На раутах мне нечего делать, кроме как наблюдать; пить,
как тебе известно, я боюсь, поскольку алкоголь мешает мечте, то есть сочин
ительству; еды на этих раутах почти не подают, несколько кусочков ветчин
ы и сыра, на них нацелено столько алчных взоров (чем человек богаче, тем бо
льше он норовит ухватить на такого рода бесплатном рауте), что я просто-на
просто считаю ниже своего достоинства толкаться, пролезая к блюду, ухват
ывать кусок и убегать в угол, чтобы там сладко почавкать, набивая брюхо.
Результаты моих наблюдений оформились в некую схему. Как всегда, самый г
лавный человек города исполнен добродушия, он открыт, демократичен, весе
л, не чурается грубоватой народной шутки, больше всего любит пораспростр
аняться о своем рабочем прошлом, о бедности, пережитой им в детские годы, и
о том, как прошел последний бейсбольный матч между командами «Викингов»
и «Поросят».
Рядом с ним на рауте обычно стоят «холодноглазые». Это те, которые окружа
ют босса в офисе: напрямую, как известно, к нему не попасть, надо сначала об
говорить тему визита, доказать необходимость встречи, ее целесообразно
сть для паблисити туза и все такое прочее, только после этого его ассисте
нты соберутся на свой дьявольский шабаш и примут решение, которому их ше
ф обязательно подчинится.
Нельзя отрицать того, что «холодноглазые» знают толк в работе, читают за
коны и по-научному относятся к рекламе, призванной сделать их босса еще б
олее известным, а оттого влияющим на политику, то есть на бизнес.
Но вот о чем я все больше думаю, дорогой Ли, после этих раутов, где рассматр
иваю главного босса и свору «холодноглазых»… Мы можем перестать быть то
й землей, которую создавали наши отцы, да и мы с тобою в какой-то мере. Холод
ные лица на страже холодного закона Ц боже, как может стать холодно в Аме
рике! Как изменится климат! Как увянут люди, переменятся характеры, какая
станет тишина и разобщенность! Да, все верно, закону должны служить люди, л
ишенные эмоций, параграф и его выполнение прежде всего, наши законы прек
расны, а придумал их не кто-нибудь, а Джефферсон и Вашингтон, которым удал
ось то, что не удалось французской революции, но ведь закон подобен живом
у организму, все в этом мире в чем-то напоминает человека, все подвластно
ему или должно стать подвластным, а человечество определяют хорошие люд
и (должны, во всяком случае), как историю ее пики Ц Спартак, Лютер, Микеланд
жело, Юм, Ньютон, Вашингтон, а не серые инквизиторы или бездумные монархи.
Я, видимо, пишу коряво, но это значит, что я пишу об очень больном, о том, что н
е дает мне покоя, что тревожит меня больше, чем мои горести, потому что мы, т
е, кому за тридцать уже, прожили свои лучшие годы, а нашим детям еще предст
оит жить в мире, и от того, кто будет им править, зависит сама Жизнь на земле.
Общение с «холодноглазыми», причем постоянное, деловое, необходимое, раз
лагающе действует на общество; всякое действие рождает противодействи
е, и хорошо, если бы против них открыто поднялись, так нет же! Самое страшно
е, что рождается некое массовое мнение, что, мол, живя среди койотов, надо н
аучиться есть падаль, чтобы не умереть с голоду. Ничто так не разлагает об
щество, не разобщает его, как цинизм и холодное, безапелляционное, бесчув
ственное следование параграфу закона.
Придумана схема: мол, «холодноглазые» лишь некая прокладка между больши
ми боссами и народом, необходимая, малочисленная инстанция. Но ведь имен
но эта прослойка общается с нами, докладывает о нас боссам, потом, в свою о
чередь, доводит до общественности то, что людям предстоит делать, чем вос
хищаться, что ненавидеть. Они не боссы, но они уже и не мы, они страшная химе
ра, которая стала ужасающей, незримо могущественной явью. Из кого они сос
тоят? Те, кто умеет объезжать мустангов, занимается своим делом, и счастли
вы, потому что любимое дело Ц это высшая человеческая радость, не правда
ли?! Бизнесмен, знающий, как наладить дело, весь в своем предприятии, и ему н
езачем продавать свою душу боссам, он сам босс! Плотника просто-напросто
не пустят в этот клан, у него нет знания. Из кого же тогда создается армия «
холодноглазых»? Из грамотных, но неумелых, из тех, кто лишен компетентнос
ти, но обладает нужной памятью на параграфы закона, из тех, кто труслив, иб
о и объездчик мустангов, и бизнесмен должны принимать волевые решения; э
ти же, «холодноглазые», обязаны делать все, чтобы все кругом ничего не дел
али, они тормозят прогресс, они думают лишь о своем месте, которое дает им
баки и блага.
Вот о чем я думал, посещая рауты и составляя отчеты об этих балаганах. Перв
ый раз я написал про то, что хозяйка дома, леди Фрич, слегка горбата (и это пр
авда), но это не мешает ей хорошо готовить бутерброды с мягким сыром (вроде
мокрого камамбера) и наблюдать, чтобы отцам города вовремя подавали нас
тоящее, шотландское виски. Я дал прочитать отчет Этол, она пришла в ужас, в
се за меня переписала в том смысле, что "лучистые глаза очаровательной ле
ди Фрич сияли счастьем и добротою, когда она принимала наиболее достойны
х граждан Хьюстона, собравшихся в ее доме, чтобы обсудить вопросы, связан
ные с развитием музыкальной культуры города; духом заботы о подрастающе
м поколении был проникнут короткий, но искрометно-талантливый спич мист
ера Брайта, который вручил чек на пятьдесят долларов «Организации за вер
ность Традициям Песни Техаса».
Я спросил Этол, не стыдно ли ей так меня править, потому что она, как и я, зна
ет, что мистер Брайт просто-напросто готовится к выборам, а пятьдесят дол
ларов ему вручил «Скотопромышленный банк», ставленником которого он яв
ляется, но Этол показала мне глазами на ширму, за которой спала Маргарет, и
в довершение ко всему заплакала, а когда плачет женщина, я готов сделать в
се, что могу, лишь бы она плакать перестала.
Кстати, не можешь ли ты подробнее написать, когда с фермы Ричарда ушел ков
бой Конрад Арчибальд Смит? По какой причине?
Я желаю тебе счастья и хочу поговорить с моим редактором о командировке
к тебе, чтобы мы наконец смогли положить конец бандиту по кличке Малыш и о
томстить за гибель прекрасной испанки Тонью. Я пообещаю ему написать инт
ересный рассказ об этой экспедиции. Но, боюсь, он меня не пошлет, потому чт
о «холодноглазые» и в редакциях наводят жесткий порядок: Малыш Ц тема д
ля репортера скандальной хроники, а мне по штату положено не мотаться в с
едле вдоль границы с ковбоями, а веселить своим юмористическим блеянием
читающую публику.
Этол сильно кашляет, ей бы поехать к тебе на ранчо пожить среди ковбоев… Я
так боюсь увидеть на ее носовом платке капельку крови, дорогой Ли…
Тот монолог Судьбы, о марионетках, который я тебе отправлял, будет опубли
кован завтра.
Остаюсь твоим другом
Биллом Портером".
47
"Дорогая доченька!
Мы не могли себе и представить, что дела обернутся так ужасно. Однако, люби
мая Этол, не волнуйся, все обошлось благополучно. Несмотря на то, что Билла
арестовали прямо в здании прокуратуры, сразу же после того, как было вруч
ено обвинительное заключение, Роч сумел сделать так, что его освободили
до суда, после того как мы внесли за него залог; в тюрьме он провел только о
дну ночь; сегодня утром Билл вернулся к нам, принял ванну и лег спать в тво
ей девичьей комнатке.
Он сделался очень молчаливым, не произнес ни одного слова, осунулся, так ч
то, дитя мое, пожалуйста, смиряй свой нрав и, когда он вернется в Хьюстон, не
сердись на него попусту, контролируй свои настроения, столь часто меняющ
иеся, будь постоянно улыбчивой и заботливой.
Моя маленькая, поверь, семейное счастье в основном зависит от женщины. Да
же если случилось худшее и женщина по прошествии месяцев или лет поняла,
что не любит своего избранника, ошиблась в нем; то и в этом случае дисципли
на и такт могут сохранить такие отношения в семье, которые накануне стар
ости станут дружескими, и все плохое уйдет, останется лишь воспоминание
о хорошем. Достоинство и выдержка, Этол, две эти ипостаси христова учения
гарантируют человека от бед в его крепости, в Доме его. Но, увы, часто случа
ется прямо противоположное: двое любящих живут словно собака с кошкой, и
виновата в этом всегда кошка, потому что она игриво задирает,
не контролирует свой нрав, мяучит тогда, когда следует мурлыкать, и показ
ывает когти в тех ситуациях, в которых надо гладить мягкой лапкой.
Биллу сейчас очень плохо, моя девочка. Несколько месяцев ему предстоит ж
ить под дамокловым мечом, ожидая суда, Ц его официально обвинили в растр
ате пяти тысяч долларов. Ты понимаешь, какая это для вас сумма; ему надо ра
ботать пять лет, и не кормить тебя и Маргарет, и не есть самому, чтобы верну
ть эти деньги. Но его обвиняют не только в этом: главное, что ему инкримини
руют, заключается в том, что он халатно вел дела, разбазаривал деньги вкла
дчиков, нарушал федеральные законы о банках и таким образом наносил ущер
б Соединенным Штатам.
Как объяснили Рочу, в эпоху государственного становления, которую мы сей
час переживаем, всякого рода анархия, хоть и продиктованная благими наме
рениями, особенно опасна для общества и будет караться немилосердно.
Прошу тебя, доченька, внемли материнским советам.
Пусть господь всегда будет с тобою.
Любящая тебя мама".
48
"Дорогая мамочка!
Билл вернулся в совершенно ужасном состоянии. Случилось самое страшное,
что только могло случиться: он начал тайком пить. Он, как всегда, шутит, рас
сказал, сколь забавными были его соседи по тюремной камере, считает, что с
уд оправдает его, но я-то знаю его глаза и вижу в них такую боль, что сердце
мое разрывается. Он стал похож на больное животное, сознающее, что дни его
сочтены, и ничто не может ему помочь.
Как всегда, он отправляется утром в редакцию (мы скрываем случившееся от
о всех, Билл страшно болезненно относится к тому, что произошло, с его-то г
ордостью Ц быть «растратчиком», можешь себе представить!), как всегда, он
надевает свой английский костюм, который я каждую ночь глажу, чтобы он см
отрелся как можно респектабельнее («Чем тебе хуже, Ц говорит Билл, Ц те
м ты должен выглядеть наряднее, беззаботнее и богаче»), натягивает лайко
вые перчатки (он отказался от своей порции молока, чтобы я могла им чистит
ь мягкую кожу каждый день) и отправляется в редакцию, где пишет свои юмори
стические рассказы. Возвращается он за час перед тем, как Маргарет должн
а отойти ко сну, и сразу же начинает играть с нею, они катаются по полу, хохо
чут, а потом он рассказывает одну из своих бесчисленных сказок, и девочка
засыпает счастливой.
Сначала я не придавала значения его излишне экзальтированной веселост
и, он ведь всегда был нежен и весел с Маргарет, но однажды поцеловала его и
ощутила отвратительный запах виски. Как ты и просила меня, я не подала вид
а, что почувствовала это, но и назавтра он тоже был навеселе! Тогда я спрос
ила его, откуда у него деньги на выпивку, мы ведь считаем каждый цент, особ
енно после того, как ты и Роч одолжили две тысячи долларов, внеся за него з
алог в тюрьму, чтобы он был отпущен до суда домой. Билл ответил, что в Хьюст
он приезжал старый ковбой Конрад Арчибальд Смит, с которым он работал на
ранчо Ричарда Холла, и ему было неудобно отказать старику в том, чтобы пар
у раз поужинать с ним, а ковбои, сказал Билл не понимают, как можно ужинать,
да еще со старым приятелем, без пары стаканчиков виски с содовой.
Он смотрел на меня, объясняя происходящее, такими страшными глазами, сто
лько в них было муки, что я в ту ночь не смогла уснуть.
Я не знаю, как мне поступать. Я в отчаянии.
Целую тебя, дорогая мамочка, любящая тебя Этол Портер".
49
"Дорогой Ли!
Ты себе не представляешь, как счастливо жить узнику, приговоренному к см
ертной казни после того, как он подал жалобу на неправомочность приговор
а и жалобу, как ни странно, приняли к рассмотрению. О, сколь громадной стал
а казаться ему камера, каким ослепительным мнится ему теперь тусклый све
т, проникающий сквозь грязное, зарешеченное оконце, как добры голоса тюр
емщиков, сколь вкусна похлебка из чечевицы!
Мое настроение значительно ухудшилось, когда в Хьюстон приехал старина
Конрад Арчибальд Смит, помнишь, я спрашивал тебя о нем в одном из предыдущ
их писем? Когда он подошел ко мне возле дверей редакции, сердце мое сжалос
ь от боли, от тоскливой боли по безвозвратно ушедшей молодости, по нашим с
амым счастливым годам! Как и семь лет назад, он был в своем синем ковбойско
м костюме, ставшем сейчас благодаря рисункам изнеженных книжных художн
иков маскарадным, в то время как нет на свете более удобной и экономичной
одежды, чем эта. Каждая деталь придумана не парижскими законодателями мо
д, которые маются от томности, но самой жизнью: левый карман Ц для патроно
в, правый Ц для плоскогубцев, которыми надо скрутить проволоку, огражда
ющую загон, где весело мычат двухлетки с замшевыми губами и глазами влюб
ленных девушек, карманы на заднице прекрасно вмещают ложку, и перочинный
нож, и связку ключей; в боковом, удлиненном, прекрасно лежит кинжал; тот, чт
о на груди, Ц надежно прячет деньги и плоское портмоне с фотографически
м портретом бабушки, мамы и лучшего друга. Ничего лишнего, все прочно, удач
но, придумано жизнью, а не головою Ц пусть даже самой талантливой.
Конрад Арчибальд Смит прибыл не один, а с Бобом Кэртни, который работал у Л
индона Б. Пристера, потом уехал в Мемфис и его пригласили в банк, кассиром.
Судьба его до ужаса похожа на мою. Так же, как и в Остине, совет директоров с
остоял из старых ковбоев, зашибивших деньгу. Так же, как в «Первом Национа
льном», все подчинялись закону дружбы, а не параграфу Всеобщего и Безусл
овного Правила Финансового Уложения для Банков. И так же, как я, был уличен
«холодноглазыми» в растрате, но оказался умнее меня, потому что уехал в М
ексику на три года, а по прошествии этих трех лет вернулся, так как дело ег
о было закрыто, поскольку, как оказалось, дядя Сэм гневается на растратчи
ков не более тридцати шести месяцев, а потом сжигает в топке дела по их обв
инению и назначает их ревизорами надзора за правильностью расхода сред
ств на приюты.
Вообще этот Боб дал мне накануне отъезда в Остин на суд ряд советов, котор
ые не могут не пригодиться, и давал он их мне, пока дядюшка Смит таскал нам
от стойки бара стакашки с дымным виски Ц боже, какая сладость виски и как
я ненавижу его наутро, когда голова словно котел, и ничего не идет на ум, а р
едактор Джонстон уже в пятый раз интересуется, закончил ли я очередной ю
мористический рассказ, от которого животики должны полопаться у доброп
орядочных граждан Хьюстона, я ж так умею их смешить, я так понимаю, что над
о людям, уставшим от работы, я столь сострадателен к их бедам, надеждам и м
аленьким мечтаниям!
Ли, я стою на краю обрыва, и ничто не может помочь мне.
Я буду всегда помнить тебя, мой дорогой и добрый друг. Память Ц спасатель
ный круг для людей, попавших в беду.
Твой Билл Портер".
50
"Дорогой мистер Камингс!
Пожалуйста, вышлите мне вторую часть гонорара, потому что я свою часть ра
боты выполнил, Конрад А. Смит провел то дело, о котором мы уговаривались, г
олубь улетел, можете травить тех, кто за него ручался.
Ваш Кеннет, президент фирмы «Посреднические услуги и консультации».
51
"Живым или мертвым!
Полиция Техаса объявляет награду в тридцать долларов тому, кто укажет ме
сто укрывания преступника Уильяма С. Портера, скрывшегося от суда, котор
ый должен был состояться над ним в Остине 13 июля 1896 года".
Часть вторая
1
"Майклу Ф. Смайли и Г. Ш. Андерсену.
Уважаемые господа!
До меня только что дошло известие о тех неприятностях, которые переживае
т ваш «Первый Национальный банк».
Я понимаю, что досадное происшествие с мистером У. С. Портером отнюдь не ес
ть ключевой вопрос. Все достаточно глубже, ибо на наших глазах происходи
т трагическое столкновение новой волны законников с традициями того пр
екрасного времени освоения Дикого Запада, наиболее достойными предста
вителями которого, без сомнения, являетесь вы и остальные члены вашего С
овета директоров.
Свято храня память о вашем подвиге, гордясь им по праву, я рискую внести ва
м чисто дружеское, сыновнее предложение: поскольку отлив капиталов из ва
шего банка принял угрожающий характер, наш «Скотопромышленный банк» го
тов предоставить вам ссуду под поручительство Хьюстонского банка.
В случае, если Хьюстон откажет вам в такого рода гарантийном письме, мы го
товы рассмотреть вопрос о контрольном пакете акций вашего банка таким о
бразом, что пятьдесят один процент останется в вашем ведении, в то время к
ак сорок девять процентов отойдет нашему Совету директоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
как тебе известно, я боюсь, поскольку алкоголь мешает мечте, то есть сочин
ительству; еды на этих раутах почти не подают, несколько кусочков ветчин
ы и сыра, на них нацелено столько алчных взоров (чем человек богаче, тем бо
льше он норовит ухватить на такого рода бесплатном рауте), что я просто-на
просто считаю ниже своего достоинства толкаться, пролезая к блюду, ухват
ывать кусок и убегать в угол, чтобы там сладко почавкать, набивая брюхо.
Результаты моих наблюдений оформились в некую схему. Как всегда, самый г
лавный человек города исполнен добродушия, он открыт, демократичен, весе
л, не чурается грубоватой народной шутки, больше всего любит пораспростр
аняться о своем рабочем прошлом, о бедности, пережитой им в детские годы, и
о том, как прошел последний бейсбольный матч между командами «Викингов»
и «Поросят».
Рядом с ним на рауте обычно стоят «холодноглазые». Это те, которые окружа
ют босса в офисе: напрямую, как известно, к нему не попасть, надо сначала об
говорить тему визита, доказать необходимость встречи, ее целесообразно
сть для паблисити туза и все такое прочее, только после этого его ассисте
нты соберутся на свой дьявольский шабаш и примут решение, которому их ше
ф обязательно подчинится.
Нельзя отрицать того, что «холодноглазые» знают толк в работе, читают за
коны и по-научному относятся к рекламе, призванной сделать их босса еще б
олее известным, а оттого влияющим на политику, то есть на бизнес.
Но вот о чем я все больше думаю, дорогой Ли, после этих раутов, где рассматр
иваю главного босса и свору «холодноглазых»… Мы можем перестать быть то
й землей, которую создавали наши отцы, да и мы с тобою в какой-то мере. Холод
ные лица на страже холодного закона Ц боже, как может стать холодно в Аме
рике! Как изменится климат! Как увянут люди, переменятся характеры, какая
станет тишина и разобщенность! Да, все верно, закону должны служить люди, л
ишенные эмоций, параграф и его выполнение прежде всего, наши законы прек
расны, а придумал их не кто-нибудь, а Джефферсон и Вашингтон, которым удал
ось то, что не удалось французской революции, но ведь закон подобен живом
у организму, все в этом мире в чем-то напоминает человека, все подвластно
ему или должно стать подвластным, а человечество определяют хорошие люд
и (должны, во всяком случае), как историю ее пики Ц Спартак, Лютер, Микеланд
жело, Юм, Ньютон, Вашингтон, а не серые инквизиторы или бездумные монархи.
Я, видимо, пишу коряво, но это значит, что я пишу об очень больном, о том, что н
е дает мне покоя, что тревожит меня больше, чем мои горести, потому что мы, т
е, кому за тридцать уже, прожили свои лучшие годы, а нашим детям еще предст
оит жить в мире, и от того, кто будет им править, зависит сама Жизнь на земле.
Общение с «холодноглазыми», причем постоянное, деловое, необходимое, раз
лагающе действует на общество; всякое действие рождает противодействи
е, и хорошо, если бы против них открыто поднялись, так нет же! Самое страшно
е, что рождается некое массовое мнение, что, мол, живя среди койотов, надо н
аучиться есть падаль, чтобы не умереть с голоду. Ничто так не разлагает об
щество, не разобщает его, как цинизм и холодное, безапелляционное, бесчув
ственное следование параграфу закона.
Придумана схема: мол, «холодноглазые» лишь некая прокладка между больши
ми боссами и народом, необходимая, малочисленная инстанция. Но ведь имен
но эта прослойка общается с нами, докладывает о нас боссам, потом, в свою о
чередь, доводит до общественности то, что людям предстоит делать, чем вос
хищаться, что ненавидеть. Они не боссы, но они уже и не мы, они страшная химе
ра, которая стала ужасающей, незримо могущественной явью. Из кого они сос
тоят? Те, кто умеет объезжать мустангов, занимается своим делом, и счастли
вы, потому что любимое дело Ц это высшая человеческая радость, не правда
ли?! Бизнесмен, знающий, как наладить дело, весь в своем предприятии, и ему н
езачем продавать свою душу боссам, он сам босс! Плотника просто-напросто
не пустят в этот клан, у него нет знания. Из кого же тогда создается армия «
холодноглазых»? Из грамотных, но неумелых, из тех, кто лишен компетентнос
ти, но обладает нужной памятью на параграфы закона, из тех, кто труслив, иб
о и объездчик мустангов, и бизнесмен должны принимать волевые решения; э
ти же, «холодноглазые», обязаны делать все, чтобы все кругом ничего не дел
али, они тормозят прогресс, они думают лишь о своем месте, которое дает им
баки и блага.
Вот о чем я думал, посещая рауты и составляя отчеты об этих балаганах. Перв
ый раз я написал про то, что хозяйка дома, леди Фрич, слегка горбата (и это пр
авда), но это не мешает ей хорошо готовить бутерброды с мягким сыром (вроде
мокрого камамбера) и наблюдать, чтобы отцам города вовремя подавали нас
тоящее, шотландское виски. Я дал прочитать отчет Этол, она пришла в ужас, в
се за меня переписала в том смысле, что "лучистые глаза очаровательной ле
ди Фрич сияли счастьем и добротою, когда она принимала наиболее достойны
х граждан Хьюстона, собравшихся в ее доме, чтобы обсудить вопросы, связан
ные с развитием музыкальной культуры города; духом заботы о подрастающе
м поколении был проникнут короткий, но искрометно-талантливый спич мист
ера Брайта, который вручил чек на пятьдесят долларов «Организации за вер
ность Традициям Песни Техаса».
Я спросил Этол, не стыдно ли ей так меня править, потому что она, как и я, зна
ет, что мистер Брайт просто-напросто готовится к выборам, а пятьдесят дол
ларов ему вручил «Скотопромышленный банк», ставленником которого он яв
ляется, но Этол показала мне глазами на ширму, за которой спала Маргарет, и
в довершение ко всему заплакала, а когда плачет женщина, я готов сделать в
се, что могу, лишь бы она плакать перестала.
Кстати, не можешь ли ты подробнее написать, когда с фермы Ричарда ушел ков
бой Конрад Арчибальд Смит? По какой причине?
Я желаю тебе счастья и хочу поговорить с моим редактором о командировке
к тебе, чтобы мы наконец смогли положить конец бандиту по кличке Малыш и о
томстить за гибель прекрасной испанки Тонью. Я пообещаю ему написать инт
ересный рассказ об этой экспедиции. Но, боюсь, он меня не пошлет, потому чт
о «холодноглазые» и в редакциях наводят жесткий порядок: Малыш Ц тема д
ля репортера скандальной хроники, а мне по штату положено не мотаться в с
едле вдоль границы с ковбоями, а веселить своим юмористическим блеянием
читающую публику.
Этол сильно кашляет, ей бы поехать к тебе на ранчо пожить среди ковбоев… Я
так боюсь увидеть на ее носовом платке капельку крови, дорогой Ли…
Тот монолог Судьбы, о марионетках, который я тебе отправлял, будет опубли
кован завтра.
Остаюсь твоим другом
Биллом Портером".
47
"Дорогая доченька!
Мы не могли себе и представить, что дела обернутся так ужасно. Однако, люби
мая Этол, не волнуйся, все обошлось благополучно. Несмотря на то, что Билла
арестовали прямо в здании прокуратуры, сразу же после того, как было вруч
ено обвинительное заключение, Роч сумел сделать так, что его освободили
до суда, после того как мы внесли за него залог; в тюрьме он провел только о
дну ночь; сегодня утром Билл вернулся к нам, принял ванну и лег спать в тво
ей девичьей комнатке.
Он сделался очень молчаливым, не произнес ни одного слова, осунулся, так ч
то, дитя мое, пожалуйста, смиряй свой нрав и, когда он вернется в Хьюстон, не
сердись на него попусту, контролируй свои настроения, столь часто меняющ
иеся, будь постоянно улыбчивой и заботливой.
Моя маленькая, поверь, семейное счастье в основном зависит от женщины. Да
же если случилось худшее и женщина по прошествии месяцев или лет поняла,
что не любит своего избранника, ошиблась в нем; то и в этом случае дисципли
на и такт могут сохранить такие отношения в семье, которые накануне стар
ости станут дружескими, и все плохое уйдет, останется лишь воспоминание
о хорошем. Достоинство и выдержка, Этол, две эти ипостаси христова учения
гарантируют человека от бед в его крепости, в Доме его. Но, увы, часто случа
ется прямо противоположное: двое любящих живут словно собака с кошкой, и
виновата в этом всегда кошка, потому что она игриво задирает,
не контролирует свой нрав, мяучит тогда, когда следует мурлыкать, и показ
ывает когти в тех ситуациях, в которых надо гладить мягкой лапкой.
Биллу сейчас очень плохо, моя девочка. Несколько месяцев ему предстоит ж
ить под дамокловым мечом, ожидая суда, Ц его официально обвинили в растр
ате пяти тысяч долларов. Ты понимаешь, какая это для вас сумма; ему надо ра
ботать пять лет, и не кормить тебя и Маргарет, и не есть самому, чтобы верну
ть эти деньги. Но его обвиняют не только в этом: главное, что ему инкримини
руют, заключается в том, что он халатно вел дела, разбазаривал деньги вкла
дчиков, нарушал федеральные законы о банках и таким образом наносил ущер
б Соединенным Штатам.
Как объяснили Рочу, в эпоху государственного становления, которую мы сей
час переживаем, всякого рода анархия, хоть и продиктованная благими наме
рениями, особенно опасна для общества и будет караться немилосердно.
Прошу тебя, доченька, внемли материнским советам.
Пусть господь всегда будет с тобою.
Любящая тебя мама".
48
"Дорогая мамочка!
Билл вернулся в совершенно ужасном состоянии. Случилось самое страшное,
что только могло случиться: он начал тайком пить. Он, как всегда, шутит, рас
сказал, сколь забавными были его соседи по тюремной камере, считает, что с
уд оправдает его, но я-то знаю его глаза и вижу в них такую боль, что сердце
мое разрывается. Он стал похож на больное животное, сознающее, что дни его
сочтены, и ничто не может ему помочь.
Как всегда, он отправляется утром в редакцию (мы скрываем случившееся от
о всех, Билл страшно болезненно относится к тому, что произошло, с его-то г
ордостью Ц быть «растратчиком», можешь себе представить!), как всегда, он
надевает свой английский костюм, который я каждую ночь глажу, чтобы он см
отрелся как можно респектабельнее («Чем тебе хуже, Ц говорит Билл, Ц те
м ты должен выглядеть наряднее, беззаботнее и богаче»), натягивает лайко
вые перчатки (он отказался от своей порции молока, чтобы я могла им чистит
ь мягкую кожу каждый день) и отправляется в редакцию, где пишет свои юмори
стические рассказы. Возвращается он за час перед тем, как Маргарет должн
а отойти ко сну, и сразу же начинает играть с нею, они катаются по полу, хохо
чут, а потом он рассказывает одну из своих бесчисленных сказок, и девочка
засыпает счастливой.
Сначала я не придавала значения его излишне экзальтированной веселост
и, он ведь всегда был нежен и весел с Маргарет, но однажды поцеловала его и
ощутила отвратительный запах виски. Как ты и просила меня, я не подала вид
а, что почувствовала это, но и назавтра он тоже был навеселе! Тогда я спрос
ила его, откуда у него деньги на выпивку, мы ведь считаем каждый цент, особ
енно после того, как ты и Роч одолжили две тысячи долларов, внеся за него з
алог в тюрьму, чтобы он был отпущен до суда домой. Билл ответил, что в Хьюст
он приезжал старый ковбой Конрад Арчибальд Смит, с которым он работал на
ранчо Ричарда Холла, и ему было неудобно отказать старику в том, чтобы пар
у раз поужинать с ним, а ковбои, сказал Билл не понимают, как можно ужинать,
да еще со старым приятелем, без пары стаканчиков виски с содовой.
Он смотрел на меня, объясняя происходящее, такими страшными глазами, сто
лько в них было муки, что я в ту ночь не смогла уснуть.
Я не знаю, как мне поступать. Я в отчаянии.
Целую тебя, дорогая мамочка, любящая тебя Этол Портер".
49
"Дорогой Ли!
Ты себе не представляешь, как счастливо жить узнику, приговоренному к см
ертной казни после того, как он подал жалобу на неправомочность приговор
а и жалобу, как ни странно, приняли к рассмотрению. О, сколь громадной стал
а казаться ему камера, каким ослепительным мнится ему теперь тусклый све
т, проникающий сквозь грязное, зарешеченное оконце, как добры голоса тюр
емщиков, сколь вкусна похлебка из чечевицы!
Мое настроение значительно ухудшилось, когда в Хьюстон приехал старина
Конрад Арчибальд Смит, помнишь, я спрашивал тебя о нем в одном из предыдущ
их писем? Когда он подошел ко мне возле дверей редакции, сердце мое сжалос
ь от боли, от тоскливой боли по безвозвратно ушедшей молодости, по нашим с
амым счастливым годам! Как и семь лет назад, он был в своем синем ковбойско
м костюме, ставшем сейчас благодаря рисункам изнеженных книжных художн
иков маскарадным, в то время как нет на свете более удобной и экономичной
одежды, чем эта. Каждая деталь придумана не парижскими законодателями мо
д, которые маются от томности, но самой жизнью: левый карман Ц для патроно
в, правый Ц для плоскогубцев, которыми надо скрутить проволоку, огражда
ющую загон, где весело мычат двухлетки с замшевыми губами и глазами влюб
ленных девушек, карманы на заднице прекрасно вмещают ложку, и перочинный
нож, и связку ключей; в боковом, удлиненном, прекрасно лежит кинжал; тот, чт
о на груди, Ц надежно прячет деньги и плоское портмоне с фотографически
м портретом бабушки, мамы и лучшего друга. Ничего лишнего, все прочно, удач
но, придумано жизнью, а не головою Ц пусть даже самой талантливой.
Конрад Арчибальд Смит прибыл не один, а с Бобом Кэртни, который работал у Л
индона Б. Пристера, потом уехал в Мемфис и его пригласили в банк, кассиром.
Судьба его до ужаса похожа на мою. Так же, как и в Остине, совет директоров с
остоял из старых ковбоев, зашибивших деньгу. Так же, как в «Первом Национа
льном», все подчинялись закону дружбы, а не параграфу Всеобщего и Безусл
овного Правила Финансового Уложения для Банков. И так же, как я, был уличен
«холодноглазыми» в растрате, но оказался умнее меня, потому что уехал в М
ексику на три года, а по прошествии этих трех лет вернулся, так как дело ег
о было закрыто, поскольку, как оказалось, дядя Сэм гневается на растратчи
ков не более тридцати шести месяцев, а потом сжигает в топке дела по их обв
инению и назначает их ревизорами надзора за правильностью расхода сред
ств на приюты.
Вообще этот Боб дал мне накануне отъезда в Остин на суд ряд советов, котор
ые не могут не пригодиться, и давал он их мне, пока дядюшка Смит таскал нам
от стойки бара стакашки с дымным виски Ц боже, какая сладость виски и как
я ненавижу его наутро, когда голова словно котел, и ничего не идет на ум, а р
едактор Джонстон уже в пятый раз интересуется, закончил ли я очередной ю
мористический рассказ, от которого животики должны полопаться у доброп
орядочных граждан Хьюстона, я ж так умею их смешить, я так понимаю, что над
о людям, уставшим от работы, я столь сострадателен к их бедам, надеждам и м
аленьким мечтаниям!
Ли, я стою на краю обрыва, и ничто не может помочь мне.
Я буду всегда помнить тебя, мой дорогой и добрый друг. Память Ц спасатель
ный круг для людей, попавших в беду.
Твой Билл Портер".
50
"Дорогой мистер Камингс!
Пожалуйста, вышлите мне вторую часть гонорара, потому что я свою часть ра
боты выполнил, Конрад А. Смит провел то дело, о котором мы уговаривались, г
олубь улетел, можете травить тех, кто за него ручался.
Ваш Кеннет, президент фирмы «Посреднические услуги и консультации».
51
"Живым или мертвым!
Полиция Техаса объявляет награду в тридцать долларов тому, кто укажет ме
сто укрывания преступника Уильяма С. Портера, скрывшегося от суда, котор
ый должен был состояться над ним в Остине 13 июля 1896 года".
Часть вторая
1
"Майклу Ф. Смайли и Г. Ш. Андерсену.
Уважаемые господа!
До меня только что дошло известие о тех неприятностях, которые переживае
т ваш «Первый Национальный банк».
Я понимаю, что досадное происшествие с мистером У. С. Портером отнюдь не ес
ть ключевой вопрос. Все достаточно глубже, ибо на наших глазах происходи
т трагическое столкновение новой волны законников с традициями того пр
екрасного времени освоения Дикого Запада, наиболее достойными предста
вителями которого, без сомнения, являетесь вы и остальные члены вашего С
овета директоров.
Свято храня память о вашем подвиге, гордясь им по праву, я рискую внести ва
м чисто дружеское, сыновнее предложение: поскольку отлив капиталов из ва
шего банка принял угрожающий характер, наш «Скотопромышленный банк» го
тов предоставить вам ссуду под поручительство Хьюстонского банка.
В случае, если Хьюстон откажет вам в такого рода гарантийном письме, мы го
товы рассмотреть вопрос о контрольном пакете акций вашего банка таким о
бразом, что пятьдесят один процент останется в вашем ведении, в то время к
ак сорок девять процентов отойдет нашему Совету директоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24