Более того, они ринулись в безбожие даже не ради этого
рая, в который они в глубине души никогда не верили, а ради самого безбожия,
как такового. Это была трагедия для многих людей. Но для еще большего числа
людей это был беспрецедентный в истории человечества праздник освобождения
от пут религии. Какую бы великую историческую роль религия ни играла, она
играла эту роль, накладывая на людей тяжелые обязательства и ограничения на
их поведение. Религия действительно давала людям то, на что она и
претендовала, но она при этом [300] взваливала на людей тяжелый груз и
служила средством их порабощения. Подобно тому как многомиллионные массы
населения в революцию и в Гражданскую войну сбросили путы социального гнета,
игнорируя все их позитивное значение и не имея ни малейшего представления о
том социальном закрепощении, которое их ожидало в будущем, они в последующий
мирный период сбросили путы религиозного духовного гнета, даже не подозревая
о том, какого рода духовное закрепощение идет ему на смену. Новое
закрепощение приходило к ним прежде всего как освобождение от старого,
которое, согласно законам массовой психологии, воспринимается как наихудшее.
Массы населения сами шли навстречу насилию и обману сверху. Они
стимулировали его, становились его носителями и исполнителями. Без поддержки
населения власти не смогли бы добиться такой блистательной и стремительной
победы над религией, прораставшей в душах людей в течение многих столетий.
Репрессии и обман "сверху" означали в тех условиях организацию самих масс на
эти репрессии и этот обман.
Но это было не только насилие и самонасилие, не только обман и самообман.
Чтобы новое общество, рожденное революцией, выжило и укрепилось, оно должно
было определенным образом перевоспитать и воспитать многомиллионные массы
населения, оно должно было породить многие миллионы более или менее
образованных людей, способных хотя бы на самом минимальном уровне выполнять
бесчисленные и разнообразные функции в обществе, начиная от простых рабочих
и кончая государственными руководителями всех рангов и профилей.
Коммунистическая идеология должна была в этом беспрецедентном в истории
социальном, культурном и духовном перевороте сыграть решающую роль. Религия
и церковь, доставшиеся в наследство от прошлого, разрушенного революцией
социального устройства, встали на пути этого переворота как одно из главных
препятствий. Началась битва за души и умы масс населения. Коммунистическая
идеология должна была занять в обществе то место, какое до революции
занимала религия, причем всемерно и всесторонне расширить и усилить эту
роль.
[301]
ИСТОРИЧЕСКОЕ ИСКУШЕНИЕ
Как это ни странно на первый взгляд, жестокость в отношении миллионов
людей в сталинские годы сочеталась с поразительной заботой о миллионах
других людей. Причем число таких, кто чувствовал эту заботу, намного
превосходило число тех, кто становился жертвами насилия и репрессий. Забота
о людях проявлялась в организации просвещения, образования, развлечений,
обучения профессиям, спорта и в улучшении бытовых условий. Хотя последнее
было незначительным по нынешним понятиям, людьми той эпохи они
воспринимались как грандиозные. Каждое снижение цен проводилось по всей
стране как массовое мероприятие и переживалось как праздник. А главное -
люди освободились от пут собственности и ото всего того, что вносила в их
жизнь власть денег. Люди на самом деле почувствовали себя во многих
отношениях свободными. Уже в сталинские годы стали ощущаться такие блага
коммунизма, как гарантия удовлетворения минимальных жизненных потребностей и
уверенность в завтрашнем дне. Пропаганда умело использовала это и усиливала
эффект достоинств коммунистического образа жизни. Для миллионов людей жизнь
в их трудовых коллективах на первых порах компенсировала все их потери.
Коммунизм приходил в мир прежде всего как искушение. За блага коммунизма
приходилось платить. Но эта плата еще воспринималась как временные
трудности. И опять-таки тут мы имеем пример реальной диалектики: чем лучше
становились условия жизни, тем слабее становились соблазны коммунизма. В
послесталинские годы уровень жизни населения поднялся сравнительно со
сталинским периодом настолько, что, если бы в тридцатые годы нам рассказали
об этом, мы не поверили бы. Но люди уже изменились. Изменились их претензии
к жизни и представления о хороших условиях. И соблазны коммунизма утратили
свою силу.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО
Как я писал, уже в 1939 году мне было ясно, что социалистическая
революция не изобретает коммунистические (социалистические) социальные
отношения как [302] нечто совершенно новое, что те социальные отношения,
которые становились всеобъемлющими и доминирующими после революции, в той
или иной мере и форме можно было наблюдать и в дореволюционной России. Я
имел в виду прежде всего образование гигантской армии всякого рода
начальников и разрастание государственного аппарата власти и управления. К
концу сталинского периода я еще более укрепился в этой мысли. Однако теперь
я обратил внимание на другой аспект исторического процесса. И понять его мне
помогли мои занятия логикой. Дело в том, что отношения между людьми
существуют и сохраняются совсем не в том же смысле, в каком существуют и
сохраняются люди, вступающие в такие отношения. Например, отношение между
начальником и подчиненным существует, если существуют какие-то люди,
вступающие в это отношение. Эти конкретные люди могут исчезнуть, а само
отношение сохранится, если появляются другие люди, вступающие в такое же
отношение. Государственный аппарат может сохраниться как элемент структуры
общества и социальных отношений, хотя все люди, ранее олицетворявшие его,
могут быть уничтожены, хотя он может быть перестроен радикальным образом. Он
сохранится в другой форме и в форме организации других людей.
Социалистическая революция уничтожила капиталистические и
феодально-помещичьи отношения, уничтожив классы частных собственников и
создав условия, когда стало невозможно появление людей, вступающих в эти
отношения. Но она создала условия, благоприятные для социальных отношений,
которые стали базисом нового общества. Процесс превращения их в базис
общества и процесс изменения всех аспектов жизни общества применительно к
новому базису оказался длительным процессом исторического творчества
многомиллионных масс населения. Сталинский период был периодом творческим в
самом строгом смысле слова, какими бы ни были результаты творчества и как бы
мы к ним ни относились. Тогда все создавалось заново - организация
коллективов, система управления, идеология, культура, человеческие типы,
формы поведения, ритуалы и процедуры мероприятий, юридические нормы и т. д.
Когда процесс в основных чертах завершился, продукты исторического [303]
творчества миллионов людей стали восприниматься как нечто само собой
разумеющееся. И даже отъявленные прохвосты и дураки почувствовали себя в
состоянии и вправе критиковать самый трагический, но самый творческий период
истории своей страны. Десталинизация страны, принеся людям облегчение,
означала вместе с тем переход к рутинно-заурядной истории, особенно сильно
проявившейся в брежневские годы. Горбачевская попытка вернуть страну в
состояние исторического творчества масс подобна попытке взрослого человека
вернуться в состояние юности. Она напоминает мне бабье лето перед
наступлением холодной осени и зимы.
Ко времени смерти Сталина первый в истории человечества коммунистический
эксперимент в основных чертах завершился, причем завершился успешно во всех
основных аспектах жизни советского общества. Несмотря на сталинский террор и
несмотря на кошмарные события этого периода, советское население приняло
новый социальный строй и оценило его достоинства. Оно почувствовало и
недостатки нового строя. Но оно смотрело на них как на исторически
преходящие и чуждые самому новому строю, а не как на неизбежную плату за его
достоинства. Сталинизм не потерпел крах. Он одержал блистательную
историческую победу, подготовив тем самым условия своего ухода со сцены
истории. Он сошел со сцены истории, исчерпав себя и сыграв свою роль. Сошел
осужденный, осмеянный, окарикатуренный, но непонятный до сих пор. Непонятный
не в силу недомыслия, а в силу умышленного стремления к фальсификации
истории и сущности реального коммунизма как в Советском Союзе, так и на
Западе.
МАСШТАБЫ ЭПОХИ
Сталинская эпоха была великой по масштабам событий и мероприятий.
Последние измерялись миллионами участников. Вступление в партию - миллионы.
Образование слоя начальников - миллионы. Ликвидация класса единоличного
крестьянства - миллионы. Репрессии - миллионы. Стройки - миллионы.
Ликвидация безграмотности - миллионы. Армия - миллионы. [304]
Потери в войне - миллионы. И так во всем. Страна превращалась в единый
социальный организм в муках и с потерями, но в муках грандиозных и с
потерями грандиозными. И с результатами грандиозными. Страна стала
коммунистической, выстояла в годы великого строительства и великого террора,
победила в беспримерной в истории войне, вынесла послевоенные трудности. И
все это было связано с именем Сталина. Хрущевский "переворот", сыграв свою
историческую роль, вместе с тем унизил и опошлил самый великий период
советской истории. Брежневизм создал карикатуру на него. Горбачевизм, имея
скрытую тягу к нему, соединил в себе пошлость, карикатурность и
неблагодарность хрущевизма и брежневизма. Именно отношение к Сталину и к
сталинской эпохе обнаруживает мелкость деятелей сегодняшней советской
истории, обнаруживает мелкую и подлую натуру всего советского общества,
рожденного в великих исторических муках и победах. Карлики становятся
судьями деяний великанов. Карлики убивают великанов, чтобы самим выглядеть
великанами. Великая историческая эпоха становится предметом смеха и
демагогии для ничтожеств.
ЛЕНИН И СТАЛИН
После XX съезда КПСС стали Сталина противопоставлять Ленину, а сталинизм
стали рассматривать как отступление от ленинизма. Для меня такой подход к
проблеме отношений Ленина и Сталина был всегда чужд. Советская пропаганда и
идеология в сталинские годы преподносила нам Сталина как "Ленина сегодня". Я
их вообще не разделял. Мой антисталинизм был одновременно и антиленинизмом,
если иметь в виду практическую деятельность ленинского руководства. Проблема
"Ленин и Сталин" в юности не возникала передо мною в силу незнания реальной
советской истории в этом ее аспекте. Со временем, особенно после хрущевского
"переворота", я многое узнал о фактической истории в том ее аспекте, который
стал объектом разоблачительства. К этому времени я стал профессиональным
философом, досконально изучив сочинения Ленина и Сталина. И я при[305] шел к
тому же, с чего начал, а именно к рассмотрению ленинизма и сталинизма как
единого явления. Сталин действительно был "Ленин сегодня". Конечно, были
многочисленные различия. Но они были второстепенные. А по сути дела именно
сталинизм был продолжением ленинизма как в теории, так и на практике. Сталин
дал наилучшее изложение марксизма-ленинизма как идеологии. Сталин был верным
учеником и последователем Ленина в практике строительства коммунизма.
АНЕКДОТЫ СТАЛИНСКИХ ЛЕТ
Анекдоты по поводу жизни в послереволюционные годы и о Сталине лично мне
приходилось иногда слышать еще в школьные годы и во время войны, а в
послевоенные годы - довольно часто. Должен сказать, что анекдоты о Сталине
не были унизительными для него. Чаще они вообще рассказывались как реальные
истории. Приведу несколько примеров. Сталин вызвал к себе высших
руководителей какой-то отрасли промышленности, находившейся в трудном
положении, посоветовал им подумать о мерах преодоления трудностей, а сам
вышел из кабинета, сказав, что вернется через час и выслушает мнение
"командиров" этой отрасли промышленности. Точно через час он вернулся.
Министр начал докладывать: "Мы, товарищ Сталин, подумали и решили..." И
далее министр изложил, что именно решили собравшиеся. Сталин молча выслушал,
расхаживая по кабинету и куря трубку. Министр кончил речь. "Так, значит,
"подумали и решили"?" - сказал Сталин. После этих слов у одного из
присутствовавших случился инфаркт. Его унесли. Идя в обратном направлении,
Сталин опять сказал: "Так, значит, "подумали и решили"?!" У второго из
присутствовавших случился инфаркт. Его унесли. Таким образом Сталин ходил по
кабинету, повторяя все ту же фразу. Постепенно всех собравшихся унесли с
инфарктом. Когда унесли самого министра, Сталин сказал: "И правильно решили,
товарищи!"
Другая "реальная" история случилась во время войны с генералом по фамилии
Курочкин. Однажды Сталин столкнулся с генерал-майором Курочкиным в коридоре
и ска[306] зал: "А, товарищ Курочкин! Саботируете, да?!" С Курочкиным -
инфаркт. Пролежав полгода в больнице, Курочкин вернулся на работу уже в чине
генерал-лейтенанта. Однажды он опять столкнулся со Сталиным в коридоре.
Сталин сказал: "Продолжаете саботировать, товарищ Курочкин?!" С генералом -
опять инфаркт. Через полгода он вернулся на работу в чине
генерал-полковника. Кончилась война. Во время бала в Кремле в честь победы
Сталин сказал: "Трудное время было, товарищи! Но мы, вот товарищ Курочкин не
даст соврать, находили время для здоровой шутки!"
Вскоре после войны я слышал такой анекдот. Молотов сказал Сталину, что в
Москве появился человек, очень похожий на Сталина. Сталин приказал, чтобы
этого человека расстреляли. Ворошилов сказал, что достаточно было бы побрить
двойнику Сталина усы. "Хорошая мысль! - воскликнул Сталин. - Побрить этому
мерзавцу усы. А затем расстрелять!"
Но все же анекдотов в сталинские годы было мало. За них арестовывали и
судили. Рассказывали их лишь тогда, когда были уверены в том, что не
донесут. Жертвой доноса такого рода стал известный впоследствии философ
Спиркин. Он уже после войны рассказал в компании какой-то анекдот о Сталине
или не донес о человеке, рассказывавшем анекдоты.
Несколько осмелели после войны. И рецидив массовых репрессий уже не мог
остановить этот процесс. Анекдоты становились все более острыми. Например, я
в самых разных местах слышал анекдот о человеке, которого осудили на десять
лет и который спросил судью, за что такое наказание, а судья ответил, что
если бы знали, за что, то дали бы не десять, а двадцать пять лет. Но те
анекдоты, что касались лично Сталина, оставались на том же уровне почтения
ко всесильному диктатору. Сталин как личность был не анекдотичен, в отличие
от его преемников Хрущева и Брежнева.
ОБЩИЙ ВЫВОД
Я был антисталинистом и не превратился в сталиниста. В результате
многолетних размышлений я пришел к такому выводу. Сталинский путь в условиях
кра[307] ха бывшей Российской империи и послевоенной разрухи был самым
эффективным путем построения коммунизма, а может быть, и единственным. Дело
не в том, что Сталин был злодей. Дело в том, что натура нового общества
проявила себя наиболее ярко именно на этом пути. Сталин был сыном своего
времени, наиболее полно и четко отразившим в себе сущность реального
коммунизма. Сталинский период пока что остается самым значительным в
советской истории. Этот период заслуживает, конечно, критики. Но в гораздо
большей мере он заслуживает объективного понимания. Сталин был, есть и
навечно останется главной личностью в истории реального коммунизма.
Негативное отношение к Сталину объясняется тем, что он обнажил сущность
марксизма-ленинизма как идеологии и сущность реального коммунизма. Сталин
сыграл свою историческую роль. И теперь на него можно сваливать все те
негативные явления, которые на самом деле суть неотъемлемые атрибуты
коммунизма. Его сделали козлом отпущения за грехи истории и за
непредвиденные следствия реальности коммунизма. Советское руководство и его
холуи проявляют свою собственную натуру, "разоблачая" Сталина, а не натуру
сталинизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
рая, в который они в глубине души никогда не верили, а ради самого безбожия,
как такового. Это была трагедия для многих людей. Но для еще большего числа
людей это был беспрецедентный в истории человечества праздник освобождения
от пут религии. Какую бы великую историческую роль религия ни играла, она
играла эту роль, накладывая на людей тяжелые обязательства и ограничения на
их поведение. Религия действительно давала людям то, на что она и
претендовала, но она при этом [300] взваливала на людей тяжелый груз и
служила средством их порабощения. Подобно тому как многомиллионные массы
населения в революцию и в Гражданскую войну сбросили путы социального гнета,
игнорируя все их позитивное значение и не имея ни малейшего представления о
том социальном закрепощении, которое их ожидало в будущем, они в последующий
мирный период сбросили путы религиозного духовного гнета, даже не подозревая
о том, какого рода духовное закрепощение идет ему на смену. Новое
закрепощение приходило к ним прежде всего как освобождение от старого,
которое, согласно законам массовой психологии, воспринимается как наихудшее.
Массы населения сами шли навстречу насилию и обману сверху. Они
стимулировали его, становились его носителями и исполнителями. Без поддержки
населения власти не смогли бы добиться такой блистательной и стремительной
победы над религией, прораставшей в душах людей в течение многих столетий.
Репрессии и обман "сверху" означали в тех условиях организацию самих масс на
эти репрессии и этот обман.
Но это было не только насилие и самонасилие, не только обман и самообман.
Чтобы новое общество, рожденное революцией, выжило и укрепилось, оно должно
было определенным образом перевоспитать и воспитать многомиллионные массы
населения, оно должно было породить многие миллионы более или менее
образованных людей, способных хотя бы на самом минимальном уровне выполнять
бесчисленные и разнообразные функции в обществе, начиная от простых рабочих
и кончая государственными руководителями всех рангов и профилей.
Коммунистическая идеология должна была в этом беспрецедентном в истории
социальном, культурном и духовном перевороте сыграть решающую роль. Религия
и церковь, доставшиеся в наследство от прошлого, разрушенного революцией
социального устройства, встали на пути этого переворота как одно из главных
препятствий. Началась битва за души и умы масс населения. Коммунистическая
идеология должна была занять в обществе то место, какое до революции
занимала религия, причем всемерно и всесторонне расширить и усилить эту
роль.
[301]
ИСТОРИЧЕСКОЕ ИСКУШЕНИЕ
Как это ни странно на первый взгляд, жестокость в отношении миллионов
людей в сталинские годы сочеталась с поразительной заботой о миллионах
других людей. Причем число таких, кто чувствовал эту заботу, намного
превосходило число тех, кто становился жертвами насилия и репрессий. Забота
о людях проявлялась в организации просвещения, образования, развлечений,
обучения профессиям, спорта и в улучшении бытовых условий. Хотя последнее
было незначительным по нынешним понятиям, людьми той эпохи они
воспринимались как грандиозные. Каждое снижение цен проводилось по всей
стране как массовое мероприятие и переживалось как праздник. А главное -
люди освободились от пут собственности и ото всего того, что вносила в их
жизнь власть денег. Люди на самом деле почувствовали себя во многих
отношениях свободными. Уже в сталинские годы стали ощущаться такие блага
коммунизма, как гарантия удовлетворения минимальных жизненных потребностей и
уверенность в завтрашнем дне. Пропаганда умело использовала это и усиливала
эффект достоинств коммунистического образа жизни. Для миллионов людей жизнь
в их трудовых коллективах на первых порах компенсировала все их потери.
Коммунизм приходил в мир прежде всего как искушение. За блага коммунизма
приходилось платить. Но эта плата еще воспринималась как временные
трудности. И опять-таки тут мы имеем пример реальной диалектики: чем лучше
становились условия жизни, тем слабее становились соблазны коммунизма. В
послесталинские годы уровень жизни населения поднялся сравнительно со
сталинским периодом настолько, что, если бы в тридцатые годы нам рассказали
об этом, мы не поверили бы. Но люди уже изменились. Изменились их претензии
к жизни и представления о хороших условиях. И соблазны коммунизма утратили
свою силу.
ИСТОРИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО
Как я писал, уже в 1939 году мне было ясно, что социалистическая
революция не изобретает коммунистические (социалистические) социальные
отношения как [302] нечто совершенно новое, что те социальные отношения,
которые становились всеобъемлющими и доминирующими после революции, в той
или иной мере и форме можно было наблюдать и в дореволюционной России. Я
имел в виду прежде всего образование гигантской армии всякого рода
начальников и разрастание государственного аппарата власти и управления. К
концу сталинского периода я еще более укрепился в этой мысли. Однако теперь
я обратил внимание на другой аспект исторического процесса. И понять его мне
помогли мои занятия логикой. Дело в том, что отношения между людьми
существуют и сохраняются совсем не в том же смысле, в каком существуют и
сохраняются люди, вступающие в такие отношения. Например, отношение между
начальником и подчиненным существует, если существуют какие-то люди,
вступающие в это отношение. Эти конкретные люди могут исчезнуть, а само
отношение сохранится, если появляются другие люди, вступающие в такое же
отношение. Государственный аппарат может сохраниться как элемент структуры
общества и социальных отношений, хотя все люди, ранее олицетворявшие его,
могут быть уничтожены, хотя он может быть перестроен радикальным образом. Он
сохранится в другой форме и в форме организации других людей.
Социалистическая революция уничтожила капиталистические и
феодально-помещичьи отношения, уничтожив классы частных собственников и
создав условия, когда стало невозможно появление людей, вступающих в эти
отношения. Но она создала условия, благоприятные для социальных отношений,
которые стали базисом нового общества. Процесс превращения их в базис
общества и процесс изменения всех аспектов жизни общества применительно к
новому базису оказался длительным процессом исторического творчества
многомиллионных масс населения. Сталинский период был периодом творческим в
самом строгом смысле слова, какими бы ни были результаты творчества и как бы
мы к ним ни относились. Тогда все создавалось заново - организация
коллективов, система управления, идеология, культура, человеческие типы,
формы поведения, ритуалы и процедуры мероприятий, юридические нормы и т. д.
Когда процесс в основных чертах завершился, продукты исторического [303]
творчества миллионов людей стали восприниматься как нечто само собой
разумеющееся. И даже отъявленные прохвосты и дураки почувствовали себя в
состоянии и вправе критиковать самый трагический, но самый творческий период
истории своей страны. Десталинизация страны, принеся людям облегчение,
означала вместе с тем переход к рутинно-заурядной истории, особенно сильно
проявившейся в брежневские годы. Горбачевская попытка вернуть страну в
состояние исторического творчества масс подобна попытке взрослого человека
вернуться в состояние юности. Она напоминает мне бабье лето перед
наступлением холодной осени и зимы.
Ко времени смерти Сталина первый в истории человечества коммунистический
эксперимент в основных чертах завершился, причем завершился успешно во всех
основных аспектах жизни советского общества. Несмотря на сталинский террор и
несмотря на кошмарные события этого периода, советское население приняло
новый социальный строй и оценило его достоинства. Оно почувствовало и
недостатки нового строя. Но оно смотрело на них как на исторически
преходящие и чуждые самому новому строю, а не как на неизбежную плату за его
достоинства. Сталинизм не потерпел крах. Он одержал блистательную
историческую победу, подготовив тем самым условия своего ухода со сцены
истории. Он сошел со сцены истории, исчерпав себя и сыграв свою роль. Сошел
осужденный, осмеянный, окарикатуренный, но непонятный до сих пор. Непонятный
не в силу недомыслия, а в силу умышленного стремления к фальсификации
истории и сущности реального коммунизма как в Советском Союзе, так и на
Западе.
МАСШТАБЫ ЭПОХИ
Сталинская эпоха была великой по масштабам событий и мероприятий.
Последние измерялись миллионами участников. Вступление в партию - миллионы.
Образование слоя начальников - миллионы. Ликвидация класса единоличного
крестьянства - миллионы. Репрессии - миллионы. Стройки - миллионы.
Ликвидация безграмотности - миллионы. Армия - миллионы. [304]
Потери в войне - миллионы. И так во всем. Страна превращалась в единый
социальный организм в муках и с потерями, но в муках грандиозных и с
потерями грандиозными. И с результатами грандиозными. Страна стала
коммунистической, выстояла в годы великого строительства и великого террора,
победила в беспримерной в истории войне, вынесла послевоенные трудности. И
все это было связано с именем Сталина. Хрущевский "переворот", сыграв свою
историческую роль, вместе с тем унизил и опошлил самый великий период
советской истории. Брежневизм создал карикатуру на него. Горбачевизм, имея
скрытую тягу к нему, соединил в себе пошлость, карикатурность и
неблагодарность хрущевизма и брежневизма. Именно отношение к Сталину и к
сталинской эпохе обнаруживает мелкость деятелей сегодняшней советской
истории, обнаруживает мелкую и подлую натуру всего советского общества,
рожденного в великих исторических муках и победах. Карлики становятся
судьями деяний великанов. Карлики убивают великанов, чтобы самим выглядеть
великанами. Великая историческая эпоха становится предметом смеха и
демагогии для ничтожеств.
ЛЕНИН И СТАЛИН
После XX съезда КПСС стали Сталина противопоставлять Ленину, а сталинизм
стали рассматривать как отступление от ленинизма. Для меня такой подход к
проблеме отношений Ленина и Сталина был всегда чужд. Советская пропаганда и
идеология в сталинские годы преподносила нам Сталина как "Ленина сегодня". Я
их вообще не разделял. Мой антисталинизм был одновременно и антиленинизмом,
если иметь в виду практическую деятельность ленинского руководства. Проблема
"Ленин и Сталин" в юности не возникала передо мною в силу незнания реальной
советской истории в этом ее аспекте. Со временем, особенно после хрущевского
"переворота", я многое узнал о фактической истории в том ее аспекте, который
стал объектом разоблачительства. К этому времени я стал профессиональным
философом, досконально изучив сочинения Ленина и Сталина. И я при[305] шел к
тому же, с чего начал, а именно к рассмотрению ленинизма и сталинизма как
единого явления. Сталин действительно был "Ленин сегодня". Конечно, были
многочисленные различия. Но они были второстепенные. А по сути дела именно
сталинизм был продолжением ленинизма как в теории, так и на практике. Сталин
дал наилучшее изложение марксизма-ленинизма как идеологии. Сталин был верным
учеником и последователем Ленина в практике строительства коммунизма.
АНЕКДОТЫ СТАЛИНСКИХ ЛЕТ
Анекдоты по поводу жизни в послереволюционные годы и о Сталине лично мне
приходилось иногда слышать еще в школьные годы и во время войны, а в
послевоенные годы - довольно часто. Должен сказать, что анекдоты о Сталине
не были унизительными для него. Чаще они вообще рассказывались как реальные
истории. Приведу несколько примеров. Сталин вызвал к себе высших
руководителей какой-то отрасли промышленности, находившейся в трудном
положении, посоветовал им подумать о мерах преодоления трудностей, а сам
вышел из кабинета, сказав, что вернется через час и выслушает мнение
"командиров" этой отрасли промышленности. Точно через час он вернулся.
Министр начал докладывать: "Мы, товарищ Сталин, подумали и решили..." И
далее министр изложил, что именно решили собравшиеся. Сталин молча выслушал,
расхаживая по кабинету и куря трубку. Министр кончил речь. "Так, значит,
"подумали и решили"?" - сказал Сталин. После этих слов у одного из
присутствовавших случился инфаркт. Его унесли. Идя в обратном направлении,
Сталин опять сказал: "Так, значит, "подумали и решили"?!" У второго из
присутствовавших случился инфаркт. Его унесли. Таким образом Сталин ходил по
кабинету, повторяя все ту же фразу. Постепенно всех собравшихся унесли с
инфарктом. Когда унесли самого министра, Сталин сказал: "И правильно решили,
товарищи!"
Другая "реальная" история случилась во время войны с генералом по фамилии
Курочкин. Однажды Сталин столкнулся с генерал-майором Курочкиным в коридоре
и ска[306] зал: "А, товарищ Курочкин! Саботируете, да?!" С Курочкиным -
инфаркт. Пролежав полгода в больнице, Курочкин вернулся на работу уже в чине
генерал-лейтенанта. Однажды он опять столкнулся со Сталиным в коридоре.
Сталин сказал: "Продолжаете саботировать, товарищ Курочкин?!" С генералом -
опять инфаркт. Через полгода он вернулся на работу в чине
генерал-полковника. Кончилась война. Во время бала в Кремле в честь победы
Сталин сказал: "Трудное время было, товарищи! Но мы, вот товарищ Курочкин не
даст соврать, находили время для здоровой шутки!"
Вскоре после войны я слышал такой анекдот. Молотов сказал Сталину, что в
Москве появился человек, очень похожий на Сталина. Сталин приказал, чтобы
этого человека расстреляли. Ворошилов сказал, что достаточно было бы побрить
двойнику Сталина усы. "Хорошая мысль! - воскликнул Сталин. - Побрить этому
мерзавцу усы. А затем расстрелять!"
Но все же анекдотов в сталинские годы было мало. За них арестовывали и
судили. Рассказывали их лишь тогда, когда были уверены в том, что не
донесут. Жертвой доноса такого рода стал известный впоследствии философ
Спиркин. Он уже после войны рассказал в компании какой-то анекдот о Сталине
или не донес о человеке, рассказывавшем анекдоты.
Несколько осмелели после войны. И рецидив массовых репрессий уже не мог
остановить этот процесс. Анекдоты становились все более острыми. Например, я
в самых разных местах слышал анекдот о человеке, которого осудили на десять
лет и который спросил судью, за что такое наказание, а судья ответил, что
если бы знали, за что, то дали бы не десять, а двадцать пять лет. Но те
анекдоты, что касались лично Сталина, оставались на том же уровне почтения
ко всесильному диктатору. Сталин как личность был не анекдотичен, в отличие
от его преемников Хрущева и Брежнева.
ОБЩИЙ ВЫВОД
Я был антисталинистом и не превратился в сталиниста. В результате
многолетних размышлений я пришел к такому выводу. Сталинский путь в условиях
кра[307] ха бывшей Российской империи и послевоенной разрухи был самым
эффективным путем построения коммунизма, а может быть, и единственным. Дело
не в том, что Сталин был злодей. Дело в том, что натура нового общества
проявила себя наиболее ярко именно на этом пути. Сталин был сыном своего
времени, наиболее полно и четко отразившим в себе сущность реального
коммунизма. Сталинский период пока что остается самым значительным в
советской истории. Этот период заслуживает, конечно, критики. Но в гораздо
большей мере он заслуживает объективного понимания. Сталин был, есть и
навечно останется главной личностью в истории реального коммунизма.
Негативное отношение к Сталину объясняется тем, что он обнажил сущность
марксизма-ленинизма как идеологии и сущность реального коммунизма. Сталин
сыграл свою историческую роль. И теперь на него можно сваливать все те
негативные явления, которые на самом деле суть неотъемлемые атрибуты
коммунизма. Его сделали козлом отпущения за грехи истории и за
непредвиденные следствия реальности коммунизма. Советское руководство и его
холуи проявляют свою собственную натуру, "разоблачая" Сталина, а не натуру
сталинизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63