- Я почти уверился, что имею дело с безумным пантеистом, но решился
спросить: "Означает ли это слияние потерю собственной индивидуальности?"
"Да, - ответил он. - Но зато вы становитесь Сверхдушой, Богом!
Отвергнуть свою индивидуальность и самосознание ради возможности стать
Высшим Существом - разве это потеря? Это величайший дар, венец
существования!"
"Чудовищно! - воскликнул я. - В какую же дьявольскую игру Бог вовлек
свои создания? Чем тогда бессмертие и загробная жизнь лучше смерти?
- О, нет! Во всем этом нет ни капли смысла! Логически рассуждая,
зачем же создавать атман - душу, если большая часть душ будет развеяна,
словно песок ураганом? К желанному пределу допустят лишь тех, кто
приблизился к совершенству или, если хотите, к святости... И ради этого
утратить свою индивидуальность, свое самосознание, исчезнуть? Нет, уж если
мне суждено бессмертие, то я желаю остаться самим собой - Савиньеном
Сирано де Бержераком! Мне не нужно это фальшивое бессмертие, существование
в виде безымянной и безмозглой частицы Божьей плоти! Да - безымянной и
безмозглой!"
"Вы, как и все ваше племя, слишком много разговариваете, - прервал
меня незнакомец, - но тем не менее... - он минуту колебался, затем
продолжил: - Существует третья альтернатива, которая вам больше придется
по душе. Я не хотел говорить, но... все-таки скажу... правда, не сейчас. У
меня нет времени, да сегодня это было бы и некстати. Возможно, я объясню
вам кое-что еще - в следующий раз. А сейчас мне пора уходить. Итак, вы
готовы помочь мне?"
"Но как я могу обещать вам поддержку, если не знаю, заслуживаете ли
вы ее? Сейчас вы мне кажетесь Сатаной!"
- Он хмыкнул.
"Вы же не верите ни в Бога, ни в Дьявола. Я - не дьявол и не подобие
его. Я - ваш союзник, сторонник обманутого, страдающего человечества.
Доказать это я вам ничем не могу, во всяком случае - сейчас... Но
задумайтесь вот над чем: разве кто-нибудь еще из моих соплеменников пришел
к вам? Разве сделали они хоть что-нибудь, чтобы отвести от вас смерть,
насылаемую во имя неведомых целей, которые даже не удосужились объяснить?
Разве я избрал вас не для того, чтобы бороться против их темных замыслов?
Да, из миллиардов людей я выбрал вас и еще одиннадцать человек, способных
помочь мне. Ваш атман подтверждает, что вы будете моим сторонником".
"Значит, все уже предопределено? - спросил я. - Но я не верю в
предопределенность".
"И правильно делаете - ее не существует. Выбор за вами. Я могу только
повторить, что являюсь вашим сторонником. Доверьтесь мне".
"Но, - вскричал я, - что можем сделать мы - жалкие людишки?! Вы
хотите стравить нас с могущественнейшими существами, обладающими
нечеловеческими возможностями!"
- Он пояснил, что мы, двенадцать, ничего одни не сможем сделать. Нам
нужен лазутчик во вражеском стане - им будет он, наш друг. Мы же должны
объединиться и отправиться к северному полюсу, к Башне посреди моря. В
пути мы можем рассчитывать только на свои силы; он не сумеет ни
предоставить нам транспортные средства, ни оказать помощь.
"Я вынужден действовать очень осмотрительно, - заявил мой гость. - И
вам тоже следует молчать об этом разговоре. Вы можете открыться только
одиннадцати избранникам".
"Но как же мне их узнать? - недоуменно подумал я. - Как до них
добраться? Где они?"
- Задаваясь этими вопросами, я в то же время испытывал волнение и
гордость. Подумать только - один из Тех, кто пробудил нас от смерти и
создал этот мир, просит меня о помощи! Я - Савиньен Сирано де Бержерак,
слабый человек, отмечен и избран среди миллиардов!
"Вы сделаете то, о чем я вас прошу?" - произнес незнакомец.
"Непременно, - ответил я. - Даю слово! А свое слово я не нарушаю
никогда!"
- Джил, не буду больше вдаваться в подробности нашего разговора.
Скажу лишь, что он велел мне передать Сэму Клеменсу приказ найти человека
по имени Ричард Френсис Бартон, одного из избранных. Мы должны отправиться
с ним в Вироландо и в течение года поджидать остальных. Если даже
соберутся не все, нам нужно через год отправиться в путь. Сам незнакомец
обещал появиться в ближайшее время.
- Итак, мне предстояло разыскать Клеменса, жившего где-то за тысячи
лье, и помогать ему в строительстве большом корабля. Я уже знал, кто такой
Клеменс, хотя он родился спустя сто восемьдесят один год после моей
смерти. Кому же знать, как не мне? Ведь я спал с его женой... Когда я
заикнулся об этом, незнакомец пробормотал: "Да, я знаю".
"Но это обстоятельство запутывает все дело, - сказал я. - Что будет с
Ливи? И захочет ли великий Клеменс взять нас на борт своего судна в такой
ситуации?"
"Что для вас важнее, - с оттенком нетерпения прервал он, - женщина
или спасение мира?"
"Все зависит от моего отношения к этой женщине. Правда, с позиции
великой и гуманной миссии по спасению мира это, конечно не аргумент. Увы!
Я гуманист, но совсем не хочу терять Ливи".
"Отправляйтесь к нему, и будь что будет. Возможно, женщина предпочтет
именно вас".
"В делах любви Сирано де Бержерак не подчиняется чужим приказам, -
гордо заявил я. - Лишь сердце - мой вожатый!"
Он встал и со словами: "Мы еще увидимся", вышел из хижины. Я подполз
к порогу (онемевшие ноги еще не держали меня) и распахнул дверь. Там не
было никого. Полумрак, звезды в небесах - и ни единого следа моего
странного гостя.
- На следующее утро я заявил Ливи, что мне надоели здешние места и я
жажду полюбоваться этим новым славным миром. Хотя еще в земной жизни ей
наскучили странствия, она не оставила меня; мы отправились в путь.
Дальнейшее вам известно.
Джил охватило ощущение ирреальности происходящего. Она верила
рассказу Сирано, одновременно ощущая себя героиней фильма ужасов...
актрисой, которая не знает ни своей роли, ни текста. Она покачала головой.
- Нет, о дальнейшем я ничего не знаю. Что произошло между вами и
Клеменсом? Он знал больше вас? Появились ли остальные избранники этика?
- Этик встречался с Клеменсом дважды. Сэм называл его Икс или
Таинственный Незнакомец.
- Да, у него есть книга с таким названием, - вспомнила Джил. - Очень
грустная и горькая история, исполненная пессимизма. А Незнакомец - это
Люцифер.
- Он мне о ней говорил. Ну, а знал он не больше меня. Единственное,
что еще сказал ему Незнакомец, касалось метеорита, который он сбросил с
небес на землю будущего Пароландо. - Сирано задумчиво уставился в
иллюминатор, за которым неслись клочья белесого тумана. - Но Сэм нарушил
слово. Он рассказал все Джо Миллеру и Лотару фон Рихтгофену... Эти двое
очень близки к нему... Они не сумели бы понять ни его поведения, ни
поступков.
- Со временем в Пароландо появились и другие избранники - рыжий
гигант по имени Джонстон и... Файбрас.
Джил смяла сигарету:
- Файбрас! Но он...
- Совершенно верно, - кивнул Сирано. - Оказалось, что он один из
агентов, о которых предупреждал этик.
К сожалению, больше встреч с Незнакомцем у нас не было, и многого я
так и не выяснил. Мне кажется, наш Икс был бы весьма удивлен, узнав, что
Файбрас представился Сэму как один из двенадцати избранных. Увы! Скорее
всего, он был шпионом. Но кто же такие Торн и Обренова?
- Джонстон и Файбрас добавили что-нибудь к рассказу Сэма?
- Об этике? Нет. К Джонстону он явился лишь однажды, а Файбрас вообще
не любил говорить на эту тему. Может быть, он действительно принадлежал к
двенадцати избранникам? Этик мог не распознать агента... Файбрас хорошо
играл свою роль. Но лишнего он не болтал, - Сирано сделал паузу, потом с
тоскливым вздохом произнес: - На самом деле меня тревожит лишь одно:
почему наш Икс так и не появился...
Неожиданно Джил вся напряглась.
- А вдруг... вдруг Пискатор - тоже агент?
Сирано пожал плечами, недоуменно приподняв брови:
- Пока он не вернется, мы можем только гадать.
- Игра, контригра, игра против контригры... - медленно произнесла
Джил. - И семь покровов Майи - барьер иллюзий, разделяющий Их и нас...
- Что? А, вы говорите об индуистском учении иллюзорности...
Сирано снова бросил взгляд в иллюминатор и после паузы сказал:
- Знаете, я не думаю, что Пискатор - их агент. Он делился со мной
своими подозрениями... он считал, что на нас надвигается нечто
таинственное и темное...
В дверь постучали.
- Капитан? Это Грисон, старший третьей поисковой группы. Мы осмотрели
все помещения, кроме штурманской рубки. Нам подождать?
- Входите, - велела Джил и, повернувшись к Сирано, добавила: - Мы еще
поговорим с вами. Слишком много загадок свалилось нам на голову.
- Сомневаюсь, что у меня есть разгадки к ним.

62
Прошло трое суток.
Они похоронили погибших в море. Их тела, завернутые, словно
египетские мумии, в белые полотнища, скользнули одно за другим вниз через
отверстия в стене. Джил стояла в густом тумане, наблюдая, как исчезают
белые коконы, и тщетно пытаясь уловить всплеск. Страх смерти терзал ее
душу.
Смерть опять стала неотвратимой реальностью, неотъемлемой частью
бытия. Надежда на вечную жизнь покинула мир. Здесь, в этом мрачном и
таинственном месте, смерть витала незримой тенью и ужасала не меньше
холода, сырых ветров и вздымающихся темных туч. Джил отошла на несколько
шагов в сторону, и туман сразу поглотил фигуры и голоса ее спутников. Она
даже не слышала звука собственных шагов.
Подойдя к отверстию в стене и просунув туда плечи, она прислушалась.
Ни звука; даже рев морских волн у подножия Башни не долетал сюда. Здесь
все было далеким, даже то, что находилось на расстоянии вытянутой руки.
Пустыня, настоящая пустыня! Отсюда нужно бежать - бежать, чтобы вновь
обрести себя.
Но Пискатор не вернулся. Она полагала, что японец застрял там не по
своей воле: он или мертв, или тяжело ранен, или захвачен в плен. В любом
случае они не в силах ему помочь и недельное ожидание лишено смысла. Джил
объявила команде, что они улетают в конце пятого дня.
Люди приняли это известие с явным облегчением. Страх и неуверенность
терзали их, нервы были натянуты до предела. Четырехчасовую вахту у купола
пришлось сократить до двух часов. У некоторых начались галлюцинации, они
видели в тумане тени, слышали чьи-то голоса. Один из стражей даже поднял
стрельбу, утверждая, что из тумана на него надвигалась огромная фигура.
При первом осмотре судна на нем не нашли ни бомб, ни передатчика.
Опасаясь ошибки, Джил приказала повторить поиск. К тому же, ей хотелось
занять людей делом. На этот раз осмотрели и наружную поверхность корпуса,
проверили все, просветив фонарями каждый квадратный фут от носа до кормы.
Торн еще до отлета мог припрятать взрывчатку внутри наполненной газом
оболочки. Для ее проверки требовалось выпустить водород, запасы которого
пополнить здесь было невозможно. Ну, а пока не обнаружен передатчик, надо
было продолжать поиски. Конечно, Торн, находившийся в медицинском отсеке
под неусыпным наблюдением, не мог сейчас до него добраться; однако лучше
исключить любые неожиданности.
Джил тревожилась и по другому поводу.
- Сэм расстроится, когда узнает, что с моря нельзя попасть в Башню, -
сказала она Сирано. - Но, допустим, кто-то из его людей проберется наверх
и сумеет преодолеть коридор. А дальше... дальше с ним может произойти то
же, что и с Пискатором.
- Вполне возможно, - хмуро ответил Сирано. Он любил японца не меньше
Файбраса.
- Скажите, Файбрас ничего не говорил вам о лазере, установленном на
"Марке Твене"?
- А-а! - оживился Сирано. - Как же я мог забыть! Лазер! Конечно,
Файбрас рассказывал мне про это чудо. Вы думаете, он способен пробить
стены Башни?
- Не знаю. Этот металл обладает фантастической прочностью... Но надо
попробовать.
Француз опять впал в уныние.
- А как быть с горючим? Мы не можем лететь к Клеменсу за лазером и
потом возвращаться сюда. В этом случае нам не хватит топлива на обратный
путь в Пароландо.
- Надо забрать у Сэма лазер, потом отправиться за горючим в Пароландо
и подготовить новую экспедицию.
- Большая потеря времени. К тому же, есть еще одно обстоятельство:
упрямец Клеменс может не отдать нам лазер.
- У меня даже мысли об этом не возникает, - медленно сказала Джил. -
Похоже, другого способа проникнуть в Башню не существует.
- Вы совершенно правы. Но вы рассуждаете логически, а Клеменс иногда
не в ладах с логикой. Хорошо, поживем - увидим.
Захваченная новой идеей, Джил решила не тратить время в бесплодном
ожидании Пискатора. Если японец ранен или захвачен в плен живыми
существами или роботами, они ничем не могут ему помочь; для этого, как
минимум, требовалось проникнуть в Башню. Или получить какую-то
принципиально новую информацию.
С этой мыслью Джил, в сопровождении Сирано, направилась в медицинский
отсек, чтобы допросить Торна. Канадец сидел в постели; его левая нога была
прикована цепью к металлическому стояку. При виде посетителей он не
проронил ни слова. Джил тоже молчала, внимательно разглядывая его. Торн
прикрыл глаза; лицо его выражало странную смесь непримиримого упорства и
покорности судьбе. Люцифер был повержен, но не утратил ни гордости, ни
силы духа.
Джил обратилась к нему:
- Не хотите ли вы объяснить свои действия?
Торн молчал.
- Нам известно, что вы подложили бомбу в вертолет. Вы убийца, Торн.
Файбрас, Обренова и их спутники погибли при взрыве.
Он широко раскрыл глаза, но выражение лица не изменилось. Слабая
улыбка - скорее, только намек на улыбку - скользнула по его губам. Или ей
только почудилось?
- Вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве, и я обязана отдать приказ
о вашем расстреле. Однако мы хотим избежать ошибки. Вы можете признаться
или привести любые доводы в свою защиту.
Он смотрел на нее неотрывно, тяжелым и холодным взглядом.
- Конечно, вы знаете о шариках... крохотных черных шариках? Мы нашли
их у Файбраса и Обреновой.
В его глазах мелькнул страх. Или только волнение? Он побледнел,
мучительная гримаса исказила лицо.
- В вашем мозгу тоже есть такой шарик?
Торн выругался и сказал:
- Мне делали рентгеновский снимок головы. Разве Файбрас взял бы меня,
обнаружив что-нибудь?
- Не знаю, - возразила Джил. - Принял же он Обренову, так почему он
должен был отвергнуть вас?
Торн покачал головой.
- Послушайте, я буду вынуждена приказать Грейвсу сделать вам
трепанацию черепа.
- Только потеряете время, - ответил он. - У меня в голове нет этой
штуки.
- Полагаю, вы лжете. Зачем имплантируют этот шарик?
Молчание.
- Вы ответите или нет?
Вмешался Сирано.
- Куда вы собирались лететь на похищенном вертолете?
Торн крепко сжал губы, потом спросил:
- Я думаю, вы так и не смогли попасть в Башню?
- Один из нас прошел.
Торн вздрогнул, его лицо покрылось мертвенной бледностью.
- Один? Кто же это?
- Я отвечу вам лишь тогда, когда вы все выложите.
Торн упрямо вздернул подбородок и перевел дыхание.
- Я не стану ничего говорить, пока мы не попадем на "Марк Твен". Я
расскажу все лишь Сэму Клеменсу; здесь - ни слова. Если вы хотите, можете
вскрыть мой череп. Это жестоко... и это будет стоить мне жизни, но вы не
узнаете ничего.
Джил увела Сирано в соседнюю каюту.
- На борту "Марка Твена" есть рентгеновский аппарат?
- Не помню. Спросим их, как только возобновится связь.
Они возвратились к Торну. С минуту он пристально смотрел им в глаза,
потом с трудом, словно презирая себя за слабость спросил:
- Этот человек... он вернулся?
- Не все ли вам равно?
Торн, видимо, колебался, собираясь что-то сказать, но неожиданно
тишину разорвал его хриплый хохот. Он смеялся!
- Ну, что ж, - решила Джил, - летим к судну. Поговорим там, если вы
не надумаете сделать это раньше.
Проверка оборудования дирижабля заняла не более часа. Затем отвязали
канаты и последние члены экипажа взошли на борт. В кресле пилота сидел
Сирано. Медленно, осторожно, он начал поднимать "Парсефаль" в воздух,
развернув пропеллеры вверх. Из баков выпустили водный балласт, и дирижабль
круто взмыл в небо. Через десять миль Сирано стал постепенно снижать
высоту полета, направляя дирижабль к расщелине, через которую они проникли
в этот туманный ад.
Джил стояла у ветрового стекла, напряженно вглядываясь в белесую
пелену. На миг ей показалось, что она слышит рокот волн, свист ветра и
заунывные стоны неприкаянных душ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50