Так, напр., он знает наверняка, что одна доля
философского камня может превратить в золото сто долей чистой ртути. Между прочим, он замечает,
что такое искусственно изготовленное золото, хотя по цвету и многим свойствам тождественное с
натуральным, однако не имеет всех свойств природного золота. Таким образом, искусство золото-
делания стояло приблизительно на той же точке, как и во время древних египтян: всегда получались
похожие на золото сплавы, принимаемые за настоящее золото, так как трудно было отличить их от
действительного золота, пользуясь для этого примитивными средствами той эпохи.
По-видимому, Вилланова с успехом занимался многими магическими науками. В собрании его
сочинений имеется небольшая статья <О печатях> (т. е. о магических печатях или амулетах). Здесь
упоминается о двенадцати таких печатях, соответствующих двенадцати знакам зодиака; имеется
также точное указание, как надо их изображать и какой силой они обладают. Для примера этого
суеверия я приведу здесь метод составления одной из них: <Третья печать есть печать Тельца.
Возьми золото или серебро, расплавь его, когда солнце стоит в знаке Тельца, и приготовь из сплава
печать; когда ты будешь обрабатывать ее молотом, то ты должен произносить следующие слова:
<Величаю Тебя, Господи, мой Бог, мой помощник>; далее псалом: (Небеса
поведают славу и пр.). После этого на одной стороне надо сделать изображение Тельца, а по краям
изобразить знак Тельца и слова: Theonel, Set, Paulus. На другой стороне по краям: <Да будет благо-
словенно имя Господа нашего Иисуса Христа> и в середине слова:. Печать
Тельца предохраняет, вообще, от болезней глаз, от опухолей и всякого рода болезненного расположе-
ния к ним, а также от болезней гортани и шеи>. Основываясь на этом образце врачебного искусства
Виллановы, легко придти к заключению, что он был большим шарлатаном, спекулировавшим на
народных суевериях; однако же такое суждение было бы в высшей степени несправедливо. Если он
на самом деле давал своим пациентам подобные амулеты, то вернее всего, что он признавал за ними
приблизительно такое же действие, какое благоразумный современный врач приписывает вольтовым
крестам и т. п. средствам. Скорее он был гениальным человеком и необыкновенно тонким наблюдате-
лем, что видно из следующего замечания в одной из его медицинских статей: {<Для врача прежде
^. W всего необходимо, чтоб он умел дать надлежащее направление страстям больного и, воспользовавшись
^ " ими, приобрести его доверие и дать надлежащий толчок его воображению: тогда он может всего
достигнуть>.) Если Вилланова так ясно понимал значение внушения в медицине, то, несомненно, он мог
правильно оценить и магическую силу печатей.
Все ученые, о которых мы до сих пор говорили, были действительно замечательными исследова-
телями, и каждый из них оказал науке важные услуги в своей области. Раймунд Луллус является
более сомнительной личностью. В разных приписываемых ему алхимических сочинениях высказы-
ваются столь невероятные заключения о философском камне, что, очевидно, все это оказывается
чистою фантазией. Так, напр., говорится, что одна часть камня может превратить в порошок тысячу
частей ртути, и этот порошок имеет все свойства самого камня, так что одна часть этого порошка
может опять превратить тысячу частей ртути; и этот процесс можно повторять еще много раз, пока,
наконец, не <погаснет огонь камня, так что он уже не будет производить нового порошка, но будет
превращать ртуть в чистое золото>. Кроме того, этот философский камень имеет чудесное действие
126
на человеческий организм. Он исцеляет все болезни и делает тело бессмертным. Понятно, что сочи-
нения Луллуса, пользовавшиеся большим почетом у алхимиков позднейшего времени, сильно ободряли
их,- стоило напрячь все силы, чтоб обладать таким камнем. Но так как данные им методы для полу-
чения камня не имеют ровно никакого значения, то кажется, что и сам Луллус обладал скорее
фантазией, чем любовью к истине и талантом исследователя.
Луллус был первым из европейцев, знакомых с кабалой, но трудно решить, в каком объеме он
знал ее; он жил в Испании примерно в то время, когда туда проникли главные кабалистические сочи-
нения, и поэтому, конечно, мог познакомиться с известной долей их содержания. Он был очень
высокого мнения о кабале, видя в ней истинное откровение и божественную премудрость. Кабалисти-
ческие методы имели также влияние на изобретенную им мистически-философскую систему, назван-
ную им <великим искусством>,. В сущности, это было нечто в роде мнемотехники. Но
Рис. 38. Смерть Раймунда Луллуса.
всего чудеснее была его жизнь и образовавшиеся вокруг него рассказы и легенды. Он родился в 1235 г.
на Майорке, в дворянской семье. В молодости он вел распущенную жизнь при арагонском дворе,
пока, наконец, неудачная любовь не натолкнула его на иные мысли, и он решил посвятить себя обраще-
нию магометан в христианство. Для этого он вступил во францисканский орден, изучил арабский
язык и три раза отправлялся миссионером на северные берега Африки, пока, наконец, не нашел там
себе мученической кончины. Он был побит камнями на берегу и взят на христианский корабль, но
дорогою умер и погребен в 1315 г. в Пальме. Триста лет спустя разрыли его могилу и на его черепе
нашли ясные следы ударов камней, причинивших ему смерть. Но хотя, таким образом, время и обстоя-
тельства его смерти могут быть установлены вне всякого сомнения, однако имеются сочинения, будто
бы написанные им в 1330 г., и про него рассказывают, что в 1332 г. он был в Лондоне и алхимическим
путем добыл много золота для короля Эдуарда III. Из него отчеканили дукаты, которые долго ходили
в публике под именем раймундинов. Эти противоречия могут быть всего проще разрешены тем, что
один из его учеников принял его знаменитое имя, чтобы легче приобрести себе большое влияние.
Но именно это обстоятельство, что Луллус еще долго жил в одном месте, после того как в другом он
уже умер и был погребен, по всей вероятности, больше всего и способствовало образованию чудесного
сказания о его личности; это сказание замечательно и характерно для его времени. Оно распадается
на две части: роман и легенду. Будучи еще молодым человеком, известным весьма элегантным кава-
лером и победителем сердец, Раймунд Луллус влюбился в одну замужнюю даму, Амброзию ди Кастел-
лр, и объяснился ей в любви. Она отвергла его, но так как он и после этого не оставлял ее в покое,
то она заявила ему,^что не может отвечать на такую пламенную и неземную любовь, пока она сама
простой смертный человек./Но если б он нашел жизненный эликсир, охраняющий тело от смерти,
то она будет его. Раймунд удалился, изменил свой прежний образ жизни и начал исследовать тайны
природы; после тридцатилетних трудов ему удалось на самом деле приготовить великий эликсир.
Он испытал его силу на самом себе, в течение двух месяцев он ничего не пил и не ел, перенес все
127
страдания голода и жажды, но не мог умереть. Уверенный в своем изобретении, он отыскал Амбро-
зию, которая к тому времени уже овдовела, и не узнал ее - так она состарилась и поседела. В его
памяти все еще носился образ прекрасной молодой женщины. Она открылась ему и призналась, что
всегда любила его; но просила пощадить ее от бессмертия, которое он обещал ей; она показала ему
свою грудь, пораженную раком, и спросила, хочет ли он сделать ее бессмертной в таком мучительном
состоянии. Тогда Раймунд разбил пузырек с драгоценным эликсиром и освободил ее от обещания.
J'/Ona может теперь,- сказал он,- войти в небесное бессмертие, а я обречен на живую смерть на
\земле>. )После этого он вступил во францисканский орден, а два месяца спустя в качестве монаха
присутствовал при кончине Амброзии. Здесь кончается роман и начинается легенда. Луллус не мог
умереть, хотя всячески искал смерти. Поэтому он посвятил свою жизнь делам благочестия, чтобы,
как особую милость, вымолить себе у Бога кончину. Неоднократно он ходил в Африку проповедовать
евангелие среди магометан, и, хотя его много раз и жестоко били, однако, он оставался жив. Нако-
нец, его побили камнями; несколько христианских купцов ночью нашли его под кучей камней и взяли
с собой на корабль, который держал путь на Майорку, место его родины. Он был еще жив, когда
пристали к острову, но как только его вынесли на берег. Бог сжалился над ним и послал ему смерть;
его похоронили в церкви местечка Пальмы.
Мы слишком далеко зашли бы, рассказывая о всех средневековых ученых, занимавшихся маги-
ческими науками или оказавшими на них свое влияние. Такое подробное историческое изложение
не может входить в нашу задачу: мы хотели только изложить те особенные условия, которые созда-
вали тогдашним ученым славу чародеев, а для этого превосходными примерами могут служить те
четыре лица, о которых мы говорили. Мы тем более имели право преимущественно остановиться на
них, потому что они в то же время принадлежали и к наиболее выдающимся естествоиспытателям
средних веков. Конечно, впоследствии были другие естествоиспытатели, напр. Николай Куза (1401-
1461), вполне, как кажется, избегнувшие обвинений в чародействе; это обстоятельство легко объ-
ясняется для Кузы, так как он был кардиналом и папским наместником, следовательно, одним из
могущественнейших лиц церкви; потому всякий, конечно, остерегался распускать про него неоснова-
тельные обвинения. Сверх того, он имел дело почти исключительно с математикой и астрономией; из
отраслей экспериментальной физики он занимался только учением о весах и их применением;
в этом занятии и в то время трудно было найти что-нибудь такое, что могло бы иметь отношение к ве-
рованию в волшебство. Такое единичное исключение, как Николай Куза, только подкрепляет то общее
правило, что для невежественной массы экспериментирующие естествоиспытатели казались вол-
шебниками.
КАБАЛИСТЫ
Прежде чем окончить эти замечания, мы упомянем еще о некоторых лицах,
которые хотя и не были естествоиспытателями, но тем не менее имели в своем
роде большое влияние на развитие магии. Один из них был аббат Иоанн Тритгейм,
друг Корнелия Агриппы и учитель Парацельса.
Тритгейм родился в 1462 г. в Триттенгейме, в Трирском курфюршестве. Еще мальчиком он обна-
ружил чрезвычайную даровитость и большое влечение к науке, но его родители противодействовали
всяким книжным занятиям их сына, так как он должен был помогать им в сельском хозяйстве.
Только 15 лет от роду ему удалось научиться кое-чему у одного из соседей. В семь дней он выучил азбу-
ку так, что мог читать книгу. Собственными средствами он продвинулся в учении так далеко, что
с небольшой помощью своих доброжелателей мог отправиться в гейдельбергский университет, где в
поразительно короткое время прославился своей ученостью, особенно в древних языках. В 1482 г. он
поступил в Спонгеймский монастырь бенедиктинского ордена, а год спустя, когда скончался прежний
настоятель монастыря, он, несмотря на свою молодость, был выбран аббатом. Маленький и почти
никому до этого неизвестный монастырь в Спонгейме благодаря его деятельности стал известен всей
Европе; он собрал здесь большую библиотеку из самых редких и замечательных сочинений, в особен-
ности по магии. Слава о его учености была так велика, что его посещали и ценили его дружбу многие
владетельные особы, даже император Максимилиан I, и самые ученые люди Европы. Так, в 1496 г.
в один день в Спонгейме собрались два князя и семь ученых.
Однако Тритгейм недолго мог спокойно заниматься наукой. Виною этому был отчасти он сам.
Он имел неосторожность послать в Гент своему другу монаху Арнольду Бостию письмо, которое
давало повод заподозрить его в волшебстве, если бы оно стало известным в более широких кругах.
На его несчастье, Бостий умер, когда письмо пришло в Гент; поэтому оно было вскрыто настоятелем
монастыря, который нашел содержание письма столь необыкновенным, что распространил его по
всей Германии и Франции. Письмо начиналось так:
<Я работаю теперь над важным трудом, который удивит мир, если я обнародую его, чего бы мне,
однако, не хотелось делать. Первая книга называется. В ней излагается более чем
сто видов тайнописания, которые не мог бы прочесть самый умнейший из людей, не будучи знаком
с секретом. Это интересно, но вторая книга еще удивительнее. Не прибегая к письму, слову или
знакам, я могу передавать свои мысли на расстоянии свыше ста миль, всякому знающему это искус-
ство, и для этого мне совсем не надо посыльных. Все это может быть сделано так ясно и обстоятельно,
как только потребуется, и притом вполне естественным образом, не прибегая к помощи духов или иным
128
суевериям. Конечно, все это удивительно, но дальше будет нечто еще более чудесное. В третьей книге
излагается искусство, как можно с необразованным человеком, знающим только свой родной язык,
сделать так, чтобы он через два часа понимал латынь и мог бы читать и писать на ней так, что никто
не усомнился бы, что он чисто и правильно пишет по-латыни>.
Последствия этого письма не замедлили обнаружиться. Тритгейм был так неосторожен, что
показал некоторым посетителям начатый труд, не объяснив им точно, в чем дело; этим он дал новую
пищу для подозрения его в чародействе. Спонгеймские монахи воспользовались этим для борьбы
со строгим монастырским режимом, который до того времени поддерживался Тритгеймом. После
многолетних взаимных неудовольствий Тритгейм должен был оставить монастырь и свою любимую
библиотеку, приняв в 1505 г. приглашение занять место аббата в Вюрцбурге. Здесь он прожил спокойно
еще 11 лет, но так и не окончил своей стеганографии, доставившей ему столько неприятностей.
Неполный манускрипт был напечатан после его смерти, а затем стеганография появилась в огромном
ряде изданий, которые далеко не во всех пунктах согласовались между собою. Дармштадтское издание
in guarto 1621 г. признается за наиболее надежное; по этому изданию я приведу начало первой главы,
чтобы дать понятие об этом в высшей степени оригинальном и чрезвычайно запутанном сочинении.
<Ключ к первой главе в руках главнейшего духа Памерсиеяя, anogr madriel при помощи ebra
sothean abrulges itrabsiel u ormenu itules cablion hamorphiel. Надо начинать дело с вызывания
этого духа>.
<Полное изложение этой главы затруднительно и опасно, вследствие гордости и упрямства ее
духов; они не повинуются никому, кто недостаточно опытен в искусстве; непосвященному они даже
делают различные неприятности, если он будет их слишком принуждать, и мучат его разными способа-
ми. Из всех духов воздуха они суть самые злые и вероломные. Они никому не подчиняются вполне,
если не будут принуждены к тому сильнейшими заклинаниями; и тогда они часто выдают сообщенную
им тайну, ибо, будучи посланы с письмом, они взлетают кверху, подобно беспорядочной толпе, бегущей
без вождя из битвы, с шумом низвергаются оттуда и всем встречным сообщают тайну пославшего.
Поэтому мы советуем не оказывать на них давления и пользоваться их услугами крайне осторожно,
ибо они злобны и вероломны. Между другими найдется несколько более благонравных, которые
добровольно подчиняются приказаниям. Если же кто-либо захочет испытать их злобу и убедиться в
справедливости всего здесь сказанного, то он должен сделать следующее: надо взять лист бумаги и
сверху написать обращение к божественному имени: во имя Отца и Сына и святого Духа. Затем
написать простой, ясный и понятный всякому читателю рассказ на латинском, немецком или каком-
либо другом языке. Но во время писания надо сидеть лицом к восходящему солнцу и вызывать
духов следующим образом:
Pamersiel oshurmy delmuson Thafloyn peano charustre melany lyamunto cholchan, paroys, madyr,
moerlay, buire tatleor don meleove peloin, ibutsyi meon mysbreath alini driaco person. Crisolnay, lemon
asosle mydar icoriel pean thalmoi asophielil natreon bangel ocrimos estwor naelma besrona thulaomor
fronian beldodrayn bon otalmesgo merofas einathyn basramuth.
Затем, если духи явятся к> иго услугам, то он должен продолжать начатое. Но если этого не
случится, то он должен до тех пор повторять эти слова, пока они не явятся, или же отложить это
дело до другого раза, чтобы, при слишком сильном давлении на духов, они не повредили вызывавшему.
Вызвав их таким образом, заклинатель посылает письмо с вестником к своему другу, посвященному
в тайну этого искусства; а последний при получении письма произносит следующее заклинание:
Lamarton anoyr bulon madrinel traschon ebrasothea panthenon nabrulges Camery itrasbier rubanty
nadres Calmusi ormenui ny tules demy rabion hamorphyn.
После этого он сейчас же поймет скрытый в нем смысл, ибо духи сами собой появятся с такою
силой и будут так громко взывать, что все присутствующие, без сомнения, поймут тайну писавшего>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
философского камня может превратить в золото сто долей чистой ртути. Между прочим, он замечает,
что такое искусственно изготовленное золото, хотя по цвету и многим свойствам тождественное с
натуральным, однако не имеет всех свойств природного золота. Таким образом, искусство золото-
делания стояло приблизительно на той же точке, как и во время древних египтян: всегда получались
похожие на золото сплавы, принимаемые за настоящее золото, так как трудно было отличить их от
действительного золота, пользуясь для этого примитивными средствами той эпохи.
По-видимому, Вилланова с успехом занимался многими магическими науками. В собрании его
сочинений имеется небольшая статья <О печатях> (т. е. о магических печатях или амулетах). Здесь
упоминается о двенадцати таких печатях, соответствующих двенадцати знакам зодиака; имеется
также точное указание, как надо их изображать и какой силой они обладают. Для примера этого
суеверия я приведу здесь метод составления одной из них: <Третья печать есть печать Тельца.
Возьми золото или серебро, расплавь его, когда солнце стоит в знаке Тельца, и приготовь из сплава
печать; когда ты будешь обрабатывать ее молотом, то ты должен произносить следующие слова:
<Величаю Тебя, Господи, мой Бог, мой помощник>; далее псалом:
поведают славу и пр.). После этого на одной стороне надо сделать изображение Тельца, а по краям
изобразить знак Тельца и слова: Theonel, Set, Paulus. На другой стороне по краям: <Да будет благо-
словенно имя Господа нашего Иисуса Христа> и в середине слова:
Тельца предохраняет, вообще, от болезней глаз, от опухолей и всякого рода болезненного расположе-
ния к ним, а также от болезней гортани и шеи>. Основываясь на этом образце врачебного искусства
Виллановы, легко придти к заключению, что он был большим шарлатаном, спекулировавшим на
народных суевериях; однако же такое суждение было бы в высшей степени несправедливо. Если он
на самом деле давал своим пациентам подобные амулеты, то вернее всего, что он признавал за ними
приблизительно такое же действие, какое благоразумный современный врач приписывает вольтовым
крестам и т. п. средствам. Скорее он был гениальным человеком и необыкновенно тонким наблюдате-
лем, что видно из следующего замечания в одной из его медицинских статей: {<Для врача прежде
^. W всего необходимо, чтоб он умел дать надлежащее направление страстям больного и, воспользовавшись
^ " ими, приобрести его доверие и дать надлежащий толчок его воображению: тогда он может всего
достигнуть>.) Если Вилланова так ясно понимал значение внушения в медицине, то, несомненно, он мог
правильно оценить и магическую силу печатей.
Все ученые, о которых мы до сих пор говорили, были действительно замечательными исследова-
телями, и каждый из них оказал науке важные услуги в своей области. Раймунд Луллус является
более сомнительной личностью. В разных приписываемых ему алхимических сочинениях высказы-
ваются столь невероятные заключения о философском камне, что, очевидно, все это оказывается
чистою фантазией. Так, напр., говорится, что одна часть камня может превратить в порошок тысячу
частей ртути, и этот порошок имеет все свойства самого камня, так что одна часть этого порошка
может опять превратить тысячу частей ртути; и этот процесс можно повторять еще много раз, пока,
наконец, не <погаснет огонь камня, так что он уже не будет производить нового порошка, но будет
превращать ртуть в чистое золото>. Кроме того, этот философский камень имеет чудесное действие
126
на человеческий организм. Он исцеляет все болезни и делает тело бессмертным. Понятно, что сочи-
нения Луллуса, пользовавшиеся большим почетом у алхимиков позднейшего времени, сильно ободряли
их,- стоило напрячь все силы, чтоб обладать таким камнем. Но так как данные им методы для полу-
чения камня не имеют ровно никакого значения, то кажется, что и сам Луллус обладал скорее
фантазией, чем любовью к истине и талантом исследователя.
Луллус был первым из европейцев, знакомых с кабалой, но трудно решить, в каком объеме он
знал ее; он жил в Испании примерно в то время, когда туда проникли главные кабалистические сочи-
нения, и поэтому, конечно, мог познакомиться с известной долей их содержания. Он был очень
высокого мнения о кабале, видя в ней истинное откровение и божественную премудрость. Кабалисти-
ческие методы имели также влияние на изобретенную им мистически-философскую систему, назван-
ную им <великим искусством>,
Рис. 38. Смерть Раймунда Луллуса.
всего чудеснее была его жизнь и образовавшиеся вокруг него рассказы и легенды. Он родился в 1235 г.
на Майорке, в дворянской семье. В молодости он вел распущенную жизнь при арагонском дворе,
пока, наконец, неудачная любовь не натолкнула его на иные мысли, и он решил посвятить себя обраще-
нию магометан в христианство. Для этого он вступил во францисканский орден, изучил арабский
язык и три раза отправлялся миссионером на северные берега Африки, пока, наконец, не нашел там
себе мученической кончины. Он был побит камнями на берегу и взят на христианский корабль, но
дорогою умер и погребен в 1315 г. в Пальме. Триста лет спустя разрыли его могилу и на его черепе
нашли ясные следы ударов камней, причинивших ему смерть. Но хотя, таким образом, время и обстоя-
тельства его смерти могут быть установлены вне всякого сомнения, однако имеются сочинения, будто
бы написанные им в 1330 г., и про него рассказывают, что в 1332 г. он был в Лондоне и алхимическим
путем добыл много золота для короля Эдуарда III. Из него отчеканили дукаты, которые долго ходили
в публике под именем раймундинов. Эти противоречия могут быть всего проще разрешены тем, что
один из его учеников принял его знаменитое имя, чтобы легче приобрести себе большое влияние.
Но именно это обстоятельство, что Луллус еще долго жил в одном месте, после того как в другом он
уже умер и был погребен, по всей вероятности, больше всего и способствовало образованию чудесного
сказания о его личности; это сказание замечательно и характерно для его времени. Оно распадается
на две части: роман и легенду. Будучи еще молодым человеком, известным весьма элегантным кава-
лером и победителем сердец, Раймунд Луллус влюбился в одну замужнюю даму, Амброзию ди Кастел-
лр, и объяснился ей в любви. Она отвергла его, но так как он и после этого не оставлял ее в покое,
то она заявила ему,^что не может отвечать на такую пламенную и неземную любовь, пока она сама
простой смертный человек./Но если б он нашел жизненный эликсир, охраняющий тело от смерти,
то она будет его. Раймунд удалился, изменил свой прежний образ жизни и начал исследовать тайны
природы; после тридцатилетних трудов ему удалось на самом деле приготовить великий эликсир.
Он испытал его силу на самом себе, в течение двух месяцев он ничего не пил и не ел, перенес все
127
страдания голода и жажды, но не мог умереть. Уверенный в своем изобретении, он отыскал Амбро-
зию, которая к тому времени уже овдовела, и не узнал ее - так она состарилась и поседела. В его
памяти все еще носился образ прекрасной молодой женщины. Она открылась ему и призналась, что
всегда любила его; но просила пощадить ее от бессмертия, которое он обещал ей; она показала ему
свою грудь, пораженную раком, и спросила, хочет ли он сделать ее бессмертной в таком мучительном
состоянии. Тогда Раймунд разбил пузырек с драгоценным эликсиром и освободил ее от обещания.
J'/Ona может теперь,- сказал он,- войти в небесное бессмертие, а я обречен на живую смерть на
\земле>. )После этого он вступил во францисканский орден, а два месяца спустя в качестве монаха
присутствовал при кончине Амброзии. Здесь кончается роман и начинается легенда. Луллус не мог
умереть, хотя всячески искал смерти. Поэтому он посвятил свою жизнь делам благочестия, чтобы,
как особую милость, вымолить себе у Бога кончину. Неоднократно он ходил в Африку проповедовать
евангелие среди магометан, и, хотя его много раз и жестоко били, однако, он оставался жив. Нако-
нец, его побили камнями; несколько христианских купцов ночью нашли его под кучей камней и взяли
с собой на корабль, который держал путь на Майорку, место его родины. Он был еще жив, когда
пристали к острову, но как только его вынесли на берег. Бог сжалился над ним и послал ему смерть;
его похоронили в церкви местечка Пальмы.
Мы слишком далеко зашли бы, рассказывая о всех средневековых ученых, занимавшихся маги-
ческими науками или оказавшими на них свое влияние. Такое подробное историческое изложение
не может входить в нашу задачу: мы хотели только изложить те особенные условия, которые созда-
вали тогдашним ученым славу чародеев, а для этого превосходными примерами могут служить те
четыре лица, о которых мы говорили. Мы тем более имели право преимущественно остановиться на
них, потому что они в то же время принадлежали и к наиболее выдающимся естествоиспытателям
средних веков. Конечно, впоследствии были другие естествоиспытатели, напр. Николай Куза (1401-
1461), вполне, как кажется, избегнувшие обвинений в чародействе; это обстоятельство легко объ-
ясняется для Кузы, так как он был кардиналом и папским наместником, следовательно, одним из
могущественнейших лиц церкви; потому всякий, конечно, остерегался распускать про него неоснова-
тельные обвинения. Сверх того, он имел дело почти исключительно с математикой и астрономией; из
отраслей экспериментальной физики он занимался только учением о весах и их применением;
в этом занятии и в то время трудно было найти что-нибудь такое, что могло бы иметь отношение к ве-
рованию в волшебство. Такое единичное исключение, как Николай Куза, только подкрепляет то общее
правило, что для невежественной массы экспериментирующие естествоиспытатели казались вол-
шебниками.
КАБАЛИСТЫ
Прежде чем окончить эти замечания, мы упомянем еще о некоторых лицах,
которые хотя и не были естествоиспытателями, но тем не менее имели в своем
роде большое влияние на развитие магии. Один из них был аббат Иоанн Тритгейм,
друг Корнелия Агриппы и учитель Парацельса.
Тритгейм родился в 1462 г. в Триттенгейме, в Трирском курфюршестве. Еще мальчиком он обна-
ружил чрезвычайную даровитость и большое влечение к науке, но его родители противодействовали
всяким книжным занятиям их сына, так как он должен был помогать им в сельском хозяйстве.
Только 15 лет от роду ему удалось научиться кое-чему у одного из соседей. В семь дней он выучил азбу-
ку так, что мог читать книгу. Собственными средствами он продвинулся в учении так далеко, что
с небольшой помощью своих доброжелателей мог отправиться в гейдельбергский университет, где в
поразительно короткое время прославился своей ученостью, особенно в древних языках. В 1482 г. он
поступил в Спонгеймский монастырь бенедиктинского ордена, а год спустя, когда скончался прежний
настоятель монастыря, он, несмотря на свою молодость, был выбран аббатом. Маленький и почти
никому до этого неизвестный монастырь в Спонгейме благодаря его деятельности стал известен всей
Европе; он собрал здесь большую библиотеку из самых редких и замечательных сочинений, в особен-
ности по магии. Слава о его учености была так велика, что его посещали и ценили его дружбу многие
владетельные особы, даже император Максимилиан I, и самые ученые люди Европы. Так, в 1496 г.
в один день в Спонгейме собрались два князя и семь ученых.
Однако Тритгейм недолго мог спокойно заниматься наукой. Виною этому был отчасти он сам.
Он имел неосторожность послать в Гент своему другу монаху Арнольду Бостию письмо, которое
давало повод заподозрить его в волшебстве, если бы оно стало известным в более широких кругах.
На его несчастье, Бостий умер, когда письмо пришло в Гент; поэтому оно было вскрыто настоятелем
монастыря, который нашел содержание письма столь необыкновенным, что распространил его по
всей Германии и Франции. Письмо начиналось так:
<Я работаю теперь над важным трудом, который удивит мир, если я обнародую его, чего бы мне,
однако, не хотелось делать. Первая книга называется
сто видов тайнописания, которые не мог бы прочесть самый умнейший из людей, не будучи знаком
с секретом. Это интересно, но вторая книга еще удивительнее. Не прибегая к письму, слову или
знакам, я могу передавать свои мысли на расстоянии свыше ста миль, всякому знающему это искус-
ство, и для этого мне совсем не надо посыльных. Все это может быть сделано так ясно и обстоятельно,
как только потребуется, и притом вполне естественным образом, не прибегая к помощи духов или иным
128
суевериям. Конечно, все это удивительно, но дальше будет нечто еще более чудесное. В третьей книге
излагается искусство, как можно с необразованным человеком, знающим только свой родной язык,
сделать так, чтобы он через два часа понимал латынь и мог бы читать и писать на ней так, что никто
не усомнился бы, что он чисто и правильно пишет по-латыни>.
Последствия этого письма не замедлили обнаружиться. Тритгейм был так неосторожен, что
показал некоторым посетителям начатый труд, не объяснив им точно, в чем дело; этим он дал новую
пищу для подозрения его в чародействе. Спонгеймские монахи воспользовались этим для борьбы
со строгим монастырским режимом, который до того времени поддерживался Тритгеймом. После
многолетних взаимных неудовольствий Тритгейм должен был оставить монастырь и свою любимую
библиотеку, приняв в 1505 г. приглашение занять место аббата в Вюрцбурге. Здесь он прожил спокойно
еще 11 лет, но так и не окончил своей стеганографии, доставившей ему столько неприятностей.
Неполный манускрипт был напечатан после его смерти, а затем стеганография появилась в огромном
ряде изданий, которые далеко не во всех пунктах согласовались между собою. Дармштадтское издание
in guarto 1621 г. признается за наиболее надежное; по этому изданию я приведу начало первой главы,
чтобы дать понятие об этом в высшей степени оригинальном и чрезвычайно запутанном сочинении.
<Ключ к первой главе в руках главнейшего духа Памерсиеяя, anogr madriel при помощи ebra
sothean abrulges itrabsiel u ormenu itules cablion hamorphiel. Надо начинать дело с вызывания
этого духа>.
<Полное изложение этой главы затруднительно и опасно, вследствие гордости и упрямства ее
духов; они не повинуются никому, кто недостаточно опытен в искусстве; непосвященному они даже
делают различные неприятности, если он будет их слишком принуждать, и мучат его разными способа-
ми. Из всех духов воздуха они суть самые злые и вероломные. Они никому не подчиняются вполне,
если не будут принуждены к тому сильнейшими заклинаниями; и тогда они часто выдают сообщенную
им тайну, ибо, будучи посланы с письмом, они взлетают кверху, подобно беспорядочной толпе, бегущей
без вождя из битвы, с шумом низвергаются оттуда и всем встречным сообщают тайну пославшего.
Поэтому мы советуем не оказывать на них давления и пользоваться их услугами крайне осторожно,
ибо они злобны и вероломны. Между другими найдется несколько более благонравных, которые
добровольно подчиняются приказаниям. Если же кто-либо захочет испытать их злобу и убедиться в
справедливости всего здесь сказанного, то он должен сделать следующее: надо взять лист бумаги и
сверху написать обращение к божественному имени: во имя Отца и Сына и святого Духа. Затем
написать простой, ясный и понятный всякому читателю рассказ на латинском, немецком или каком-
либо другом языке. Но во время писания надо сидеть лицом к восходящему солнцу и вызывать
духов следующим образом:
Pamersiel oshurmy delmuson Thafloyn peano charustre melany lyamunto cholchan, paroys, madyr,
moerlay, buire tatleor don meleove peloin, ibutsyi meon mysbreath alini driaco person. Crisolnay, lemon
asosle mydar icoriel pean thalmoi asophielil natreon bangel ocrimos estwor naelma besrona thulaomor
fronian beldodrayn bon otalmesgo merofas einathyn basramuth.
Затем, если духи явятся к> иго услугам, то он должен продолжать начатое. Но если этого не
случится, то он должен до тех пор повторять эти слова, пока они не явятся, или же отложить это
дело до другого раза, чтобы, при слишком сильном давлении на духов, они не повредили вызывавшему.
Вызвав их таким образом, заклинатель посылает письмо с вестником к своему другу, посвященному
в тайну этого искусства; а последний при получении письма произносит следующее заклинание:
Lamarton anoyr bulon madrinel traschon ebrasothea panthenon nabrulges Camery itrasbier rubanty
nadres Calmusi ormenui ny tules demy rabion hamorphyn.
После этого он сейчас же поймет скрытый в нем смысл, ибо духи сами собой появятся с такою
силой и будут так громко взывать, что все присутствующие, без сомнения, поймут тайну писавшего>.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92