– Давайте поколдуем над лицом.
Берсеи нажатой кнопкой мыши перетащил очерченную белым контуром рамку вокруг изображения и кликнул по ней, давая команду увеличить.
Экран заполнила призрачная форма, черты уже просматривались, но были еще чуть приглушенными – длинный, чуть загибающийся книзу нос, полные губы и решительный подбородок, отчетливая линия челюсти, прямые брови и широко раскрытые глаза.
Берсеи довольно улыбнулся.
– Программа отлично поработала. На сегодня – лучший результат воссоздания облика. И посмотрите, какой красавчик.
Шарлотта была просто зачарована призраком на экране:
– Интересно, насколько этот образ точен.
– Я пользовался этой программой, когда работал над воссозданием личностей на основе подобных останков при расследовании убийств, – доверительно сообщил Берсеи. – И уверяю вас, когда под конец производилось сравнение с известной внешностью жертвы, результаты были очень похожими.
Неожиданно проснулся интерком. Отец Донован, извинившись за вмешательство, сообщил о том, что синьору Хеннеси просят к телефону.
– Это, наверное, данные радиоуглеродного анализа, – сказал Берсеи. – Давайте вы поговорите, а я пока поработаю с оссуарием.
– Так и сделаем. – Шарлотта направилась к телефону.
Берсеи вернулся к своей рабочей установке.
Когда он убрал слой мельчайшей пыли с днища оссуария, что-то привлекло его внимание. Едва заметные линии.
Схватив тонкую кисть, антрополог нагнулся поближе, старательно выметая пыль из бороздок, пока не обозначился прямоугольный контур.
Сменив кисть на маленькое лезвие, Берсеи провел им по периметру прямоугольника, осторожно поддевая края того, что напоминало металлическую пластину. Под снятой пластиной оказалась полость, в темноте которой смутно виднелись контуры трех длинных предметов конической формы.
Джованни решил, что это ему чудится, и подправил освещение. Сунув руку в оссуарий, он осторожно ощупал полость. Его пальцы, затянутые в латекс, ощутили холод металла, когда он вытаскивал один из предметов. Он оказался на удивление тяжелым, сантиметров восемнадцать в длину, угольно-черным с выпуклым тупым концом, сужавшимся и переходящим в стержень с коваными краями.
Уложив гвоздь на поднос, Джованни уставился на него, не веря своим глазам.
Следом он вытащил два оставшихся на дне оссуария гвоздя и выложил их в ряд с первым. Еще три предмета, которые помогут установить личность этого человека. В карьере Берсеи было много моментов, которые подогревали его страсть к открытиям. Однако сегодняшние находки – просто за гранью возможного.
Гвоздь.
– Боже мой, – выдохнул он, откидываясь на спинку кресла.
В другом конце лаборатории Шарлотта только что повесила трубку.
– Вы только посмотрите, что я нашел! – окликнул ее Берсеи, не сводя глаз с подноса.
Шарлотта подошла к рабочей установке. По выражению побледневшего лица Берсеи она поняла, что оссуарий поделился с ними еще одним секретом.
Ни слова не говоря, антрополог указал на поднос.
Взгляду ее предстали три металлических предмета, лежавшие на блестящей стальной поверхности.
– Гвозди для шпал? – Она взглянула на острия гвоздей, и жуткая процедура распятия представилась ей еще более реальной и страшной.
Берсеи нарушил затянувшееся молчание.
– Думаю, не ошибусь, если скажу, что именно этими гвоздями был распят этот человек… кто бы он ни был.
– Где вы их нашли?
– Там. – Он указал подбородком на оссуарий. Шарлотта застыла над оссуарием, напряженно вглядываясь в пустое чрево известнякового ковчега.
– Под слоем пыли.
Внезапно ее взгляд выхватил неясный контур в глубине оссуария. Он напоминал второй тайник, выбитый внутри ковчега.
– Постойте-ка, – резко воскликнула она, развернув штатив лампы над оссуарием и осветив его полость. – А вы, кажется, кое-что проглядели. Смотрите. Похоже на… – в резком свете ей удалось как следует рассмотреть увиденное, – …цилиндр?
33
Иерусалим
Разак нашел Фаруха в маленькой комнате на верхнем этаже здания школы, переоборудованной ВАКФ во временный офис. Фарух только что закончил говорить по телефону.
Хранитель не дал Разаку и рта раскрыть.
– Тополь говорит, что за последние несколько дней импортных грузов, схожих по описанию с оссуарием, не обнаружено. – Он побарабанил пальцами по столу. – В общем, хорошего мало.
Разак сел. Фарух выглядел так, будто не спал несколько дней; лицо его было повернуто к вошедшему под таким углом, что идеально вписывалось в раму окна, обрамлявшую вид на Купол Скалы.
– И Хамас, и власти Палестины подтвердили, – продолжал Фарух, – что вертолет, на котором похитители скрылись с Харам аш-Шариф, однозначно был израильским. Когда я выложил это Телексену, он заявил, что вертолет угнали с авиабазы Сдэ-Дов, под Тель-Авивом. Модель «Сикорски UH-60 блэк хоук».
Если память не подводила Разака, то в конце девяностых Израиль закупил у американцев несколько штурмовых вертолетов.
– Похоже, ВВС Израиля делит аэродром Сдэ-Дов с коммерческими перевозчиками, – добавил Фарух.
– Тогда неудивительно, что постороннему не составило труда попасть на базу.
– Не будем торопиться с выводами, – резко сказал Фарух. – Вполне вероятно, что вертолет и не был угнан.
Разаку не понравилось, что терпение и объективность суждений Фаруха, похоже, пошли на убыль. Он сменил тактику:
– По крайней мере, они наконец-то в этом признались. К своему стыду.
– Разумеется, оговорившись, что это была трагическая случайность.
– Вы не поинтересовались у Телексена, почему нас сразу не поставили в известность?
– Первым делом спросил.
– И что он сказал?
– Его беспокоило, что информация просочится в прессу. – Фарух скрестил на груди руки.
Разак вынужден был согласиться с таким доводом: поменяйся палестинцы ролями с израильтянами, они тоже сделали бы все возможное, чтобы скрыть любую информацию, которая могла бы положить начало враждебному противодействию. Все это казалось странной, никогда не прекращающейся игрой.
– Но сами-то вы не считаете, что похищение спланировано израильтянами, не так ли?
– Еще рано что-то «считать». Но я, безусловно, подозреваю их в этом.
– Но как же тогда погибшие израильские солдаты? – Разак покачал головой. Это не вязалось с тем, что говорил Бартон. С какой стати евреям интересоваться мнимыми реликвиями фальшивого Мессии или сомнительной легендой о Святом Граале? – Ради чего?
– Ради чего? Ради того, чтобы разрушить мир, – они жаждут только этого.
Иного ответа Разак от представителя Хамаса и не ждал.
– Так что вы решили предпринять?
– Пока ничего. Дождемся более полной информации. – Фарух сплел пальцы рук и прижал к губам. – Расскажите, чем там занимается этот английский археолог… как его, Бартон?
Момент был совершенно неподходящий для того, чтобы подпитывать возрастающую тревогу расстроенного пожилого человека. В сложившихся обстоятельствах в дикие теории археолога пока никого посвящать не следовало.
– Он попросил разрешения еще раз осмотреть помещение. Говорит, будто что-то упустил.
Пытаясь скрыть заинтересованность, хранитель спокойно спросил:
– Что же именно?
– Как выясню, сразу дам вам знать. – Разак поднялся, собираясь уходить. – Да, кстати, не могли бы вы одолжить мне свою машину? У меня сегодня встреча с человеком, у которого, возможно, есть полезная информация.
– Конечно. – Фарух выдвинул ящик стола и передал Разаку ключи от своего «Мерседеса S500». – Как раз только что помыл. Куда поедете?
– В Газу, – спокойно ответил Разак.
– Понятно. – Взгляд Фаруха сделался каменным, он едва не попросил ключи обратно. – Вы в курсе, что там сейчас творится?
– Я осторожно, – заверил его Разак. – Со мной поедет Бартон. Все будет в порядке.
Явно недовольный, Фарух кивнул.
– Прошу вас, Разак, не забывайте, что мы пытаемся раскрыть преступление. Террористический акт. А не снимаем документальный фильм. И не прозевайте, если Бартон нападет на след.
– Да-да, конечно.
Когда Разак ушел, Фарух некоторое время посидел в тишине, бездумно глядя в окно на покрытый листовым золотом Купол Скалы – сооружение, само по себе определявшее право ислама на Палестину.
Обе стороны не могли договориться даже о едином названии этого места. Для евреев это была Храмовая гора. Для мусульман – Харам аш-Шариф.
Все в Иерусалиме имеет по меньшей мере два имени, даже сам город – Аль-Кудс.
Как могло такое маленькое государство перекроить весь Ближний Восток и разжечь джихад – военное противостояние Крестовым походам? Конфликт, который длится веками. И веками же не прекращаются споры. Для Фаруха религиозные убеждения давно перестали быть основанием для борьбы – дело обстояло куда серьезней.
Он возвратился мыслями к своему фронтовому прошлому. В 1967 году, когда разразилась Шестидневная война, он служил в армии. Тогда арабские страны – Египет, Сирия и Иордания – сформировали объединенный фронт с целью раз и навсегда сбросить израильтян в море. Но недооценили смертоносную авиацию израильских ВВС, оснащенных закупленными в США самолетами, которые нанесли превентивные удары по египетским аэродромам еще до начала наступления. Последствия конфликта были для палестинцев ужасающими. Израилю удалось отвоевать контроль над Голанскими высотами, Западным берегом Иордана и Синайским полуостровом. Но даже после такого страшного конфликта Храмовая гора оставалась под контролем ислама. Даже до зубов вооруженные израильтяне понимали, что боевая операция по захвату святого места чревата резкой эскалацией конфликта.
В 1973 году Фаруху пришлось еще раз вступить в борьбу за свой народ, когда объединенные силы Египта и Сирии попытались захватить оккупированные территории, проведя внезапные атаки на Синае и Голанских высотах во время самого святого еврейского праздника Йом Киппура, или Дня искупления. Две недели арабские войска с боями продвигались в глубь территории региона и едва не добились разгрома израильтян. Однако благодаря вмешательству ООН боевые действия были прекращены.
Фарух положил руку на грудь и помассировал старый шрам – пуля израильского пехотинца едва не унесла тогда его жизнь.
Крупных конфликтов не было уже более тридцати лет, однако палестинские интифады возникали довольно часто. Израиль ужесточил контроль над территорией, заявив эксклюзивные права на применение вооруженных сил. То, что Израиль обладал ядерным оружием, давно уже являлось секретом полишинеля, в то время как протестующие на улицах палестинцы прибегали в основном к швырянию камней.
Но появление экстремистских вооруженных группировок, таких как «Хамас» и «Исламский джихад», трансформировало конфликт в психологическую атаку, имеющую целью лишить израильтян мира и покоя. Прогремевшие на весь мир акты смертников стали новым голосом палестинской свободы. И все равно, как их называют, террористами или мучениками, – то, что они хотят сказать миру, ясно без слов: израильтяне всего лишь гости на этой земле.
В Израиле никогда не будет мира, и такие, как Фарух, мужчины, которые сражались на фронте за независимость, знали почему. Отказаться от борьбы для Палестины означало принять правоту западной идеологии. Скоро палестинцы поднимутся и отвоюют свои территории, как когда-то Салах ад-Дин, в двенадцатом веке изгнавший крестоносцев из пределов Святой земли.
Наибольшее кровопролитие происходило обычно тогда, когда израильтяне совались на Храмовую гору. Археологические раскопки, начатые израильтянами и палестинцами в 1996 году, закончились многочисленными жертвами. В 2000 году Ариэль Шарон попытался вновь заявить права Израиля на контроль над территорией, и несколько сотен солдат СБИ заняли эспланаду. И вновь палестинцы восприняли эту акцию как нападение на ислам, и вновь пролилось много крови.
Хотя Фарух давно уже не держал в руках оружия, на своем новом «фронте» он оставался солдатом. Храмовая гора – самая ценная частица региона – являлась археологической ценностью, «капсулой времени» мировой религии и политики. И не важно, насколько изощренным стало оружие израильтян, – пока он живет и дышит, они никогда не получат этой земли. Он скорее умрет прежде, чем настанет этот день.
Взяв трубку телефона, Фарух позвонил в отдел новостей палестинского телевидения города Газы. Этот канал, владельцем и управляющим которого была администрация Палестины, активно выражал крайнее недовольство израильской оккупацией. Его сообщения вызывали бурный отклик в правых израильских кругах, в конце концов его директор был найден убитым выстрелами с близкого расстояния в голову и грудь. Подозрение пало на Моссад.
Звонок Фаруха был перенаправлен его тайному агенту – молодому амбициозному мусульманину по имени Альфар. Фарух сообщил подробную информацию о вертолете, тем самым начинив взрывчаткой самую спорную информационную бомбу, когда-либо готовящуюся взорваться в сети СМИ.
Фарух повесил трубку.
Через эспланаду Харам аш-Шариф донесся усиленный динамиками призыв муэдзина. Время полуденной молитвы.
Хранитель опустился на колени, повернул лицо к Мекке и приступил к чтению Корана.
34
Ватикан
Встав так, чтобы получше видеть находку Шарлотты, Берсеи определил, что предмет, скрывавшийся в нише на самом дне оссуария, напоминал металлическую пробирку.
Двое ученых с некоторой тревогой переглянулись. Белые полоски масок закрывали их лица до самых глаз.
– С меня на сегодня хватит, тем более вы заслужили. Доставайте. – Джованни кивнул на оссуарий.
Шарлотта наклонилась поближе, ощущение было такое, будто ее рука опускается в черную дыру. Пальцы сомкнулись вокруг холодного металла. Медленно, с превеликой осторожностью, она вытащила руку из оссуария.
Перевернув ладонь и распрямив пальцы, она покатала потускневший от времени цилиндр по обтянутой латексом ладони – резкий контраст старого и нового материала. Оба конца трубки были закрыты круглыми металлическими колпачками. Надписей никаких.
– Похоже, контейнер… – Шарлотта по очереди осмотрела каждый конец цилиндра и подняла взгляд на Берсеи, ожидая пояснений, но антрополог просто утратил дар речи. – Джованни, может, вы откроете?
Берсеи только махнул рукой.
Шарлотта покрутила цилиндр в пальцах. Металл напоминал тот, из которого были отчеканены монеты. Бронза?
– Ладно. Итак…
Шарлотта держала цилиндр над подносом. Стиснув зубы, она взялась пальцами за колпачок и цилиндр и равномерно крутанула в противоположных направлениях. Сначала он не поддался. Но мгновением позже негромкий треск поведал о том, что восковая печать сломана.
Колпачок повернулся.
Ученые переглянулись, словно два заговорщика. Поднеся цилиндр ближе к свету лампы, Шарлотта рассмотрела внутри что-то свернутое в трубку.
– Ну что там? – Голос Берсеи был хриплым от напряжения.
– Как будто свиток.
Он сжал пальцы в кулак и прижал к подбородку.
– А теперь предельно осторожно, – громко сказал антрополог. – Он может оказаться очень хрупким.
«Сначала монеты, теперь вот это, – с замиранием сердца подумал Берсеи. – Что же это творится…»
Шарлотта тихонько постучала по закрытому основанию цилиндра, и из него показался свиток, он на мгновение застрял и вдруг выскользнул, с негромким глухим звуком приземлившись на поднос. Шарлотта и Джованни замерли.
– Черт! Я не думала, что он так легко выскочит.
Берсеи протянул руку и указательным пальцем осторожно покатал свиток взад и вперед, пытаясь определить, не поврежден ли он.
– Цел, – тяжело выдохнул антрополог. – И похоже, отлично сохранился.
– Это пергамент?
Берсеи пригляделся повнимательнее.
– Да, скорее всего, телячья кожа.
– Вам случалось находить древние документы?
– Лично мне нет, – признался он.
– А просто развернуть его мы не можем?
– Не стоит торопиться. На первый взгляд он сохранился прекрасно, но есть вероятность, что он очень хрупок. Необходимо следовать строгой процедуре, чтобы исключить любой риск повреждения. – Джованни все пытался представить, какую тайну мог хранить документ. – А вам не кажется, что вокруг нас просто аномальное средоточие необыкновенных находок? – Его лицо помрачнело.
– Может, и так… Но у меня для вас на самом деле интересные новости.
– Результаты радиоуглеродного анализа?
– Той косточки, что я отправила Чардини, – кивнула она.
– Что он выяснил? – Берсеи напряженно уставился на нее.
– Готовы? На ногах крепко стоите? Образец настолько хорош, что с вероятностью девяносто восемь и семь десятых процента кости датируются периодом между пятым и семьдесят первым годами нашей эры.
В глазах Берсеи вновь появилась и начала расти неуверенность. Тот самый период… Просто невероятно… Левой рукой он потер спину у основания шеи – начиналась судорога. Это от стресса.
– Вот это новости…
– А деревянная щепка, между прочим, от орехового дерева, характерного для флоры израильского региона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38