Вот только она очень переживает, что вы обо всем узнаете.
Сьюзен кивнула, лицо ее было бледно.
– Я смогу ее увидеть?
– Конечно сможете. Как обычно, детей приведут к вам в пятницу.
– А что слышно об удочерении? Учтите, я буду сражаться за свою дочь. Я никому ее не отдам, даже распрекрасным Симпсонам. Я найду человека, который согласится взять детей к себе, клянусь вам. Мисс Бичэм, вы не будете мне противодействовать?
– Ох, Сьюзен, я всей душой хочу, чтобы вы были рядом с детьми, они вас так любят! Я полностью на вашей стороне.
Сьюзен вздохнула:
– Вы хорошая женщина, мисс Бичэм. Мои дети любят вас, и этим сказано все. Если ребенок питает к человеку неприязнь, то, значит, в этом человеке есть что-то гнилое. Дети обладают особым чутьем, которого у нас, взрослых, к сожалению, нет. Они видят человека насквозь.
Мисс Бичэм поднялась и пожала Сьюзен на прощание руку.
– Колин, я подожду вас снаружи. Оставляю вас наедине. Вам есть о чем поговорить.
Она позвала надзирательницу, чтобы та проводила ее к выходу, и вышла из комнаты.
Сьюзен и Колин посмотрели друг другу в глаза.
– Если бы я сказал, что Венди больна, ты растерзала бы меня на части, – упрекнул он.
– Неужели, Колин, ты так ничего и не понял? Ведь ты мужчина. Конечно растерзала бы. Это вполне естественно. Поэтому нам лучше не касаться этой темы.
– Давай говорить о другом, – сказал Колин миролюбиво и сел рядом на стул.
Миссис Иппен не знала, как вести себя с женщиной, сидевшей напротив. Хорошо одетая, ухоженная, не стесненная, судя по всему, в средствах… Розель выдала самую лучезарную улыбку, на которую была способна. Она изо всех сил старалась оставаться вежливой и любезной.
– Я понимаю, что Венди плохо себя чувствует, но уверена, что она захочет меня увидеть.
Миссис Иппен впала в полное замешательство, а это состояние не относилось к разряду ее любимых. Обхаживать посетителей Венди не входило в ее планы.
– Мы с ее матерью очень близкие подруги и дружим уже много лет. Если бы Сьюзен находилась здесь, она не задумываясь позволила бы мне увидеться с девочкой. Что бы там ни было с ребенком.
Миссис Иппен знала, что Венди часто ночевала у этой женщины, а иногда проводила у нее и выходные. Она также знала, что дамочка – та еще штучка, но не могла найти веского предлога для отказа.
– Если хотите, можете поговорить с моими адвокатами, Эвершэмом и Хоупом, контора на Грейт-Рассел-стрит. В конце концов, я здесь по просьбе матери Венди. Я, конечно, знала, что дети находятся на попечении государства, но не знала, что они стали вашей личной собственностью!
Розель блефовала, но делала это настолько уверенно, что миссис Иппен сдалась и проводила ее к Венди Далстон. Венди просияла, когда увидела на пороге своей комнаты Розель. Они обнялись, а затем Розель, посмотрев на сердитую женщину, стоявшую возле них, весело прощебетала:
– Мы с удовольствием бы выпили чайку.
Миссис Иппен, с лицом мрачнее тучи, вышла из комнаты. Розель села на кровать.
– Злобная старая вешалка! Бог мой, да после такого спектакля меня должны номинировать на «Оскар». Ну, рассказывай, как ты? Опять старые проблемы?
Венди кивнула. Они никогда не говорили на эту тему раньше.
– Мне еще никогда не было так плохо, Розель. Честно говоря, это так больно.
Боль слышалась в ее голосе, читалась на ее лице. Розель крепко прижала ее к груди.
– Я слышала, что у тебя произошло с этим мистером Поттером, или как там зовут этого негодяя. Ты просто молодчина. Жаль, что у твоей матери никогда не было такой смелости, как у тебя.
Венди возразила:
– Я думаю, она у нее была, просто папочка выбил это из нее. Я сегодня думала о нем. Ничего не могу поделать. Мне кажется, он был в этой комнате, я даже чувствую его запах…
Она посмотрела в окно, пряча выступившие на глазах слезы.
– Ну, не вешай носа, у меня есть для тебя хорошая новость.
Венди с удивлением посмотрела на Розель.
– Больше мистер Поттер никогда не будет тебя мучить. Этот мерзавец решил отказаться от работы.
Глаза Венди стали похожи на блюдца.
– Ты шутишь?
Розель покачала головой:
– Помнишь Дэнни, с которым я тебя знакомила?
Венди кивнула.
– Так вот, он просто уговорил Поттера уйти с должности. Похоже, с мистером Поттером произошел несчастный случай, и он уже никогда не сможет мучить маленьких детей.
Венди закусила губу:
– Честно?
Розель ответила:
– Честно-честно, без вранья!
Венди, рассмеявшись, закончила детскую считалочку:
– Потому что мы друзья!
Дверь распахнулась, и в комнату вбежали остальные дети. На руках у Аланы сидела Рози. Увидев Розель, они смутились.
– Ой, здравствуйте, мисс.
Венди рассмеялась:
– Никакая это не мисс, это Розель, Алана, ты же ее знаешь.
Барри улыбнулся. Он так сильно походил на отца, что у Розель защемило сердце. Она открыла сумочку и достала кулек с конфетами. Посадив Рози на кровать, дети моментально налетели на сладости. Розель взяла на руки Рози, такую чистенькую и сладко пахнущую.
В комнату постучали, и вошла миссис Джейн Симпсон. Она показалась Розель симпатичной женщиной. Когда она подошла, чтобы взять Рози, в ее глазах светилась неподдельная любовь к девочке.
– Дети, Рози едет домой, – сказала Джейн твердым голосом.
Тогда Барри, сама невинность, посмотрел на нее своими большими глазами и спросил:
– А что, наша мама вернулась домой?
В его голосе прозвучало столько надежды, столько любви, что Розель еле удержалась от слез. Джейн Симпсон вздохнула:
– Нет, Барри, твоя мама не вернулась домой, она еще не скоро вернется.
Барри пожал плечами:
– Ну, она же может сбежать и прийти за нами, как это бывает в кино… – Он, казалось, не сомневался, что его мать так и поступит. – Она ведь может раздобыть пистолет, винтовку…
Алана прервала его мечтания:
– Достаточно, Барри, я думаю, мы уже и так тебя поняли.
Но мальчик не собирался так быстро сдаваться. Со всей убежденностью, на какую только он был способен, Барри громко выкрикнул: «Она может!»
Миссис Симпсон вышла из комнаты, держа на руках плачущую Рози. В комнате воцарилась тишина.
– Я скучаю по Рози, хотя она только и умеет, что жрать да срать.
На этот раз Алана дала Барри подзатыльник:
– Замолчи, слышишь. У нас и без тебя куча проблем, так нет же, ты еще и продолжаешь на каждом шагу говорить гадости. Вносишь свой посильный вклад.
Алана посмотрела на Розель и проворчала:
– Боже, как же я хочу, чтобы его хоть кто-нибудь усыновил. Я бы собственноручно подписала все эти чертовы бумаги.
Розель и Венди прыснули со смеху. Барри нравилось быть в центре общего внимания, он нарочно вел себя отвратительно, полагая, что может развеселить всех именно таким способом. Войдя в раж, Барри прокричал:
– А знаете, что я сделаю потом? Я пойду и украду Рози и верну ее маме, когда она придет домой. Это будет суперподарком!
Довольный собой, он выбежал из комнаты.
– Он настоящий чокнутый, этот наш Барри! – с гордостью в голосе сказала Алана. Она посмотрела на Розель. – Он уже читает книжки, которые далеко не все взрослые читали! Вот откуда его дикие фантазии.
Услышав в голосе девочки материнские нотки, Розель крепко обняла ее. Это был непроизвольный жест, но Алана прижалась к Розель и расплакалась.
– Я так скучаю по маме, – прошептала она, – а они забирают Рози. Они даже не знают, какая она. Они дают ей то, что, по их мнению, она должна любить. Но она любит батончики «Марс», а не «Милки Вэй», она любит, когда ее подбрасывают на руках, и она любит спать между мною и Барри. Это нечестно, это просто нечестно! Мы ничего плохого не сделали. Рози всего три годика, она наша сестра. Как же они могут украсть ее?
Розель еще крепче обняла девочку, и из ее глаз тоже потекли слезы. Именно эту картину и застала вошедшая в комнату миссис Иппен. Она наконец-то соизволила принести гостье чай. Молча поставила поднос и вышла. Разбирайтесь, мол, сами в своих проблемах!
Однако слезы пошли всем на пользу. Они освободили от избытка эмоций и принесли облегчение. Алана отправилась искать Барри, чтобы поделиться с ним своей добычей: пятифунтовой банкнотой, которую дала ей Розель. Венди и ее гостья снова остались наедине.
– Что же будет с Рози? Мама сойдет с ума, если этим Симпсонам разрешат удочерить ее. Она не сможет спокойно спать до конца своих дней. Если бы не я, то всего этого не случилось! Это моя вина, Розель. Весь этот кошмар – моих рук дело. Не маминых. Моих!
Розель взяла девочку за плечи и встряхнула ее.
– Послушай меня – в том, что с тобой случилось, нет ни грамма твоей вины. Твой отец совершил гнусность, самую настоящую гнусность. Твоя мама поступила так, как поступила бы на ее месте любая нормальная женщина.
Венди взглянула на серьезное лицо Розель и вздохнула.
– Ты не понимаешь! Никто этого не понимает. Если бы не я, моя мама была бы на свободе, а дети не были бы сейчас в приюте. В нашей жизни не произошло бы таких чудовищных перемен. Она никогда не убила бы его, никогда. Знаешь, она так сильно его боялась! Может, она попробовала бы развестись с ним. Или уехала бы куда-нибудь вместе с нами. Но уж точно не убила бы его. Мама не способна на убийство.
– Мы все способны на убийство, дорогая, – произнесла Розель. – Мы все способны на убийство. Порой обстоятельства заставляют нас идти на самые крайние поступки.
Венди грустно вздохнула:
– Именно это я и пытаюсь сказать тебе, Розель. Моя мама не убивала отца – это я его убила!
– Ты – что?!
Венди облизнула губы и ответила медленно и внятно:
– Я убила своего отца. И неважно, что говорит мама. Это я убила его. Я!
Розель прижала ее к себе.
– Не нужно взваливать на себя всю вину. Ты не можешь изменить то, что уже произошло, так что слушай меня внимательно. Твоя мама сейчас в тюрьме, вдали от вас. Ей помогает держаться только одно: уверенность, что она поступила правильно, что она сделала это ради твоей безопасности. Ради безопасности вас всех. Где гарантия, что он не сделал бы то же самое с Аланой? Твоя задача обязательно выздороветь, поэтому постарайся выбросить всю ерунду из головы и ни о чем не думать. Твоя мама ждет амнистии, и я приложу все усилия, чтобы она ее получила. С сегодняшнего дня я беру штурвал в свои руки. Так что прекращай изводить себя!
Венди прижалась к Розель и заплакала.
– Что бы мы делали без тебя, Розель. Я так люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, девочка!
Они обнялись, и Розель встала с кровати. Подняв с пола свою элегантную сумочку, она достала оттуда пачку сигарет.
– Открой окошко, мы с тобой немножко похулиганим. Как ты на это смотришь?
Глава 25
Колин был весьма удивлен, увидев в своем кабинете женщину, на которую только что обратил внимание на улице. Вот это фигура! Он понимал, что стоит и глупо улыбается, но ничего не мог с собой поделать. Келли, секретарша, работавшая у него по совместительству, бросила на него ироничный взгляд:
– Хватит пялиться, Колин. Лучше предложи даме чашку чая. – Она заговорщически улыбнулась Розель: – Не желаете чашечку чая?
Розель кивнула. Когда дверь за секретаршей закрылась, Колин попытался убрать со стула, стоявшего возле его рабочего стола, целую кипу бумаг. Однако его попытка успехом не увенчалась, – бумаги упали на пол. Розель наклонилась и подняла их, обнажив на мгновение ложбинку между упругих полных грудей. Колин покраснел. Выпрямившись, гостья посмотрела на него и снисходительно улыбнулась:
– Вам следовало бы обзавестись подружкой, молодой человек.
Пылая как маков цвет, Колин наконец предложил Розель кресло.
– Итак, мисс… Чем могу быть вам полезен?
Розель снова улыбнулась. Ее слегка приоткрытый ротик был настолько сочным и чувственным, что у Колина закружилась голова от желания.
– Мистер Джексон, я – близкая подруга Сьюзен Далстон и намерена помочь ей, хочет она того или нет!
Колин слегка растерялся:
– В каком смысле?
– В том смысле, мистер Джексон, что я хочу помочь Сьюзен Далстон выбраться из тюрьмы. У меня достаточно средств, чтобы нанять ей лучших адвокатов. Я готова заплатить столько, сколько потребуется, чтобы она вернулась домой к своим детям, туда, где ей и место.
Колин с недоумением уставился на женщину. Он не мог понять, разыгрывают его или нет.
– А почему именно сейчас?
Розель пожала плечами:
– Какое это имеет значение? Я просто хочу, чтобы вы нашли мне самого лучшего адвоката, которого только можно найти за деньги. За ценой не постою. Я также намереваюсь уговорить Сьюзен, чтобы она сама помогла себе. Вы меня понимаете: если бы не ее упрямство, то она давно уже была бы дома.
– Джеральдина О'Хара, вероятно, самый лучший адвокат, которого вы можете нанять. Но ее услуги стоят недешево.
Розель кивнула:
– Вы можете организовать нам встречу?
Колину понравилось местоимение «нам» – он улыбнулся.
– Я попытаюсь.
Розель наклонилась вперед и с хрипотцой в голосе произнесла:
– Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил о силе позитивного мышления?
Дэбби наблюдала за Джеймси. Как всегда, выглядел он замечательно – красавчик в шикарной дорогой одежде.
– Ты сегодня не работаешь?
Он продолжил одеваться, как обычно полностью проигнорировав ее вопрос. Она подавила в себе желание отпустить злую реплику в его адрес.
– Ты придешь домой к ужину?
Он отвернулся от большого зеркала и хмуро посмотрел на нее.
– А тебе-то какая разница?
Внутренний голос кричал Дэбби, чтобы она не позволяла так по-хамски с собой обращаться. Но она знала, что, если нагрубит ему, он озвереет. Если она спросит, куда он собирается, он ударит ее, как бывало уже не раз. А потому она старалась не выводить его из себя.
Он, без всякого сомнения, собирается к Кэрол. К Кэрол, которая родила ему сына. К Кэрол – его дорогой подружке с белокурыми волосами, голубыми глазами и стройной фигурой. К Кэрол, которая с презрительной усмешкой смотрела Дэбби прямо в лицо каждый раз, когда они сталкивались на улице. Взгляд этой девицы говорил лучше всяких слов, какой дурочкой она считает Дэбби. Но о своей глупости Дэбби и сама все знала. Она жила с осознанием этого каждый день своей жизни.
У нее было пять выкидышей. Врачи сказали, что она не может выносить ребенка. От постоянных беременностей, от еды, утешавшей ее в горе, и от алкоголя она здорово растолстела. Она провела рукой по лицу. Это был жест усталости и отчаяния. Джеймси рассмеялся.
– Ты никчемная корова, Дэбби, ты знаешь об этом?
Она посмотрела ему в лицо:
– Надо полагать, что да. Ты ведь, Джеймси, говоришь мне об этом по десять раз на дню.
Она увидела, как злобно сузились его глаза, как посуровело его лицо.
– Что, слишком смелая стала, да? Думаешь, можешь говорить все, что взбредет тебе в голову?
Она покачала головой: желание противостоять его хамству и наглости осталось далеко в прошлом.
– Я ничто, Джеймси. Я пустое место.
Он ткнул ей в грудь пальцем:
– Схватываешь на лету, детка! Так держать! – и, оттолкнув ее, вышел из спальни.
Она ненавидела себя за то, что ходила за ним по пятам, за то, что задавала ненужные вопросы, но ничего не могла поделать с собой, это было выше ее сил.
– Ты сегодня придешь домой? Приготовить тебе ужин? Я поставлю его в микроволновку, хорошо?
Она слышала в своем голосе умоляющие нотки, чувствовала потребность в этом человеке и презирала себя за то, что позволила себе дойти до такой степени унижения.
Он повернулся к ней:
– Делай что хочешь, черт возьми!
Джеймси накинул кожаный пиджак, и Дэбби хотела было поправить его, но он отмахнулся от нее, словно от чумы.
– Пожалуйста, Джеймси, не уходи сегодня. Мы могли бы куда-нибудь сходить или еще чего-нибудь…
Он усмехнулся. Этот жгучий брюнет с голубыми глазами был весьма привлекательным мужчиной. Несмотря на его грубость, она все еще хотела его. По-прежнему он обладал невероятной властью над ней.
– Да куда я с тобой пойду? В чертов клуб для любителей бинго? Да я скорее сдохну, чем выйду с тобой в люди, Дэбби. Неужели ты этого еще не поняла?
Он сам удивлялся ее безропотности: она не только позволяла вытирать об себя ноги, так еще и ходила за ним хвостиком, проглатывая грубость за грубостью.
– Единственное, что держит меня здесь, – эти стены. Это моя берлога, и я хочу, чтобы ты убралась отсюда, и поскорей. Ну вот, пожалуй, я все сказал.
Дэбби ощутила в животе знакомый дискомфорт. Ее всю трясло, словно предстояло войти в клетку со львом. Она знала, что он наслаждается ее слабостью. Упивается своей властью над ней.
– Ты жалкий ублюдок…
Он усмехнулся:
– В самую точку.
Он вышел из квартиры. На Дэбби ему было наплевать с самой высокой колокольни.
– Не может быть! Ты что, снова пишешь письма? Сьюзен кивнула, не отрывая глаз от листка бумаги на столе.
– Пишу. Я должна попытаться найти для Рози опекуна. Я написала своей сестре Дэбби, но не очень-то на нее надеюсь. Если бы мать Барри не была такой больной, дай Бог ей здоровья, тогда все мои проблемы решились бы.
Мэтти погладила ее по голове:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Сьюзен кивнула, лицо ее было бледно.
– Я смогу ее увидеть?
– Конечно сможете. Как обычно, детей приведут к вам в пятницу.
– А что слышно об удочерении? Учтите, я буду сражаться за свою дочь. Я никому ее не отдам, даже распрекрасным Симпсонам. Я найду человека, который согласится взять детей к себе, клянусь вам. Мисс Бичэм, вы не будете мне противодействовать?
– Ох, Сьюзен, я всей душой хочу, чтобы вы были рядом с детьми, они вас так любят! Я полностью на вашей стороне.
Сьюзен вздохнула:
– Вы хорошая женщина, мисс Бичэм. Мои дети любят вас, и этим сказано все. Если ребенок питает к человеку неприязнь, то, значит, в этом человеке есть что-то гнилое. Дети обладают особым чутьем, которого у нас, взрослых, к сожалению, нет. Они видят человека насквозь.
Мисс Бичэм поднялась и пожала Сьюзен на прощание руку.
– Колин, я подожду вас снаружи. Оставляю вас наедине. Вам есть о чем поговорить.
Она позвала надзирательницу, чтобы та проводила ее к выходу, и вышла из комнаты.
Сьюзен и Колин посмотрели друг другу в глаза.
– Если бы я сказал, что Венди больна, ты растерзала бы меня на части, – упрекнул он.
– Неужели, Колин, ты так ничего и не понял? Ведь ты мужчина. Конечно растерзала бы. Это вполне естественно. Поэтому нам лучше не касаться этой темы.
– Давай говорить о другом, – сказал Колин миролюбиво и сел рядом на стул.
Миссис Иппен не знала, как вести себя с женщиной, сидевшей напротив. Хорошо одетая, ухоженная, не стесненная, судя по всему, в средствах… Розель выдала самую лучезарную улыбку, на которую была способна. Она изо всех сил старалась оставаться вежливой и любезной.
– Я понимаю, что Венди плохо себя чувствует, но уверена, что она захочет меня увидеть.
Миссис Иппен впала в полное замешательство, а это состояние не относилось к разряду ее любимых. Обхаживать посетителей Венди не входило в ее планы.
– Мы с ее матерью очень близкие подруги и дружим уже много лет. Если бы Сьюзен находилась здесь, она не задумываясь позволила бы мне увидеться с девочкой. Что бы там ни было с ребенком.
Миссис Иппен знала, что Венди часто ночевала у этой женщины, а иногда проводила у нее и выходные. Она также знала, что дамочка – та еще штучка, но не могла найти веского предлога для отказа.
– Если хотите, можете поговорить с моими адвокатами, Эвершэмом и Хоупом, контора на Грейт-Рассел-стрит. В конце концов, я здесь по просьбе матери Венди. Я, конечно, знала, что дети находятся на попечении государства, но не знала, что они стали вашей личной собственностью!
Розель блефовала, но делала это настолько уверенно, что миссис Иппен сдалась и проводила ее к Венди Далстон. Венди просияла, когда увидела на пороге своей комнаты Розель. Они обнялись, а затем Розель, посмотрев на сердитую женщину, стоявшую возле них, весело прощебетала:
– Мы с удовольствием бы выпили чайку.
Миссис Иппен, с лицом мрачнее тучи, вышла из комнаты. Розель села на кровать.
– Злобная старая вешалка! Бог мой, да после такого спектакля меня должны номинировать на «Оскар». Ну, рассказывай, как ты? Опять старые проблемы?
Венди кивнула. Они никогда не говорили на эту тему раньше.
– Мне еще никогда не было так плохо, Розель. Честно говоря, это так больно.
Боль слышалась в ее голосе, читалась на ее лице. Розель крепко прижала ее к груди.
– Я слышала, что у тебя произошло с этим мистером Поттером, или как там зовут этого негодяя. Ты просто молодчина. Жаль, что у твоей матери никогда не было такой смелости, как у тебя.
Венди возразила:
– Я думаю, она у нее была, просто папочка выбил это из нее. Я сегодня думала о нем. Ничего не могу поделать. Мне кажется, он был в этой комнате, я даже чувствую его запах…
Она посмотрела в окно, пряча выступившие на глазах слезы.
– Ну, не вешай носа, у меня есть для тебя хорошая новость.
Венди с удивлением посмотрела на Розель.
– Больше мистер Поттер никогда не будет тебя мучить. Этот мерзавец решил отказаться от работы.
Глаза Венди стали похожи на блюдца.
– Ты шутишь?
Розель покачала головой:
– Помнишь Дэнни, с которым я тебя знакомила?
Венди кивнула.
– Так вот, он просто уговорил Поттера уйти с должности. Похоже, с мистером Поттером произошел несчастный случай, и он уже никогда не сможет мучить маленьких детей.
Венди закусила губу:
– Честно?
Розель ответила:
– Честно-честно, без вранья!
Венди, рассмеявшись, закончила детскую считалочку:
– Потому что мы друзья!
Дверь распахнулась, и в комнату вбежали остальные дети. На руках у Аланы сидела Рози. Увидев Розель, они смутились.
– Ой, здравствуйте, мисс.
Венди рассмеялась:
– Никакая это не мисс, это Розель, Алана, ты же ее знаешь.
Барри улыбнулся. Он так сильно походил на отца, что у Розель защемило сердце. Она открыла сумочку и достала кулек с конфетами. Посадив Рози на кровать, дети моментально налетели на сладости. Розель взяла на руки Рози, такую чистенькую и сладко пахнущую.
В комнату постучали, и вошла миссис Джейн Симпсон. Она показалась Розель симпатичной женщиной. Когда она подошла, чтобы взять Рози, в ее глазах светилась неподдельная любовь к девочке.
– Дети, Рози едет домой, – сказала Джейн твердым голосом.
Тогда Барри, сама невинность, посмотрел на нее своими большими глазами и спросил:
– А что, наша мама вернулась домой?
В его голосе прозвучало столько надежды, столько любви, что Розель еле удержалась от слез. Джейн Симпсон вздохнула:
– Нет, Барри, твоя мама не вернулась домой, она еще не скоро вернется.
Барри пожал плечами:
– Ну, она же может сбежать и прийти за нами, как это бывает в кино… – Он, казалось, не сомневался, что его мать так и поступит. – Она ведь может раздобыть пистолет, винтовку…
Алана прервала его мечтания:
– Достаточно, Барри, я думаю, мы уже и так тебя поняли.
Но мальчик не собирался так быстро сдаваться. Со всей убежденностью, на какую только он был способен, Барри громко выкрикнул: «Она может!»
Миссис Симпсон вышла из комнаты, держа на руках плачущую Рози. В комнате воцарилась тишина.
– Я скучаю по Рози, хотя она только и умеет, что жрать да срать.
На этот раз Алана дала Барри подзатыльник:
– Замолчи, слышишь. У нас и без тебя куча проблем, так нет же, ты еще и продолжаешь на каждом шагу говорить гадости. Вносишь свой посильный вклад.
Алана посмотрела на Розель и проворчала:
– Боже, как же я хочу, чтобы его хоть кто-нибудь усыновил. Я бы собственноручно подписала все эти чертовы бумаги.
Розель и Венди прыснули со смеху. Барри нравилось быть в центре общего внимания, он нарочно вел себя отвратительно, полагая, что может развеселить всех именно таким способом. Войдя в раж, Барри прокричал:
– А знаете, что я сделаю потом? Я пойду и украду Рози и верну ее маме, когда она придет домой. Это будет суперподарком!
Довольный собой, он выбежал из комнаты.
– Он настоящий чокнутый, этот наш Барри! – с гордостью в голосе сказала Алана. Она посмотрела на Розель. – Он уже читает книжки, которые далеко не все взрослые читали! Вот откуда его дикие фантазии.
Услышав в голосе девочки материнские нотки, Розель крепко обняла ее. Это был непроизвольный жест, но Алана прижалась к Розель и расплакалась.
– Я так скучаю по маме, – прошептала она, – а они забирают Рози. Они даже не знают, какая она. Они дают ей то, что, по их мнению, она должна любить. Но она любит батончики «Марс», а не «Милки Вэй», она любит, когда ее подбрасывают на руках, и она любит спать между мною и Барри. Это нечестно, это просто нечестно! Мы ничего плохого не сделали. Рози всего три годика, она наша сестра. Как же они могут украсть ее?
Розель еще крепче обняла девочку, и из ее глаз тоже потекли слезы. Именно эту картину и застала вошедшая в комнату миссис Иппен. Она наконец-то соизволила принести гостье чай. Молча поставила поднос и вышла. Разбирайтесь, мол, сами в своих проблемах!
Однако слезы пошли всем на пользу. Они освободили от избытка эмоций и принесли облегчение. Алана отправилась искать Барри, чтобы поделиться с ним своей добычей: пятифунтовой банкнотой, которую дала ей Розель. Венди и ее гостья снова остались наедине.
– Что же будет с Рози? Мама сойдет с ума, если этим Симпсонам разрешат удочерить ее. Она не сможет спокойно спать до конца своих дней. Если бы не я, то всего этого не случилось! Это моя вина, Розель. Весь этот кошмар – моих рук дело. Не маминых. Моих!
Розель взяла девочку за плечи и встряхнула ее.
– Послушай меня – в том, что с тобой случилось, нет ни грамма твоей вины. Твой отец совершил гнусность, самую настоящую гнусность. Твоя мама поступила так, как поступила бы на ее месте любая нормальная женщина.
Венди взглянула на серьезное лицо Розель и вздохнула.
– Ты не понимаешь! Никто этого не понимает. Если бы не я, моя мама была бы на свободе, а дети не были бы сейчас в приюте. В нашей жизни не произошло бы таких чудовищных перемен. Она никогда не убила бы его, никогда. Знаешь, она так сильно его боялась! Может, она попробовала бы развестись с ним. Или уехала бы куда-нибудь вместе с нами. Но уж точно не убила бы его. Мама не способна на убийство.
– Мы все способны на убийство, дорогая, – произнесла Розель. – Мы все способны на убийство. Порой обстоятельства заставляют нас идти на самые крайние поступки.
Венди грустно вздохнула:
– Именно это я и пытаюсь сказать тебе, Розель. Моя мама не убивала отца – это я его убила!
– Ты – что?!
Венди облизнула губы и ответила медленно и внятно:
– Я убила своего отца. И неважно, что говорит мама. Это я убила его. Я!
Розель прижала ее к себе.
– Не нужно взваливать на себя всю вину. Ты не можешь изменить то, что уже произошло, так что слушай меня внимательно. Твоя мама сейчас в тюрьме, вдали от вас. Ей помогает держаться только одно: уверенность, что она поступила правильно, что она сделала это ради твоей безопасности. Ради безопасности вас всех. Где гарантия, что он не сделал бы то же самое с Аланой? Твоя задача обязательно выздороветь, поэтому постарайся выбросить всю ерунду из головы и ни о чем не думать. Твоя мама ждет амнистии, и я приложу все усилия, чтобы она ее получила. С сегодняшнего дня я беру штурвал в свои руки. Так что прекращай изводить себя!
Венди прижалась к Розель и заплакала.
– Что бы мы делали без тебя, Розель. Я так люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, девочка!
Они обнялись, и Розель встала с кровати. Подняв с пола свою элегантную сумочку, она достала оттуда пачку сигарет.
– Открой окошко, мы с тобой немножко похулиганим. Как ты на это смотришь?
Глава 25
Колин был весьма удивлен, увидев в своем кабинете женщину, на которую только что обратил внимание на улице. Вот это фигура! Он понимал, что стоит и глупо улыбается, но ничего не мог с собой поделать. Келли, секретарша, работавшая у него по совместительству, бросила на него ироничный взгляд:
– Хватит пялиться, Колин. Лучше предложи даме чашку чая. – Она заговорщически улыбнулась Розель: – Не желаете чашечку чая?
Розель кивнула. Когда дверь за секретаршей закрылась, Колин попытался убрать со стула, стоявшего возле его рабочего стола, целую кипу бумаг. Однако его попытка успехом не увенчалась, – бумаги упали на пол. Розель наклонилась и подняла их, обнажив на мгновение ложбинку между упругих полных грудей. Колин покраснел. Выпрямившись, гостья посмотрела на него и снисходительно улыбнулась:
– Вам следовало бы обзавестись подружкой, молодой человек.
Пылая как маков цвет, Колин наконец предложил Розель кресло.
– Итак, мисс… Чем могу быть вам полезен?
Розель снова улыбнулась. Ее слегка приоткрытый ротик был настолько сочным и чувственным, что у Колина закружилась голова от желания.
– Мистер Джексон, я – близкая подруга Сьюзен Далстон и намерена помочь ей, хочет она того или нет!
Колин слегка растерялся:
– В каком смысле?
– В том смысле, мистер Джексон, что я хочу помочь Сьюзен Далстон выбраться из тюрьмы. У меня достаточно средств, чтобы нанять ей лучших адвокатов. Я готова заплатить столько, сколько потребуется, чтобы она вернулась домой к своим детям, туда, где ей и место.
Колин с недоумением уставился на женщину. Он не мог понять, разыгрывают его или нет.
– А почему именно сейчас?
Розель пожала плечами:
– Какое это имеет значение? Я просто хочу, чтобы вы нашли мне самого лучшего адвоката, которого только можно найти за деньги. За ценой не постою. Я также намереваюсь уговорить Сьюзен, чтобы она сама помогла себе. Вы меня понимаете: если бы не ее упрямство, то она давно уже была бы дома.
– Джеральдина О'Хара, вероятно, самый лучший адвокат, которого вы можете нанять. Но ее услуги стоят недешево.
Розель кивнула:
– Вы можете организовать нам встречу?
Колину понравилось местоимение «нам» – он улыбнулся.
– Я попытаюсь.
Розель наклонилась вперед и с хрипотцой в голосе произнесла:
– Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил о силе позитивного мышления?
Дэбби наблюдала за Джеймси. Как всегда, выглядел он замечательно – красавчик в шикарной дорогой одежде.
– Ты сегодня не работаешь?
Он продолжил одеваться, как обычно полностью проигнорировав ее вопрос. Она подавила в себе желание отпустить злую реплику в его адрес.
– Ты придешь домой к ужину?
Он отвернулся от большого зеркала и хмуро посмотрел на нее.
– А тебе-то какая разница?
Внутренний голос кричал Дэбби, чтобы она не позволяла так по-хамски с собой обращаться. Но она знала, что, если нагрубит ему, он озвереет. Если она спросит, куда он собирается, он ударит ее, как бывало уже не раз. А потому она старалась не выводить его из себя.
Он, без всякого сомнения, собирается к Кэрол. К Кэрол, которая родила ему сына. К Кэрол – его дорогой подружке с белокурыми волосами, голубыми глазами и стройной фигурой. К Кэрол, которая с презрительной усмешкой смотрела Дэбби прямо в лицо каждый раз, когда они сталкивались на улице. Взгляд этой девицы говорил лучше всяких слов, какой дурочкой она считает Дэбби. Но о своей глупости Дэбби и сама все знала. Она жила с осознанием этого каждый день своей жизни.
У нее было пять выкидышей. Врачи сказали, что она не может выносить ребенка. От постоянных беременностей, от еды, утешавшей ее в горе, и от алкоголя она здорово растолстела. Она провела рукой по лицу. Это был жест усталости и отчаяния. Джеймси рассмеялся.
– Ты никчемная корова, Дэбби, ты знаешь об этом?
Она посмотрела ему в лицо:
– Надо полагать, что да. Ты ведь, Джеймси, говоришь мне об этом по десять раз на дню.
Она увидела, как злобно сузились его глаза, как посуровело его лицо.
– Что, слишком смелая стала, да? Думаешь, можешь говорить все, что взбредет тебе в голову?
Она покачала головой: желание противостоять его хамству и наглости осталось далеко в прошлом.
– Я ничто, Джеймси. Я пустое место.
Он ткнул ей в грудь пальцем:
– Схватываешь на лету, детка! Так держать! – и, оттолкнув ее, вышел из спальни.
Она ненавидела себя за то, что ходила за ним по пятам, за то, что задавала ненужные вопросы, но ничего не могла поделать с собой, это было выше ее сил.
– Ты сегодня придешь домой? Приготовить тебе ужин? Я поставлю его в микроволновку, хорошо?
Она слышала в своем голосе умоляющие нотки, чувствовала потребность в этом человеке и презирала себя за то, что позволила себе дойти до такой степени унижения.
Он повернулся к ней:
– Делай что хочешь, черт возьми!
Джеймси накинул кожаный пиджак, и Дэбби хотела было поправить его, но он отмахнулся от нее, словно от чумы.
– Пожалуйста, Джеймси, не уходи сегодня. Мы могли бы куда-нибудь сходить или еще чего-нибудь…
Он усмехнулся. Этот жгучий брюнет с голубыми глазами был весьма привлекательным мужчиной. Несмотря на его грубость, она все еще хотела его. По-прежнему он обладал невероятной властью над ней.
– Да куда я с тобой пойду? В чертов клуб для любителей бинго? Да я скорее сдохну, чем выйду с тобой в люди, Дэбби. Неужели ты этого еще не поняла?
Он сам удивлялся ее безропотности: она не только позволяла вытирать об себя ноги, так еще и ходила за ним хвостиком, проглатывая грубость за грубостью.
– Единственное, что держит меня здесь, – эти стены. Это моя берлога, и я хочу, чтобы ты убралась отсюда, и поскорей. Ну вот, пожалуй, я все сказал.
Дэбби ощутила в животе знакомый дискомфорт. Ее всю трясло, словно предстояло войти в клетку со львом. Она знала, что он наслаждается ее слабостью. Упивается своей властью над ней.
– Ты жалкий ублюдок…
Он усмехнулся:
– В самую точку.
Он вышел из квартиры. На Дэбби ему было наплевать с самой высокой колокольни.
– Не может быть! Ты что, снова пишешь письма? Сьюзен кивнула, не отрывая глаз от листка бумаги на столе.
– Пишу. Я должна попытаться найти для Рози опекуна. Я написала своей сестре Дэбби, но не очень-то на нее надеюсь. Если бы мать Барри не была такой больной, дай Бог ей здоровья, тогда все мои проблемы решились бы.
Мэтти погладила ее по голове:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49