– Рассказывайте. Как вы вчера сходили в базилику?
Делая большие глаза, Шарлотта вкратце поведала ему о своей экскурсии, в конце сообщив о неприятной встрече с Сальваторе Конти, которая так ее расстроила, что она решила вообще больше никуда не ходить. Поужинав сэндвичем с тунцом в кафетерии дома Святой Марфы, она рано легла спать.
– Не самый восхитительный вечер, – с усмешкой заключила Шарлотта, – но, к счастью, спала я крепко. А как удался оссобуко, что приготовила вам супруга?
– Не слишком. – Берсеи скривился. – Моя Кармела умеет очень многое, но вот хорошей поварихой ее не назовешь. Боюсь, хуже в Италии и не сыщешь.
Шарлотта легонько ударила его по плечу.
– Ужас какой, Джованни. Надеюсь, ей вы этого не говорили?
– С ума я сошел, что ли? Мне моя жена дорога.
Оба рассмеялись. Берсеи глянул на часы.
– Ну, начинаем?
– Начинаем.
Наполнив чашки и надев халаты, они вернулись в лабораторию и остановились у рабочей установки. Оссуарий с загадочным скелетом внутри покоился на коврике, там, где его оставили вчера.
Берсеи вручил Хеннеси новые латексные перчатки и маску. Для себя он принес такие же.
Шарлотта пристально посмотрела на кости, и ей почудилось, будто сейчас из ковчега вдруг высунется рука с песочными часами.
Надев маску и перчатки, Берсеи достал цифровую камеру «Canon EOS», включил, сделал несколько снимков и отложил ее.
Встав у противоположных сторон рабочей установки, ученые начали по одной вынимать кости, осторожно выкладывая их на резиновый коврик. Постепенно разрозненные останки обретали форму скелета: длинные кости рук и ног, таз и разрозненные фрагменты ребер, сегменты позвоночника и, наконец, изящные и сложные косточки ладоней и стоп.
С превеликой осторожностью Шарлотта достала из оссуария череп. Поддерживая нижнюю челюсть одной рукой и купол черепа другой, она опустила его на коврик, увенчав им полностью собранный скелет.
Берсеи произвел беглый визуальный осмотр.
– Выглядит так, будто все двести шесть костей на месте. – Схватив камеру, он сделал несколько снимков восстановленного скелета.
– Отлично. Теперь попробуем выяснить, как он умер. – Шарлотта не сводила внимательного взгляда с образца.
– Собственно говоря, доктор Хеннеси, мы пока не можем утверждать, что имеем дело с мужчиной, – вежливо возразил Берсеи. – Не исключено, что это женщина.
Шарлотта вскинула голову.
– Согласна. Только сомневаюсь, что женщину удостоили бы такого роскошного ковчега.
Берсеи поднял брови – он не понял, шутит она или нет.
– Не пугайтесь, я не собираюсь агитировать вас за равноправие женщин, – с улыбкой успокоила Шарлотта. – Оставлю эту затею на потом.
– О, будьте великодушны!
Оба ученых сошлись во мнении, что начнут они с судебно-медицинской экспертизы, которая определит возможную причину смерти. После чего последует процедура реконструкции физического облика образца по его скелету. Шарлотта активировала систему записи рабочей установки, чтобы фиксировать протокол анализов. Позже их устные комментарии будут расшифрованы и запротоколированы. Выдвинув ящик стола, она достала две пары очков «Ораскоптик». Протянув одну Берсеи и надев свои, она опустила на глаза телескопические объективы.
Они начали с черепа и склонились над ним, чтобы рассмотреть в мельчайших деталях.
– Сохранился просто замечательно, – проговорил Берсеи, разглядывая его сквозь очки.
Шарлотта произвела замеры черепа и описала конфигурацию:
– Квадратный подбородок, отчетливо выраженные надбровные дуги и точки прикрепления лицевых мышц. Уверена, мы имеем дело с мужчиной.
– Возможно, вы правы. – Берсеи повернул череп. – Швы хоть еще и видны, но почти все сгладились. Взгляните.
Швы в местах сочленений четко очерченных костных пластин напоминали сглаженные зубчатые змейки молний.
В процессе своих исследований Шарлотта уже приобрела общее представление об антропологии. Чем моложе образец, тем более отчетливыми должны быть линии сочленения костей, напоминающие плотный стык двух полотен пилы. Соответственно, чем старше череп, тем менее различимой становится линия сращения костей.
– Это означает, что возраст его – самое малое от двадцати до тридцати, согласны?
– Согласен. – Берсеи повертел в руках череп, внимательно разглядывая его поверхность. – Никаких следов травмы головы не вижу, а вы?
– Тоже нет.
Оба ученых переключили внимание на нижнюю челюсть.
– Изумительной формы зубы, – сказала Шарлотта. – Вот бы мои так сохранились, как у этого парня – все до одного. Я не вижу даже следов периодонтального заболевания. – На секунду она отвлеклась, чтобы подрегулировать настройку бинокуляров, прибавляя увеличение. – Эмаль цела. Кариозные полости и неравномерный износ отсутствуют.
– Странно.
– Может, он не любил сладкого.
Они перешли к шейному отделу, скрупулезно исследуя и ища в нем аномалии.
– Костных шпор не наблюдается, – констатировала Шарлотта. – Как и выступов или окостенений.
– И сращений тоже, – добавил Берсеи. – Как ни странно, позвонки совершенно не выглядят дегенерированными. – Он осторожно повернул последнюю крохотную секцию шейного отдела позвоночника. – Ничего сверхординарного. – Берсеи показал на грудную клетку скелета: – Продолжим.
Почти в то же мгновение брови Шарлотты взметнулись вверх.
– Стоп! Вот это уже интересно.
Проследив взглядом за ее пальцем, Берсеи взглянул на плоские кости грудины и тут же понял, что заметила Шарлотта.
– Серьезная рана?
– Да. – Она изучала расслоение в иссохших хрящах, прикреплявших ребра к грудине. – Как вы думаете, это случилось в тот момент, когда грудную клетку отсекали, чтобы поместить в оссуарий?
– Возможно, – осторожно согласился Берсеи и перевел взгляд на плечо. – Взгляните вот сюда.
Она посмотрела, куда он показывал.
– Острый у вас глаз… Плечевая кость и ключица были отделены от лопатки?
– Согласен. Вот только не похоже, что это произошло post mortem. Разрывы фиброзные. В местах разделения ткани разрывы, похоже, имели место до ее высыхания. – Он переместил руки назад к грудине. – Гляньте здесь. По виду то же самое. Вы можете определить, были ли хрящи вытянуты, растянуты в стороны или порваны? Когда кости готовили к захоронению, должны были пользоваться каким-то острым предметом, чтобы разрубать ткани.
Хеннеси тоже увидела это. Аккуратный поперечный разрез на оборванных сухожилиях.
– Ой, как же это было больно. Как думаете… смещение?
– Насильственное и очень жестокое смещение. – В голосе Берсеи зазвенело беспокойство.
– Причинившее ему сильную боль.
– Уверен, что так и было. Но разумеется, не это послужило причиной смерти. Посмотрите вон на те ребра, – он указал на ребра, что были ближе к ней, – и на эти.
Когда ученые занялись ребрами, дотошно исследуя каждую поверхность, время как будто застыло.
Шарлотте пришла в голову мысль о том, что работа с чужими костями как нельзя более кстати. Она сосредоточится на насущной задаче, а не на неприятных видениях генетического хаоса, царившего в ее собственном теле в данный конкретный момент.
– Видите то, что вижу я?
– Глубокие борозды? – Берсеи стоял, низко наклонив голову. – Конечно.
Некоторые ребра были неповрежденными, но большинство выглядело так, будто на них толстыми гвоздями пытались процарапать длинные зазубренные канавки. Неровные бороздки располагались беспорядочными группами.
– Чем это его так? – ее голос упал до шепота.
– Кажется, я догадываюсь. Видите следы металлических отложений?
– Вижу. Интересно, это произошло post mortem? Такое впечатление, будто их обглодало какое-то животное.
– Вынужден не согласиться с вами, – ответил Берсеи. – Обратите внимание, следы только на передних фасциях. Зубы остались бы с обеих сторон, не говоря уж о том, что большинство питающихся падалью хищников сначала утаскивают кость подальше и только потом ее грызут. Да и не оставили бы они нам скелет в таком состоянии.
– Тогда что это, по-вашему? – Шарлотта выпрямилась.
– Попробую объяснить. – Он глянул на нее поверх телескопических линз. – Если кости в таком жутком состоянии, мышцы и кожа, покрывавшие их, выглядели намного хуже… Их наверняка просто искромсали. – Удерживая ее взгляд, ученый глубоко вздохнул и затем проговорил: – По-моему, с него содрали кожу.
– То есть его бичевали?
Берсеи медленно кивнул:
– Да. Это отметины хлыста с шипами.
– Бедняга. – Мысль о подобной жестокости потрясла Шарлотту.
– Давайте продолжим. – Берсеи нагнулся и начал осмотр верхних сегментов поясничного отдела позвоночника.
Шарлотта тоже наклонилась и стала поворачивать самый нижний сегмент позвоночника, скрупулезно осматривая каждую косточку, каждый валик межпозвоночных хрящей.
– Здесь как будто все в порядке.
– Согласен. – Берсеи быстро глянул на тесное расположение тазовых костей, по которому можно было определить пол. – И вы были правы в отношении пола. Определенно мужчина. – Он провел пальцами вдоль контуров костей таза, где должны находиться гениталии. – Седалищная вырезка узкая, преаурикулярная область плоская и без каких-либо впадин.
– Ни один ребенок не выходил из этого лона.
Джованни Берсеи пока был доволен. Определить пол по скелетным костям всегда непросто, поскольку большинство очевидных половых признаков проявляются в мягких тканях, а не в костях. В зависимости от многообразия факторов, начиная с диеты и образа жизни и кончая физическими нагрузками, связанными с родом занятий, женский скелет может легко трансформировать свои мягкие ткани таким образом, чтобы перекроить строение скелета идентично мужскому аналогу. Повышенная мышечная масса станет очевидным стабилизирующим звеном, требующим более толстых костей, чтобы эту массу поддерживать, в особенности в тех областях тела, где расположены связки. И у большинства женских скелетов родовой канал таза едва различим.
– Ну хорошо… едем дальше. Руки или ноги? – спросил Берсеи.
– Сначала руки.
Они переместились вдоль стола и приступили к детальному анализу длинных костей, начав с плечевых и переходя к локтевым и лучевым костям.
Что-то привлекло взгляд Шарлотты, и она придвинулась чуть ближе. На внутренних поверхностях костей, соединяющихся над запястьем, виднелись отчетливые следы повреждений.
– Что это? Их словно пропустили через жернова.
– И с этой стороны тоже. Причем область повреждений расположена только над запястьем, – подтвердил Берсеи. – Видите окисление, похожее на длинные прожилки?
– Да. Вполне возможно, следы металла. Вероятно, железа. – Шарлотта заметила что-то еще. – Постойте. – Она подкрутила окуляры. – В кость въелись волокна. А с вашей стороны?
– Тоже. Надо взять образец на анализ. Очень напоминает дерево.
Шарлотта выдвинула ящик с инструментами, достала пинцет и маленький пластиковый пузырек и начала отделять волокна от кости.
В это время Берсеи уже переходил к ногам скелета и наклонился к столу, чтобы получше разглядеть.
– Что-то заметили? – спросила она, положив на стол пузырек и пинцет.
– Взгляните-ка. – Берсеи поманил ее рукой.
Наведя резкость окуляров на область под голенью, Шарлотта увидела, что парные наборы малых и больших берцовых костей выглядели здоровыми. Но на внешней поверхности каждой стопы имелись пятна глубоких зернистых участков, будто выскобленных из костей. Две косточки левой ступни были сломаны.
– Взгляните на повреждения между второй и третьей плюсневыми костями, – заметил Берсеи. – Они аналогичны тем, что на руках.
– Такие же прожилки ржавого цвета, – добавила Хеннеси. – Определенно следы колотой раны, нанесенной металлическим предметом.
– Судя по переломам второй плюсневой кости левой ступни, это был гвоздь. Смотрите, вот здесь острие вошло в кость и расщепило ее.
Рассматривая ромбовидную отметину в середине трещины, Хеннеси вновь заметила деревянные занозы.
– Глазам своим не верю. Похоже, когда вгоняли гвоздь, с первого раза промахнулись.
От мысли, что один человек может нанести другому такую рану, Шарлотту затошнило. Какой же изверг способен на подобную жестокость?
– И произошло это, по всей вероятности, оттого, что одну ступню прибивали поверх другой, – категорично заявил доктор Берсеи.
Он обнаружил нечто необычное в области колен и переместился вдоль стола, чтобы получше разглядеть.
– Что там?
– Взгляните.
Внимательно приглядевшись к коленному суставу, Шарлотта тут же заметила повреждение.
– Боже мой…
– Разбито вдребезги, – вздохнул Берсеи. – Вы только посмотрите на разрывы хрящей и нитевидные трещины под коленом.
– Ему перебили колени?
– Вне всяких сомнений.
– У вас есть какая-то версия?
Берсеи выпрямился и поднял на лоб окуляры. Лицо его было мертвенно-бледным.
– Мне абсолютно ясно, что с ним произошло. Этот человек был распят.
17
Храмовая гора
– Полагаю, вы не думаете, что я собираюсь осквернять останки. – Глубоко оскорбленный Разак скрестил на груди руки и хмуро глядел на Бартона. – Вы совсем совесть потеряли?
– Это крайне важно, Разак. – Бартон вновь протянул ему перчатки.
Разак оттолкнул их с негодованием.
– Я вам запрещаю! – Стены гулким эхом откликнулись на его голос. – Вы обязаны получить на это разрешение ВАКФ.
В проломе показалась голова обеспокоенного Акбара. Избегая взгляда охранника, Бартон спокойно сказал:
– Мы с вами оба знаем, что это бесполезно. Ради экономии времени мы должны действовать самостоятельно, если хотим найти ответы. Именно для этого мы с вами здесь.
Все еще кипя от возмущения, Разак повернулся к Акбару.
– Все в порядке. – Он махнул охраннику, чтобы тот скрылся. Затем потер виски и повернулся к археологу. – А смысл? В этих ковчегах всего лишь кости.
– Не уверен.
– А если нет, почему ж тогда воры не прихватили и эти? – Разак показал на оссуарий.
– Мы должны удостовериться, использовать все шансы, – стоял на своем Бартон. – В создавшихся условиях единственные ниточки к разгадке мы можем отыскать только здесь. А отказ от осмотра этих оссуариев станет нашим главным упущением.
Несколько секунд в усыпальнице царила мертвая тишина.
– Ну хорошо, – сдался наконец Разак. – Только по одному. И делать это будете вы сами.
– Понял.
– Храни нас Аллах, – пробормотал Разак. – Приступайте. Делайте, что считаете нужным. – Он отвернулся.
Облегченно вздохнув, Бартон опустился на колени перед первым оссуарием, надпись на котором в переводе с древнееврейского гласила: «Ребекка».
– Только это может занять какое-то время, – предупредил он.
– Ничего, я подожду.
Протянув руки, Бартон крепко ухватился за оба края каменной крышки. Затем поднял глаза на Разака. Мусульманин по-прежнему стоял к нему спиной. Археолог задержал дыхание и осторожно сдвинул крышку.
* * *
Спустя два часа после того, как он открыл первый оссуарий, Грэм Бартон складывал на место кости, вынутые из седьмого. Подобно образцам, найденным в шести предыдущих погребальных ковчегах, эти тоже необычайно хорошо сохранились.
Хотя он не обучался судебной антропологии, на своем веку Бартон исследовал достаточное количество костей, чтобы разбираться в основах. Разумеется, имена на каждом оссуарии практически исключали сомнения в половой принадлежности, однако подсказки, которые он углядел на швах черепов, суставах и тазовых костях, привели его к определенным заключениям по поводу возраста скелетов. Четыре женщины помоложе (дочери, как он думал) умерли очень молодыми, в диапазоне от позднего подросткового возраста до чуть старше двадцати. Трое самых молодых мужчин (по той же логике – сыновей) умерли примерно тогда же. Типично для семей первого столетия: детей много, рожали их одного за другим, дабы обеспечить выживание и преемственность рода.
Пока что Бартон не нашел у их скелетов никаких явных аномалий. И никаких следов травм.
Если допустить, что это родные братья и сестры, рожденные от отца и матери, останки которых находились в восьмом и девятом оссуариях, почему все они ушли из жизни такими молодыми? Даже в первом столетии, когда средняя продолжительность жизни людей, в детстве и юности терпевших тяжелые лишения, была не более тридцати пяти лет, это казалось статистически невероятным. По сути же выходило так, будто все они умерли в один день.
Странно. Бартон встал и потянулся.
– Еще немного потерпите? – Он глянул в другой конец крипты, где лицом к стене в задумчивости сидел мусульманин.
Бартон припомнил, что в какой-то момент он слышал, как Разак монотонно бормотал молитвы.
– Потерплю. Сколько вам еще понадобится?
– Осталось два. Полчасика, не больше, хорошо?
Мусульманин кивнул.
Археолог отвернулся и присел на корточки перед восьмым оссуарием с останками жены Иосифа Сары. Уже набив руку, он ловко сдвинул крышку, перевернул ее и положил на каменный пол так, чтобы использовать в качестве подноса, куда можно будет выкладывать кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38