но все эти науки
находились еще в младенческом состоянии и не могли содействовать разреше-
нию вопросов о демонах и колдовстве. Философы, напротив, старались разре-
шить этот вопрос и пришли к такому же результату, как и отцы церкви, что
53
было весьма естественно, так как и многие из отцов церкви, как, например, Кл
мент Александрийский, Ориген и Афанасий, были выдающимися философам
языческие же философы основывали свои положения на учении Пифагора
Платона.
Платон сделал решительный шаг, отвергнув многочисленных богов древн
греческой религии и признав их чисто фантастическими образами. Взамен их i
предположил Творца мира, Строителя, от которого мир получил свое начало
который всем управляет и руководит.
Это воззрение удержалось, хотя и с некоторыми изменениями, в позднейш>
философских школах; но наибольшего развития философский монотеизм впервь
достиг лишь в учении Филона Александрийского, жившего во времена Христ
Филон был еврей и внес в греческую философию возвышенное представление
Иегове. По его учению Бог настолько выше всего конечного, что ему невозможк
приписывать свойства, присущие земным существам: <Мы можем только сказат
что Бог есть, но что он такое?> Затем так как со стороны столь возвышенног
Божества нельзя себе представить непосредственного вмешательства в мир, т
должны существовать посредники между Богом и миром, ангелы и демонь
исполняющие божественные повеления. Эта идея получила дальнейшее развита
в так называемой неоплатонической школе, самыми выдающимися представителя
ми которой были Плотин, Порфирий и Ямблих. В особенности последний при
вел учение об ангелах и демонах в законченную систему, установив целый ря
степеней для богов и демонов, подчиняющихся высшему Божеству. Можн
подумать, что эта система заимствована им у халдеев; подобно им он признае
12 высших богов и 72 низших; затем следуют ангелы, демоны и герои. Это учени
снова дало прочную опору мантике и искусству заклинания, и вряд ли можю
сказать, чтобы философы были свободнее от страха перед демонами, чем необра
зованные язычники. Так, например, неоплатоники предписывали своим ученика>
множество разных обрядов, как-то: очищение, воздержание от мясной пищи
безбрачие и т. п. В соблюдении этих обрядов они видели условие нравственно!
жизни, а также средство для избавления от преследований демонов, так ка1
путем подавления своих земных потребностей они надеялись усвоить себе вьгс'
шую, божественную природу.
Религия и наука, христианство и философия сходились, следовательно, i
том, что признавали реальное существование демонов и придавали действитель-
ное значение волшебству, производимому при их помощи. Отцы церкви утвер-
ждали, что демоны с божественного соизволения имеют власть вредить людям,
особенно побуждать их к отпадению от истинной веры. Без сомнения, они ве-
рили также, что христианину нечего бояться демонов, но сам факт веры не
предохранял от преследований злых духов, напротив, еще в большей степени
подвергал их, так как гибель христианской души должна была доставлять де-
монам величайшую радость и быть им особенно выгодной; ведь благодаря
этому усиливалось их собственное царство и ослаблялось царство Божие. Поэто-
му христианину беспрестанно грозили преследования демонов, и для борьбы
с ними ему необходимо было могущественное оружие. Такое оружие не магиче-
ское, а действительное должна была доставить верным церковь.
Уже Ориген (вначале III века) высказал, что божественным словам свойствен-
на чудесная сила. Особенное значение в этом смысле придавал он началу первой
книги Моисея, многим местам в Евангелии от Иоанна, семи словам, сказанным
со креста, молитве Отче наш и т. д. Но самое сильное действие оказывает на
нечистую силу произнесение имени Иисуса Христа. <Пусть тот, кто хочет убе-
диться в этом,- пишет Афанасий,- совершит крестное знамение или произнесет
имя Иисуса среди бесовского навождения, оракульского обмана и магических
чудес, и он увидит, что немедленно демоны обратятся в бегство, оракул замолчит
и все чудеса магии и колдовства прекратятся>. Подобно крестному знамению
могущественным предохранительным средством, имеющим силу прекращать
54
всякие бесчинства демонов, служит также окропление освященной или <свя-
той> водой.
К сожалению, вера в божественную помощь часто неправильно понималась
как отрицание естественной помощи, что привело к печальным результатам в
области врачебного искусства. Между тем как со времени Гиппократа встре-
чались настоящие врачи, объяснявшие болезненное состояние человека естествен-
ным расстройством организма и поэтому употреблявшие против него естествен-
ные средства, теперь постепенно установился взгляд, что всякая болезнь есть
дело злого духа,- взгляд, представлявший, таким образом, возвращение к точке
зрения халдеев.
При таких обстоятельствах никакая действительная медицина была невоз-
можна; считалось даже греховным прибегать к ней за помощью. Уже из одного
примера это будет достаточно ясно:
Епископ Григорий Турский (+594) написал книгу о чудесах святого Мартина. В ней он рас-
сказывает, что, описавши 99 чудес, он остановился на сотом номере и оглянулся кругом, как вдруг по-
чувствовал сильную боль в левой стороне головы, так что не мог более работать. 24 часа терпел
он эту боль; но так как ему не делалось лучше, то он пошел в соборную церковь к гробнице святого,
помолился там и прикоснулся к больному месту гробничной занавесью; в то же мгновение он по-
чувствовал облегчение. Спустя три дня боли опять возобновились; то же средство помогло опять.
Через некоторое время он пустил себе кровь, и злой дух внушил ему мысль, что головная боль
произошла только от лишней крови и что от такого кровопускания она может пройти. Но как только
он это подумал, так прежняя боль возобновилась с еще большей силою. В раскаянии он снова пошел в
церковь, помолился о прощении ему его грешных мыслей и прикосновением занавеси на этот раз
был исцелен окончательно. Рассказ свой Григорий заключает следующими словами: <Каждый че-
ловек может из этого происшествия вывести поучение, что не следует прибегать к земным сред-
ствам тому, кто раз уже имел счастье испытать врачевание небесными средствами>.
Древние способы гадания тоже вошли в употребление с применением к ним
христианских форм. Один из очень употребительных способов состоял в том, что,
закрыв глаза, открывали Библию и клали палец на открывшуюся страницу. На-
йденный таким образом текст должен был служить указанием того, что надо
делать. Высшие церковные власти предостерегали, однако, против употребления
такого способа в неважных житейских делах.
"\
а- Норманны и финны
ОТНОШЕНИЯ НОРМАННОВ К ДРУГИМ
НАРОДАМ
Наши сведения о религиозных и суеверных представлениях норманнов име-
ют, можно сказать, исключительным своим источником <эдды> и исландские
<саги>. Последние, несомненно, были написаны уже после введения в Исландии
христианства, именно в XII и в последующих столетиях; поэтому можно было
ожидать, что составитель их часто будет вводить свои личные христианские
взгляды в круг языческих понятий, выражаемых сагами. Однако, по-видимому,
это имело место лишь в очень незначительной степени. Характерные для христи-
анства взгляды проявляются в сагах лишь крайне редко и то лишь в тех случаях,
когда речь идет о событиях, происшедших после введения христианства. Так,
напр., существует большая разница между временем до и после введения христи-
анства во взглядах на то, насколько позволительно употреблять искусство
волшебства. Если дело идет о событиях предшествующих христианству, то
употребление рун и чародейных заговоров никому не ставится в вину даже в том
случае, если они применяются с целью сделать зло. Но всего лишь полвека спустя
Энгаль, убийца Гретты Сильного, был объявлен альтингом (народным собранием)
лишенным мира за то, что он одолел Гретту посредством волшебства; и в этом
случае было установлено, что всякий, кто будет употреблять такие запрещенные
55
способы, должен считаться <лишенным мира>. Таким образом, в этом MI
автор высказал большую верность преданию, тогда как ему как христиаи
очень легко было отнестись с порицанием ко всякому языческому волшебс
в чем бы оно не проявлялось. Поэтому мы можем быть достаточно уверен
ми, что и в других местах саги дают нам вообще правильное изображение oi
шений, существоваших в языческие времена.
Часто возбуждался вопрос о том, где было первоначальное отечество
религиозных и суеверных представлений, которые нашли свое выражение в cai
возникли ли они на севере или же они были заимствованы от других народе
только получили у норманнов свое дальнейшее развитие. Мы, однако, не мол
распространяться здесь по этому поводу, так как у нас речь идет только об изоб
жении обстоятельств, бывших на севере, и то уже в такое время, когда там р
пространилось христианство и северные страны начали воспринимать южноев
пейскую культуру. Развитие древнего учения об азах и тех суеверных предс'1
лений, которые мы находим в сагах, произошло, разумеется, гораздо рам
этого времени; происхождение их теряется во мраке первобытных времен, и мы
будем заниматься связанными с ним вопросами. В то же время совершенно яс
что мы не можем рассчитывать на то, что в столь поздних произведениях,
ковы саги, мы найдем лишь самые первобытные представления. Норманны :
дили по разным местам не только в качестве викингов, но и как мирные кут
и многие из них подолгу жили верингами * в культурных государствах того в
мени. Поэтому нельзя сомневаться, что многие из представлений, выступающи
сагах, вовсе не северного происхождения, но были заимствованы с разных cropi
Некоторые из них, несомненно, взяты у финнов; этот народ по всему северу с..
вился своей магией; самые могучие и страшные волшебники и волшебницы.
которых говорится в сагах, почти всегда финны. Это обстоятельство имеет т
больший интерес, что финны во многих отношениях стоят в близком родств<
древнехалдейскими народами; в особенности их религия, демонология и маги.
как мы увидим ниже, приближаются к халдейской. Таким образом, северные CT{
ны уже в очень раннюю эпоху подвергались влиянию халдейской магии. Т
не менее, сколько я могу судить, магия саг гораздо более похожа на гречесю
магию гомерова времени, от которой она, однако, отделена приблизитель:
на два тысячелетия, чем на современные с нею остатки халдейской магии в ю^
ной Европе, г
Сходство магии саг с магией гомеровского эпоса обнаруживается в трех ра
личных пунктах: 1) Ни саги, ни Гомер не знают собственно демонов. 2) Опер
тивная магия, волшебство и там и здесь основываются на непосредственном во
действии слова (а на севере также и письменных знаков) на природу вещей и i
имеют ничего общего с заклинанием злых духов. 3) Искусство предсказан!
основывается и у Гомера и в сагах на толковании предзнаменований, посре,
ством которых боги или духи-хранители предупреждают людей о грядущих я
лениях, и вовсе не имеет научно-астрологического отпечатка халдейской мантик
Это сходство, очевидно, имеет чрезвычайно важное значение, так как благодар
ему мы можем пользоваться важнейшими данными саг, чтобы набросать картш
собственно европейской магии, которая во многих пунктах существенно отл1
чается от восточной, халдейской и египетской. Теперь мы ближе рассмотрим Ti
что находим в эддах и сагах.
* Веринг, или варяг, значит спутник, соучастник; так назывались нормандские викинги в Bi
зантии.
56
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ НОРМАННОВ О ДУХАХ
Кроме собственно богов, азов саги упоминают еще множество низших духов,
фетиров (домовых) и фильгьяров *. Они были духами-хранителями всей страны,
области или отдельных лиц. У всякого был свой дух-хранитель, который, как дума-
ли, иногда показывался другим людям во сне; такое явление всегда предвещало в
будущем какие-нибудь события. В саге Эрвара-Одда рассказывается, как один из
его родственников видел во сне огромного белого медведя, который кружил
около острова, к которому они пристали; этот сон был истолкован так, что белый
медведь был духом-хранителем Эрвара.
Такие рассказы о сновидениях встречаются часто; один из наиболее интересных, к которому мы
еще возвратимся впоследствии, находится в саге Гунлауга-Ормстунга. Торстень, сын могущественного
вождя Эгиля Скаллегримсена, рассказывает гостившему у него приятелю Баарду следующий сон:
<Снилось мне, что я был дома на Борге; я сидел перед дверью и смотрел вверх на дома; на коньке
я увидел чудного лебедя, который, как мне казалось, принадлежал мне и который мне очень нра-
вился. Вдруг со скалы спустился большой орел, сел рядом с лебедем и начал ласкаться к нему; и
лебедю нравилось это, как мне казалось; я рассмотрел орла, он был черноглазый и имел железные
когти и, как мне казалось, был молодец-птица. После этого я заметил второго, летевшего с юга;
он спустился на Борг, сед на крышу к лебедю и хотел также его приласкать; это был тоже большой
орел. Но сейчас же, как грезилось мне, первый орел замахнулся своим крылом на второго и они дра-
лись долго и яростно, и я видел, как оба они истекали кровью; наконец оба они свалились с дома,
каждый на свою сторону, и оба были мертвы; лебедь остался один и был очень опечален. Затем
прилетела с запада другая птица, села рядом с лебедем и очень дружески обходилась с ним; потом
обе они улетели в том направлении, откуда прилетела эта птица; тогда я проснулся. Этот сон боль-
шого значения не имеет и указывает лишь на ветры, что дуют из тех стран, откуда прилетел
орел>. Однако Баард заметил: <мое мнение другое: эти птицы должны быть духами-хранителями
великих мужей>. Затем он объяснил, что, по его мнению, должен означать этот сон (см. ниже
стр. 68).
Далее, норманны представляли себе, что феттиров и фильгьяров можно испу-
гать головами с раскрытым ртом и, разумеется, разогнать, таким образом, духов-
хранителей страны почиталось за большое несчастье. На первом альтинге (т. е. на
первом заседании законодательного и судебного собрания) в 928 г. был издан за-
кон, чтобы всякий, кто причаливал где-либо к берегу, если на его форштевне
находилось изображение головы с раскрытым ртом, должен был, прежде чем вы-
садиться, снять это изображение. Поэтому не было ничего хуже того кощунства
и глубже той обиды, какую можно было нанести человеку, обратив на него <кол
зависти> (Neidstange), т. е. воткнув в землю кол с лошадиной головой и раскры-
тьш ртом, обращенной на его двор.
Как надо при этом поступать, говорится во многих сагах (напр., в саге Ватнисдэла и в саге
Эгиля Скаллегримсена) и особенно подробно в том месте, где Эгиль Скаллегримсен направляет
<кол ненависти> против Эриха Блютакса и королевы Гунгильды; когда все было готово, Эгиль
высадился на острове, взял в руки ореховую палку и поднялся на хребет гор, обращенных к стране.
Здесь насадил он на кол лошадиную голову и после обычного приспособления сказал: <здесь я ставлю
кол зависти и обращаю зависть на короля Эриха и королеву Гунгильду> (при этом он повернул
лошадиную голову на страну) <и обращаю против всех ветров страны, которые основались и живут
в стране, чтобы они всегда блуждали и не находили бы себе постоянного места, пока они не прогонят
из страны короля Эриха с королевой Гунгильдой>. И он воткнул кол в расщелину скалы и вырезал
на нем руны, заключавшие в себе это заклинание.
В числе <злых существ> норманны различали много видов; однако ни кого из
них не принимали за демонов в собственном смысле, которые ищут людей, чтобы
принести им вред. Это, по-видимому, не совсем настоящие духи; в битве с ними че-
ловек может победить их, даже убить. Это относится ко всяким привидениям,
великанам, гигантам (Trollen) и призракам. Борьба великанов с азами достаточно
известна из эдд; в сагах они почти не играют никакой роли; только о некоторых
замечательных фигурах, напр. штеркоддерах, в сагах рассказывается, что они при-
надлежали к породе великанов; однако хотя они и были больше и сильнее обыкно-
венных людей, но все-таки были смертны; они могли пасть от меча. То же самое
* Изначально тени, следующие за человеком.
57
относится к троллям, которые часто фигурируют в сагах, но лишь в наиболее ф<
тастических, напр. в саге Эрвар-Одда. Эти тролли, или великаны, как они ино1
называются, живут в своей собственной стране, лежащей к северу, и не смея
ваются с людьми; лишь в исключительных случаях, как, напр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
находились еще в младенческом состоянии и не могли содействовать разреше-
нию вопросов о демонах и колдовстве. Философы, напротив, старались разре-
шить этот вопрос и пришли к такому же результату, как и отцы церкви, что
53
было весьма естественно, так как и многие из отцов церкви, как, например, Кл
мент Александрийский, Ориген и Афанасий, были выдающимися философам
языческие же философы основывали свои положения на учении Пифагора
Платона.
Платон сделал решительный шаг, отвергнув многочисленных богов древн
греческой религии и признав их чисто фантастическими образами. Взамен их i
предположил Творца мира, Строителя, от которого мир получил свое начало
который всем управляет и руководит.
Это воззрение удержалось, хотя и с некоторыми изменениями, в позднейш>
философских школах; но наибольшего развития философский монотеизм впервь
достиг лишь в учении Филона Александрийского, жившего во времена Христ
Филон был еврей и внес в греческую философию возвышенное представление
Иегове. По его учению Бог настолько выше всего конечного, что ему невозможк
приписывать свойства, присущие земным существам: <Мы можем только сказат
что Бог есть, но что он такое?> Затем так как со стороны столь возвышенног
Божества нельзя себе представить непосредственного вмешательства в мир, т
должны существовать посредники между Богом и миром, ангелы и демонь
исполняющие божественные повеления. Эта идея получила дальнейшее развита
в так называемой неоплатонической школе, самыми выдающимися представителя
ми которой были Плотин, Порфирий и Ямблих. В особенности последний при
вел учение об ангелах и демонах в законченную систему, установив целый ря
степеней для богов и демонов, подчиняющихся высшему Божеству. Можн
подумать, что эта система заимствована им у халдеев; подобно им он признае
12 высших богов и 72 низших; затем следуют ангелы, демоны и герои. Это учени
снова дало прочную опору мантике и искусству заклинания, и вряд ли можю
сказать, чтобы философы были свободнее от страха перед демонами, чем необра
зованные язычники. Так, например, неоплатоники предписывали своим ученика>
множество разных обрядов, как-то: очищение, воздержание от мясной пищи
безбрачие и т. п. В соблюдении этих обрядов они видели условие нравственно!
жизни, а также средство для избавления от преследований демонов, так ка1
путем подавления своих земных потребностей они надеялись усвоить себе вьгс'
шую, божественную природу.
Религия и наука, христианство и философия сходились, следовательно, i
том, что признавали реальное существование демонов и придавали действитель-
ное значение волшебству, производимому при их помощи. Отцы церкви утвер-
ждали, что демоны с божественного соизволения имеют власть вредить людям,
особенно побуждать их к отпадению от истинной веры. Без сомнения, они ве-
рили также, что христианину нечего бояться демонов, но сам факт веры не
предохранял от преследований злых духов, напротив, еще в большей степени
подвергал их, так как гибель христианской души должна была доставлять де-
монам величайшую радость и быть им особенно выгодной; ведь благодаря
этому усиливалось их собственное царство и ослаблялось царство Божие. Поэто-
му христианину беспрестанно грозили преследования демонов, и для борьбы
с ними ему необходимо было могущественное оружие. Такое оружие не магиче-
ское, а действительное должна была доставить верным церковь.
Уже Ориген (вначале III века) высказал, что божественным словам свойствен-
на чудесная сила. Особенное значение в этом смысле придавал он началу первой
книги Моисея, многим местам в Евангелии от Иоанна, семи словам, сказанным
со креста, молитве Отче наш и т. д. Но самое сильное действие оказывает на
нечистую силу произнесение имени Иисуса Христа. <Пусть тот, кто хочет убе-
диться в этом,- пишет Афанасий,- совершит крестное знамение или произнесет
имя Иисуса среди бесовского навождения, оракульского обмана и магических
чудес, и он увидит, что немедленно демоны обратятся в бегство, оракул замолчит
и все чудеса магии и колдовства прекратятся>. Подобно крестному знамению
могущественным предохранительным средством, имеющим силу прекращать
54
всякие бесчинства демонов, служит также окропление освященной или <свя-
той> водой.
К сожалению, вера в божественную помощь часто неправильно понималась
как отрицание естественной помощи, что привело к печальным результатам в
области врачебного искусства. Между тем как со времени Гиппократа встре-
чались настоящие врачи, объяснявшие болезненное состояние человека естествен-
ным расстройством организма и поэтому употреблявшие против него естествен-
ные средства, теперь постепенно установился взгляд, что всякая болезнь есть
дело злого духа,- взгляд, представлявший, таким образом, возвращение к точке
зрения халдеев.
При таких обстоятельствах никакая действительная медицина была невоз-
можна; считалось даже греховным прибегать к ней за помощью. Уже из одного
примера это будет достаточно ясно:
Епископ Григорий Турский (+594) написал книгу о чудесах святого Мартина. В ней он рас-
сказывает, что, описавши 99 чудес, он остановился на сотом номере и оглянулся кругом, как вдруг по-
чувствовал сильную боль в левой стороне головы, так что не мог более работать. 24 часа терпел
он эту боль; но так как ему не делалось лучше, то он пошел в соборную церковь к гробнице святого,
помолился там и прикоснулся к больному месту гробничной занавесью; в то же мгновение он по-
чувствовал облегчение. Спустя три дня боли опять возобновились; то же средство помогло опять.
Через некоторое время он пустил себе кровь, и злой дух внушил ему мысль, что головная боль
произошла только от лишней крови и что от такого кровопускания она может пройти. Но как только
он это подумал, так прежняя боль возобновилась с еще большей силою. В раскаянии он снова пошел в
церковь, помолился о прощении ему его грешных мыслей и прикосновением занавеси на этот раз
был исцелен окончательно. Рассказ свой Григорий заключает следующими словами: <Каждый че-
ловек может из этого происшествия вывести поучение, что не следует прибегать к земным сред-
ствам тому, кто раз уже имел счастье испытать врачевание небесными средствами>.
Древние способы гадания тоже вошли в употребление с применением к ним
христианских форм. Один из очень употребительных способов состоял в том, что,
закрыв глаза, открывали Библию и клали палец на открывшуюся страницу. На-
йденный таким образом текст должен был служить указанием того, что надо
делать. Высшие церковные власти предостерегали, однако, против употребления
такого способа в неважных житейских делах.
"\
а- Норманны и финны
ОТНОШЕНИЯ НОРМАННОВ К ДРУГИМ
НАРОДАМ
Наши сведения о религиозных и суеверных представлениях норманнов име-
ют, можно сказать, исключительным своим источником <эдды> и исландские
<саги>. Последние, несомненно, были написаны уже после введения в Исландии
христианства, именно в XII и в последующих столетиях; поэтому можно было
ожидать, что составитель их часто будет вводить свои личные христианские
взгляды в круг языческих понятий, выражаемых сагами. Однако, по-видимому,
это имело место лишь в очень незначительной степени. Характерные для христи-
анства взгляды проявляются в сагах лишь крайне редко и то лишь в тех случаях,
когда речь идет о событиях, происшедших после введения христианства. Так,
напр., существует большая разница между временем до и после введения христи-
анства во взглядах на то, насколько позволительно употреблять искусство
волшебства. Если дело идет о событиях предшествующих христианству, то
употребление рун и чародейных заговоров никому не ставится в вину даже в том
случае, если они применяются с целью сделать зло. Но всего лишь полвека спустя
Энгаль, убийца Гретты Сильного, был объявлен альтингом (народным собранием)
лишенным мира за то, что он одолел Гретту посредством волшебства; и в этом
случае было установлено, что всякий, кто будет употреблять такие запрещенные
55
способы, должен считаться <лишенным мира>. Таким образом, в этом MI
автор высказал большую верность преданию, тогда как ему как христиаи
очень легко было отнестись с порицанием ко всякому языческому волшебс
в чем бы оно не проявлялось. Поэтому мы можем быть достаточно уверен
ми, что и в других местах саги дают нам вообще правильное изображение oi
шений, существоваших в языческие времена.
Часто возбуждался вопрос о том, где было первоначальное отечество
религиозных и суеверных представлений, которые нашли свое выражение в cai
возникли ли они на севере или же они были заимствованы от других народе
только получили у норманнов свое дальнейшее развитие. Мы, однако, не мол
распространяться здесь по этому поводу, так как у нас речь идет только об изоб
жении обстоятельств, бывших на севере, и то уже в такое время, когда там р
пространилось христианство и северные страны начали воспринимать южноев
пейскую культуру. Развитие древнего учения об азах и тех суеверных предс'1
лений, которые мы находим в сагах, произошло, разумеется, гораздо рам
этого времени; происхождение их теряется во мраке первобытных времен, и мы
будем заниматься связанными с ним вопросами. В то же время совершенно яс
что мы не можем рассчитывать на то, что в столь поздних произведениях,
ковы саги, мы найдем лишь самые первобытные представления. Норманны :
дили по разным местам не только в качестве викингов, но и как мирные кут
и многие из них подолгу жили верингами * в культурных государствах того в
мени. Поэтому нельзя сомневаться, что многие из представлений, выступающи
сагах, вовсе не северного происхождения, но были заимствованы с разных cropi
Некоторые из них, несомненно, взяты у финнов; этот народ по всему северу с..
вился своей магией; самые могучие и страшные волшебники и волшебницы.
которых говорится в сагах, почти всегда финны. Это обстоятельство имеет т
больший интерес, что финны во многих отношениях стоят в близком родств<
древнехалдейскими народами; в особенности их религия, демонология и маги.
как мы увидим ниже, приближаются к халдейской. Таким образом, северные CT{
ны уже в очень раннюю эпоху подвергались влиянию халдейской магии. Т
не менее, сколько я могу судить, магия саг гораздо более похожа на гречесю
магию гомерова времени, от которой она, однако, отделена приблизитель:
на два тысячелетия, чем на современные с нею остатки халдейской магии в ю^
ной Европе, г
Сходство магии саг с магией гомеровского эпоса обнаруживается в трех ра
личных пунктах: 1) Ни саги, ни Гомер не знают собственно демонов. 2) Опер
тивная магия, волшебство и там и здесь основываются на непосредственном во
действии слова (а на севере также и письменных знаков) на природу вещей и i
имеют ничего общего с заклинанием злых духов. 3) Искусство предсказан!
основывается и у Гомера и в сагах на толковании предзнаменований, посре,
ством которых боги или духи-хранители предупреждают людей о грядущих я
лениях, и вовсе не имеет научно-астрологического отпечатка халдейской мантик
Это сходство, очевидно, имеет чрезвычайно важное значение, так как благодар
ему мы можем пользоваться важнейшими данными саг, чтобы набросать картш
собственно европейской магии, которая во многих пунктах существенно отл1
чается от восточной, халдейской и египетской. Теперь мы ближе рассмотрим Ti
что находим в эддах и сагах.
* Веринг, или варяг, значит спутник, соучастник; так назывались нормандские викинги в Bi
зантии.
56
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ НОРМАННОВ О ДУХАХ
Кроме собственно богов, азов саги упоминают еще множество низших духов,
фетиров (домовых) и фильгьяров *. Они были духами-хранителями всей страны,
области или отдельных лиц. У всякого был свой дух-хранитель, который, как дума-
ли, иногда показывался другим людям во сне; такое явление всегда предвещало в
будущем какие-нибудь события. В саге Эрвара-Одда рассказывается, как один из
его родственников видел во сне огромного белого медведя, который кружил
около острова, к которому они пристали; этот сон был истолкован так, что белый
медведь был духом-хранителем Эрвара.
Такие рассказы о сновидениях встречаются часто; один из наиболее интересных, к которому мы
еще возвратимся впоследствии, находится в саге Гунлауга-Ормстунга. Торстень, сын могущественного
вождя Эгиля Скаллегримсена, рассказывает гостившему у него приятелю Баарду следующий сон:
<Снилось мне, что я был дома на Борге; я сидел перед дверью и смотрел вверх на дома; на коньке
я увидел чудного лебедя, который, как мне казалось, принадлежал мне и который мне очень нра-
вился. Вдруг со скалы спустился большой орел, сел рядом с лебедем и начал ласкаться к нему; и
лебедю нравилось это, как мне казалось; я рассмотрел орла, он был черноглазый и имел железные
когти и, как мне казалось, был молодец-птица. После этого я заметил второго, летевшего с юга;
он спустился на Борг, сед на крышу к лебедю и хотел также его приласкать; это был тоже большой
орел. Но сейчас же, как грезилось мне, первый орел замахнулся своим крылом на второго и они дра-
лись долго и яростно, и я видел, как оба они истекали кровью; наконец оба они свалились с дома,
каждый на свою сторону, и оба были мертвы; лебедь остался один и был очень опечален. Затем
прилетела с запада другая птица, села рядом с лебедем и очень дружески обходилась с ним; потом
обе они улетели в том направлении, откуда прилетела эта птица; тогда я проснулся. Этот сон боль-
шого значения не имеет и указывает лишь на ветры, что дуют из тех стран, откуда прилетел
орел>. Однако Баард заметил: <мое мнение другое: эти птицы должны быть духами-хранителями
великих мужей>. Затем он объяснил, что, по его мнению, должен означать этот сон (см. ниже
стр. 68).
Далее, норманны представляли себе, что феттиров и фильгьяров можно испу-
гать головами с раскрытым ртом и, разумеется, разогнать, таким образом, духов-
хранителей страны почиталось за большое несчастье. На первом альтинге (т. е. на
первом заседании законодательного и судебного собрания) в 928 г. был издан за-
кон, чтобы всякий, кто причаливал где-либо к берегу, если на его форштевне
находилось изображение головы с раскрытым ртом, должен был, прежде чем вы-
садиться, снять это изображение. Поэтому не было ничего хуже того кощунства
и глубже той обиды, какую можно было нанести человеку, обратив на него <кол
зависти> (Neidstange), т. е. воткнув в землю кол с лошадиной головой и раскры-
тьш ртом, обращенной на его двор.
Как надо при этом поступать, говорится во многих сагах (напр., в саге Ватнисдэла и в саге
Эгиля Скаллегримсена) и особенно подробно в том месте, где Эгиль Скаллегримсен направляет
<кол ненависти> против Эриха Блютакса и королевы Гунгильды; когда все было готово, Эгиль
высадился на острове, взял в руки ореховую палку и поднялся на хребет гор, обращенных к стране.
Здесь насадил он на кол лошадиную голову и после обычного приспособления сказал: <здесь я ставлю
кол зависти и обращаю зависть на короля Эриха и королеву Гунгильду> (при этом он повернул
лошадиную голову на страну) <и обращаю против всех ветров страны, которые основались и живут
в стране, чтобы они всегда блуждали и не находили бы себе постоянного места, пока они не прогонят
из страны короля Эриха с королевой Гунгильдой>. И он воткнул кол в расщелину скалы и вырезал
на нем руны, заключавшие в себе это заклинание.
В числе <злых существ> норманны различали много видов; однако ни кого из
них не принимали за демонов в собственном смысле, которые ищут людей, чтобы
принести им вред. Это, по-видимому, не совсем настоящие духи; в битве с ними че-
ловек может победить их, даже убить. Это относится ко всяким привидениям,
великанам, гигантам (Trollen) и призракам. Борьба великанов с азами достаточно
известна из эдд; в сагах они почти не играют никакой роли; только о некоторых
замечательных фигурах, напр. штеркоддерах, в сагах рассказывается, что они при-
надлежали к породе великанов; однако хотя они и были больше и сильнее обыкно-
венных людей, но все-таки были смертны; они могли пасть от меча. То же самое
* Изначально тени, следующие за человеком.
57
относится к троллям, которые часто фигурируют в сагах, но лишь в наиболее ф<
тастических, напр. в саге Эрвар-Одда. Эти тролли, или великаны, как они ино1
называются, живут в своей собственной стране, лежащей к северу, и не смея
ваются с людьми; лишь в исключительных случаях, как, напр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92