Моторы бешено взревели, и самолет побежал. В окно мы видели, как начала расходиться трещина. Очевидно, все мы были бледны. Никто не говорил. Было тихо. Только ревели моторы. Всех давило одно чувство надвинувшейся опасности, преодолеть которую мы все были бессильны. Нам оставалось только ждать. А самолет бежал и бежал. Вот-вот должна быть» уже поперечная гряда. Почему же мы не взлетаем? Еще секунда, и будет поздно: мы врежемся в лед.
Но самолет взлетел. Он прошел над самыми торосами. Наверное, всего 10—20 сантиметров отделяло его от верха ледяных гряд. О, эти 10—20 сантиметров, — они спасли нам жизнь! Не будь их, тогда груда обломков была бы на сверкающих льдах в белом пятне Арктики.
Когда самолет поднялся, гнетущее ожидание чего-то страшного рассеялось. Сразу стало как-то свободно, словно гора свалилась с плеч. Все заговорили разом.
— Ну, кажется, выбрались! — воскликнул кто-то.
Пошли в кабину поздравлять пилота. Внешне пилот был спокоен, но только теперь мы увидели, в какие железные тиски зажал он себя в эти несколько секунд взлета.
Самолет лег курсом на юг, и пилот передал управление своему помощнику. Капли пота покрыли его лоб.
Он достал платок и вытирал лицо. Постепенно восковая бледность лица стала исчезать, лицо розовело, но у глаз еще билась синяя жилка; глаза, живые, веселые, сейчас были утомлены до предела. На наши поздравления он тихо ответил:
— Надо еще долететь; горючее на пределе. Если будет встречный ветер, сядем на вынужденную. — Но эти слова не произвели на нас особого действия.
— Раз взлетели, так уж долетим! — уверенно сказал механик.
Мы все с этим согласились. Пилот на минуту закрыл глаза, как бы приходя в себя, а потом уже громко сказал:
— Конечно, долетим. Петя, запроси погоду и свяжись с Котельным. — Он уже успокоился и снова, как говорят летчики, «был в форме».
Полет продолжался спокойно. Мы весело шутили, угощая друг друга шоколадом. Несколько шуток последовало и в мой адрес.
— Может быть, ты нам его сваришь? — сказали ребята, вспоминая мое злополучное варево. Все весело засмеялись.
О бывалом человеке не вспоминали, но этот краснобай и «герой» был виновником страшного напряжения и чуть не последовавшей катастрофы. И если он когда-нибудь прочтет мою книжку, то я хотел бы, чтобы он сгорел от стыда.
Скоро нас встретил высланный нам навстречу самолет. Он должен был нас сопровождать и садиться с нами, если вдруг будет предстоять вынужденная посадка. По опознавательным знакам мы узнали, что это тот самый самолет, который бросил нас. Комендант велел запросить по радио: там ли «бывалый». Ответ пришел, что его нет. Он улетел в Москву.
— Знает кошка, чье мясо съела! — выругался комендант. — Ну, погоди, еще встретимся! — сказал он тихо.
Встречного ветра, на наше счастье, не было, и мы благополучно приземлились через несколько часов полета.
— Земля!
Кто спал на льдине, которую ежеминутно могло разломать, тот может понять, сколько прелести в твердой земле.
Нас встречал Александр Васильевич. Он всех поздравил и показал нам свою питомицу Машку — одного из тех медвежат, которых несколько месяцев назад мы ему подарили. Машка подросла и, обняв ногу Александра Васильевича, висела на его валеном сапоге. В это время подбежал к нам летчик второго самолета и, обращаясь к нашему пилоту, взволнованно сказал:
— Простите меня за ту подлость, которую мы совершили против вас. Я явился невольным ее участником и понял все, уже когда было поздно. Это ваш инструктор просто струсил.
— Бывает, — сказал наш пилот и протянул ему руку. — Впредь осмотрительнее с людьми будешь; они всякие, — сказал он.
На следующий день мы вылетели в Тикси. Экспедиция заканчивалась. Встречал нас начальник авиапорта. Он весело спросил:
— Чего вы больше всего хотите? Мы все хором ответили:
— Баню!
Он засмеялся и сказал:
— Я так и знал. Вас ждет настоящая баня, с горячей
и холодной водой.
Мы выгрузились из самолета. Взяли смену белья и поехали в баню. Это была настоящая баня с паром, с деревянным полком и березовыми вениками.
Почему поэты описывают в стихах все, что угодно, и ни у кого из них нет оды в честь бани?!
Мы резвились в бане, как маленькие ребятишки. Баня была великолепна, настоящая русская баня с паром! А веники! Березовые веники с зелеными сухими листочками! Это неописуемо хорошо. Неистово хлестали себя ими до красноты, а потом окатывались ледяной водой. В этот миг мы считали, что лучше бани нет ничего на свете.
Пришел начальник авиапорта:
— Ну как, ребята, угодил?
— Ой, угодил! Качать его! — крикнули наши и подскочили к нему. Только низкий потолок парилки спас его от качания.
— А я вам гостинца принес, — хитро улыбаясь, сказал он, подошел к двери р крикнул: — Давай, несите!
Двое рабочих внесли кадушку с замечательным
хлебным квасом. Это довершило наше блаженство. Квас был крепкий, даже ударял в нос.
Будто сто пудов упало с нас, когда мы вымылись и вышли на улицу. Вот это баня!
Весна здесь была в разгаре. На небе горело яркое теплое солнце, и, перегоняя друг друга, мчались ручьи таявшего снега.
Ой, как было хорошо! Как же прекрасна жизнь!
Глава VII
НА МАЛЕНЬКОЙ ЛЬДИНКЕ В СЕДОМ ОКЕАНЕ
КАК В СКАЗКЕ
Как только мы прилетели на «Большую землю», сразу же принялись за обработку собранного научного материала. Какая это была увлекательная работа! Мы снова перелистывали свои дневники, проверяли полученные цифры, строили графики и выявляли то новое, что удалось подметить в этой экспедиции.
Я весь с головой ушел в свои льды. Теперь уже арктические льды были «моими льдами». С каждой экспедицией раскрывались их тайны. Я уже говорил, что арктический лед сильно отличается от льда наших рек и озер. В молодом возрасте арктические льды содержат соли. Если такой молодой лед растопить, то вода будет соленого вкуса и пить ее нельзя. Арктический лед, как человек, может быть разного возраста; молодой, среднего возраста и старый. Только люди, чем старше, тем слабее физически, а лед, наоборот, чем старше, тем прочнее. Средний возраст для льда — это год. Полярники его так и называют: годовалый лед, то есть просуществовавший в море почти год. Осенью образовался, а летом растаял. Старый лед — это. такой, который прожил уже много лет. Мы исследовали льдину, возраст которой оказался девять лет; нам встретились ледяные нагромождения, находящиеся в море уже более пятидесяти лет.
С течение времени лед переживший несколько летних хезонов, опресняется, становится совершенно пресным даже на большой толщине. В нем уже не происходят
внутренние процессы, которые характерны для молодых и годовалых льдов. Когда образуется лед, часть рассола выжимается на поверхность и там замерзает, превращаясь в так называемые ледяные цветы. Это очень красивое произведение природы. Представьте, на темно-серой поверхности молодого льда словно сделаны скульптором причудливые цветы, несколько напоминающие розы. Они белые и как бы махровые. Эти цветы состоят из кристаллов твердой соли. Поземок разрушает эти цветы, и песчинки соли несутся вместе со снегом. Вот почему по такому снегу не скользят лыжи и его нельзя использовать для питья.
Когда мы определяли температуру льда, то в разные слои поставили термометры. Обнаружили интересное явление: в верхних слоях льда температура была близка к температуре воздуха. Зимой она равна —30, —40 градусам, в нижних слоях льда эта температура близка к температуре воды океана, то есть —1,4, —2°С. В зависимости от температуры изменяются и свойства морского льда. Таким образом, свойства льда на различной глубине неодинаковы. В росте льда большую роль играет снег.
Снег, подобно хорошей шубе, прикрывает от мороза тундру и лед.Когда появляется солнце и в Арктику приходит тепло, льды начинают таять. На Льдах появляется вода в виде озер. Эту воду называют снежницами, — она образовалась из стаявшего снега. Лед служит дном и берегами этих озер. В тех местах, где лед недостаточно толст, вода, его протаивает и стекает в море; лед тает и сверху под влиянием незаходящего солнца, и снизу — от нагревающейся воды; и внутри его идет таяние, полости растут, все больше и больше его ослабляя.
Во время таяния самолетам надо очень осторожно садиться на лед. Они могут провалиться, так как лед, даже толстый, становится настолько слабым, что уже не выдерживает большой нагрузки.
Самым интересным в этой экспедиции было открытие подводного хребта. Честь этого открытия принадлежит Якову Яковлевичу Гаккелю. Арктическая природа, как подарок, преподнесла ему, за его долгую работу в Арктике, этот сюрприз, явившийся крупным географическим открытием нашего времени.
Как установили геологи, этот хребет образовался сто миллионов лет назад. Они называют этот период мезозойской эрой.
Что было тогда на земле и кто ее населял в те далекие времена? Тогда жили гигантские пресмыкающиеся. Это был их век. Бродил по земле исполинский ящер диплодок высотой в четыре метра, с крошечной головкой, которая венчала длинную, словно лебединую, шею. Он имел огромное туловище и здоровенные, больше, чем у слона, ноги. А хвост его длиной в 15 метров начинался в виде толстого бревна и заканчивался тоненькой ниточкой. Ходил он по земле важный и «красивый».
В морях в ту пору владычествовали рыбы, ящеры ихтиозавры, а в воздухе парили исполинские зубастые петрадонты, драконы меловой эпохи.
В то далекое время о льдах в Арктике не было и помину. Океан был там теплый, а по берегам его росли широколистные леса. В теплой воде океана росли даже кораллы, которые можно теперь встретить только в теплых водах у самого экватора.
Климат там был жаркий и благодатный. Но зато вся Индия, Австралия, Южная Африка и Южная Америка были покрыты толстым слоем материкового льда. Там, где теперь раскинулись роскошные джунгли, сверкают своим ярким оперением попугаи; где солнце приносит ласку и где круглый год цветут цветы и растут вечнозеленые растения, там было царство холода, снега и льда.
Тогда-то и «родился» хребет Ломоносова. Как это произошло? В огромной области на севере Азии и на Аляске образовалась грандиозная складчатость, в результате различных геологических процессов создавались огромные горные хребты. Возник знаменитый Верхоянский хребет. Горы Верхоянского хребта дошли до моря Лаптевых и погрузились на дно, а дальше пересекли чащу Северного Ледовитого океана в виде огромного хребта высотой в 2—2,5 тысячи метров. Они снова поднялись на поверхность у Канадского архипелага. В это же время произошло опускание дна во всей глубоководной чаше Ледовитого океана, где глубина стала больше четырех тысяч метров. Вот этот-то опустившийся на дно хребет и назван теперь хребтом Ломоносова. Он идет на глубине от 1000 до 600 метров от поверхности воды и занимает почти 40 километров в ширину.
Очень интересными оказались исследования морских отложений. Я даже не представлял, что зеленые комочки грунта, которые со дна достают гидрогеологи, могут рассказать очень многое о климате прошлого.
Что было несколько десятков тысяч лет назад, рассказывают маленькие смелые путешественники-корненожки, которые вместе с атлантическими теплыми водами отправились в далекое путешествие на север.
Корненожки — это простейшие одноклеточные морские животные. Они имеют раковинки и нитевидные протоплазмовые выросты, с помощью которых передвигаются и захватывают пищу. Когда корненожка гибнет, остается ее раковинка.
Раковинки корненожек чрезвычайно разнообразны как по форме, так и по материалу, из которого они построены. Размеры раковинок у некоторых видов достигают двух метров в диаметре, но у большинства видов они находятся в пределах сантиметра или даже долей
миллиметра.В арктических морях распространен отряд, которому ученые дали название «фораминифер». Раковинки их имеют диаметр в несколько долей миллиметра. Их можно хорошо разглядеть только в микроскоп.
Изучая корненожки, ученые установили, что эти животные живут в строго определенных условиях. В изменившихся условиях они существовать не могут. Таким образом, если количество корненожек уменьшается,— значит, условия водного потока, в котором они живут, изменяются в худшую для их жизнедеятельности сторону. Если они совсем исчезают, то это значит, что условия настолько изменились, что жизнь корненожек стала совершенно невозможной. Если же, наоборот, вдруг они стали появляться там, где их до сего времени не было, — то можно сделать вывод, что в море произошли изменения. Главными показателями, определяющими жизнь корненожек, являются температура и соленость воды.
Корненожки рождаются, развиваются и умирают, а их ракушки падают на дно и постепенно образуют придонные грунтовые отложения. Но, чтобы изучить эти отложения, надо их поднять со дна океана.
Достать грунт, лежащий на дне с глубины в несколько тысяч метров под водой, да еще так достать, чтобы
не нарушать его, — задача не из легких. Но исследователи придумали специальный прибор, так называемую грунтовую трубку. Опущенная сверху трубка врезается в грунт и захватывает его.
Я зашел в химическую лабораторию Арктического института, которая занималась этим анализом. В открытое окно лаборатории робко заглядывала зелень. Вместе с порывами теплого ветра приносился сладковатый аромат цветущего жасмина. Стояли чудесные летние дни. Но здесь, в этом кабинете, заставленном приборами, колбами и ретортами, не замечали ни зелени, ни чарующего летнего дня. Здесь царила история, и масштабом времени здесь были не годы и даже не столетия. Наименьший отрезок, о котором еще следовало говорить, было тысячелетие;
Николай Александрович Белов — научный сотрудник института — как раз разбирал очередную пробу грунта.
— Посмотрите, — сказал мне Николай Александрович, разворачивая завернутые в пергамент образцы,— размер лежащей перед вами грунтовой пробы всего девяносто сантиметров; это характерная толщина для морских отложений в районе хребта имени Ломоносова. Потребовалось сорок пять тысяч лет для того, чтобы на дне моря образовался такой слой отложений.
— А как вы узнаёте, что он пролежал сорок пять тысяч лет? — спросил я.
— На основании изучения распределения радия в осадках и распада радиоактивных элементов было установлено, что скорость накопления морских отложений составляет от 1,3 до 2,0 сантиметра за тысячу лет. Таким образом, для того, чтобы образовался на дне слой грунта в один метр, нужно было время в пятьдесят тысяч лет. Взяв из разных мест океана породы грунта, стало возможным установить, когда и куда проникали теплые воды, — ответил он и потом добавил:
— В начале слоя — человек находился еще в каменном веке и его орудием была палка и камень, а в конце— он уже расщепил атом, создал котел-реактор и заставил вращаться турбины атомной электростанции. Не замечательно ли это!
Николай Александрович был энтузиастом, влюбленным в свою специальность, и, как все энтузиасты, он увлекался.
Я припомнил несколько экспедиций, в которых .приходилось вместе с ним работать, и всегда он был неутомимым тружеником «морского дна». Даже в самый суровый шторм он вечно возился со своими грунтовыми
пробами.Меня поразила необычайность того, что вся человеческая история помещалась на 90 сантиметрах грунтового слоя.
Вот, передо мной темно-коричневый ил, который накопился за последние 6 тысяч лет; толщина его всего 12 сантиметров. Только представить себе, что произошло за это время: рождались и умирали народы, возникали и исчезали государства, строились и превращались в руины города...
Я старался припомнить историю тех времен. События, мифы, отдельные случаи, запомнившиеся из книг, стали возникать у меня в памяти.
Вот Египет 6000 лет назад. Древние пирамиды Сак-кара и знаменитый сфинкс Гизе, фотографией которых начинались все книги о Египте. Первый фараон Менее, основоположник династии фараонов и египетского государства, строитель плотин и каналов на реке Ниле, которого, по преданию, сожрал крокодил. А далее — тысячелетний период строительства пирамид и высочайшей из них — пирамиды Хеопса. Это был период безраздельной власти жрецов, период страданий и угнетения народных масс. И мне почему-то представились обожженные, красные лица египтян и их сгорбленные спины на полях под безжалостным, палящим солнцем. Я вспомнил Иран и великое кровопролитное столкновение персов, халдеев и ассирийцев; могущество страны Элам, народы которого спустились с горных плато и завоевали Месопотамию; царя царей Кира и его великую империю. И тут я вспомнил древние книги персов «Авеста» и древних индусов — «Веды», в которых впервые упоминается об Арктике, о полярной ночи и злом боге, который на райскую страну Айрионо-Воейо нагнал холод и снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23