Венди посмотрела на обступивших ее людей огромными, полными слез глазами, но не произнесла ни единого слова.
Она вдруг подумала, что миссис Иппен, видно, решила, будто она трахается направо и налево прямо под ее носом. От этой мысли в бунтарском сознании Венди пробудилось чувство самодовольства.
Глава 24
Розель разговаривала с парнем из Сохо по имени Дэнни. Никто не знал его фамилии, – собственно, никто ни разу и не спрашивал ее. Это был огромный, черный как уголь негр, абсолютно лысый, с потрясающе сексуальной фигурой и с мощными бицепсами. Девочки в клубе любили его, и он, в свою очередь, любил их. Но не часто. Как говаривали сами девочки, легче подцепить сифилис от священника, чем подцепить Дэнни. К тому же он был неразговорчив, и это устраивало их на сто процентов. В клубе им приходилось разговаривать ночи напролет, болтать о всякой ерунде и вешать лапшу на уши мужчинам, которые мечтали об идеальных женщинах, но их мечтания отличались от реальности так же сильно, как небо от земли. Тем не менее девочки играли свою роль до конца.
Дэнни им очень нравился. Им нравились его тихая мощь, его плутоватая улыбка, но особенно его мужественность.
Он смеялся над их шутками, понимал, как они все несчастны, и дарил им порой несколько часов хорошего, душевного секса. Розель знала Дэнни гораздо лучше, чем кто-либо другой. Они были знакомы много лет, и, когда ей требовался надежный человек для ответственной работы, она обращалась именно к Дэнни. Вот и сейчас он сидел в ее машине и внимательно слушал. Розель вводила его в курс дела.
– Как только мы найдем того типа, твоя задача – затащить его в машину, но только так, чтобы прохожие не догадались, что происходит. Понял?
Он кивнул. Дэнни частенько приходилось заниматься подобными вещами, и он считался мастером таких дел.
– Потом немного пощекочем ему нервишки!..
– Он что, сволочь? Тогда, может, его немного побить?
Розель рассмеялась:
– Он, несомненно, сволочь, в этом ты прав, но пока требуется только напугать его. Сначала посмотрим на его реакцию, а уж потом приступим к активным действиям. Для некоторых людей страх быть избитым гораздо страшнее самого процесса. Посмотрим.
Дэнни расслабился. Ему нравилась Розель. В отличие от большинства женщин она мыслила как мужчина. Она была одиночкой, как он сам, и к тому же прекрасно разбиралась в механизме устрашения.
Альфред Поттер вышел из своей квартиры около восьми тридцати вечера. Он работал на добровольных началах в местном молодежном клубе и торопился туда, поскольку опаздывал. Сегодня он принимал гостью, девочку по имени Лейла, всего тринадцати лет от роду, но с очень хорошо развитыми для ее возраста формами. К тому же девочка была немного умственно отсталой. Как раз то, что требовалось. Ее родители думали, что он великодушно помогает делать уроки, и потому беспрепятственно отпускали девочку к нему домой. Как-никак он был социальным работником и лучше знал, как помочь ребенку. Они полностью ему доверяли.
Лейла же отличалась спокойным, дружелюбным характером. Она воспринимала этот мир только на уровне эмоций.
Если люди были ею довольны, она радовалась. Если же они злились, она плакала. Если она доставляла удовольствие мистеру Поттеру, он угощал ее пирожными и пепси-колой – лакомствами, которых она никогда не видела у себя дома. В тот вечер Поттер и Лейла немного «заигрались», и он начисто утратил чувство времени. Когда они вышли на улицу, он посадил ее в такси и махал рукой, пока машина не скрылась из виду. Затем, упиваясь чувством легкости во всем теле от только что полученной сексуальной разрядки, застегнул пиджак и бодро зашагал по тротуару, приглаживая на ходу растрепанные волосы.
Поттер не заметил чернокожего мужчину, тенью метнувшегося в его сторону. Совершенно неожиданно он ощутил на себе железные руки незнакомца и услышал его шепот, сообщавший, что у него, Альфреда Поттера, возникли серьезные проблемы. Через секунду Поттер оказался в дорогом спортивном автомобиле. Миловидная, элегантно одетая женщина, сидевшая за рулем, нажала на газ, и машина стремительно понеслась в неизвестном направлении.
Воспитатель впал в шок. Именно этого и добивались похитители. Не успели они отъехать, как Поттер начал по-щенячьи поскуливать, а стоило машине свернуть с магистрали, как он зарыдал в голос. Если бы хоть кто-то сказал ему, в чем он провинился! Но никто не произнес ни слова, а расспрашивать чернокожего Поттер не решался.
Розель находила все происходящее забавным и поймала себя на мысли, что получает от ситуации удовольствие.
– Еще одна ночь в тюряге. Какая шикарная перспектива! – Голос Мэтти проникал прямо в мозги Сьюзен. Она словно вознамерилась заговорить Сьюзен до смерти.
– Послушай, Мэтти, почему бы тебе не послушать, что я написала одному человеку на волю? Интересно знать твое мнение.
Мэтти кивнула. Она прекратила мерить комнату шагами и села на нары.
– Валяй.
Сьюзен откашлялась и начала читать:
– «Дорогой Питер»… Это его так зовут.
Мэтти вздохнула:
– Ну, думаю, у тебя не возникнет проблем с написанием имени.
Сьюзен начала заново:
– «Дорогой Питер, я была очень рада получить от тебя письмо. Это было так мило с твоей стороны – написать мне. Надеюсь, что у тебя все хорошо. У меня все хорошо, насколько это возможно в данных обстоятельствах. У детей тоже все хорошо. Я думаю, они обо мне очень скучают, и я по ним тоже очень сильно скучаю. Что у тебя новенького? Как там Австралия? Как твой корабль? Каково это – жить на большом корабле? Чем ты занимаешься на корабле в свои выходные? Есть ли на корабле женщины, я имею в виду женщин-матросов? Буду с нетерпением ждать твоего письма, потому что мне было очень приятно получить весточку от человека из моей прошлой жизни. Из моей более счастливой жизни. Жду ответа. Целую. Сьюзен Далстон».
Мэтти закрыла лицо руками и повалилась на нары. Сьюзен взорвалась от возмущения:
– Неужели все так плохо, черт побери!
– Сьюзен Далстон, это самое ужасное письмо, которое я когда-либо читала или слышала в своей жизни. Это просто какие-то записки сумасшедшего!
Сьюзен рассвирепела:
– Это у тебя записки сумасшедшего, поняла? Потому что ты сама сумасшедшая. Ты ни черта не смыслишь в таких вещах. Я думаю, это хорошее письмо. В нем есть вопросы, есть ответы на вопросы.
– Послушай, если тебе нужен этот Питер, не отсылай ему такое письмо. Я напишу тебе другое, его ты и отошлешь, – неожиданно строго сказала Мэтти.
Сьюзен решительно покачала головой:
– Нет, это совершенно ни к чему. Я не испытываю к нему никаких романтических чувств, а он не испытывает ко мне. Мы друзья. Старые школьные друзья. Он застрял на своем корабле, а я застряла здесь. Мы просто хотим знать, как друг у друга дела, вот и все. Почему у тебя все сразу переходит на флирт и секс?
Мэтти усмехнулась:
– Потому что это именно то, что движет миром. Женщины и мужчины, мужчины и женщины. Все вокруг этого крутится.
Сьюзен хмыкнула и закурила сигарету.
– Все мужчины, которых я когда-либо знала, не приносили мне ничего, кроме проблем. Можешь оставить всю эту высокопарную брехню для таких особ, как ты сама. А для меня и просто друг сойдет. С меня хватит того, что я сижу здесь. Романтика – для дураков, Мэтти. Для таких вот дурочек, как ты или Сара, ну или еще для кого-нибудь, кто думает, что выйдет отсюда и заживет как прежде. Пора бы тебе пробудиться от сладких грез. Клеймо убийцы останется на всю жизнь. Если у тебя когда-нибудь появится парень, то подспудно он всегда будет опасаться, не прибьешь ли ты его в порыве страсти. Чем скорее ты поймешь, что сделала, тем лучше будет для тебя самой. Вот так-то, Мэтти!
Мэтти уставилась на свою соседку долгим пристальным взглядом.
– Ты ошибаешься, Сьюзен. Мы жертвы и всегда будем ими в глазах нормальных, порядочных людей.
Сьюзен с усмешкой покачала головой. Затем в порыве злости она сказала то, чего говорить не следовало.
– Ты не жертва, Мэтти, ты сама призналась в этом не так давно, тогда, по пьянке. Мы выходим замуж по своей воле, и даже тогда, когда мы понимаем, что из себя представляют находящиеся рядом с нами мужики, мы все равно продолжаем с ними жить. Мы оказываемся в ловушке, но в эту ловушку мы загоняем себя сами.
Мэтти смотрела на нее во все глаза. Она казалась испуганной. Сьюзен поняла, что зашла слишком далеко, но фальшивость и лицемерие Мэтти вынудили ее на откровенность.
– Что там я тебе наговорила по пьянке, а?
Ее голос прозвучал приглушенно, без эмоций, глаза смотрели настороженно. Сьюзен пожалела, что сорвалась.
– Да ничего особенного. Я просто поняла правду, вот и все. Но не волнуйся, я не буду трепаться об этом, ты меня знаешь. Послушай, Мэтти, что ты натворила – твое дело! Меня это совершенно не касается. Своих проблем выше крыши: как не рехнуться в этом гребаном санатории, как уберечь детей, еще и как писать эти чертовы письма. Пораскинь мозгами, если бы я задумала использовать твои пьяные откровения, разве бы я об этом тебе сказала?
Мэтти почувствовала в словах соседки здравый смысл и поэтому немного расслабилась.
– Я, когда выпью, часто несу всякую чушь, Сью. Так что не нужно этому верить, хорошо?
Сьюзен кивнула. Возникшее напряжение исчезло, и Мэтти снова лучезарно улыбалась.
– Я понимаю тебя, подружка, сама знаю, что по пьянке можно много ерунды наговорить. Если честно, я не так уж много и помню. Ладно, давай все-таки помоги мне с письмом, хорошо? Снимаю шляпу перед твоим писательским даром.
Сьюзен почувствовала, что Мэтти Эндерби может быть очень опасна. Таких людей, как она, лучше иметь в числе друзей, а не врагов. Ее бедный покойный муж имел несчастье в этом убедиться.
Альфред Поттер стоял раздетый в сыром холодном лесу, вдали от родного дома. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким беззащитным.
– Господи Иисусе, какой крошечный приборчик! Ты только посмотри, Дэн.
Чернокожий мужчина усмехнулся.
– Он слишком маленький для взрослой женщины, мистер Поттер. Потому-то вы и перекинулись на малолетних девочек, да?
Голос Розель прозвучал громко в лесной тиши, и Альфред Поттер догадался, из-за чего на его голову обрушились эти неприятности. Он молчал. Дэнни схватил его за шею и хорошенько встряхнул:
– Отвечай, гнида, когда с тобой женщина разговаривает. Понял?
Поттер не знал, что следует отвечать, поэтому лишь лихорадочно замотал головой.
Розель снова рассмеялась:
– Итак, вы хотите сказать, что я лгунья, правильно я вас поняла? Вы – чудовище, кусок вонючего дерьма, которое охотится за самыми беззащитными детьми нашего общества. Детьми из неблагополучных семей, детьми, которых забрали от родителей и отправили в приют по той единственной причине, что их родители не в состоянии обеспечить им нормальное существование. Вы по долгу службы обязаны заботиться об этих детях, а вы? Думаете, ваши мерзости сойдут вам с рук?
– Я бы никогда не посмел назвать вас лгуньей, мадам.
Поттер ненавидел себя за умоляющий тон. «Господи, вытащи меня отсюда, молился он, – и я больше никогда в жизни не притронусь ни к одной малолетке».
– Ну и каково это – стоять абсолютно голым перед совершенно незнакомыми людьми, которые могут сделать с тобой все, что их душе угодно, потому что они сильнее и безжалостнее, чем ты сам?
Поттер по-прежнему молчал. Да и что он мог ответить?
– Это именно то, что заводит таких людишек, как ты, не так ли? Страх, беззащитность всех тех девочек, над которыми ты надругался! Мы были у тебя дома, Поттер. Я и мой друг, с которым ты имел счастье познакомиться сегодня. Мы просмотрели твои вещи. Видели книги, кассеты и прочую ерунду. Теперь мы знаем тебя лучше других. – Лицо Розель приобрело неумолимое выражение, голос стал жестким. – Ты сбежал из воспитательного дома в Уэллсе, не так ли, Поттер? И из приюта в Ньюкасле, и из приюта в Лидсе. Ты всегда предпочитаешь уходить сам, а не ждать, пока тебя застукают и выкинут. Или привлекут к судебной ответственности за растление малолетних. Мы знаем, чем ты занимаешься, мы следили за тобой. Ты совершил большую ошибку, когда стал преследовать одну мою юную подругу, мою очень хорошую подругу, Венди Далстон. Ты и не подозревал, что у Венди могут найтись защитники, ведь так? Полагаю, тебе не терпится узнать, что тебя ждет, я угадала? Возмездие, Поттер, возмездие! Тебя ждет возмездие! Бьюсь об заклад, ты и не думал, что по счетам придется платить!
Поттер рухнул на колени, комья мокрой земли полетели в стороны.
– Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня, не делайте мне больно! Я умоляю вас, пожалуйста. У меня больное сердце…
Он плакал. По-настоящему плакал. Розель это забавляло.
– Приятно, когда мужчина тебя умоляет. Даже такой мерзавец, как ты! Что ж, давай умоляй, гадина. Несчастные дети тоже тебя умоляли, только ты был глух к им мольбам! Боюсь, твой плач вряд ли кто услышит.
Она повернулась и медленно пошла назад к автомобилю, оставив Поттера наедине с Дэнни. Он должен был вынести приговор. Дэнни всегда сам назначал наказание в зависимости от тяжести преступления. Розель не сомневалась, что на сей раз Дэнни будет беспощаден, но в ее душе не было ни малейшего сочувствия к таким подонкам, как Альфред Поттер.
Колин заметно нервничал. Он ожидал свидания со Сьюзен вместе с мисс Бичэм, и в его памяти проносились картины его последнего посещения тюрьмы. Он неуверенно взглянул на мисс Бичэм, и та улыбнулась, как бы говоря, что все будет хорошо.
Колину нравилась эта девушка. Было в ней что-то располагающее. Пожалуй, только она проявляла неподдельную доброту к своим подопечным в приюте. Жаль только, что она некрасивая. С таким замечательным характером, но с другой внешностью она пользовалась бы большим успехом у мужчин.
– Я рада, что у нас совпали часы посещения, Колин, – улыбнувшись, сказала мисс Бичэм. – Может быть, мы где-нибудь вместе потом пообедаем и я расскажу вам последние новости о детях?
Колин кивнул. Он уже знал о болезни Венди, но, хотя все младшие дети были допрошены тщательнейшим образом, ничего нового о знакомствах Венди узнать не удалось. Во всей этой истории было слишком много белых пятен. Чем больше адвокат думал о причинах болезни Венди, тем больше подозрений рождалось в его голове, хотя только сама Сьюзен могла расставить точки над «i». Но именно этого она и не хотела делать, черт подери!
В комнату вошла Сьюзен. Она робко посмотрела на Колина.
– Здравствуйте, Колин, здравствуйте, мисс Бичэм.
Грозная миссис Далстон была сама любезность, и Колин почувствовал, как спадает напряжение.
– Как дела у детей и когда я смогу их увидеть? Надеюсь, у них все хорошо?
Мисс Бичэм протянула ей руку и улыбнулась.
– Здравствуйте, Сьюзен. Хорошо выглядите. Похудели, по-моему?
Сьюзен кивнула, довольная, что изменения в ее фигуре не остались незамеченными.
– Вообще-то да. Это все тренажеры. Чертовски забавно! – Она похлопала рукой по животу. – Мои жировые складки в полной панике, скажу я вам.
Женщины рассмеялись.
– Может быть, мне тоже следует попроситься сюда на недельку, я бы не отказалась сбросить пару-другую килограммов, – пошутила мисс Бичэм.
Атмосфера заметно разрядилась. Сьюзен достала из пачки, принесенной мисс Бичэм, сигарету и закурила.
– Спасибо, мисс Бичэм, это то, что надо. Меня уже тошнит от самокруток.
Колин разозлился на себя. Почему ему не пришло в голову принести Сьюзен сигареты?! Мисс Бичэм тяжело вздохнула:
– Я должна вам кое-что сказать о Венди, Сьюзен. Вы только не волнуйтесь, с ней все в порядке.
Колин, затаив дыхание, наблюдал за сценой. Он предусмотрительно сел подальше, возле зарешеченного окна. Именно с этих слов он начал в прошлый раз, а Сьюзен тут же на него набросилась.
– Дело в том, что Венди подхватила некую… болезнь. – Мисс Бичэм посмотрела Сьюзен прямо в глаза. – Мне очень неприятно вам сообщать, но болезнь венерическая. Я понимаю, что вы не можете ничего сделать, но мы подумали – вдруг вы знаете о причинах… У вас есть какие-нибудь соображения, где она могла заразиться? Может, заболела дома? Вы меня понимаете? – Мисс Бичэм тяжело вздохнула. – Боже, Сью, это самая неприятная вещь, которую мне когда-либо приходилось говорить родителям.
Мисс Бичэм почти плакала, и Сьюзен сочувственно накрыла рукой ее ладонь. Колин был поражен. Поражен и удивлен одновременно. Если бы он сказал Сьюзен об этом, то она наверняка вышла бы из себя! Какой непостижимый народ эти женщины.
– А что у нее нашли, какую болезнь? – спросила Сьюзен безжизненным голосом.
– У нее генитальный герпес. Это похоже на ветряную оспу. Насколько я знаю, болезнь пришла к нам из Штатов. Проявляется время от времени.
– Она хоть лечится? Это очень опасно?
– Болезнь еще слишком мало изучена. Пока гарантии полного излечения нет, но медицина не стоит на месте. Болезнь может надолго отступать. В любом случае это не смертельно, и с Венди пока все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Она вдруг подумала, что миссис Иппен, видно, решила, будто она трахается направо и налево прямо под ее носом. От этой мысли в бунтарском сознании Венди пробудилось чувство самодовольства.
Глава 24
Розель разговаривала с парнем из Сохо по имени Дэнни. Никто не знал его фамилии, – собственно, никто ни разу и не спрашивал ее. Это был огромный, черный как уголь негр, абсолютно лысый, с потрясающе сексуальной фигурой и с мощными бицепсами. Девочки в клубе любили его, и он, в свою очередь, любил их. Но не часто. Как говаривали сами девочки, легче подцепить сифилис от священника, чем подцепить Дэнни. К тому же он был неразговорчив, и это устраивало их на сто процентов. В клубе им приходилось разговаривать ночи напролет, болтать о всякой ерунде и вешать лапшу на уши мужчинам, которые мечтали об идеальных женщинах, но их мечтания отличались от реальности так же сильно, как небо от земли. Тем не менее девочки играли свою роль до конца.
Дэнни им очень нравился. Им нравились его тихая мощь, его плутоватая улыбка, но особенно его мужественность.
Он смеялся над их шутками, понимал, как они все несчастны, и дарил им порой несколько часов хорошего, душевного секса. Розель знала Дэнни гораздо лучше, чем кто-либо другой. Они были знакомы много лет, и, когда ей требовался надежный человек для ответственной работы, она обращалась именно к Дэнни. Вот и сейчас он сидел в ее машине и внимательно слушал. Розель вводила его в курс дела.
– Как только мы найдем того типа, твоя задача – затащить его в машину, но только так, чтобы прохожие не догадались, что происходит. Понял?
Он кивнул. Дэнни частенько приходилось заниматься подобными вещами, и он считался мастером таких дел.
– Потом немного пощекочем ему нервишки!..
– Он что, сволочь? Тогда, может, его немного побить?
Розель рассмеялась:
– Он, несомненно, сволочь, в этом ты прав, но пока требуется только напугать его. Сначала посмотрим на его реакцию, а уж потом приступим к активным действиям. Для некоторых людей страх быть избитым гораздо страшнее самого процесса. Посмотрим.
Дэнни расслабился. Ему нравилась Розель. В отличие от большинства женщин она мыслила как мужчина. Она была одиночкой, как он сам, и к тому же прекрасно разбиралась в механизме устрашения.
Альфред Поттер вышел из своей квартиры около восьми тридцати вечера. Он работал на добровольных началах в местном молодежном клубе и торопился туда, поскольку опаздывал. Сегодня он принимал гостью, девочку по имени Лейла, всего тринадцати лет от роду, но с очень хорошо развитыми для ее возраста формами. К тому же девочка была немного умственно отсталой. Как раз то, что требовалось. Ее родители думали, что он великодушно помогает делать уроки, и потому беспрепятственно отпускали девочку к нему домой. Как-никак он был социальным работником и лучше знал, как помочь ребенку. Они полностью ему доверяли.
Лейла же отличалась спокойным, дружелюбным характером. Она воспринимала этот мир только на уровне эмоций.
Если люди были ею довольны, она радовалась. Если же они злились, она плакала. Если она доставляла удовольствие мистеру Поттеру, он угощал ее пирожными и пепси-колой – лакомствами, которых она никогда не видела у себя дома. В тот вечер Поттер и Лейла немного «заигрались», и он начисто утратил чувство времени. Когда они вышли на улицу, он посадил ее в такси и махал рукой, пока машина не скрылась из виду. Затем, упиваясь чувством легкости во всем теле от только что полученной сексуальной разрядки, застегнул пиджак и бодро зашагал по тротуару, приглаживая на ходу растрепанные волосы.
Поттер не заметил чернокожего мужчину, тенью метнувшегося в его сторону. Совершенно неожиданно он ощутил на себе железные руки незнакомца и услышал его шепот, сообщавший, что у него, Альфреда Поттера, возникли серьезные проблемы. Через секунду Поттер оказался в дорогом спортивном автомобиле. Миловидная, элегантно одетая женщина, сидевшая за рулем, нажала на газ, и машина стремительно понеслась в неизвестном направлении.
Воспитатель впал в шок. Именно этого и добивались похитители. Не успели они отъехать, как Поттер начал по-щенячьи поскуливать, а стоило машине свернуть с магистрали, как он зарыдал в голос. Если бы хоть кто-то сказал ему, в чем он провинился! Но никто не произнес ни слова, а расспрашивать чернокожего Поттер не решался.
Розель находила все происходящее забавным и поймала себя на мысли, что получает от ситуации удовольствие.
– Еще одна ночь в тюряге. Какая шикарная перспектива! – Голос Мэтти проникал прямо в мозги Сьюзен. Она словно вознамерилась заговорить Сьюзен до смерти.
– Послушай, Мэтти, почему бы тебе не послушать, что я написала одному человеку на волю? Интересно знать твое мнение.
Мэтти кивнула. Она прекратила мерить комнату шагами и села на нары.
– Валяй.
Сьюзен откашлялась и начала читать:
– «Дорогой Питер»… Это его так зовут.
Мэтти вздохнула:
– Ну, думаю, у тебя не возникнет проблем с написанием имени.
Сьюзен начала заново:
– «Дорогой Питер, я была очень рада получить от тебя письмо. Это было так мило с твоей стороны – написать мне. Надеюсь, что у тебя все хорошо. У меня все хорошо, насколько это возможно в данных обстоятельствах. У детей тоже все хорошо. Я думаю, они обо мне очень скучают, и я по ним тоже очень сильно скучаю. Что у тебя новенького? Как там Австралия? Как твой корабль? Каково это – жить на большом корабле? Чем ты занимаешься на корабле в свои выходные? Есть ли на корабле женщины, я имею в виду женщин-матросов? Буду с нетерпением ждать твоего письма, потому что мне было очень приятно получить весточку от человека из моей прошлой жизни. Из моей более счастливой жизни. Жду ответа. Целую. Сьюзен Далстон».
Мэтти закрыла лицо руками и повалилась на нары. Сьюзен взорвалась от возмущения:
– Неужели все так плохо, черт побери!
– Сьюзен Далстон, это самое ужасное письмо, которое я когда-либо читала или слышала в своей жизни. Это просто какие-то записки сумасшедшего!
Сьюзен рассвирепела:
– Это у тебя записки сумасшедшего, поняла? Потому что ты сама сумасшедшая. Ты ни черта не смыслишь в таких вещах. Я думаю, это хорошее письмо. В нем есть вопросы, есть ответы на вопросы.
– Послушай, если тебе нужен этот Питер, не отсылай ему такое письмо. Я напишу тебе другое, его ты и отошлешь, – неожиданно строго сказала Мэтти.
Сьюзен решительно покачала головой:
– Нет, это совершенно ни к чему. Я не испытываю к нему никаких романтических чувств, а он не испытывает ко мне. Мы друзья. Старые школьные друзья. Он застрял на своем корабле, а я застряла здесь. Мы просто хотим знать, как друг у друга дела, вот и все. Почему у тебя все сразу переходит на флирт и секс?
Мэтти усмехнулась:
– Потому что это именно то, что движет миром. Женщины и мужчины, мужчины и женщины. Все вокруг этого крутится.
Сьюзен хмыкнула и закурила сигарету.
– Все мужчины, которых я когда-либо знала, не приносили мне ничего, кроме проблем. Можешь оставить всю эту высокопарную брехню для таких особ, как ты сама. А для меня и просто друг сойдет. С меня хватит того, что я сижу здесь. Романтика – для дураков, Мэтти. Для таких вот дурочек, как ты или Сара, ну или еще для кого-нибудь, кто думает, что выйдет отсюда и заживет как прежде. Пора бы тебе пробудиться от сладких грез. Клеймо убийцы останется на всю жизнь. Если у тебя когда-нибудь появится парень, то подспудно он всегда будет опасаться, не прибьешь ли ты его в порыве страсти. Чем скорее ты поймешь, что сделала, тем лучше будет для тебя самой. Вот так-то, Мэтти!
Мэтти уставилась на свою соседку долгим пристальным взглядом.
– Ты ошибаешься, Сьюзен. Мы жертвы и всегда будем ими в глазах нормальных, порядочных людей.
Сьюзен с усмешкой покачала головой. Затем в порыве злости она сказала то, чего говорить не следовало.
– Ты не жертва, Мэтти, ты сама призналась в этом не так давно, тогда, по пьянке. Мы выходим замуж по своей воле, и даже тогда, когда мы понимаем, что из себя представляют находящиеся рядом с нами мужики, мы все равно продолжаем с ними жить. Мы оказываемся в ловушке, но в эту ловушку мы загоняем себя сами.
Мэтти смотрела на нее во все глаза. Она казалась испуганной. Сьюзен поняла, что зашла слишком далеко, но фальшивость и лицемерие Мэтти вынудили ее на откровенность.
– Что там я тебе наговорила по пьянке, а?
Ее голос прозвучал приглушенно, без эмоций, глаза смотрели настороженно. Сьюзен пожалела, что сорвалась.
– Да ничего особенного. Я просто поняла правду, вот и все. Но не волнуйся, я не буду трепаться об этом, ты меня знаешь. Послушай, Мэтти, что ты натворила – твое дело! Меня это совершенно не касается. Своих проблем выше крыши: как не рехнуться в этом гребаном санатории, как уберечь детей, еще и как писать эти чертовы письма. Пораскинь мозгами, если бы я задумала использовать твои пьяные откровения, разве бы я об этом тебе сказала?
Мэтти почувствовала в словах соседки здравый смысл и поэтому немного расслабилась.
– Я, когда выпью, часто несу всякую чушь, Сью. Так что не нужно этому верить, хорошо?
Сьюзен кивнула. Возникшее напряжение исчезло, и Мэтти снова лучезарно улыбалась.
– Я понимаю тебя, подружка, сама знаю, что по пьянке можно много ерунды наговорить. Если честно, я не так уж много и помню. Ладно, давай все-таки помоги мне с письмом, хорошо? Снимаю шляпу перед твоим писательским даром.
Сьюзен почувствовала, что Мэтти Эндерби может быть очень опасна. Таких людей, как она, лучше иметь в числе друзей, а не врагов. Ее бедный покойный муж имел несчастье в этом убедиться.
Альфред Поттер стоял раздетый в сыром холодном лесу, вдали от родного дома. Еще никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким беззащитным.
– Господи Иисусе, какой крошечный приборчик! Ты только посмотри, Дэн.
Чернокожий мужчина усмехнулся.
– Он слишком маленький для взрослой женщины, мистер Поттер. Потому-то вы и перекинулись на малолетних девочек, да?
Голос Розель прозвучал громко в лесной тиши, и Альфред Поттер догадался, из-за чего на его голову обрушились эти неприятности. Он молчал. Дэнни схватил его за шею и хорошенько встряхнул:
– Отвечай, гнида, когда с тобой женщина разговаривает. Понял?
Поттер не знал, что следует отвечать, поэтому лишь лихорадочно замотал головой.
Розель снова рассмеялась:
– Итак, вы хотите сказать, что я лгунья, правильно я вас поняла? Вы – чудовище, кусок вонючего дерьма, которое охотится за самыми беззащитными детьми нашего общества. Детьми из неблагополучных семей, детьми, которых забрали от родителей и отправили в приют по той единственной причине, что их родители не в состоянии обеспечить им нормальное существование. Вы по долгу службы обязаны заботиться об этих детях, а вы? Думаете, ваши мерзости сойдут вам с рук?
– Я бы никогда не посмел назвать вас лгуньей, мадам.
Поттер ненавидел себя за умоляющий тон. «Господи, вытащи меня отсюда, молился он, – и я больше никогда в жизни не притронусь ни к одной малолетке».
– Ну и каково это – стоять абсолютно голым перед совершенно незнакомыми людьми, которые могут сделать с тобой все, что их душе угодно, потому что они сильнее и безжалостнее, чем ты сам?
Поттер по-прежнему молчал. Да и что он мог ответить?
– Это именно то, что заводит таких людишек, как ты, не так ли? Страх, беззащитность всех тех девочек, над которыми ты надругался! Мы были у тебя дома, Поттер. Я и мой друг, с которым ты имел счастье познакомиться сегодня. Мы просмотрели твои вещи. Видели книги, кассеты и прочую ерунду. Теперь мы знаем тебя лучше других. – Лицо Розель приобрело неумолимое выражение, голос стал жестким. – Ты сбежал из воспитательного дома в Уэллсе, не так ли, Поттер? И из приюта в Ньюкасле, и из приюта в Лидсе. Ты всегда предпочитаешь уходить сам, а не ждать, пока тебя застукают и выкинут. Или привлекут к судебной ответственности за растление малолетних. Мы знаем, чем ты занимаешься, мы следили за тобой. Ты совершил большую ошибку, когда стал преследовать одну мою юную подругу, мою очень хорошую подругу, Венди Далстон. Ты и не подозревал, что у Венди могут найтись защитники, ведь так? Полагаю, тебе не терпится узнать, что тебя ждет, я угадала? Возмездие, Поттер, возмездие! Тебя ждет возмездие! Бьюсь об заклад, ты и не думал, что по счетам придется платить!
Поттер рухнул на колени, комья мокрой земли полетели в стороны.
– Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте меня, не делайте мне больно! Я умоляю вас, пожалуйста. У меня больное сердце…
Он плакал. По-настоящему плакал. Розель это забавляло.
– Приятно, когда мужчина тебя умоляет. Даже такой мерзавец, как ты! Что ж, давай умоляй, гадина. Несчастные дети тоже тебя умоляли, только ты был глух к им мольбам! Боюсь, твой плач вряд ли кто услышит.
Она повернулась и медленно пошла назад к автомобилю, оставив Поттера наедине с Дэнни. Он должен был вынести приговор. Дэнни всегда сам назначал наказание в зависимости от тяжести преступления. Розель не сомневалась, что на сей раз Дэнни будет беспощаден, но в ее душе не было ни малейшего сочувствия к таким подонкам, как Альфред Поттер.
Колин заметно нервничал. Он ожидал свидания со Сьюзен вместе с мисс Бичэм, и в его памяти проносились картины его последнего посещения тюрьмы. Он неуверенно взглянул на мисс Бичэм, и та улыбнулась, как бы говоря, что все будет хорошо.
Колину нравилась эта девушка. Было в ней что-то располагающее. Пожалуй, только она проявляла неподдельную доброту к своим подопечным в приюте. Жаль только, что она некрасивая. С таким замечательным характером, но с другой внешностью она пользовалась бы большим успехом у мужчин.
– Я рада, что у нас совпали часы посещения, Колин, – улыбнувшись, сказала мисс Бичэм. – Может быть, мы где-нибудь вместе потом пообедаем и я расскажу вам последние новости о детях?
Колин кивнул. Он уже знал о болезни Венди, но, хотя все младшие дети были допрошены тщательнейшим образом, ничего нового о знакомствах Венди узнать не удалось. Во всей этой истории было слишком много белых пятен. Чем больше адвокат думал о причинах болезни Венди, тем больше подозрений рождалось в его голове, хотя только сама Сьюзен могла расставить точки над «i». Но именно этого она и не хотела делать, черт подери!
В комнату вошла Сьюзен. Она робко посмотрела на Колина.
– Здравствуйте, Колин, здравствуйте, мисс Бичэм.
Грозная миссис Далстон была сама любезность, и Колин почувствовал, как спадает напряжение.
– Как дела у детей и когда я смогу их увидеть? Надеюсь, у них все хорошо?
Мисс Бичэм протянула ей руку и улыбнулась.
– Здравствуйте, Сьюзен. Хорошо выглядите. Похудели, по-моему?
Сьюзен кивнула, довольная, что изменения в ее фигуре не остались незамеченными.
– Вообще-то да. Это все тренажеры. Чертовски забавно! – Она похлопала рукой по животу. – Мои жировые складки в полной панике, скажу я вам.
Женщины рассмеялись.
– Может быть, мне тоже следует попроситься сюда на недельку, я бы не отказалась сбросить пару-другую килограммов, – пошутила мисс Бичэм.
Атмосфера заметно разрядилась. Сьюзен достала из пачки, принесенной мисс Бичэм, сигарету и закурила.
– Спасибо, мисс Бичэм, это то, что надо. Меня уже тошнит от самокруток.
Колин разозлился на себя. Почему ему не пришло в голову принести Сьюзен сигареты?! Мисс Бичэм тяжело вздохнула:
– Я должна вам кое-что сказать о Венди, Сьюзен. Вы только не волнуйтесь, с ней все в порядке.
Колин, затаив дыхание, наблюдал за сценой. Он предусмотрительно сел подальше, возле зарешеченного окна. Именно с этих слов он начал в прошлый раз, а Сьюзен тут же на него набросилась.
– Дело в том, что Венди подхватила некую… болезнь. – Мисс Бичэм посмотрела Сьюзен прямо в глаза. – Мне очень неприятно вам сообщать, но болезнь венерическая. Я понимаю, что вы не можете ничего сделать, но мы подумали – вдруг вы знаете о причинах… У вас есть какие-нибудь соображения, где она могла заразиться? Может, заболела дома? Вы меня понимаете? – Мисс Бичэм тяжело вздохнула. – Боже, Сью, это самая неприятная вещь, которую мне когда-либо приходилось говорить родителям.
Мисс Бичэм почти плакала, и Сьюзен сочувственно накрыла рукой ее ладонь. Колин был поражен. Поражен и удивлен одновременно. Если бы он сказал Сьюзен об этом, то она наверняка вышла бы из себя! Какой непостижимый народ эти женщины.
– А что у нее нашли, какую болезнь? – спросила Сьюзен безжизненным голосом.
– У нее генитальный герпес. Это похоже на ветряную оспу. Насколько я знаю, болезнь пришла к нам из Штатов. Проявляется время от времени.
– Она хоть лечится? Это очень опасно?
– Болезнь еще слишком мало изучена. Пока гарантии полного излечения нет, но медицина не стоит на месте. Болезнь может надолго отступать. В любом случае это не смертельно, и с Венди пока все в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49