Свершилось! Ни одного не
останется! Всех, всех в воду! Нахозяйничались!
- Хватит бояться, хватит упрашивать... - вторила ему Мерлью. -
Свобода!
- Какая свобода, идиоты?! - взорвался правитель. - Смерть идет!
- Нам-то что? - рассмеялась принцесса. - Это смертоносцам смерть, а
нам свобода! Люди ведь сюда идут, люди!
- Мерлью, - тихо спросил девушку Найл, - а разве может свобода прийти
со стороны, на чужих мечах? А?
Улыбка на ее губах медленно померкла, но Мерлью упрямо покачала
головой:
- А все равно я рада. Пусть теперь и восьмилапые от страха
подрожат...
- Пусть, - согласился правитель города, - только нам от этого радости
мало.
Глядя на молодых людей, перестал резвиться и Симеон.
- Вы чего, уксуса глотнули? - поинтересовался он.
- Помнишь, что творилось в городе, когда все смертоносцы на несколько
дней потеряли сознание? - напомнил ему Найл. - Так вот, вскоре этот
"праздник свободы" наверняка повторится.
- Да? Да-а-а... - Медик задумчиво пожевал бледными губами и внезапно
заторопился: - Вы извините, ребята, мне нужно бежать...
Он озабоченно покачал головой и засеменил к двери.
- Пожалуй, я тоже отзову гвардейцев с полей, - решила принцесса,
глядя Симеону вслед. - Ничего там за пять дней не случится. - Она
подошла к правителю, дотронулась до пальцев его руки: - Я очень рада,
что ты вернулся. Но видишь, как... скомкалось...
Она вздохнула, потом решительно тряхнула головой и тоже вышла.
Подобная реакция принцессы ничуть не удивила правителя - в тот раз,
когда почти все смертоносцы потеряли сознание, город напоминал человека,
у которого выдернули скелет: стройная система, где каждый работник знал
свое место и свое дело, мгновенно рассыпалась, люди стали собираться в
агрессивные толпы, метаться по городу без конкретной цели, но с огромным
желанием выместить на чем-нибудь искони заложенное в двуногих зло -
закидывали камнями пауков, били стекла в его, Найла, дворце, пытались
напасть на детский остров... Спасти положение удалось только чудом. И
немалая роль в "сотворении чуда" принадлежала принцессе Мерлью, сумевшей
быстро организовать из растерянных надсмотрщиц отряды гвардии порядка...
- Не желаете отобедать, господин мой? - как всегда бесшумно появилась
Джарита.
- Нет, - отрезал Найл. При воспоминании о тех давних беспорядках в
мозгу что-то колыхнулось, но правитель никак не мог ухватить
ускользающую мысль за хвост. - Джарита, если я кому понадоблюсь, то буду
у себя.
- Да, господин мой, - поклонилась служанка, однако Найл уже вышел в
коридор.
В своей комнате Посланник Богини сдернул с кровати одеяло, постелил
на пол. Край закатал валиком в ладонь толщиной и встал на колени,
подсунув его под лодыжки. Руки положил на колени ладонями вниз и закрыл
глаза.
Это была очень удобная, многократно проверенная поза: в ней не
затекало тело и не уставали ноги. В такой позе можно находиться часами,
ни на что не отвлекаясь.
Затем Найл очистил сознание. Получилось легко: в мозгу царил полный
сумбур, никаких внятных или навязчивых идей там не крутилось.
А уж потом правитель попытался воссоздать образ города. Не
почувствовать его, как это происходило, когда он расширял сознание, не
обдумать происходящее, как делал он это в повседневной жизни, а,
используя все знания, опыт, предположения и факты, собранные за год
жизни в городе пауков (надо же, всего лишь год!), воссоздать его образ.
Увы, ничего не получилось - вместо единого образа всплывали
отрывочные, хотя и логичные мысли: о том, что люди, проведшие всю жизнь
под постоянной угрозой насилия, не могут не питать ненависти к своим
притеснителям; что смертоносцы являются, скорее, не скелетом, а нервной
системой города - ведь именно они, внушая страх, заставляли население
трудиться; именно они поддерживали молодость и здоровье гигантского
организма, уничтожая всех, кто старше сорока лет, - жутко для каждого
погибающего, но полезно для города в целом; именно они думали о
полноценности народа, постоянно привнося в его жилы свежую кровь; именно
они заботились о хлебе насущном для каждого и для каждого находили место
приложения сил.
Как раз поэтому после возвращения Найла из Дельты в жизни города
немногое изменилось: разве изменится что-нибудь в организме кролика,
если его печень и кишки объявить "свободными"?
Захватчики, как бы слитно и умело они ни действовали, подобным
организмом не являлись. Это была группа отдельных личностей, которые
согласовывали свои действия, стремясь к единой цели, но тем не менее
оставались каждый сам по себе. Всякий из них продолжал бы нормально жить
и в одиночку. А вот любой слуга или раб, стражни-ца или охранница,
оставшись одни, неминуемо погибнут.
Город-организм был достаточно крепок и живуч, он спокойно перенес и
давнишние войны, и потрясения, связанные с кровавым бунтом самого Найла,
и нападения хищников, и исчезновение на несколько дней почти всех
смертоносцев, и перемены, принесенные дарованной людям "свободой". У
города имелся вполне достаточный потенциал, чтобы противостоять
пришельцам, - ведь жили здесь не только пауки, но и люди. Если
продолжать противопоставления, то кучка захватчиков напоминала
занесенный вирус, против которого нужно было выработать иммунитет.
Например, создать такую же смешанную армию. Оттянуть время, отобрать
боеспособных людей, научить их тактике военных действий.
Беда заключалась в том, что никто из двуногих сражаться за пауков не
хотел.
Являясь в действительности частицей единого организма, ни один
человек этого не осознавал.
Город пауков располагал проверенными механизмами реагирования на
любые нашествия, подобные нынешнему, - вырастить детей, воспитанных в
духе преданности и стремления сражаться за смертоносцев, а затем
швырнуть их в открытую схватку или забросить как лазутчиков. Но,
расслабившись за столетия мирной жизни, смертоносцы давно перестали
готовить людей-воинов. Даже охранницы Смертоносца-Повелителя особой
боевой подготовки не получали. И вот к чему это привело: готовить воинов
из недавно рожденных детей сейчас нет времени, а среди взрослых
добровольцев, способных стать бойцами, нет - откуда ж возникнет желание
стать воином?
Правитель города встряхнулся, резко встал, подошел к окну и распахнул
створки. Вместо ожидаемой прохлады с нагретой солнцем улицы пахнуло
зноем. Внизу, сгибаясь под тяжестью большого кувшина, брел по пыльной
дороге раб-водонос. Навстречу ему тащился под надзором молодой
надсмотрщицы целый караван - восемь рабов, четверо носилок с
нечистотами.
А ведь когда-то в городе были и водопровод, и канализация. Вернутся
ли когда-нибудь эти времена?
Явятся сюда захватчики, истребят пауков, вроют на центральной площади
свой тотемный столб - и заглохнут даже те немногие начинания, что
дозволил Смертоносец-Повелитель: строительство библиотеки, чеканка
денег, всеобщее образование. С исчезновением смертоносцев люди одичают
вконец.
Пожалуй, только теперь Посланник Богини начал понимать истинную
причину собственных переживаний. В отличие от всех остальных, он свою
причастность к единому целому осознал.
- Нефтис!
За стеной послышалась беготня. Несколько минут спустя дверь
распахнулась, и в комнату вошла начальница охраны.
- Звали, господин мой?
- Да, Нефтис, - повернулся Найл.
Девушка стояла на фоне темного проема двери, и правитель города безо
всяких усилий увидел ее ауру. Светло-голубая вокруг ног и верхней части
тела, в середине она почти полностью стала серебряной. "Ребенок растет",
- понял Найл и помимо воли спросил:
- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, господин мой! - отрапортовала главная стражница.
- Скажи, Нефтис, - опять отвернулся к окну правитель, - а ты
согласишься сражаться за пауков?
- Как прикажете, господин мой! - без запинки отчеканила девушка.
- Понятно, - кивнул Найл.
Стражница давным-давно решила для себя все вопросы: думать не ее
дело, она должна исполнять.
- Я хочу поблагодарить тебя за встречу на излучине. Ты меня очень
выручила.
- Я рада... господин мой... - Готового "клише", чтобы ответить на
благодарность, стражница не знала и зарделась, словно девчонка, а не
суровый воин.
- Хорошо, - тепло улыбнулся Найл. - А теперь скажи, смертоносцы не
сняли почетного караула у дверей моего дворца?
- Нет, господин мой.
- Тогда спустись, пожалуйста, и скажи им, что я хочу увидеть Дравига.
Старый смертоносец явился спустя считанные минуты, будто за дверью
ждал. Точнее, за окном - Дравиг возник именно оттуда.
- Ты звал меня, Посланник Богини?
- Да. - Найл выглянул наружу. Ничего особенного, второй этаж.
- Мне необходимо очень многое сделать до предстоящей битвы, -
попытался смертоносец оправдать столь необычный для него выбор входа.
- Значит, вы решили сражаться?
- Да, Посланник Богини. - В решительном его ответе ясно проглядывало
упрямство.
- И с честью погибнуть?
Седой паук настороженно молчал. Он был слишком умен, чтобы спорить со
столь очевидной истиной, слишком хорошо знал правителя города, чтобы
заподозрить издевку, однако и на похвалу заданный вопрос никак не
походил.
- Ты говорил, Дравиг, - напомнил Найл, - тебе обидно за предков,
которые сражались и умирали, совершали открытия и принимали невыносимые
муки, за предшественников, которые потратили столько сил на создание
нашей цивилизации. С гибелью вашего рода все их старания окажутся
бессмысленными.
- Тебе известен другой выход?.. - Примерно такой фразой можно было бы
перевести яркий образ в сознании смертоносца: сквозь внезапный пролом в
стене душного и темного каменного мешка пробился солнечный свет.
- В военном деле есть только три способа действий, - покачал головой
правитель. - Сражаться, сдаваться или отступать. Я не могу изобрести
ничего нового. Если вступить в битву, то смертоносцев перебьют, город
захватят, а я уйду жить обратно в пустыню - не хочу становиться чьим-то
рабом. Если сдаться, то городу придется существовать по чужим законам, с
чужими правителями. Смертоносцу-Повелителю в этом городе места не
останется, заветы ваших предков будут отброшены... Да и Посланник Богини
окажется тут ни к чему. Нам остается только один путь...
- Нет, - сразу окрысился смертоносец, - мы не можем уйти! Здесь
находятся наши самки и дети, наша память, здесь живет
Смертоносец-Повелитель. Это наш город!
- Пока ваш, - оборвал его правитель.
Дравиг недовольно умолк. По счастью, даже в гневе старый паук не
забывал, что перед ним Посланник Богини.
- Мы живем в странном мире. - Найл присел на подоконник и
расслабленно откинулся на оконную раму. - Здесь думают все - люди,
пауки, компьютеры, жуки. Все занимаются этим с детства и считают само
собой разумеющимся. Мало кто знает, что думать тоже надо уметь.
Начальник охраны Смертоносца-Повелителя прислал гордый импульс
согласия.
- Ты только что сообщил мне, почему смертоносцы не могут покинуть
город. А теперь ответь, что нужно сделать, чтобы они смогли это сделать.
Как и подозревал Найл, пауки просто не думали об этом - он явственно
ощутил изменения в сознании собеседника.
Самок и детей можно просто взять с собой - новорожденные настолько
малы, что их веса никто не ощутит, а паучихи даже выносливее самцов.
Рабов, чтобы обеспечить переход, выросло достаточно. Созывать пауков не
нужно, почти все в городе. Но вот память взять с собой невозможно.
Прошлое смертоносцев хранилось в потаенных пещерах под землей: ветхие
тела давних правителей и их помощников лежали под охраной могучих
восьмилапых хранителей, которые в случае надобности накачивали покойных
живой энергией, вырывая их из потустороннего мира. Время от времени
пауки общались с самыми мудрыми и великими из своих предков, узнавая о
древнейшей истории рода, спрашивая их совета.
Для смертоносцев это была их история, их гордость - то же, что для
людей легенды и былины, книги и мнемокристаллы. Отними - и они, как
рабы, станут существами без роду и племени.
- Но зачем тащить предков с собой? - пожал плечами Найл. - Раз они
находятся в потаенных пещерах, нужно, наоборот, замаскировать их еще
лучше. Обеспечить хранителей пищей и замуровать убежища. Освободим,
когда вернемся.
- А если мы не сможем вернуться? - озаботился паук.
- Значит, мы недостойны их памяти, - отрезал правитель, и после
недолгих колебаний Дравиг согласился с Посланником Богини.
Оставался Смертоносец-Повелитель.
Он никогда не был реальным существом. Образ властителя восьмилапых
создавали объединенные сознания нескольких старых паучьих самок. Они
жили в тишине, полумраке и полном покое в самом сердце древнего дворца,
под охраной многочисленных пауков и специально выращенных
женщин-охранниц, воспитанных в духе самоотверженности и послушания.
Трудно себе представить, каким окажется Смертоносец-Повелитель, если
паучихи будут открыты всем ветрам и солнцу, всем опасностям далекого
путешествия.
- Спроси об этом его самого, - предложил правитель города.
Дравиг застыл на широко расставленных лапах, словно окаменел, и
только ветер, пробирающийся через распахнутое окно, легко шевелил
коротенькие седые ворсинки, покрывающие его тело.
Прошла минута, другая. Полчаса, час. Два часа. Смертоносец не
шевелился.
Правитель успел отсидеть на подоконнике ноги, всласть налюбовавшись
лениво бродящими внизу людьми, перегревшимися за день на солнце;
побродил перед Дравигом от стены к стене; от души насиделся в затененном
уголке. В конце концов от жажды запершило в горле. Найл обошел
недвижимого гостя, выглянул в коридор и попросил пробегавшую служанку
принести разбавленного вина. Вместо молоденькой девчонки явилась вскоре
Джарита - с подносом, уставленным разнообразной снедью. Увидев румяное
песочное печенье и хрустких, поджаристых мышек, правитель города ощутил
приступ жуткого голода и, промочив для начала горло бокалом вина,
принялся уплетать за обе щеки прямо с подноса. Поесть в комнате Найл не
мог - смертоносцы не выносят зрелища человеческого насыщения, а уходить
от Дравига он не хотел.
В сумраке коридора служанку окружала ясно видимая розовая аура.
Поначалу Найл привычно не обращал на нее внимания, пока вдруг не понял:
что-то тут не то...
Правитель взял в руки поднос, отступил, окинул девушку внимательным
взглядом. Внизу живота разрасталось пока еще совсем небольшое - с ладонь
- серебряное пятнышко.
- Джарита... Так ты беременна?
- Почему вы так решили, господин мой?
Служанка, воспитанная еще пауками на детском острове, - как, впрочем,
и остальные женщины города пауков, - не знала никаких признаков
беременности, кроме изрядно округлившегося живота. Удовольствие от связи
с мужчиной и последующее рождение ребенка в ее голове тоже никак не
связывались: смертоносцы предпочитали не забивать мозги слуг подобными
пустяками. Для человека главное - подчинение, безропотное и бездумное.
Из-за двери донесся шорох.
- Можешь мне поверить, - вернул Найл служанке поднос и вернулся в
комнату.
- Смертоносец-Повелитель просил задать тебе вопрос, Посланник Богини,
- повернулся к нему Дравиг. - Куда мы собираемся уходить?
Раздумывать тут было не о чем: Найл знал только одно место, помимо
самого города, способное прокормить сотни голодных ртов.
- В Дельту.
- Ты собираешься просить о помощи Великую Богиню? - испустил
радостный импульс паук.
До сих пор подобная возможность правителю в голову не приходила, тем
не менее он кивнул.
x x x
Дом принцессы Мерлью разительно выделялся на фоне окружающей разрухи:
уютный двухэтажный особнячок в центре цветущего сквера, отделенного от
пыльной улицы невысокой оградкой. Хозяйка сидела за столом, который как
раз уместился между холмиком, усыпанным лазоревыми васильками, и
прудиком, где цвели три чуть розоватые лилии. Руки откинувшейся в кресле
девушки осторожно удерживали ветхий томик с блеклым тиснением "Весенняя
война" на потемневшем от времени переплете.
- Читаешь?
Мерлью вскинула голову, улыбнулась. Изящным мимолетным жестом она
проверила сохранность пышно взбитой прически, взяла со стола
колокольчик, позвонила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41