Лэндер понимал, что, если не подла
тать кисть, превратившуюся в кровавое месиво, он может потерять и ее, и всю
руку. И тогда уж ему больше не летать. Он не думал, что дома всерьез восприм
ут признание, подписанное при таких обстоятельствах. А если и воспримут,
рука ему дороже любого доброго мнения. Действие анестезии ослабевало, и
пульсирующая боль возвращалась в руку. Лэндер согласился.
Но он не был готов к тому, что произошло потом. Когда он увидел трибуну и ко
мнату, набитую военнопленными, которые сидели, будто ученики в классе, ко
гда узнал, что ему предстоит прочесть им свое признание, он буквально оце
пенел.
Лэндера выпихнули в предбанник. Здесь чья-то провонявшая рыбой крепкая
ладонь зажала ему рот, а охранник принялся выкручивать запястья. Лэндер
был на грани обморока. Он неистово закивал головой, преодолевая сопротив
ление вонючей ладони. Тогда ему сделали еще один укол, а руку спрятали под
куртку, от глаз подальше, и накрепко привязали.
Щурясь от яркого света, он читал свое признание под стрекот кинокамеры.
В первом ряду сидел похожий на ощипанного ястреба мужчина с лысой, покры
той шрамами головой. Это был полковник Ральф Де-Йонг, старший по чину офиц
ер в лагере военнопленных. За четыре года плена полковник Де-Йонг провел
258 суток в одиночном заключении. Когда Лэндер дочитал свое признание, пол
ковник Де-Йонг внезапно сказал так, что его было слышно всем, кто находилс
я в комнате:
Ч Все это Ч ложь!
Двое охранников тотчас же набросились на него и выволокли вон. Лэндеру п
ришлось читать признание еще раз. Де-Йонг просидел в карцере сто дней на р
исе и воде.
Северные вьетнамцы подлечили Лэндеру руку в госпитале на окраине Ханоя.
Это было унылое здание, оштукатуренное изнутри; на выбитых окнах висели
тростниковые шторы. Работу свою врачи сделали скверно. Красноглазый хир
ург, занимавшийся Лэндером, не имел достаточной квалификации, чтобы прив
ести в порядок багрового кровавого паука, привязанного к его операционн
ому столу. У него было совсем мало наркоза, но нашлась проволока из нержав
ейки. Хватило и перевязочного материала, и терпения. Мало-помалу рука сно
ва начала действовать. Врач говорил по-английски и практиковался, бесед
уя во время работы с Лэндером. Разговоры были такие нудные, что Лэндер едв
а не сошел с ума.
Пока врач трудился, Лэндер отчаянно искал, чем бы ему отвлечься. Он был гот
ов смотреть на что угодно, только не на свою руку. Наконец он увидел в углу
операционной старый французский ресуситатор, который явно стоял без де
ла. Он приводился в действие электромотором постоянного тока, снабженны
м маховиком на эксцентрике, который надувал мехи. Задыхаясь от боли, Лэнд
ер спросил врача, что стряслось с этим механизмом.
Ч Мотор сгорел, и никто не знает, как исправить.
Шаря взглядом по углам в надежде отвлечься от боли, Лэндер прочел врачу л
екцию о якорях электромоторов и замене их обмоток. Лицо его было усеяно к
апельками пота.
Ч Вы могли бы отремонтировать его? Ч спросил доктор, сосредоточенно на
супив брови. Он вязал крошечный узелок. Тот был не больше головы муравья. Н
е больше зубной пломбы. Больше, чем палящее солнце.
Ч Да. Ч Лэндер рассказал ему о катушках и медной проволоке. Многие слов
а ему так и не удалось выговорить до конца.
Ч Ну вот, Ч произнес врач, Ч пока довольно с вас.
Большинство американских военнопленных, по мнению командования армии
США, вело себя достойно. Они годами ждали возвращения на родину, чтобы чет
ким движением отдать честь, поднеся руку ко лбу. Глаза у них ввалились, но
это по-прежнему были исполненные решимости, неунывающие люди, сильные л
ичности, способные жить одной лишь верой.
Полковник Де-Йонг принадлежал к их числу. Когда он вышел из карцера и внов
ь стал во главе военнопленных, вес его не превышал сто срока фунтов. Глубо
ко ввалившиеся глаза горели красным огнем, будто глаза мученика, в котор
ых отражается пламя костра. Полковник вынес свой приговор Лэндеру не сра
зу, а лишь когда увидел, как тот сидит в камере с мотком проволоки и чинит в
ьетнамский движок. Рядом с Лэндером стояла тарелка, на которой валялись
рыбьи кости.
Де-Йонг распорядился, чтобы Лэндера бойкотировали в бараке. И он преврат
ился в отверженного. С ним соглашался разговаривать только Йергенс, но т
ого часто сажали в карцер Ч всякий раз, когда он начинал кричать и не мог
остановиться.
Ослабленный ранением, терзаемый малярией, Лэндер чувствовал, как его лич
ность вновь распадается на две столь не подходящие друг к другу половинк
и. С одной стороны Ч ненавидящий всех и ненавидимый всеми ребенок. С друг
ой Ч мужчина, такой, каким Лэндер хотел бы быть, мужчина, образ которого о
н создал в своем воображении. Он опять начал вести мысленные диалоги, но т
еперь голос мужчины, голос разума звучал громче. Так он провел шесть лет. И
чтобы ребенок в конце концов одержал верх и научил мужчину убивать, пона
добилось нечто большее, чем тюрьма.
На Рождество, последнее Рождество, которое ему суждено было встретить в
плену, Лэндеру вручили письмо от Маргарет. Она сообщала, что нашла работу.
Дети здоровы. В конверте лежала фотография: Маргарет с дочерьми возле до
ма. Дочери подросли и вытянулись, Маргарет намного располнела. На земле п
еред ними лежала тень фотографа. Она была длинная и падала на Маргарет и д
етей. Лэндеру хотелось бы узнать, кто делал снимок. Он смотрел на эту тень
чаще, чем на свою жену и дочерей.
* * *
15 февраля 1973 года Лэндера привезли в ханойский аэропорт, и он взошел на бор
т военного транспортного самолета Си-141. Санитар пристегнул его ремнем. Л
эндер не смотрел в иллюминатор.
Полковник Де-Йонг тоже сидел в самолете, хотя узнать его было нелегко. Пос
ледние два года он подавал остальным пример неповиновения, поэтому ему с
ломали нос и выбили зубы. Теперь он подал всем пример презрения к Лэндеру.
Если Лэндер и заметил это, то виду не показал. Изможденный, с болезненно-ж
елтым лицом, он каждую секунду в страхе ждал приступа малярийного озноба
. Военный врач, летевший с пленными, внимательно следил за ним. По проходу
безостановочно сновала тележка с прохладительными напитками.
На борту было несколько офицеров, которых прислали побеседовать с военн
опленными, если у них возникнет желание выговориться. Один из них сидел р
ядом с Лэндером. Лэндер не был расположен к беседе, и офицер указал ему на
тележку со снедью. Лэндер взял бутерброд и надкусил его. Жевнув нескольк
о раз, он выплюнул кусок в бумажный пакетик, а остаток бутерброда сунул в к
арман. Потом положил туда еще один.
Офицер начал было уверять его, что бутербродов много, но потом раздумал. О
н похлопал Лэндера по руке. Никакой реакции.
Филиппины. База ВВС Кларк-Филд. Оркестр, командир базы. Все готовы к торже
ственной встрече. Телекамеры. Полковник Де-Йонг должен первым покинуть
самолет. Он пошел к двери, увидел Лэндера и остановился. На миг лицо его ис
казилось от ненависти. Лэндер поднял на полковника глаза и быстро отверн
улся. Его трясло. Де-Йонг открыл было рот, но тут черты его лица едва заметн
о смягчились, и он зашагал по проходу дальше, к солнечному свету и приветс
твенным возгласам.
Лэндера отвезли в военно-морской госпиталь Сент-Альбан в Куинсе. Там он н
ачал вести дневник, но надолго его не хватило. Писал он очень медленно и ст
арательно. Лэндер боялся, что, если станет писать быстрее, перо выйдет из п
овиновения и выведет на бумаге что-нибудь такое, чего ему вовсе не хочетс
я видеть.
Вот первые четыре записи из этого дневника:
"Сент-Альбан, 2 марта. Я на свободе. Последние восемь дней Маргарет ежеднев
но посещала меня. На этой неделе приезжала трижды. Она хорошо выглядит, но
там, во Вьетнаме, я представлял ее совсем другой. У Маргатер такой вид, буд
то она все время удовлетворена. Два раза привозила девочек. Они и сегодня
были тут. Просто сидели, глазели на меня и оглядывали палату. Я держал руку
под простыней. Что им делать в больнице? Разве что ходить в кафе и пить кок
а-колу. Не забыть бы наменять мелочи, а то Маргарет пришлось им давать... Нав
ерное, я кажусь им странным. Маргарет очень добра, терпелива, и девочки ее
слушаются. Прошлой ночью мне опять снился Ласка, и сегодня я разговарива
л с ними рассеянно. Маргарет приходится поддерживать беседу.
Сент-Альбан, 12 марта. Врачи говорят, что у меня тропическая малярия, поэтом
у я зябну так нерегулярно. Пичкают меня хинином, но он действует не сразу.
Сегодня озноб начался, когда тут была Маргарет. У нее теперь короткая стр
ижка. Не очень похожа на себя, но пахнет приятно. Она держала меня, пока одо
левал озноб. Она была теплая, но отворачивала лицо. Надеюсь, от меня не вон
яет. Может, дело в моих деснах? Боюсь, Маргарет что-нибудь прослышит. Надею
сь, она не видела фильм.
Добрые вести. Доктора считают, что моя рука повреждена только на десять п
роцентов. Это не должно помешать мне летать. Рано или поздно придется пок
азать руку Маргарет и детям.
Сент-Альбан, 20 марта. Йергенс лежит в палате дальше по коридору. Надеется в
ернуться на преподавательскую работу, но его дела плохи. По-моему, мы прос
идели вместе ровно два года. Он говорит, что 745 суток. Он тоже видит сны. Иног
да Ласку. Не выносит, когда дверь палаты закрыта. Это его карцер доконал. О
ни не могли поверить, что он не нарочно орет в камере по ночам. Ласка крича
л на него и звал генерала Смегму. По-настоящему Смегму звали капитан Лебр
он Нху, я должен это запомнить. Наполовину француз, наполовину вьетнамец.
Они прижимали Йергенса спиной к стене и хлестали по щекам, а он говорил пр
и этом:
«Многие виды растений и животных несут в себе летальные факторы, которые
, если организм гомозиготный, прекращают свое развитие на определенном э
тапе, и особь погибает. Особенно примечательны в этом отношении желтые д
омовые мыши, mus musculus, которые никогда не дают породистый приплод. Тебе это дол
жно быть интересно, Смегма (на этом месте они принимались тащить его вон и
з камеры). Если желтую мышь скрестить с какой-нибудь не-желтой, половина м
ышат получатся желтыми, а половина Ч не-желтыми (Йергенс хватается за ре
шетку, и Ласка выходит из камеры, чтобы ударить его по пальцам), чего и след
ует ожидать от скрещивания желтого гетерозиготного животного с не-желт
ым гомозиготным, таким, как, к примеру, агути, или горбатый заяц, Ч маленьк
ий прожорливый тонколапый грызун, похожий на кролика, но имеющий уши мен
ьшего размера. При скрещивании двух желтых особей в приплоде в среднем н
а две желтые особи будет приходиться одна не-желтая, тогда как ожидаемое
соотношение Ч один чисто желтый или два гетерозиготных желтых на одног
о не-желтого (с пальцев Йергенса капает кровь, когда его, все еще орущего, в
олокут по коридору). Но дело в том, что гомозиготный желтый гибнет еще в ут
робе матери! Это ты и есть, Смегма. Ползучий гад с короткими кривыми ножкам
и генетически проявляет себя так же, как желтая мышь».
За это Йергенс получил полгода карцера и лишился всех зубов из-за кормеж
ки. Свою лекцию о желтой мыши он выцарапал на планках койки, и я часто пере
читывал ее, когда его увели.
Но довольно с меня мыслей об этом. Нет, не довольно. Когда-нибудь потом я см
огу повторить про себя эту лекцию, если меня одолеют всякие там думы. Надо
будет поднять свой матрац и посмотреть: вдруг еще кто-нибудь в этом госпи
тале царапал на планках.
Сент-Альбан, 1 апреля 1973 года. Через четыре дня я могу ехать домой. Я уже сооб
щил Маргарет. Она попросит подменить ее на работе и заберет меня. Теперь, к
огда я поокреп, надо следить за своими нервами. Я вспылил сегодня, когда Ма
ргарет сказала, что договорилась об обмене машины. Говорит, заказала уни
версал еще в декабре, так что теперь он готов. Не могла, что ли, потерпеть? Я
бы заключил куда лучшую сделку. Говорит, продавец добился для нее каких-т
о особых условий. И вид у нее был чопорный какой-то.
Будь у меня угломер, нивелир, штурманские таблицы и бечевка, я мог бы и без
календаря определять даты. В течение часа солнце светит прямо мне в окно.
Деревянная решетка между оконными рамами отбрасывает на стену крестоо
бразную тень. Измерив ее на стене и вычислив угол падения солнечных луче
й, я мог бы узнать число, поскольку мне известно, на какой широте и долготе
находится госпиталь".
* * *
Возвращение Лэндера нелегко далось Маргарет. Пока его не было, она начал
а устраивать новую жизнь, с новыми людьми, и теперь вынуждена была прерва
ть это обустройство, чтобы принять его домой. Вероятно, она бросила бы Лэн
дера в 1968 году, вернись он тогда домой после первой отправки на фронт, но по
ка он был в плену, Маргарет не считала возможным возбуждать дело о развод
е. Она старалась быть честной, и ей была невыносима сама мысль о том, чтобы
оставить мужа, пока он болен.
Первый месяц прошел ужасно. Лэндер был очень нервозен, и пилюли не всегда
помогали ему успокоиться. Он не мог выносить запертых дверей, даже ночью,
и после полуночи рыскал по дому, убеждаясь, что они открыты. По двадцать ра
з на дню он залезал в холодильник, дабы увериться, что там вдоволь еды. Дет
и держались почтительно, но говорили с отцом о незнакомых ему людях.
Он шел на поправку и поговаривал о возвращении на службу. По сводкам в Сен
т-Альбан, за два первых месяца он прибавил в весе восемнадцать фунтов.
Но из бумаг генерального адвоката ВМС явствовало, что 24 мая Лэндера вызва
ли на закрытые слушания и предъявили обвинение в пособничестве неприят
елю. Рапорт подал полковник Ральф Де-Йонг.
Согласно протоколам заседания, на слушаниях был показан отрывок из севе
ро-вьетнамского пропагандистского фильма, после чего ответчик в течени
е четверти часа выступал с речью в свою защиту. Затем он и полковник Де-Йо
нг дали свидетельские показания.
Дважды в протоколе упоминалось, что, обращаясь к комиссии, обвиняемый на
зывал ее членов «мама». Позднее военные юристы сочли эти выдержки следст
вием типографских ошибок при печатании протоколов.
Учитывая примерный послужной список обвиняемого, а также памятуя о том б
есстрашии, с каким он бросился выручать экипаж сбитого самолета (что и пр
ивело к его пленению), возглавлявшие слушания офицеры были настроены вес
ьма снисходительно. К протоколу подшит рапорт за подписью полковника Де
-Йонга. В нем говорилось, что поскольку министерство обороны не хотело бы
огласки сведений о недостойном поведении военнопленных, он готов отказ
аться от своих обвинений «ради более ощутимой пользы делу», но при услов
ии, что Лэндер подаст в отставку.
Ему предложили выбор: либо отставка, либо военно-полевой суд. Лэндер боял
ся, что не выдержит еще одного просмотра фильма. К протоколу подшита копи
я его прошения об отставке из ВМС Соединенных Штатов.
Лэндер в оцепенении покинул зал слушаний. Ощущение было такое, будто ему
оторвали руку или ногу. А ведь скоро придется все рассказать Маргарет. Он
а никогда не упоминала о фильме, но догадается, почему он попал в отставку
. Он брел по Вашингтону, куда глаза глядят Ч одинокая фигура в ярком свете
весеннего дня, в опрятном мундире, который ему уже никогда не носить. Пере
д мысленным взором пробегали кадры фильма Ч все до мельчайших подробно
стей. Только вместо робы военнопленного на нем почему-то оказались шорт
ы. Лэндер присел на скамью возле Овальной площади. До реки и Арлингтонско
го моста было не так уж и далеко. Интересно, гробовщик сложит ему руки на г
руди? И можно ли в предсмертной записке попросить, чтобы здоровую руку по
местили сверху? Не расползутся ли чернила на записке, которую найдут у не
го в кармане? Он смотрел на памятник Вашингтону, но не видел его. То есть ви
дел, но так, будто тот стоял в конце какого-то тоннеля. Так видит предметы с
амоубийца. Монумент стоял в ярком светлом круге, будто мушка в перекрест
ье телескопического прицела. Какая-то штуковина вдруг попала в поле зре
ния и поползла через светлое круглое поле. Она была выше и чуть позади «пе
рекрестья».
Серебристый воздушный корабль его детства, мягкий дирижабль фирмы Олдр
идж! Он слегка барсил, идя против ветра позади стальной иглы монумента, и Л
эндер вцепился в край скамьи, будто в колесо набора высоты. Дирижабль раз
ворачивался, все быстрее и быстрее по мере того, как его правый борт попад
ал под ветер. Слегка дрейфуя, он с рокотом прошел над головой Лэндера, и с я
сного весеннего неба на него, казалось, снизошла надежда.
Компания Олдридж с радостью приняла Майкла Лэндера на работу. Если начал
ьство и знало, что он в течение 98 секунд позорил с экрана свою страну, то ник
то ни словом не обмолвился об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
тать кисть, превратившуюся в кровавое месиво, он может потерять и ее, и всю
руку. И тогда уж ему больше не летать. Он не думал, что дома всерьез восприм
ут признание, подписанное при таких обстоятельствах. А если и воспримут,
рука ему дороже любого доброго мнения. Действие анестезии ослабевало, и
пульсирующая боль возвращалась в руку. Лэндер согласился.
Но он не был готов к тому, что произошло потом. Когда он увидел трибуну и ко
мнату, набитую военнопленными, которые сидели, будто ученики в классе, ко
гда узнал, что ему предстоит прочесть им свое признание, он буквально оце
пенел.
Лэндера выпихнули в предбанник. Здесь чья-то провонявшая рыбой крепкая
ладонь зажала ему рот, а охранник принялся выкручивать запястья. Лэндер
был на грани обморока. Он неистово закивал головой, преодолевая сопротив
ление вонючей ладони. Тогда ему сделали еще один укол, а руку спрятали под
куртку, от глаз подальше, и накрепко привязали.
Щурясь от яркого света, он читал свое признание под стрекот кинокамеры.
В первом ряду сидел похожий на ощипанного ястреба мужчина с лысой, покры
той шрамами головой. Это был полковник Ральф Де-Йонг, старший по чину офиц
ер в лагере военнопленных. За четыре года плена полковник Де-Йонг провел
258 суток в одиночном заключении. Когда Лэндер дочитал свое признание, пол
ковник Де-Йонг внезапно сказал так, что его было слышно всем, кто находилс
я в комнате:
Ч Все это Ч ложь!
Двое охранников тотчас же набросились на него и выволокли вон. Лэндеру п
ришлось читать признание еще раз. Де-Йонг просидел в карцере сто дней на р
исе и воде.
Северные вьетнамцы подлечили Лэндеру руку в госпитале на окраине Ханоя.
Это было унылое здание, оштукатуренное изнутри; на выбитых окнах висели
тростниковые шторы. Работу свою врачи сделали скверно. Красноглазый хир
ург, занимавшийся Лэндером, не имел достаточной квалификации, чтобы прив
ести в порядок багрового кровавого паука, привязанного к его операционн
ому столу. У него было совсем мало наркоза, но нашлась проволока из нержав
ейки. Хватило и перевязочного материала, и терпения. Мало-помалу рука сно
ва начала действовать. Врач говорил по-английски и практиковался, бесед
уя во время работы с Лэндером. Разговоры были такие нудные, что Лэндер едв
а не сошел с ума.
Пока врач трудился, Лэндер отчаянно искал, чем бы ему отвлечься. Он был гот
ов смотреть на что угодно, только не на свою руку. Наконец он увидел в углу
операционной старый французский ресуситатор, который явно стоял без де
ла. Он приводился в действие электромотором постоянного тока, снабженны
м маховиком на эксцентрике, который надувал мехи. Задыхаясь от боли, Лэнд
ер спросил врача, что стряслось с этим механизмом.
Ч Мотор сгорел, и никто не знает, как исправить.
Шаря взглядом по углам в надежде отвлечься от боли, Лэндер прочел врачу л
екцию о якорях электромоторов и замене их обмоток. Лицо его было усеяно к
апельками пота.
Ч Вы могли бы отремонтировать его? Ч спросил доктор, сосредоточенно на
супив брови. Он вязал крошечный узелок. Тот был не больше головы муравья. Н
е больше зубной пломбы. Больше, чем палящее солнце.
Ч Да. Ч Лэндер рассказал ему о катушках и медной проволоке. Многие слов
а ему так и не удалось выговорить до конца.
Ч Ну вот, Ч произнес врач, Ч пока довольно с вас.
Большинство американских военнопленных, по мнению командования армии
США, вело себя достойно. Они годами ждали возвращения на родину, чтобы чет
ким движением отдать честь, поднеся руку ко лбу. Глаза у них ввалились, но
это по-прежнему были исполненные решимости, неунывающие люди, сильные л
ичности, способные жить одной лишь верой.
Полковник Де-Йонг принадлежал к их числу. Когда он вышел из карцера и внов
ь стал во главе военнопленных, вес его не превышал сто срока фунтов. Глубо
ко ввалившиеся глаза горели красным огнем, будто глаза мученика, в котор
ых отражается пламя костра. Полковник вынес свой приговор Лэндеру не сра
зу, а лишь когда увидел, как тот сидит в камере с мотком проволоки и чинит в
ьетнамский движок. Рядом с Лэндером стояла тарелка, на которой валялись
рыбьи кости.
Де-Йонг распорядился, чтобы Лэндера бойкотировали в бараке. И он преврат
ился в отверженного. С ним соглашался разговаривать только Йергенс, но т
ого часто сажали в карцер Ч всякий раз, когда он начинал кричать и не мог
остановиться.
Ослабленный ранением, терзаемый малярией, Лэндер чувствовал, как его лич
ность вновь распадается на две столь не подходящие друг к другу половинк
и. С одной стороны Ч ненавидящий всех и ненавидимый всеми ребенок. С друг
ой Ч мужчина, такой, каким Лэндер хотел бы быть, мужчина, образ которого о
н создал в своем воображении. Он опять начал вести мысленные диалоги, но т
еперь голос мужчины, голос разума звучал громче. Так он провел шесть лет. И
чтобы ребенок в конце концов одержал верх и научил мужчину убивать, пона
добилось нечто большее, чем тюрьма.
На Рождество, последнее Рождество, которое ему суждено было встретить в
плену, Лэндеру вручили письмо от Маргарет. Она сообщала, что нашла работу.
Дети здоровы. В конверте лежала фотография: Маргарет с дочерьми возле до
ма. Дочери подросли и вытянулись, Маргарет намного располнела. На земле п
еред ними лежала тень фотографа. Она была длинная и падала на Маргарет и д
етей. Лэндеру хотелось бы узнать, кто делал снимок. Он смотрел на эту тень
чаще, чем на свою жену и дочерей.
* * *
15 февраля 1973 года Лэндера привезли в ханойский аэропорт, и он взошел на бор
т военного транспортного самолета Си-141. Санитар пристегнул его ремнем. Л
эндер не смотрел в иллюминатор.
Полковник Де-Йонг тоже сидел в самолете, хотя узнать его было нелегко. Пос
ледние два года он подавал остальным пример неповиновения, поэтому ему с
ломали нос и выбили зубы. Теперь он подал всем пример презрения к Лэндеру.
Если Лэндер и заметил это, то виду не показал. Изможденный, с болезненно-ж
елтым лицом, он каждую секунду в страхе ждал приступа малярийного озноба
. Военный врач, летевший с пленными, внимательно следил за ним. По проходу
безостановочно сновала тележка с прохладительными напитками.
На борту было несколько офицеров, которых прислали побеседовать с военн
опленными, если у них возникнет желание выговориться. Один из них сидел р
ядом с Лэндером. Лэндер не был расположен к беседе, и офицер указал ему на
тележку со снедью. Лэндер взял бутерброд и надкусил его. Жевнув нескольк
о раз, он выплюнул кусок в бумажный пакетик, а остаток бутерброда сунул в к
арман. Потом положил туда еще один.
Офицер начал было уверять его, что бутербродов много, но потом раздумал. О
н похлопал Лэндера по руке. Никакой реакции.
Филиппины. База ВВС Кларк-Филд. Оркестр, командир базы. Все готовы к торже
ственной встрече. Телекамеры. Полковник Де-Йонг должен первым покинуть
самолет. Он пошел к двери, увидел Лэндера и остановился. На миг лицо его ис
казилось от ненависти. Лэндер поднял на полковника глаза и быстро отверн
улся. Его трясло. Де-Йонг открыл было рот, но тут черты его лица едва заметн
о смягчились, и он зашагал по проходу дальше, к солнечному свету и приветс
твенным возгласам.
Лэндера отвезли в военно-морской госпиталь Сент-Альбан в Куинсе. Там он н
ачал вести дневник, но надолго его не хватило. Писал он очень медленно и ст
арательно. Лэндер боялся, что, если станет писать быстрее, перо выйдет из п
овиновения и выведет на бумаге что-нибудь такое, чего ему вовсе не хочетс
я видеть.
Вот первые четыре записи из этого дневника:
"Сент-Альбан, 2 марта. Я на свободе. Последние восемь дней Маргарет ежеднев
но посещала меня. На этой неделе приезжала трижды. Она хорошо выглядит, но
там, во Вьетнаме, я представлял ее совсем другой. У Маргатер такой вид, буд
то она все время удовлетворена. Два раза привозила девочек. Они и сегодня
были тут. Просто сидели, глазели на меня и оглядывали палату. Я держал руку
под простыней. Что им делать в больнице? Разве что ходить в кафе и пить кок
а-колу. Не забыть бы наменять мелочи, а то Маргарет пришлось им давать... Нав
ерное, я кажусь им странным. Маргарет очень добра, терпелива, и девочки ее
слушаются. Прошлой ночью мне опять снился Ласка, и сегодня я разговарива
л с ними рассеянно. Маргарет приходится поддерживать беседу.
Сент-Альбан, 12 марта. Врачи говорят, что у меня тропическая малярия, поэтом
у я зябну так нерегулярно. Пичкают меня хинином, но он действует не сразу.
Сегодня озноб начался, когда тут была Маргарет. У нее теперь короткая стр
ижка. Не очень похожа на себя, но пахнет приятно. Она держала меня, пока одо
левал озноб. Она была теплая, но отворачивала лицо. Надеюсь, от меня не вон
яет. Может, дело в моих деснах? Боюсь, Маргарет что-нибудь прослышит. Надею
сь, она не видела фильм.
Добрые вести. Доктора считают, что моя рука повреждена только на десять п
роцентов. Это не должно помешать мне летать. Рано или поздно придется пок
азать руку Маргарет и детям.
Сент-Альбан, 20 марта. Йергенс лежит в палате дальше по коридору. Надеется в
ернуться на преподавательскую работу, но его дела плохи. По-моему, мы прос
идели вместе ровно два года. Он говорит, что 745 суток. Он тоже видит сны. Иног
да Ласку. Не выносит, когда дверь палаты закрыта. Это его карцер доконал. О
ни не могли поверить, что он не нарочно орет в камере по ночам. Ласка крича
л на него и звал генерала Смегму. По-настоящему Смегму звали капитан Лебр
он Нху, я должен это запомнить. Наполовину француз, наполовину вьетнамец.
Они прижимали Йергенса спиной к стене и хлестали по щекам, а он говорил пр
и этом:
«Многие виды растений и животных несут в себе летальные факторы, которые
, если организм гомозиготный, прекращают свое развитие на определенном э
тапе, и особь погибает. Особенно примечательны в этом отношении желтые д
омовые мыши, mus musculus, которые никогда не дают породистый приплод. Тебе это дол
жно быть интересно, Смегма (на этом месте они принимались тащить его вон и
з камеры). Если желтую мышь скрестить с какой-нибудь не-желтой, половина м
ышат получатся желтыми, а половина Ч не-желтыми (Йергенс хватается за ре
шетку, и Ласка выходит из камеры, чтобы ударить его по пальцам), чего и след
ует ожидать от скрещивания желтого гетерозиготного животного с не-желт
ым гомозиготным, таким, как, к примеру, агути, или горбатый заяц, Ч маленьк
ий прожорливый тонколапый грызун, похожий на кролика, но имеющий уши мен
ьшего размера. При скрещивании двух желтых особей в приплоде в среднем н
а две желтые особи будет приходиться одна не-желтая, тогда как ожидаемое
соотношение Ч один чисто желтый или два гетерозиготных желтых на одног
о не-желтого (с пальцев Йергенса капает кровь, когда его, все еще орущего, в
олокут по коридору). Но дело в том, что гомозиготный желтый гибнет еще в ут
робе матери! Это ты и есть, Смегма. Ползучий гад с короткими кривыми ножкам
и генетически проявляет себя так же, как желтая мышь».
За это Йергенс получил полгода карцера и лишился всех зубов из-за кормеж
ки. Свою лекцию о желтой мыши он выцарапал на планках койки, и я часто пере
читывал ее, когда его увели.
Но довольно с меня мыслей об этом. Нет, не довольно. Когда-нибудь потом я см
огу повторить про себя эту лекцию, если меня одолеют всякие там думы. Надо
будет поднять свой матрац и посмотреть: вдруг еще кто-нибудь в этом госпи
тале царапал на планках.
Сент-Альбан, 1 апреля 1973 года. Через четыре дня я могу ехать домой. Я уже сооб
щил Маргарет. Она попросит подменить ее на работе и заберет меня. Теперь, к
огда я поокреп, надо следить за своими нервами. Я вспылил сегодня, когда Ма
ргарет сказала, что договорилась об обмене машины. Говорит, заказала уни
версал еще в декабре, так что теперь он готов. Не могла, что ли, потерпеть? Я
бы заключил куда лучшую сделку. Говорит, продавец добился для нее каких-т
о особых условий. И вид у нее был чопорный какой-то.
Будь у меня угломер, нивелир, штурманские таблицы и бечевка, я мог бы и без
календаря определять даты. В течение часа солнце светит прямо мне в окно.
Деревянная решетка между оконными рамами отбрасывает на стену крестоо
бразную тень. Измерив ее на стене и вычислив угол падения солнечных луче
й, я мог бы узнать число, поскольку мне известно, на какой широте и долготе
находится госпиталь".
* * *
Возвращение Лэндера нелегко далось Маргарет. Пока его не было, она начал
а устраивать новую жизнь, с новыми людьми, и теперь вынуждена была прерва
ть это обустройство, чтобы принять его домой. Вероятно, она бросила бы Лэн
дера в 1968 году, вернись он тогда домой после первой отправки на фронт, но по
ка он был в плену, Маргарет не считала возможным возбуждать дело о развод
е. Она старалась быть честной, и ей была невыносима сама мысль о том, чтобы
оставить мужа, пока он болен.
Первый месяц прошел ужасно. Лэндер был очень нервозен, и пилюли не всегда
помогали ему успокоиться. Он не мог выносить запертых дверей, даже ночью,
и после полуночи рыскал по дому, убеждаясь, что они открыты. По двадцать ра
з на дню он залезал в холодильник, дабы увериться, что там вдоволь еды. Дет
и держались почтительно, но говорили с отцом о незнакомых ему людях.
Он шел на поправку и поговаривал о возвращении на службу. По сводкам в Сен
т-Альбан, за два первых месяца он прибавил в весе восемнадцать фунтов.
Но из бумаг генерального адвоката ВМС явствовало, что 24 мая Лэндера вызва
ли на закрытые слушания и предъявили обвинение в пособничестве неприят
елю. Рапорт подал полковник Ральф Де-Йонг.
Согласно протоколам заседания, на слушаниях был показан отрывок из севе
ро-вьетнамского пропагандистского фильма, после чего ответчик в течени
е четверти часа выступал с речью в свою защиту. Затем он и полковник Де-Йо
нг дали свидетельские показания.
Дважды в протоколе упоминалось, что, обращаясь к комиссии, обвиняемый на
зывал ее членов «мама». Позднее военные юристы сочли эти выдержки следст
вием типографских ошибок при печатании протоколов.
Учитывая примерный послужной список обвиняемого, а также памятуя о том б
есстрашии, с каким он бросился выручать экипаж сбитого самолета (что и пр
ивело к его пленению), возглавлявшие слушания офицеры были настроены вес
ьма снисходительно. К протоколу подшит рапорт за подписью полковника Де
-Йонга. В нем говорилось, что поскольку министерство обороны не хотело бы
огласки сведений о недостойном поведении военнопленных, он готов отказ
аться от своих обвинений «ради более ощутимой пользы делу», но при услов
ии, что Лэндер подаст в отставку.
Ему предложили выбор: либо отставка, либо военно-полевой суд. Лэндер боял
ся, что не выдержит еще одного просмотра фильма. К протоколу подшита копи
я его прошения об отставке из ВМС Соединенных Штатов.
Лэндер в оцепенении покинул зал слушаний. Ощущение было такое, будто ему
оторвали руку или ногу. А ведь скоро придется все рассказать Маргарет. Он
а никогда не упоминала о фильме, но догадается, почему он попал в отставку
. Он брел по Вашингтону, куда глаза глядят Ч одинокая фигура в ярком свете
весеннего дня, в опрятном мундире, который ему уже никогда не носить. Пере
д мысленным взором пробегали кадры фильма Ч все до мельчайших подробно
стей. Только вместо робы военнопленного на нем почему-то оказались шорт
ы. Лэндер присел на скамью возле Овальной площади. До реки и Арлингтонско
го моста было не так уж и далеко. Интересно, гробовщик сложит ему руки на г
руди? И можно ли в предсмертной записке попросить, чтобы здоровую руку по
местили сверху? Не расползутся ли чернила на записке, которую найдут у не
го в кармане? Он смотрел на памятник Вашингтону, но не видел его. То есть ви
дел, но так, будто тот стоял в конце какого-то тоннеля. Так видит предметы с
амоубийца. Монумент стоял в ярком светлом круге, будто мушка в перекрест
ье телескопического прицела. Какая-то штуковина вдруг попала в поле зре
ния и поползла через светлое круглое поле. Она была выше и чуть позади «пе
рекрестья».
Серебристый воздушный корабль его детства, мягкий дирижабль фирмы Олдр
идж! Он слегка барсил, идя против ветра позади стальной иглы монумента, и Л
эндер вцепился в край скамьи, будто в колесо набора высоты. Дирижабль раз
ворачивался, все быстрее и быстрее по мере того, как его правый борт попад
ал под ветер. Слегка дрейфуя, он с рокотом прошел над головой Лэндера, и с я
сного весеннего неба на него, казалось, снизошла надежда.
Компания Олдридж с радостью приняла Майкла Лэндера на работу. Если начал
ьство и знало, что он в течение 98 секунд позорил с экрана свою страну, то ник
то ни словом не обмолвился об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38