Это была дев
ушка в стеклянной маске. Она барахталась в воде и, похоже, глядела на дно б
ассейна, вместо того чтобы смотреть, куда плывет.
Ч Извините, Ч произнесла она, барахтаясь. Лэндер выдул воду из носа и по
плыл дальше, ничего не ответив. Он пробыл в бассейне еще полчаса, потом реш
ил уезжать и уже хотел выбираться, когда перед самым его носом вдруг вспл
ыла девица в маске. Сняв ее, пловчиха улыбнулась.
Ч Это не вы потеряли? Я нашла его на дне. Ч Она протянула Лэндеру пластма
ссовый номерок.
Он посмотрел вниз, чтобы узнать, не вывернулся ли кармашек плавок наизна
нку.
Ч Вам бы лучше проверить ваш бумажник, все ли на месте, Ч посоветовала д
евушка и снова скрылась под водой.
В бумажнике оказался чек, отправленный им в Бейрут. Вернув корзинку смот
рителю, Лэндер возвратился к девушке в бассейн. Она обрызгивала водой дв
ух маленьких мальчишек, но, увидев Лэндера, бросила их, и они жалобно закан
ючили. В воде она выглядела великолепно, и Лэндер, у которого замерзло все
, что было закрыто плавками, почувствовал раздражение.
Ч Давайте побеседуем прямо здесь, мистер Лэндер, Ч предложила девушка
и отплыла в то место бассейна, где вода почти доходила ей до груди.
Ч Вы хотите, чтобы я кончил прямо в плавки, и все это добро всплыло?
Девушка пристально смотрела на него. Пестрые точечки света плясали в ее
глазах. Внезапно Лэндер положил искалеченную ладонь на ее плечо и устави
лся в лицо девушки, следя, не вздрогнет ли она. Единственной заметной реак
цией была слабая улыбка. Он не увидел, что рука девушки медленно повернул
ась под водой тыльной стороной кверху, а пальцы согнулись, изготовившись
к удару, если в этом возникнет необходимость.
Ч Можно называть вас Майклом? Мое имя Ч Далия Айад. Тут довольно удобное
место для разговора.
Ч Надеюсь, вы довольны содержимым моего бумажника?
Ч Вам бы радоваться, что я порылась в нем. Не думаю, что вы захотели бы имет
ь дело с дурочкой.
Ч Как много вы знаете обо мне?
Ч Я знаю, чем вы зарабатываете на жизнь. Знаю, что вы были военнопленным. В
ы живете один, читаете допоздна и курите весьма дрянную марихуану. Я знаю,
что ваш телефон не прослушивается, по крайней мере, он не подключен к тем р
аспределительным щитам, которые висят у вас в подвале или на столбе возл
е дома. Но я не знаю толком, чего вы хотите.
Рано или поздно ему придется об этом рассказать. Но такое нелегко выгово
рить, так вдруг и духу не наберешься. Кроме того, он не доверял этой женщин
е. Ну, ладно.
Ч Я хочу взорвать тысячу двести фунтов пластика над стадионом, где буде
т проходить матч за суперкубок.
Девушка взглянула на Лэндера так, будто он со стыдом признался, что страд
ает половым извращением, которое ей особенно по вкусу. Спокойное дружеск
ое сочувствие, сдерживаемое возбуждение. Милости просим.
Ч Но у вас нет пластика, не так ли, Майкл?
Ч Так, Ч проговорил он и, отведя глаза, спросил: Ч Вы можете его раздобыт
ь?
Ч Это зависит от обстоятельств. Вам нужно слишком много.
Лэндер повернулся к ней так резко, что из шевелюры брызнула вода.
Ч Не надо таких речей, не желаю слушать. Говорите прямо.
Ч Если вы убедите меня, что сумеете устроить взрыв, если я докажу своему
командиру, что вы сумеете утроить взрыв и устроите его. Вот тоща я смогу до
стать и достану вам пластик.
Ч Хорошо, это справедливо.
Ч Но я должна все увидеть. Я хочу поехать к вам домой.
Ч Почему нет?
Но они поехали к Лэндеру не сразу. У него был ночной рекламный полет, и он в
зял Далию с собой. Вообще в ночные полеты пассажиров не брали, а сиденья сн
имали, чтобы освободить место для компьютера, управляющего восемью тыся
чами лампочек, укрепленных на боках дирижабля. Но, потеснившись, найти ме
стечко было можно. Фарли, второй пилот, причинил всем кучу неудобств во вр
емя двух последних полетов, когда брал с собой свою флотскую подружку. И н
е ему было ворчать из-за необходимости пожертвовать креслом в пользу эт
ой молодой женщины. И он, и оператор компьютера облизывались, глядя на Дал
ию, и развлекались тем, что обменивались в корме гондолы похабными жеста
ми, когда Далиа и Лэндер не смотрели на них.
Манхэттен внизу был похож на осыпанный бриллиантами корабль. Дирижабль
пролетел над ним на высоте 2500 футов и нырнул вниз, к алмазному кольцу стади
она Ши, где шел вечерний матч. Бока оболочки превратились в сияющие экран
ы, по которым ползли буквы: «Если кошка захворала, позови ветеринара», «„У
инстон“ Ч вот это вкус...» Эта надпись оборвалась на середине, и оператор,
бранясь, завозился с перфорированной лентой.
Потом Далиа и Лэндер смотрели, как наземная обслуга в Лэйкхерсте ставит
дирижабль на прикол до утра. Особое внимание при этом уделялось гондоле.
Люди в халатах вытаскивали оттуда компьютер и снова устанавливали крес
ла.
Лэндер показал Далии крепкий поручень, шедший вокруг основания кабины, п
отом отвел ее в корму гондолы, и они стали смотреть, как снимают турбогене
ратор, питавший лампочки. Этот генератор Ч тяжелое узкое устройство, по
хожее очертаниями на окуня и имеющее кронштейн под три болта, который оч
ень пригодится им в будущем.
К ним подошел Фарли.
Ч Ребята, вы что, всю ночь торчите здесь?
Далиа глуповато улыбнулась ему.
Ч Тут так интересно!
Ч Еще бы! Ч Фарли хихикнул, подмигнул и ушел.
По пути домой Далиа раскраснелась, глаза ее горели.
Дома она первым делом дала понять, что не ждет никаких проявлений чувств
со стороны Лэндера, но в то же время старалась ничем не выказать неприязн
и к нему. Вот мое тело, оно здесь, потому что мне так удобно, Ч казалось, гов
орила она всем своим поведением. Она просто терпела его чисто физически,
но так тонко и умело, что этого не выразить по-английски. И она была очень к
ротка.
Но когда речь заходила о деле, все менялось. Лэндер сразу понял, что больши
е познания в технике не дают ему права задирать нос. Ему пришлось объясня
ть свой замысел в мельчайших подробностях, растолковывая значение терм
инов, если Далиа не соглашалась с ним, то в основном в тех случаях, когда ре
чь заходила об отношениях с людьми, и он убедился, что он отлично разбирае
тся в человеческой природе, а особенно Ч в поведении испуганного челове
ка, подвергающегося давлению. Даже если Далиа категорически не соглашал
ась с Лэндером, она выражала свое несогласие только словами, без помощи ж
естов или мимики. И поза ее, и выражение лица свидетельствовали лишь о сос
редоточенности.
Когда технические трудности были преодолены, хотя бы в теории, Далиа пон
яла, что самая большая опасность таится в неуравновешенности Лэндера. Он
был похож на хорошо отлаженную машину, управляемую малолетним убийцей.
Значит, ей придется все больше и больше поддерживать его. А в таком деле Да
лиа не могла все рассчитать заранее и вынуждена была полагаться на чутье
.
Шли дни, и Лэндер мало-помалу начал рассказывать ей о себе, но лишь то, что н
е могло причинить ему боли. Иногда по вечерам, чуть подвыпив, он без конца
жаловался на несправедливые порядки в ВМС, жаловался до тех пор, пока Дал
иа не вставала и не уходила далеко за полночь в свою комнату. Лэндер остав
ался один и начинал осыпать проклятиями телевизор. А как-то ночью, когда о
на сидела на краешке его кровати, Лэндер, словно в подарок, рассказал ей о
том, как впервые увидел дирижабль.
Он был восьмилетним мальчишкой с покрытыми сыпью коленками. Стоя на голо
й глиняной игровой площадке сельской школы, он вдруг посмотрел вверх и у
видел воздушный корабль. Тот был серебристый и медленно полз против ветр
а над школьным двором, рассыпая леденцы на маленьких парашютиках. Майкл
бежал в тени дирижабля до самого конца двора; другие дети тоже бежали с ни
м, хватая леденцы. Потом они очутились у края вспаханного поля, и тень стал
а удаляться, волнами перетекая через борозды от плуга. Одетый в короткие
штанишки Лэндер растянулся на поле, разодрав колени. Он снова поднялся н
а ноги и следил за дирижаблем, пока тот не исчез из виду. Ладошка мальчишка
сжимала леденец и парашют.
Пока Лэндер увлеченно рассказывал, Далиа легла рядом с ним и потянулась,
внимательно слушая. Он вернулся к ней с игровой площадки с выражением де
тского любопытства на лице, озаренном светом тех далеких дней.
После этого Лэндер избавился от стыда. Она услышала о его затаенных жела
ниях и прониклась ими как своими собственными. Она приняла его всем тело
м. Ожидания ее были скромны, но жалость она дарила щедро. Далиа не замечала
его уродства, и Лэндер почувствовал, что может рассказать ей абсолютно в
се. Он изливал ей душу, говоря о том, о чем не мог говорить прежде, даже с Мар
гарет. Особенно с Маргарет.
Далиа слушала его с сочувствием и сосредоточенным интересом, ни разу не
вызвав тревоги или неприязни, хотя уже научилась держать с ним ухо востр
о, когда он заговаривал на определенные темы. Потому что Лэндер мог ни с то
го ни с сего обозлиться на нее за душевные раны, нанесенные ему другими. Да
лиа должна была знать Лэндера, и она очень хорошо изучила его, лучше, чем б
ы то ни было.
Да, верно, она делала это, чтобы использовать Лэндера в своих целях, но най
дется ли хоть один человек, который согласится выслушивать другого прос
то так? Далиа могла бы сделать для него очень много, не будь ее целью убийс
тво.
Полная откровенность Лэндера и собственные логические выкладки Далии
дали ей возможность заглянуть в его прошлое. И она поняла, как именно выко
вывалось его оружие.
* * *
Школа Уиллет-Лорэнс Ч деревенская школа между городками Уиллет и Лорэн
с в южной Калифорнии, 2 февраля 1941 года:
«Майкл, Майкл Лэндер, выйди к доске и прочти свое сочинение. Бадди Айзв, пр
ошу тебя, будь повнимательнее. И тебя тоже, Эткинс-младший. Рим пылает, а вы
двое пилите себе на скрипочке. Через шесть недель экзамены, и класс будут
делить на овец и коз».
Майкла приходится выкликать еще дважды. Он кажется, на Удивление, малень
ким, когда шагает между партами. В школе Уиллет-Лорэнс нет специальной пр
ограммы для одаренных детей, и Майкл просто перескакивает через классы.
В восемь лет он учится уже в четвертом.
Бадди Айзв и Эткинс-младший на прошлой перемене развлекались тем, что ок
унали второклассника головой в унитаз. Теперь эти двенадцатилетки были
воплощенное внимание, но сосредоточились они на Майкле, а не на его сочин
ении.
Майкл знает, что расплата грядет. Он стоит перед классом в мешковатых кор
отких штанишках (единственные на весь класс короткие штаны) и едва слышн
ым голосом читает свое сочинение. И знает, что придется платить. Он надеет
ся, что это случится на площадке для игр. Пусть лучше его поколотят, чем ок
унут в унитаз.
Отец Майкла Ч священник, а мать Ч большая шишка в комитете родителей и у
чителей. Его нельзя назвать милым привлекательным ребенком. Сам он думае
т, что в его внешности есть какой-то ужасный изъян. Сколько он себя помнил,
его всегда переполняли страшные и непонятные чувства. Он еще не умеет от
личать гнев от ненависти к самому себе. Майкл постоянно видит себя мысле
нным взором Ч неказистого маленького мальчика в коротких штанишках, Ч
и это зрелище ненавистно ему. Иногда он смотрит, как другие восьмилетки и
грают в кустах в ковбоев. Майкл и сам несколько раз пробовал играть с ними
, кричал «пиф-паф!», вытягивая палец, как ствол пистолета. Но при этом чувст
вовал себя дурачком. И остальные с полным правом могли говорить, что он не
ковбой, коль скоро играет «без веры».
Он возвращается обратно к своим одноклассникам, которым по 11 Ч 12 лет. Они р
азбиваются на команды, чтобы поиграть в футбол. Майкл стоит среди них и жд
ет. Если тебя выберут последним Ч не беда, главное, чтобы выбрали вообще.
И вот он один, между игроками двух команд. Его так и не приняли ни в одну, ни
в другую. Он замечает, какая из команд взяла себе игрока последней, и напра
вляется на противоположную половину поля. Майкл видит себя со стороны. В
от он шагает к игрокам; острые коленки торчат из-под коротких штанишек. Он
знает, что мальчишки сбились в кучку, чтобы посудачить о нем. Они поворачи
ваются спиной. Майкл не умеет клянчить, чтобы его приняли в игру. Он бредет
прочь, лицо его пылает. На этой красной глиняной площадке нет места, где м
ожно укрыться от чужих глаз.
Майкл Ч южанин, значит, он глубоко привержен кодексу чести. Если тебя выз
ывают на бой, ты должен драться. Мужчина суров, силен, прям и честен. Он умее
т играть в футбол, любит охотиться и не позволяет дурно говорить о женщин
ах, хотя в тесном кругу приятелей и сам обсуждает их, не стесняясь скабрез
ностей.
Когда ты Ч беззащитный ребенок, приверженность кодексу чести может теб
я погубить.
Майкл научился не драться с двенадцатилетками, если этого можно избежат
ь. Ему говорят, что он трус, и он верит. Он простак и еще не умеет это скрыват
ь. Ему говорят, что он маменькин сынок, и Майкл считает, что это, должно быть
, правда.
Вот он и дочитал перед классом свое сочинение. Он знает, как будет смердет
ь дыхание Эткинса-младшего. Учительница говорит Майклу: «Хороший гражда
нин своего класса», и не понимает, почему он отворачивается от нее.
* * *
10 сентября 1947 года, футбольное поле на задах школы Уиллет-Лорэнс.
Майкл Лэндер идет играть в футбол. Он уже десятиклассник, но родители не з
нают, что он выходит на футбольное поле. Майкл считает это своим долгом, он
хочет полюбить футбол так же, как его одноклассники. Майклу любопытно, ка
к он выглядит. Футбольная форма делает его, на удивление, неприметным; над
евая ее, он не видит себя со стороны. В десятом классе уже поздновато начин
ать играть в футбол, и Майклу приходится многому учиться. Его удивляет то,
что остальные ребята относятся к нему вполне терпимо. После нескольких д
ней жестоких захватов и задержек они поняли, что, хотя Майкл Ч игрок еще с
воем наивный, он способен кое-чего добиться и полон желания учиться у них
. Для него настали хорошие времена. Уже неделю Ч одна лафа. Но лот родител
и узнают, что он играет в футбол. Они ненавидят безбожника тренера, которы
й, по слухам, держит дома спиртное. Преподобный Лэндер теперь входит в шко
льный попечительский совет. Отец и мать подъезжают на своем «кайзере» к
площадке для тренировок. Майкл замечает их, лишь когда слышит свое имя. Ма
ть подходит к боковой линии поля. Она шагает по траве, не сгибая ног. Препо
добный Лэндер ждет в машине.
«Снимай этот обезьяний наряд!»
Майкл делает вид, будто не слышит. Он играет крайнего защитника в младшей
команде и участвует в свалках вокруг мяча. Он видит каждую травинку на по
ле. Перед ним Ч нападающий с красной царапиной на голени.
Мать шагает вдоль боковой линии, потом пересекает ее. Она все ближе. Двест
и фунтов холодной ярости.
«Я сказала: снимай этот обезьяний наряд и лезь в машину!»
В этот миг Майкл мог бы спастись. Он мог наорать на мамашу. Да и тренер выру
чил бы его, будь он попроворнее и не трясись так за свою должность. Майкл ч
увствует, что больше не вынесет взглядов ребят. Теперь ему уже не быть с ни
ми.
Они переглядываются, и видеть выражение их лиц выше его сил. Он трусцой бе
жит к сборному домику, который служит им раздевалкой. За спиной слышатся
смешки.
Тренеру приходится дважды повторять команду возобновить игру. «Мамень
кины сынки нам тут без надобности», Ч говорит он остальным.
В раздевалке Майкл не торопится. Он аккуратно складывает снаряжение на с
камью, кладет сверху ключ от шкафчика. Внутри какая-то тупая тяжесть. По в
иду не скажешь, что он злится.
По пути домой на него так и сыплются оскорбления. Да, отвечает Майкл, он по
нимает, в какое неловкое положение поставил своих родителей. Он должен б
ыл подумать о них. И серьезно кивает, когда ему напоминают, что следовало б
ы поберечь руки: ведь ему предстоит играть на пианино.
18 июля 1948 года: Майкл Лэндер сидит на заднем крыльце родительского дома, уб
огого пастората при баптистской церкви в Уиллете. Он чинит газонокосилк
у. Ремонт косилок и электроприборов приносит ему небольшой доход. Сквозь
сетку, которой обтянута дверь, Майкл видит отца. Тот растянулся на кроват
и, заложив руки за голову, и слушает радио. Думая об отце, Майкл прежде всег
о вспоминает его вялые белые руки и кольцо выпускника церковной школы в
Камберленд-Мейконе, болтающееся на безымянном пальце. На юге, как и во мно
гих других местах, церковь Ч чисто женский общественный институт. Мужчи
ны терпят ее ради мира в семье. Здесь, в общине, преподобный Лэндер не поль
зуется уважением мужчин, потому что ни разу не вырастил урожай, не сделал
ничего толкового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
ушка в стеклянной маске. Она барахталась в воде и, похоже, глядела на дно б
ассейна, вместо того чтобы смотреть, куда плывет.
Ч Извините, Ч произнесла она, барахтаясь. Лэндер выдул воду из носа и по
плыл дальше, ничего не ответив. Он пробыл в бассейне еще полчаса, потом реш
ил уезжать и уже хотел выбираться, когда перед самым его носом вдруг вспл
ыла девица в маске. Сняв ее, пловчиха улыбнулась.
Ч Это не вы потеряли? Я нашла его на дне. Ч Она протянула Лэндеру пластма
ссовый номерок.
Он посмотрел вниз, чтобы узнать, не вывернулся ли кармашек плавок наизна
нку.
Ч Вам бы лучше проверить ваш бумажник, все ли на месте, Ч посоветовала д
евушка и снова скрылась под водой.
В бумажнике оказался чек, отправленный им в Бейрут. Вернув корзинку смот
рителю, Лэндер возвратился к девушке в бассейн. Она обрызгивала водой дв
ух маленьких мальчишек, но, увидев Лэндера, бросила их, и они жалобно закан
ючили. В воде она выглядела великолепно, и Лэндер, у которого замерзло все
, что было закрыто плавками, почувствовал раздражение.
Ч Давайте побеседуем прямо здесь, мистер Лэндер, Ч предложила девушка
и отплыла в то место бассейна, где вода почти доходила ей до груди.
Ч Вы хотите, чтобы я кончил прямо в плавки, и все это добро всплыло?
Девушка пристально смотрела на него. Пестрые точечки света плясали в ее
глазах. Внезапно Лэндер положил искалеченную ладонь на ее плечо и устави
лся в лицо девушки, следя, не вздрогнет ли она. Единственной заметной реак
цией была слабая улыбка. Он не увидел, что рука девушки медленно повернул
ась под водой тыльной стороной кверху, а пальцы согнулись, изготовившись
к удару, если в этом возникнет необходимость.
Ч Можно называть вас Майклом? Мое имя Ч Далия Айад. Тут довольно удобное
место для разговора.
Ч Надеюсь, вы довольны содержимым моего бумажника?
Ч Вам бы радоваться, что я порылась в нем. Не думаю, что вы захотели бы имет
ь дело с дурочкой.
Ч Как много вы знаете обо мне?
Ч Я знаю, чем вы зарабатываете на жизнь. Знаю, что вы были военнопленным. В
ы живете один, читаете допоздна и курите весьма дрянную марихуану. Я знаю,
что ваш телефон не прослушивается, по крайней мере, он не подключен к тем р
аспределительным щитам, которые висят у вас в подвале или на столбе возл
е дома. Но я не знаю толком, чего вы хотите.
Рано или поздно ему придется об этом рассказать. Но такое нелегко выгово
рить, так вдруг и духу не наберешься. Кроме того, он не доверял этой женщин
е. Ну, ладно.
Ч Я хочу взорвать тысячу двести фунтов пластика над стадионом, где буде
т проходить матч за суперкубок.
Девушка взглянула на Лэндера так, будто он со стыдом признался, что страд
ает половым извращением, которое ей особенно по вкусу. Спокойное дружеск
ое сочувствие, сдерживаемое возбуждение. Милости просим.
Ч Но у вас нет пластика, не так ли, Майкл?
Ч Так, Ч проговорил он и, отведя глаза, спросил: Ч Вы можете его раздобыт
ь?
Ч Это зависит от обстоятельств. Вам нужно слишком много.
Лэндер повернулся к ней так резко, что из шевелюры брызнула вода.
Ч Не надо таких речей, не желаю слушать. Говорите прямо.
Ч Если вы убедите меня, что сумеете устроить взрыв, если я докажу своему
командиру, что вы сумеете утроить взрыв и устроите его. Вот тоща я смогу до
стать и достану вам пластик.
Ч Хорошо, это справедливо.
Ч Но я должна все увидеть. Я хочу поехать к вам домой.
Ч Почему нет?
Но они поехали к Лэндеру не сразу. У него был ночной рекламный полет, и он в
зял Далию с собой. Вообще в ночные полеты пассажиров не брали, а сиденья сн
имали, чтобы освободить место для компьютера, управляющего восемью тыся
чами лампочек, укрепленных на боках дирижабля. Но, потеснившись, найти ме
стечко было можно. Фарли, второй пилот, причинил всем кучу неудобств во вр
емя двух последних полетов, когда брал с собой свою флотскую подружку. И н
е ему было ворчать из-за необходимости пожертвовать креслом в пользу эт
ой молодой женщины. И он, и оператор компьютера облизывались, глядя на Дал
ию, и развлекались тем, что обменивались в корме гондолы похабными жеста
ми, когда Далиа и Лэндер не смотрели на них.
Манхэттен внизу был похож на осыпанный бриллиантами корабль. Дирижабль
пролетел над ним на высоте 2500 футов и нырнул вниз, к алмазному кольцу стади
она Ши, где шел вечерний матч. Бока оболочки превратились в сияющие экран
ы, по которым ползли буквы: «Если кошка захворала, позови ветеринара», «„У
инстон“ Ч вот это вкус...» Эта надпись оборвалась на середине, и оператор,
бранясь, завозился с перфорированной лентой.
Потом Далиа и Лэндер смотрели, как наземная обслуга в Лэйкхерсте ставит
дирижабль на прикол до утра. Особое внимание при этом уделялось гондоле.
Люди в халатах вытаскивали оттуда компьютер и снова устанавливали крес
ла.
Лэндер показал Далии крепкий поручень, шедший вокруг основания кабины, п
отом отвел ее в корму гондолы, и они стали смотреть, как снимают турбогене
ратор, питавший лампочки. Этот генератор Ч тяжелое узкое устройство, по
хожее очертаниями на окуня и имеющее кронштейн под три болта, который оч
ень пригодится им в будущем.
К ним подошел Фарли.
Ч Ребята, вы что, всю ночь торчите здесь?
Далиа глуповато улыбнулась ему.
Ч Тут так интересно!
Ч Еще бы! Ч Фарли хихикнул, подмигнул и ушел.
По пути домой Далиа раскраснелась, глаза ее горели.
Дома она первым делом дала понять, что не ждет никаких проявлений чувств
со стороны Лэндера, но в то же время старалась ничем не выказать неприязн
и к нему. Вот мое тело, оно здесь, потому что мне так удобно, Ч казалось, гов
орила она всем своим поведением. Она просто терпела его чисто физически,
но так тонко и умело, что этого не выразить по-английски. И она была очень к
ротка.
Но когда речь заходила о деле, все менялось. Лэндер сразу понял, что больши
е познания в технике не дают ему права задирать нос. Ему пришлось объясня
ть свой замысел в мельчайших подробностях, растолковывая значение терм
инов, если Далиа не соглашалась с ним, то в основном в тех случаях, когда ре
чь заходила об отношениях с людьми, и он убедился, что он отлично разбирае
тся в человеческой природе, а особенно Ч в поведении испуганного челове
ка, подвергающегося давлению. Даже если Далиа категорически не соглашал
ась с Лэндером, она выражала свое несогласие только словами, без помощи ж
естов или мимики. И поза ее, и выражение лица свидетельствовали лишь о сос
редоточенности.
Когда технические трудности были преодолены, хотя бы в теории, Далиа пон
яла, что самая большая опасность таится в неуравновешенности Лэндера. Он
был похож на хорошо отлаженную машину, управляемую малолетним убийцей.
Значит, ей придется все больше и больше поддерживать его. А в таком деле Да
лиа не могла все рассчитать заранее и вынуждена была полагаться на чутье
.
Шли дни, и Лэндер мало-помалу начал рассказывать ей о себе, но лишь то, что н
е могло причинить ему боли. Иногда по вечерам, чуть подвыпив, он без конца
жаловался на несправедливые порядки в ВМС, жаловался до тех пор, пока Дал
иа не вставала и не уходила далеко за полночь в свою комнату. Лэндер остав
ался один и начинал осыпать проклятиями телевизор. А как-то ночью, когда о
на сидела на краешке его кровати, Лэндер, словно в подарок, рассказал ей о
том, как впервые увидел дирижабль.
Он был восьмилетним мальчишкой с покрытыми сыпью коленками. Стоя на голо
й глиняной игровой площадке сельской школы, он вдруг посмотрел вверх и у
видел воздушный корабль. Тот был серебристый и медленно полз против ветр
а над школьным двором, рассыпая леденцы на маленьких парашютиках. Майкл
бежал в тени дирижабля до самого конца двора; другие дети тоже бежали с ни
м, хватая леденцы. Потом они очутились у края вспаханного поля, и тень стал
а удаляться, волнами перетекая через борозды от плуга. Одетый в короткие
штанишки Лэндер растянулся на поле, разодрав колени. Он снова поднялся н
а ноги и следил за дирижаблем, пока тот не исчез из виду. Ладошка мальчишка
сжимала леденец и парашют.
Пока Лэндер увлеченно рассказывал, Далиа легла рядом с ним и потянулась,
внимательно слушая. Он вернулся к ней с игровой площадки с выражением де
тского любопытства на лице, озаренном светом тех далеких дней.
После этого Лэндер избавился от стыда. Она услышала о его затаенных жела
ниях и прониклась ими как своими собственными. Она приняла его всем тело
м. Ожидания ее были скромны, но жалость она дарила щедро. Далиа не замечала
его уродства, и Лэндер почувствовал, что может рассказать ей абсолютно в
се. Он изливал ей душу, говоря о том, о чем не мог говорить прежде, даже с Мар
гарет. Особенно с Маргарет.
Далиа слушала его с сочувствием и сосредоточенным интересом, ни разу не
вызвав тревоги или неприязни, хотя уже научилась держать с ним ухо востр
о, когда он заговаривал на определенные темы. Потому что Лэндер мог ни с то
го ни с сего обозлиться на нее за душевные раны, нанесенные ему другими. Да
лиа должна была знать Лэндера, и она очень хорошо изучила его, лучше, чем б
ы то ни было.
Да, верно, она делала это, чтобы использовать Лэндера в своих целях, но най
дется ли хоть один человек, который согласится выслушивать другого прос
то так? Далиа могла бы сделать для него очень много, не будь ее целью убийс
тво.
Полная откровенность Лэндера и собственные логические выкладки Далии
дали ей возможность заглянуть в его прошлое. И она поняла, как именно выко
вывалось его оружие.
* * *
Школа Уиллет-Лорэнс Ч деревенская школа между городками Уиллет и Лорэн
с в южной Калифорнии, 2 февраля 1941 года:
«Майкл, Майкл Лэндер, выйди к доске и прочти свое сочинение. Бадди Айзв, пр
ошу тебя, будь повнимательнее. И тебя тоже, Эткинс-младший. Рим пылает, а вы
двое пилите себе на скрипочке. Через шесть недель экзамены, и класс будут
делить на овец и коз».
Майкла приходится выкликать еще дважды. Он кажется, на Удивление, малень
ким, когда шагает между партами. В школе Уиллет-Лорэнс нет специальной пр
ограммы для одаренных детей, и Майкл просто перескакивает через классы.
В восемь лет он учится уже в четвертом.
Бадди Айзв и Эткинс-младший на прошлой перемене развлекались тем, что ок
унали второклассника головой в унитаз. Теперь эти двенадцатилетки были
воплощенное внимание, но сосредоточились они на Майкле, а не на его сочин
ении.
Майкл знает, что расплата грядет. Он стоит перед классом в мешковатых кор
отких штанишках (единственные на весь класс короткие штаны) и едва слышн
ым голосом читает свое сочинение. И знает, что придется платить. Он надеет
ся, что это случится на площадке для игр. Пусть лучше его поколотят, чем ок
унут в унитаз.
Отец Майкла Ч священник, а мать Ч большая шишка в комитете родителей и у
чителей. Его нельзя назвать милым привлекательным ребенком. Сам он думае
т, что в его внешности есть какой-то ужасный изъян. Сколько он себя помнил,
его всегда переполняли страшные и непонятные чувства. Он еще не умеет от
личать гнев от ненависти к самому себе. Майкл постоянно видит себя мысле
нным взором Ч неказистого маленького мальчика в коротких штанишках, Ч
и это зрелище ненавистно ему. Иногда он смотрит, как другие восьмилетки и
грают в кустах в ковбоев. Майкл и сам несколько раз пробовал играть с ними
, кричал «пиф-паф!», вытягивая палец, как ствол пистолета. Но при этом чувст
вовал себя дурачком. И остальные с полным правом могли говорить, что он не
ковбой, коль скоро играет «без веры».
Он возвращается обратно к своим одноклассникам, которым по 11 Ч 12 лет. Они р
азбиваются на команды, чтобы поиграть в футбол. Майкл стоит среди них и жд
ет. Если тебя выберут последним Ч не беда, главное, чтобы выбрали вообще.
И вот он один, между игроками двух команд. Его так и не приняли ни в одну, ни
в другую. Он замечает, какая из команд взяла себе игрока последней, и напра
вляется на противоположную половину поля. Майкл видит себя со стороны. В
от он шагает к игрокам; острые коленки торчат из-под коротких штанишек. Он
знает, что мальчишки сбились в кучку, чтобы посудачить о нем. Они поворачи
ваются спиной. Майкл не умеет клянчить, чтобы его приняли в игру. Он бредет
прочь, лицо его пылает. На этой красной глиняной площадке нет места, где м
ожно укрыться от чужих глаз.
Майкл Ч южанин, значит, он глубоко привержен кодексу чести. Если тебя выз
ывают на бой, ты должен драться. Мужчина суров, силен, прям и честен. Он умее
т играть в футбол, любит охотиться и не позволяет дурно говорить о женщин
ах, хотя в тесном кругу приятелей и сам обсуждает их, не стесняясь скабрез
ностей.
Когда ты Ч беззащитный ребенок, приверженность кодексу чести может теб
я погубить.
Майкл научился не драться с двенадцатилетками, если этого можно избежат
ь. Ему говорят, что он трус, и он верит. Он простак и еще не умеет это скрыват
ь. Ему говорят, что он маменькин сынок, и Майкл считает, что это, должно быть
, правда.
Вот он и дочитал перед классом свое сочинение. Он знает, как будет смердет
ь дыхание Эткинса-младшего. Учительница говорит Майклу: «Хороший гражда
нин своего класса», и не понимает, почему он отворачивается от нее.
* * *
10 сентября 1947 года, футбольное поле на задах школы Уиллет-Лорэнс.
Майкл Лэндер идет играть в футбол. Он уже десятиклассник, но родители не з
нают, что он выходит на футбольное поле. Майкл считает это своим долгом, он
хочет полюбить футбол так же, как его одноклассники. Майклу любопытно, ка
к он выглядит. Футбольная форма делает его, на удивление, неприметным; над
евая ее, он не видит себя со стороны. В десятом классе уже поздновато начин
ать играть в футбол, и Майклу приходится многому учиться. Его удивляет то,
что остальные ребята относятся к нему вполне терпимо. После нескольких д
ней жестоких захватов и задержек они поняли, что, хотя Майкл Ч игрок еще с
воем наивный, он способен кое-чего добиться и полон желания учиться у них
. Для него настали хорошие времена. Уже неделю Ч одна лафа. Но лот родител
и узнают, что он играет в футбол. Они ненавидят безбожника тренера, которы
й, по слухам, держит дома спиртное. Преподобный Лэндер теперь входит в шко
льный попечительский совет. Отец и мать подъезжают на своем «кайзере» к
площадке для тренировок. Майкл замечает их, лишь когда слышит свое имя. Ма
ть подходит к боковой линии поля. Она шагает по траве, не сгибая ног. Препо
добный Лэндер ждет в машине.
«Снимай этот обезьяний наряд!»
Майкл делает вид, будто не слышит. Он играет крайнего защитника в младшей
команде и участвует в свалках вокруг мяча. Он видит каждую травинку на по
ле. Перед ним Ч нападающий с красной царапиной на голени.
Мать шагает вдоль боковой линии, потом пересекает ее. Она все ближе. Двест
и фунтов холодной ярости.
«Я сказала: снимай этот обезьяний наряд и лезь в машину!»
В этот миг Майкл мог бы спастись. Он мог наорать на мамашу. Да и тренер выру
чил бы его, будь он попроворнее и не трясись так за свою должность. Майкл ч
увствует, что больше не вынесет взглядов ребят. Теперь ему уже не быть с ни
ми.
Они переглядываются, и видеть выражение их лиц выше его сил. Он трусцой бе
жит к сборному домику, который служит им раздевалкой. За спиной слышатся
смешки.
Тренеру приходится дважды повторять команду возобновить игру. «Мамень
кины сынки нам тут без надобности», Ч говорит он остальным.
В раздевалке Майкл не торопится. Он аккуратно складывает снаряжение на с
камью, кладет сверху ключ от шкафчика. Внутри какая-то тупая тяжесть. По в
иду не скажешь, что он злится.
По пути домой на него так и сыплются оскорбления. Да, отвечает Майкл, он по
нимает, в какое неловкое положение поставил своих родителей. Он должен б
ыл подумать о них. И серьезно кивает, когда ему напоминают, что следовало б
ы поберечь руки: ведь ему предстоит играть на пианино.
18 июля 1948 года: Майкл Лэндер сидит на заднем крыльце родительского дома, уб
огого пастората при баптистской церкви в Уиллете. Он чинит газонокосилк
у. Ремонт косилок и электроприборов приносит ему небольшой доход. Сквозь
сетку, которой обтянута дверь, Майкл видит отца. Тот растянулся на кроват
и, заложив руки за голову, и слушает радио. Думая об отце, Майкл прежде всег
о вспоминает его вялые белые руки и кольцо выпускника церковной школы в
Камберленд-Мейконе, болтающееся на безымянном пальце. На юге, как и во мно
гих других местах, церковь Ч чисто женский общественный институт. Мужчи
ны терпят ее ради мира в семье. Здесь, в общине, преподобный Лэндер не поль
зуется уважением мужчин, потому что ни разу не вырастил урожай, не сделал
ничего толкового.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38