- Охранница показала две большие
плоскодонки, качающиеся на воде. - Мне кажется, для перевозки
смертоносцев они более безопасны.
- Верно, - кивнул Найл. - Но откуда они здесь?
- Вчера подъехали две лодки с людьми. Дети, ни о чем не спрашивая,
накинулись на них и связали.
- Правильно сделали. Ты их похвалила?
- Да, господин мой.
- Тогда показывай пленных.
Захваченные лежали в зарослях, а неподалеку маячили гордые собой
подростки. Попавшихся оказалось восемь человек. Один - пожилой мужчина с
большой окладистой бородой; другой - лет тридцати, с тоненькими усиками;
кроме них - девушка и пятеро молодых парней. Все так плотно замотаны
паутиной, что одежды разглядеть невозможно.
Бородатый пребывал в отчаянии, причем большей частью боялся не за
себя, а за внучку, с которой эти дикари вот-вот начнут вытворять самое
страшное. Сама девчонка тряслась от ужаса и готова была удовлетворить
все пожелания пленителей, лишь бы ей не причиняли боли. Она еще никогда
не оставалась наедине с мужчиной и надеялась, что это не так уж страшно.
Парни не могли поверить, что скоро умрут, надеялись - все образуется,
окажется недоразумением. Сейчас придет здешний наместник, посмеется,
отпустит. Ведь не могут же они вот так просто умереть? Ведь жизнь
только-только начинается, они еще ничего не успели! Один паренек успел
назначить на этот вечер свидание черноглазой подружке с короткими
кудрями и очень рассчитывал на ее уступчивость.
Всерьез воспринимал опасность только усатый. Он проклинал тот миг,
когда решил развлечься рыбалкой, и никак не мог понять, каким образом
его, бывалого воина, угораздило так глупо попасться. Вчера они заметили
дымки и решили посмотреть, кого занесло в такую даль от города.
Незаметно причалили, начали подкрадываться, и вдруг - он уже связан. В
дальнейшей своей судьбе усатый не сомневался: сам он, находясь на чужой
территории, никогда не отпустил бы пленных - выдадут. Таскать их с собой
тоже нельзя: заметь кто из местных - и уже ни за что, случись беда, не
отговоришься, что, мол, пришел с мирными намерениями или просто
заблудился. Глупо, конечно, погибать. И от чьих рук? Дикарей безмозглых!
На них рявкни хорошенько - все как один обделаются.
"Вот так, - подумал Найл. - Нашу землю мы теперь должны считать чужой
территорией", - а вслух спросил:
- Кто вы такие?
- Рыбаки, господин, - ответил бородатый. - Ловим рыбу, в городе
продаем, тем и кормимся.
- Как ты смеешь поднимать руку на людей одного из князей, дикарь! -
злобно зашипел усатый. - Да князь на кол вас всех посадит! Смерти легкой
просить будете!
- А ты знаешь Тройлека, личного переводчика князя? - присел рядом с
брызгающим слюной усатым Найл.
- Тройлек - господин мой! Стоит мне ему хоть слово сказать, и он всех
вас в кровавое месиво разотрет! Подошвы мне лизать будете!
- Значит, Тройлек уже господин... - выпрямился Найл. - Может, и дети
у него появились?
- Как ты смеешь своим поганым языком трепать имя самого Тройлека! Не
тебе спрашивать о его детях, грязь пустынная...
- Мы рыбаки, - повторил бородач, - зла никому не причиняем...
- Вы нас отпустите, правда? - спросила девушка сквозь слезы.
Восемь ни в чем не повинных рыбаков. Найл не мог их отпустить, потому
что тогда о бродящих вокруг города изгнанниках станет известно всем. Он
не мог взять их с собой, потому что они слишком чужие, чтобы пойти
добровольно, а таскать с собой пленных - слишком тяжелая и никому не
нужная ноша...
- Отпустите нас, пожалуйста, - попросила девушка.
Найл кивнул ей и мысленно позвал Дравига.
- Слушаю тебя, Посланник.
- Дравиг, ты говорил, что смертоносцы хотят есть?..
x x x
Переправа заняла два дня. Потом Найл приказал отпустить лодки вниз по
течению, и утром третьего дня колонна двинулась дальше.
Раньше корабли за сутки проделывали путь из города до кустарника на
морском берегу. Пешим путникам пришлось огибать широкий залив, и они
потратили на эту дорогу два дня. Зато потом их взорам открылись густые
зеленые дебри, где стрекотали кузнечики, скакали травяные блохи, над
которыми вились мухи, порхали бабочки и метались стрекозы.
Смертоносцы врезались в заросли со всего разгона - только листья
сухие к небу взлетели. Перепуганно заметались крупные черные мухи,
запрыгали в стороны кузнечики. Один со страху прыгнул так, что свалился
прямо в морские волны. Бедолага попытался было плыть, резко отталкиваясь
от воды сильными задними лапами, но волны каждый раз опрокидывали его
набок, и в конце концов он исчез.
Уже давно не евшие досыта пауки заслужили право на отдых, и правитель
не стал их торопить. Пока восьмилапые пировали в зарослях, люди
неторопливо продолжали путь по широкому берегу меж кустарником и морем.
Именно в этих местах обычно причаливали корабли, высаживая приехавших на
охоту за людьми смертоносцев, отсюда же забирали пленных. Грустные
воспоминания...
Найл поискал глазами принцессу, но после оазиса она правителя
сторонилась.
На протяжении двух дней полоса прибрежных зарослей то расширялась
почти до ста метров, то истончалась до двух-трех шагов в ширину, пока не
исчезла совсем. К этому времени горные вершины уже превратили левую
сторону горизонта в зубчатую линию. Вода в кувшинах кончалась, но
снежные шапки на ясно видимых пиках обещали скорую встречу с чистыми
ручьями талой ледяной влаги. На день-другой уверенность в близости воды
вполне могла заменить саму воду.
Сытые и довольные, смертоносцы пристроились параллельно с
человеческой колонной, и путники продолжили путешествие в предгорья
Хайбада.
Долго казалось, что горы не приближаются, оставаясь так же далеко,
как и два дня назад, и вдруг, как-то внезапно, оказались совсем рядом.
Из-под песка выступил коричневатый суглинок, потом появилась первая,
желтая и чахлая трава, но с каждым шагом растительный ковер становился
гуще, появился мелкий кустарник.
- Ты слыхал, - нагнал Найла Симеон, - Шабр сказал, что услышал
кого-то из местных пауков. Значит, мы совсем близко.
- Не уверен, - покачал головой Найл. - Смертоносцы из города легко
слышали тех, кто охотился рядом с моим домом, а там не меньше десяти
дней пути.
- Мы легко разговаривали друг с другом, - немедленно встрял в
разговор Шабр, - потому что Смертоносец-Повелитель объединял в себе
разумы всех обитавших в городе пауков, и мощь его была безгранична. В
Провинции пауков обитает во много, много раз меньше, а потому и
способности их слабее. Правда, этого нельзя сказать о могучем интеллекте
Борка. Он совершил множество открытий, добился совершенства во всех
областях науки. Сейчас он любезно сообщил мне, что ему удалось познать
тайну происхождения человека и добиться его полного и здорового
самовоспроизведения без всякой помощи с нашей стороны.
- До прихода в этот мир смертоносцев, - заметил Найл, - мы вполне
обходились своими силами...
- О, это были дикие времена, - небрежно парировал Шабр.
Когда горы нависли над самыми головами, путешественникам удалось
наконец найти ручеек. Они с удовольствием напились, но набирать воды в
кувшины не стали - Шабр утверждал, что речушки здесь на каждом шагу. И
правда: примерно через час они наткнулись на совершенно прозрачную,
очень мелкую протоку, которую молодые смертоносцы без труда преодолели
вброд, - взрослых охранницам пришлось переносить на руках.
Все чаще и чаще стали попадаться небольшие лиственные рощицы, в
которых соблазнительно стрекотали кузнечики, а вдалеке, вдоль подножия
гор, темнели кроны высоких елей. Густая трава поднималась почти по
колено, начиная мешать при ходьбе, время от времени из-под ног
отскакивали в стороны зеленые травяные блохи. Густой запах свежей зелени
сплетался с легким, солоноватым благоуханием моря и создавал свой,
неповторимый и легко узнаваемый аромат.
- Хочется лечь, закрыть глаза и забыть обо всем на свете, - ни к кому
особо не обращаясь, сказал Найл.
- Ты про что это? - не понял Симеон.
- Хорошо здесь, - ответил Найл. - Спокойно как-то. Много зелени,
воды; тепло, но не жарко.. Ни скорпионов, ни тарантулов.
- Змей здесь тоже нет, - добавил Шабр. - Всех опасных тварей еще два
поколения назад истребили. Провинция мала, за пять лет охотники
прочесали ее всю.
Задолго до вечера Найл приказал остановиться на привал. Пауки
проголодаться еще не успели, а люди окружили одну из рощиц и прочесали
ее, добыв саранчу, двух кузнечиков, гусеницу листорезки и толстого
крупного мотылька.
- Наконец-то можно нормального мяса поесть! - с облегчением сказал
Симеон. - А то рыба уже поперек горла стоит.
На поляне запылали костры, потянуло съестным. Впервые за долгие дни
людям никуда не нужно было торопиться, экономить пищу или воду, бояться
внезапного нападения. Над лагерем витал дух умиротворения.
Найл вдруг увидел принцессу, разговаривающую у костра с Сидонией,
подошел к ней.
- Ты сердишься на меня, Мерлью?
- Я? - Она пожала плечами. - Нет.
- Тогда почему ты меня избегаешь?
- Просто не встречаемся как-то, - опять пожала плечами принцесса. - У
тебя хлопот много, я тоже иногда себе занятие нахожу. Не везет.
- Хорошо, Мерлью, - решил поговорить откровенно правитель. - Да, я
ночевал с главной надсмотрщицей. Но ты пойми, так было нужно.
- Понимаю, - кивнула принцесса. - Тяжелая обязанность правителя.
Детей подданным обеспечивать.
- А откуда ты знаешь про ребенка? - смутился Найл.
- Какого ребенка? - удивилась Мерлью, но уже через считанные
мгновения к ней пришло понимание: - А-а, значит, и у нее ребенок
будет?.. Знаешь, Найл, наверное, мне не удастся стать твоей королевой.
Очень хотелось, не скрою, да видно - не судьба.
После этой горькой отповеди настроение у правителя надолго
испортилось, он не стал делать, как хотел, двухдневного отдыха и утром
повел путников дальше.
Очередная речушка уже достигала шагов десяти в ширину и была больше
чем по грудь глубиной. Проблема. Если переносить смертоносцев на руках,
то придется держать их над головами - тяжело и неудобно, а сооружать из
подручных средств плотик - долго.
Пока правитель ломал над задачей голову, выше по течению Симеон
разглядел светлую паутинку, протянувшуюся меж двумя стоящими на разных
берегах толстыми дубами, тронул Найла за плечо и показал в ту сторону.
- Ну и что? - не понял правитель.
- Так ведь смертоносцам вполне достаточно, - пояснил медик,
попробовал воду ногой, поежился: - Холодная. Сам бы по паутине
перебрался.
Над следующим ручьем серебристую нить начали высматривать сразу, как
только подошли, и обнаружили их добрый десяток.
Днем Найл разрешил-таки сделать привал и пообедать - спешить все
равно некуда. Подкрепившись пойманными тут же гусеницами, путники
тронулись дальше и вскоре наткнулись на тропинку. Виляя между алыми от
множества ягод кустами, узкая, хорошо утоптанная темно-серая дорожка
вела в сторону горного склона. Лезть на скалы никто не собирался,
поэтому путешественники двинулись по ней в обратном направлении.
Тропа держалась открытых мест, сворачивая с поляны на поляну и далеко
огибая рощицы. Несколько текущих почти вплотную друг к другу ручейков
она перемахнула по длинному узкому мостику из трех связанных вместе
стволов, сбежала в низинку, попет ля ла между древних дубов и, наконец,
вывела во двор ухоженной фермы.
Здесь стояли дом и два сарайчика, где кто-то сыто попискивал, а
напротив, подвязанная к высокому плетню, росла виноградная лоза. Немного
дальше, за домами, виднелись кроны персиковых деревьев. Хозяева
отсутствовали. Видимо, трудились в поле.
Тропинка во дворе заканчивалась, и дальше вела достаточно широкая -
как раз для повозки - дорога. Справа и слева сменялись возделанные поля,
сады, виноградники и чистенькие, словно мушиный глаз, рощи. Выходящие к
самой дороге дворы большей частью пустовали, но на полях иногда
удавалось заметить вдалеке работающих людей.
Неожиданно из вытянувшейся вдоль дороги рощи выскочил и растерянно
заметался уже немолодой, плечистый мужчина с каменным топором.
Насторожившийся Найл прикоснулся к его сознанию, почувствовал, как
дровосек мысленно сравнивает себя, крепкого, упитанного и красивого, с
усталыми путниками...
Дровосек упал перед одним из смертоносцев на колени, с надеждой
спросил:
- Повелители не голодны? Может, вы желаете нас покушать? У меня есть
семья, все чистые, здоровые.
Пауки растерялись и поспешили пробежать мимо странного человека.
Оставленный без ответа, дровосек чуть не заплакал от бессилия. Он был
искренен.
Сумасшедший или нет, человек этот был безопасен. Найл оборвал контакт
и поспешил в голову колонны.
Вскоре рядом с дорогой встретилась большая группа вскапывающих поле
земледельцев. Они тоже побросали работу и с восторженным трепетом в душе
выстроились вдоль обочины. Как чувствовал правитель, всем им хотелось
приобщиться к высшим существам, но что все это значит, понять не
удавалось.
И так раз за разом. В Провинции, завидев смертоносца, люди не
испытывали леденящего ужаса, как было это в городе; не замирали,
стекленея взглядом; не старались скрыться от возможного гнева
восьмилапых властелинов. Нет, здесь они трепетали в восторженном
ожидании, стремились подойти как можно ближе, ощутить на себе взгляд,
продемонстрировать свою красоту, упитанность, объемность. Может, они
искренне любили смертоносцев, но было в этом и нечто
завораживающе-пугающее.
- Ты заметил, Найл? - Громкий вопрос Симеона заставил правителя
вздрогнуть от неожиданности.
- Что?
- Ни рядом с домами, ни у людей нет ни единого железного предмета.
Каменные мотыги, каменные топоры, каменные скребки.
- Ну и что? Я сам до четырнадцати лет рос в семье, где не знали
металла.
- Как же они живут?
- Очень хорошо, - пожал плечами Найл. - Смею тебя уверить, свалить
пальму каменным топором можно вдвое быстрее, чем железным.
- Если это так, - засомневался медик, - то почему наши предки
заменили каменные орудия труда на металл?
Найл вздохнул. Затеянный Симеоном разговор навевал воспоминания о
доме, о пещере с прикрытым шкурой бурой гусеницы каменным ложем; об
отце, сидящем вечерами перед входом с костяной давилкой и кремнем в
руках; о деде, рассказывающем о своем побеге на воздушном шаре; о
кормящей сестренку матери...
- Понимаешь, Симеон, - негромко объяснил правитель, - каменный топор
тоже ведь тупится, его кромка выщербляется. У металлического достаточно
заточить самый край, а каменному приходится отслаивать пластину от
самого обуха. Две-три заточки, и он уже ни на что не годен. А взять
копье? Если ты промахнулся и попал не в многоножку, а в какой-нибудь
булыжник, то металл выдержит, только затупится, а каменный наконечник
может расколоться. Впрочем, это все ерунда. Наконечник из кремня всегда
крепче и острее железного. Но вот если ты хочешь сделать длинный нож, то
это все, безнадежно. Из металла ты можешь выковать вещь длинную и
плоскую, круглую или завитую в спираль, а с камнем ты всегда ограничен
размерами найденного кремня. Если бы из камня можно было изготовить
доспехи или меч, то еще неизвестно, стали бы люди плавить бронзу и
железо или нет.
- Очень уж ты гладко говоришь, - вздохнул Симеон. - Думаешь, когда
все оставшееся железо кончится, люди смогут обойтись камнями?
- Во всем, может, и не обойдутся, а так, по хозяйству работать или на
охоту сходить - вполне.
За разговорами настал вечер. Среди обжитых мест найти уголок для
ночлега не удалось - не поля же вытаптывать. Пришлось поворачивать к
морю и разбивать лагерь на пляже. Не было также ни дров, ни мест для
охоты - ужинали вяленой рыбой и холодной водой.
Теперь устраивать длительный отдых стало и вовсе неуместно, и на
следующий день колонна вернулась на дорогу.
- Теперь уже недалеко, - утешил Шабр, - тут я бывал. На корабле
приплывал, специально для встречи с Борком. Он очень мудрый смертоносец.
- Может, он сумеет научить, как справиться с пришельцами? - устало
спросил Найл.
- Может быть, и сумеет.
После нескольких километров пути дорога резко повернула к морю,
описала широкую петлю, и перед глазами открылся прекрасный замок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41