праву 1938 года издания, соглас-
но которому для признания кого-либо организатором не
требуется даже <осведомленности данного лица о пре-
ступной организации>. Иными словами, получалось, что
организатор может даже не знать, чём он руководит. Хо-
тя во всех упомянутых случаях авторы оговаривались,
что их положения ничего общего не имеют с объектив-
ным вменением, однако очевидно, что на деле подобные
утверждения могли привести именно к объективному
вменению и чрезмерному расширению понятия органи-
заторской деятельности.
Исполнитель преступления. В Основных началах
1924 года не давалось определения исполнителя преступ-
ления. Статья 12 Основных начал, упоминая об исполни-
теле как одном из соучастников преступления, предостав-
ляла уголовным кодексам союзных республик дать пе-
речень признаков, характеризующих его действия. Одна-
ко, Уголовный кодекс БССР, например, вообще отказал-
ся от определения понятия исполнителя. Уголовные ко-
дексы РСФСР и Армянской ССР определяли исполните-
лей очень кратко: как лиц, <совершивших преступление>.
В ряде уголовных кодексов союзных республик содер-
жалось более развернутое определение исполнителей пре-
ступления как лиц, <принимавших непосредственное уча-
См. <Уголовное право. Общая часть>, М., 1948, стр. 424; <Со-
ветское уголовное право. Часть Общая>, М., 1952, стр. 307.
" <Уголовное право. Общая часть>, М.. 1938, стр. 322.
стие в выполнении преступного деяния, в чем бы таковое
ни заключалось> .
В советской юридической литературе, к сожалению,
чаще всего воспринималось определение Уголовного ко-
декса РСФСР, хотя оно менее всего удачно и не отра-
жает специфики характера действий исполнителя в отли-
чие от других соучастников. Более того, подобное опре-
деление может создать даже ложное впечатление, что
якобы другие соучастники (подстрекатель, пособник) не
совершают преступления. Так, авторы некоторых учеб-
ников по советскому уголовному праву, определив ис-
полнителя, как лицо, совершающее преступление, тем
самым как бы противопоставляют исполнителя другим
соучастникам и вступают в противоречие со своим же
общим определением соучастия, согласно которому со-
участие есть совместное умышленное участие двух или.
более лиц в совершении умышленного преступ-
ления
Нельзя считать, что только один исполнитель совер-
шает преступление, совершают преступление все со-
участники. Иное дело, что одни из них (исполнители)
непосредственно участвуют в выполнении тех дей-
ствий, которые описаны в соответствующей статье Осо-
бенной части, а другие (подстрекатели, пособники) вы-
полняют иные функции. Нельзя впадать и в другую край-
ность, как это делали некоторые авторы, стремясь отра-
зить специфику действий исполнителя. А. Н. Трайнин,
например, определял исполнителя как <непосредственно-
го физического автора преступления> Такое определе-
ние может создать неправильное представление об испол-
нителе, как лице, обязательно <своими руками>, физиче-
ски выполняющем состав соответствующего преступле-
ния. Между тем возможны случаи, когда исполнитель
прибегает к так называемому посредственному причине-
Уголовный кодекс УССР. Аналогичное определение с неосу-
ществленными редакционными изменениями содержится в Уголов-
ных кодексах Азербайджанской, Грузинской, Узбекской, Таджик-
ской союзных республик. В Уголовном кодексе Туркменской ССР
дается более кратгкое определение, согласно которому исполнителем
считается тот, <кто принимает непосредственное участие в совер-
шенном преступлении>.
См. <Уголовное право. Общая часть>, М., 1948, стр. 409, 415;
<Советское уголовное право. Часть Общая>, М., 1952 стр. 200-298.
А. Н. Т рай нин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 104.
нню (использованию невиновных действий другого, лица,
действий подростка, не достигшего требуемого для уго-
ловной ответственности возраста, или, наконец, действий
невменяемого). В этих случаях, хотя <физического ав-
торства> нет, но лицо, воля которого выполняется, высту-
пает именно в роли исполнителя преступления.
Удачнее всего деятельность исполни геля, как нам
представляется, описана в Уголовном кодексе УССР и
некоторых других уголовных кодексах союзных респуб-
лик. ОДнако эти определения должны быть несколько
уточнены в плане более четкого указания на непосред-
ственное участие исполнителя в совершении преступле-
ния. Это уточнение сделано в ст. 17 Основ уголовного
законодательства 1958 года, где исполнитель опреде-
ляется как <лицо, непосредственно совершившее пре-
ступление>. Конкретные виды преступной деятельности,
как известно, получают описание в статьях Особенной
части применительно к единолично действующему лицу.
Непосредственное участие в совершении таких действий.
которые описаны в статьях Особенной части, и является
характерной особенностью деятельности исполнителя.
Этим он и отличается от других соучастников - под-
стрекателей и пособников. Исходя из изложенного, ис-
по л нителя м и преступления должны бы гь
признаны лица, непосредственно участ-
вующие в совершении действий, описан-
ных в одной из статей Особенной части, в каче-
стве конкретного преступления.
Настоящим определением подчеркивается, что Ц))и
выделении исполнителя преступления из числа соучаст-
ников необходимо прежде всего учитывать структуру вы-
полненного ими состава и обращать особенное внимание
на обрисовку законодателем действия (в уголовноправо-
вом смысле) в данном конкретном случае. Это обстоя-
тельство имеет немаловажное значение для определения
круга лиц, которые могут быть признаны исполнителями
преступления.
В Особенной части советского уголовного права в по-
давляющем большинстве составов преступлений дается
описание действия, причиняющего ущерб охраняемому
объекту. Следовательно, исполнителями подобных пре-
ступлений должны признаваться лица, принимающие
непосредственное участие в совершении таких действий
(при убийстве - участие в действиях, направленных на
лишение жизни; при краже - участие в действиях, на-
правленных на изъятие чужого имущества, и т. д.).
Однако в некоторых составах законодатель указы-
вает и на действия, которые лишь создают условия или
угрозу для причинения ущерба объекту. Так, при шпио-
наже (ст. 2 Закона об уголовной ответственности за госу-
дарственные преступления) действия виновного описы-
ваются в составе как <передача, а равно похище-
ние и л и собирай ие с целью передачи (раз-
рядка моя. - Г. К..) иностранному государству, ино-
странной организации или их агентуре сведений, со-
ставляющих государственную или военную тайну, а так-
же передача или собирание по заданию ино-
странной разведки иных сведений для использования их
в ущерб интересам СССР, если шпионаж совершен ино-
странцем или лицом без гражданства>. Такая формули-
ровка расширяет число лиц, могущих быть признанны-
ми исполнителями преступления. Уже сам факт собира-
ния указанных сведений, даже если это делается в по-
рядке помощи кому-либо и создает лишь условия для
последующей передачи указанных сведений иностран-
ным государствам, образует не пособничество в шпио-
наже, а исполнение этого преступления. Особая цен-
ность охраняемого объекта и необходимость беспощад-
ной борьбы со всеми попытками враждебной деятель-
ности империалистического окружения обусловливают в
данном случае не совсем обычную структуру указанного
состава.
То же самое можно сказать и в отношении некото-
рых других составов преступлений (например, ст. 7 За-
кона об уголовной ответственности за государственные
преступления, ст.ст. 78, 99, 104 УК), в которых весьма
широко описывается объективная сторона преступления
и соответственно расширяется круг лиц, могущих быть
исполнителями.
Непосредственное участие исполнителя в соверше-
нии действий, образующих состав определенного пре-
ступления, нельзя понимать как обязательность выпол-
нения каждым исполнителем всех действий, предусмот-
ренных составом. Такое понимание исполнительства вы-
текает, например, из определения А. А. Герцензона, ко-
торый пишет, что исполнитель - лицо, которое непо-
средственно совершает преступление, т. е. выполняет
действие или бездействие, образующие состав преступ-
ления> . Так может быть лишь в случаях, когда выпол-
нение преступления принимает на себя одно лицо/ кото-
рое для наличия оконченного преступления должно, ко-
нечно, своими силами выполнить все те действия, кото-
рые описаны в составе.
Иное положение может иметь место тогда, когда в
исполнении преступления принимают участие несколько
лиц. Довольно часто в подобных случаях в процессе вы-
полнения преступления, подчас в силу случайных момен-
тов, некоторые лица совершают только отдельные акты
действия, образующего состав преступления. Иногда э:и
лица даже не совершают и таких актов, а лишь оказы-
вают другим лицам ту или иную помощь в самый мо-
мент выполнения ими преступления. Если исходить из оп-
ределения А. А. Герцензона, то эти лица не являются
исполнителями, так как они не выполнили всех дейст-
вий, образующих состав данного преступления. Именно
так ицогда и подходит к оценке действий соучастников
судебная практика. Московский городской суд, напри-
мер, признал Л. А. виновным в пособничестве спекуля-
ции (ст. 17 и ст. 107 УК), так как он продавал по по-
вышенным ценам в Москве каракулевые шкурки, кото-
рые скупали в Самарканде, Ташкенте и других городах
и пересылали ему в посылках Л., М. и №.
Народный суд Первомайского р-на Москвы так-
же признал Л. пособником кражи государственного
имущества (ст. 17 УК и ст. 1 Указа Президиума Верхов-
ного Совета СССР от 4 июня 1947 г. <Об уголовной от-
ветственности за хищение государственного и общест-
венного имущества>). В приговоре суда указывалось,
что <Л. вместе с М. участвовал в краже тулупа>. Это
участие выразилось в следующем: Л. и М. ехали в ку-
зове автомашины. На одной из улиц Москвы с ними по-
равнялась другая автомашина, в кузове которой лежал
тулуп. М. перебрался на ходу в кузов параллельно сле-
довавшей машины, взял тулуп и передал его Л" кото-
А А. Герцензон, Уголовное право. Часть Общая, М..
1948, стр. 367.
Архив Московского городского суда, дело М. и др. № 2-201,
1954 год.
1ЗД
рый вначале спрятал тулуп под полу своего ватного ха-
лата, а затем они оба на него сели .
Наконец, народным судом Бухары Узбекской ССР
С. была признана пособницей в умышленном убийстве
(ст. 14, п. <б> ст. 186 УК Узбекской ССР), так как она,
как это указано было в приговоре, вместе с К. во время
убийства держала жертву за руки и закрывала ей рот.
Определением Судебной коллегии по уголовным делам
Верховного Суда СССР от 19 апреля 1952 г. обвинение
С. в соучастии было признано недоказанным. Однако
коллегия не сделала никаких замечаний по поводу ква-
лификации таких случаев соучастия, считая, видимо,
что при доказанности обвинения действия С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
же если <он и не присутствует> при совершении, но при-
сутствует его воля, он машинист, пустивший в ход ма-
шину> . Это положение, безусловно, правильно. В дан-
ном случае речь идет не о каком-то внутреннем состоя-
пии субъекта, абстрактной <злой воле>, а о конкретной
организационной деятельности, результатом которой яв-
,]яется создание преступного сообщества или организо-
ванной группы, направляемых рукой организатора на
воплощение в жизнь его преступного замысла. Правиль-
но указывалось в постановлении Пленума Верховного
Суда СССР от 8 января Ь942 г., что <роль организатора
ппеступления выходит за пределы соучастия в формах,
указанных в ст. 17 УК РСФСР и в соответствующих
статьях УК других союзных республик, т. е. в форме под-
стрекательства или пособничества, так как действия ор-
ганизатора не ограничиваются только подстрекательст-
вом или совершением подсобных действий, лишь содей-
ствующих выполнению преступления либо его сокрытию,
но выражаются в самой организации преступления...> .
Организатор, являясь руководителем совместной пре- .
ступной деятельности нескольких лиц (создателем пре-
ступного сообщества, руководителем подготовки или со-
вершения преступления), естественно, знает о характере
тех действий,-которые должны быть выполнены рядовы-
ми участниками. Ему известен состав созданной им пре-
ступной группы, он. имеет связь с каждым ее членом лич-
но или через других лиц и знает те методы и средства, к
которым должны прибегать преступники в ходе осущест-
вления преступного замысла. Все это дает возможность
организатору осуществлять руководство и направлять
деятельность всей преступной группы к заранее, поста-
новленной и желаемой им цели.
В различных случаях организованного совершения
преступлений, конечно, могут встречаться некоторые осо-
бенности в характере субъективной стороны организа-
торской деятельности. Так, при совершении отдельных
преступлений группой лиц, не имеющих между собою
предварительного соглашения (при массовых беспоряд-
ках, хулиганстве, сопротивлении власти и некоторых дру-
гих преступлениях), организатор, появляясь и принимая
на себя руководство уже в момент начала совершения
преступления, может не знать всех участников преступле-
ния, их точного количества и т. д., но он во всяком слу-
А Лохвицкий,
1871, стр. 146.
Курс русского уголовного права,
<Сборник постановлений Пленума и определений коллегии
Верховного Суда Союза ССР, 1942 г.>, М., 1947, стр. 32.
чае должен знать о характере преступления, руководство
которым он берёт на себя, и желать при этом, чтобы его
действия толкнули других лиц на совместное совершение
именно данного преступления.
При создании преступного сообщества или организо-
ванной группы и руководстве их деятельностью органи-
затор в силу конспирации или значительного числа чле-
нов преступной группы также может не знать лично всех
рядовых участников, может не знать о конкретных совер-
шенных участниками преступлениях, однако он должен
быть осведомлен о составе преступного сообщества либо
организованной группы или об их структуре построения
и формах организационной связи, о формах и методах
преступной деятельности отдельных членов, а также ха-
рактере совершаемых ими преступлений. Обо всем этом
организатор не может не знать, если он действительно
является руководителем преступного сообщества.
Нельзя не отметить, что в советской юридической
литературе вопросу о характере субъективной стороны
деятельности организатора уделялось очень мало внима-
ния. Большинство авторов предлагало чаще всего пере-
чень не позитивных, а негативных признаков, определя-
ющих сознание и волю организатора. Так, в ряде изда-
ний учебника советского уголовного права авторы, не дав
ни одногсх позитивного признака, характеризующего
субъективную сторону деятельности организатора, ука-
зывают, что для ответственности организатора <вовсе не
требуется предварительного соглашения организаторов
"_"""1_членами оргянизяпии и псведомленности орга-
низа_тоа_олр1шаддежнасии1Дйцого-лШ1ак-лрЁСтупному
сообществу и о конкретных подготовленных или совер-
шеннБПГТПЛгЕЮступлениях> 1. Такое положение, естест-
венно, не способствовало выяснению признаков деятель-
ности и определению условий ответственности организа-
тора. Оно могло привести лишь к необоснованному при-
влечению к ответственности в качестве организаторов
лиц, которые фактически не являлись таковыми. Эта
опасность усугублялась еще и тем, что в число негатив-
ных признаков включались подчас такие, формулировка
которых была крайне туманной, а иногда и явно оши-
<Уголовное право. Общая часть>, М., 148, стр. 424; <Совет-
ские уголовное право. Часть Общая>, М., 1952, стр. 307.
бочной, толкающей к игнорированию необходимых эле-
ментов, характеризующих субъективную сторону пре-
ступной деятельности организатора. Так, указывая, что
организатор) может не знать <о принадлежности данного
лица к преступному сообществу и о конкретных подго-
товленных или совершенных им преступлениях>, авторы
упомянутых учебников ни словом не оговариваются об
объеме осведомленности организатора и той связи, кото-
рая должна быть у него с членами организации и соуча-
стниками. В результате невольно создается впечатление,
что организатору можно вменить все, что угодно, по-
скольку организатор может отвечать и за преступления
лиц, о принадлежности которых к преступному сообще-
ству он не знал, а следовательно, не направлял ни прямо,
ни косвенно их преступной деятельности.
Ошибочным является также и положение учебника по
советскому уголовному праву 1938 года издания, соглас-
но которому для признания кого-либо организатором не
требуется даже <осведомленности данного лица о пре-
ступной организации>. Иными словами, получалось, что
организатор может даже не знать, чём он руководит. Хо-
тя во всех упомянутых случаях авторы оговаривались,
что их положения ничего общего не имеют с объектив-
ным вменением, однако очевидно, что на деле подобные
утверждения могли привести именно к объективному
вменению и чрезмерному расширению понятия органи-
заторской деятельности.
Исполнитель преступления. В Основных началах
1924 года не давалось определения исполнителя преступ-
ления. Статья 12 Основных начал, упоминая об исполни-
теле как одном из соучастников преступления, предостав-
ляла уголовным кодексам союзных республик дать пе-
речень признаков, характеризующих его действия. Одна-
ко, Уголовный кодекс БССР, например, вообще отказал-
ся от определения понятия исполнителя. Уголовные ко-
дексы РСФСР и Армянской ССР определяли исполните-
лей очень кратко: как лиц, <совершивших преступление>.
В ряде уголовных кодексов союзных республик содер-
жалось более развернутое определение исполнителей пре-
ступления как лиц, <принимавших непосредственное уча-
См. <Уголовное право. Общая часть>, М., 1948, стр. 424; <Со-
ветское уголовное право. Часть Общая>, М., 1952, стр. 307.
" <Уголовное право. Общая часть>, М.. 1938, стр. 322.
стие в выполнении преступного деяния, в чем бы таковое
ни заключалось> .
В советской юридической литературе, к сожалению,
чаще всего воспринималось определение Уголовного ко-
декса РСФСР, хотя оно менее всего удачно и не отра-
жает специфики характера действий исполнителя в отли-
чие от других соучастников. Более того, подобное опре-
деление может создать даже ложное впечатление, что
якобы другие соучастники (подстрекатель, пособник) не
совершают преступления. Так, авторы некоторых учеб-
ников по советскому уголовному праву, определив ис-
полнителя, как лицо, совершающее преступление, тем
самым как бы противопоставляют исполнителя другим
соучастникам и вступают в противоречие со своим же
общим определением соучастия, согласно которому со-
участие есть совместное умышленное участие двух или.
более лиц в совершении умышленного преступ-
ления
Нельзя считать, что только один исполнитель совер-
шает преступление, совершают преступление все со-
участники. Иное дело, что одни из них (исполнители)
непосредственно участвуют в выполнении тех дей-
ствий, которые описаны в соответствующей статье Осо-
бенной части, а другие (подстрекатели, пособники) вы-
полняют иные функции. Нельзя впадать и в другую край-
ность, как это делали некоторые авторы, стремясь отра-
зить специфику действий исполнителя. А. Н. Трайнин,
например, определял исполнителя как <непосредственно-
го физического автора преступления> Такое определе-
ние может создать неправильное представление об испол-
нителе, как лице, обязательно <своими руками>, физиче-
ски выполняющем состав соответствующего преступле-
ния. Между тем возможны случаи, когда исполнитель
прибегает к так называемому посредственному причине-
Уголовный кодекс УССР. Аналогичное определение с неосу-
ществленными редакционными изменениями содержится в Уголов-
ных кодексах Азербайджанской, Грузинской, Узбекской, Таджик-
ской союзных республик. В Уголовном кодексе Туркменской ССР
дается более кратгкое определение, согласно которому исполнителем
считается тот, <кто принимает непосредственное участие в совер-
шенном преступлении>.
См. <Уголовное право. Общая часть>, М., 1948, стр. 409, 415;
<Советское уголовное право. Часть Общая>, М., 1952 стр. 200-298.
А. Н. Т рай нин, Учение о соучастии, М., 1941, стр. 104.
нню (использованию невиновных действий другого, лица,
действий подростка, не достигшего требуемого для уго-
ловной ответственности возраста, или, наконец, действий
невменяемого). В этих случаях, хотя <физического ав-
торства> нет, но лицо, воля которого выполняется, высту-
пает именно в роли исполнителя преступления.
Удачнее всего деятельность исполни геля, как нам
представляется, описана в Уголовном кодексе УССР и
некоторых других уголовных кодексах союзных респуб-
лик. ОДнако эти определения должны быть несколько
уточнены в плане более четкого указания на непосред-
ственное участие исполнителя в совершении преступле-
ния. Это уточнение сделано в ст. 17 Основ уголовного
законодательства 1958 года, где исполнитель опреде-
ляется как <лицо, непосредственно совершившее пре-
ступление>. Конкретные виды преступной деятельности,
как известно, получают описание в статьях Особенной
части применительно к единолично действующему лицу.
Непосредственное участие в совершении таких действий.
которые описаны в статьях Особенной части, и является
характерной особенностью деятельности исполнителя.
Этим он и отличается от других соучастников - под-
стрекателей и пособников. Исходя из изложенного, ис-
по л нителя м и преступления должны бы гь
признаны лица, непосредственно участ-
вующие в совершении действий, описан-
ных в одной из статей Особенной части, в каче-
стве конкретного преступления.
Настоящим определением подчеркивается, что Ц))и
выделении исполнителя преступления из числа соучаст-
ников необходимо прежде всего учитывать структуру вы-
полненного ими состава и обращать особенное внимание
на обрисовку законодателем действия (в уголовноправо-
вом смысле) в данном конкретном случае. Это обстоя-
тельство имеет немаловажное значение для определения
круга лиц, которые могут быть признаны исполнителями
преступления.
В Особенной части советского уголовного права в по-
давляющем большинстве составов преступлений дается
описание действия, причиняющего ущерб охраняемому
объекту. Следовательно, исполнителями подобных пре-
ступлений должны признаваться лица, принимающие
непосредственное участие в совершении таких действий
(при убийстве - участие в действиях, направленных на
лишение жизни; при краже - участие в действиях, на-
правленных на изъятие чужого имущества, и т. д.).
Однако в некоторых составах законодатель указы-
вает и на действия, которые лишь создают условия или
угрозу для причинения ущерба объекту. Так, при шпио-
наже (ст. 2 Закона об уголовной ответственности за госу-
дарственные преступления) действия виновного описы-
ваются в составе как <передача, а равно похище-
ние и л и собирай ие с целью передачи (раз-
рядка моя. - Г. К..) иностранному государству, ино-
странной организации или их агентуре сведений, со-
ставляющих государственную или военную тайну, а так-
же передача или собирание по заданию ино-
странной разведки иных сведений для использования их
в ущерб интересам СССР, если шпионаж совершен ино-
странцем или лицом без гражданства>. Такая формули-
ровка расширяет число лиц, могущих быть признанны-
ми исполнителями преступления. Уже сам факт собира-
ния указанных сведений, даже если это делается в по-
рядке помощи кому-либо и создает лишь условия для
последующей передачи указанных сведений иностран-
ным государствам, образует не пособничество в шпио-
наже, а исполнение этого преступления. Особая цен-
ность охраняемого объекта и необходимость беспощад-
ной борьбы со всеми попытками враждебной деятель-
ности империалистического окружения обусловливают в
данном случае не совсем обычную структуру указанного
состава.
То же самое можно сказать и в отношении некото-
рых других составов преступлений (например, ст. 7 За-
кона об уголовной ответственности за государственные
преступления, ст.ст. 78, 99, 104 УК), в которых весьма
широко описывается объективная сторона преступления
и соответственно расширяется круг лиц, могущих быть
исполнителями.
Непосредственное участие исполнителя в соверше-
нии действий, образующих состав определенного пре-
ступления, нельзя понимать как обязательность выпол-
нения каждым исполнителем всех действий, предусмот-
ренных составом. Такое понимание исполнительства вы-
текает, например, из определения А. А. Герцензона, ко-
торый пишет, что исполнитель - лицо, которое непо-
средственно совершает преступление, т. е. выполняет
действие или бездействие, образующие состав преступ-
ления> . Так может быть лишь в случаях, когда выпол-
нение преступления принимает на себя одно лицо/ кото-
рое для наличия оконченного преступления должно, ко-
нечно, своими силами выполнить все те действия, кото-
рые описаны в составе.
Иное положение может иметь место тогда, когда в
исполнении преступления принимают участие несколько
лиц. Довольно часто в подобных случаях в процессе вы-
полнения преступления, подчас в силу случайных момен-
тов, некоторые лица совершают только отдельные акты
действия, образующего состав преступления. Иногда э:и
лица даже не совершают и таких актов, а лишь оказы-
вают другим лицам ту или иную помощь в самый мо-
мент выполнения ими преступления. Если исходить из оп-
ределения А. А. Герцензона, то эти лица не являются
исполнителями, так как они не выполнили всех дейст-
вий, образующих состав данного преступления. Именно
так ицогда и подходит к оценке действий соучастников
судебная практика. Московский городской суд, напри-
мер, признал Л. А. виновным в пособничестве спекуля-
ции (ст. 17 и ст. 107 УК), так как он продавал по по-
вышенным ценам в Москве каракулевые шкурки, кото-
рые скупали в Самарканде, Ташкенте и других городах
и пересылали ему в посылках Л., М. и №.
Народный суд Первомайского р-на Москвы так-
же признал Л. пособником кражи государственного
имущества (ст. 17 УК и ст. 1 Указа Президиума Верхов-
ного Совета СССР от 4 июня 1947 г. <Об уголовной от-
ветственности за хищение государственного и общест-
венного имущества>). В приговоре суда указывалось,
что <Л. вместе с М. участвовал в краже тулупа>. Это
участие выразилось в следующем: Л. и М. ехали в ку-
зове автомашины. На одной из улиц Москвы с ними по-
равнялась другая автомашина, в кузове которой лежал
тулуп. М. перебрался на ходу в кузов параллельно сле-
довавшей машины, взял тулуп и передал его Л" кото-
А А. Герцензон, Уголовное право. Часть Общая, М..
1948, стр. 367.
Архив Московского городского суда, дело М. и др. № 2-201,
1954 год.
1ЗД
рый вначале спрятал тулуп под полу своего ватного ха-
лата, а затем они оба на него сели .
Наконец, народным судом Бухары Узбекской ССР
С. была признана пособницей в умышленном убийстве
(ст. 14, п. <б> ст. 186 УК Узбекской ССР), так как она,
как это указано было в приговоре, вместе с К. во время
убийства держала жертву за руки и закрывала ей рот.
Определением Судебной коллегии по уголовным делам
Верховного Суда СССР от 19 апреля 1952 г. обвинение
С. в соучастии было признано недоказанным. Однако
коллегия не сделала никаких замечаний по поводу ква-
лификации таких случаев соучастия, считая, видимо,
что при доказанности обвинения действия С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33