– Вы действительно невероятные существа, – восхитился Хуан Антонио.
– Мы – царицы Карибского моря, – подхватила Джина. – И снова вместе, как всегда.
– Один за всех и все за одного, – сказала Даниэла.
– А у меня какая роль? – поинтересовался Хуан Антонио.
– Ты – царь Карибского моря! – торжественно объявила Джина и, указав величественным жестом на свой багаж, сказала: – Возьми мои чемоданы!
Глава 38
Херардо уже начал привыкать к тому, что по субботам он обедает в доме у Каролины. После обеда они сидели в гостиной и пили кофе.
– А скоро вы поженитесь? – спросил Лало, заглядывая в глаза Херардо.
– Да. Скорее, чем ты думаешь, – ответил Херардо и, обращаясь к Аманде, сказал: – Надеюсь, когда мы с Каролиной уедем, чтобы пожениться, вы сделаете нам одолжение и присмотрите за детьми?
– Ну уж нет! Вам придется взять детей с собой, – возразила Аманда тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Вы там будете разъезжать по заграницам, а я здесь отдувайся?
– Извините, донья Аманда, я не хотел вас обидеть, – сдержанно сказал Херардо.
– Я знаю. Просто вот такая я несносная старуха, – глаза Аманды сердито буравили дочь.
– Мама, прошу тебя… – взмолилась Каролина.
– В моем доме я поступаю так, как считаю нужным, – перебила Каролину мать. – Когда ты выйдешь за своего жениха, ты будешь командовать у себя дома.
– Я думаю, мне лучше откланяться. До свидания, – попрощался Херардо.
Каролина пошла его проводить. Закрыв за Херардо дверь, Каролина вернулась в гостиную.
– Ты нагрубила Херардо. Он всегда с тобой очень любезен. Он не способен на неуважительное обращение.
– Вы, значит, в путешествие, а я, как прислуга, должна остаться приглядывать за пацанами? Нет уж, голубушка! И не смотри на меня, как грустная корова! Вы видите во мне палача и мечтаете избавиться от меня, – перешла на крик Аманда.
– Если ты и дальше будешь так к нам относиться, я заберу детей и уйду из дома, – пригрозила Каролина.
– Иди, переселяйся к своему адвокатишке! Нынче сожительство в моде, – бушевала Аманда. – Только я не намерена быть нянькой!
– Ты ничего не поняла, – стараясь унять нервную дрожь, проговорила Каролина. – Вот когда останешься одна, будешь казнить себя за то, что ты сделала.
Долорес спешила на свидание, благоухая дорогими духами. С утра она успела зайти в парикмахерскую, и теперь у нее была новая прическа.
– Тебе очень идет, – одобрил Хустино. – С этой прической ты похожа на Клеопатру.
– Я ее сделала для тебя, – Долорес зарделась, как девочка, – чтобы понравиться тебе.
– Ты – моя Клеопатра, а я – твой Марк Антоний, – Хустино смотрел на нее с неподдельным восхищением.
– Я очень тронута, – совсем смутилась Долорес.
– Твой сын, наверно, рад несказанно: он ведь станет отцом, – сказал Хустино, ведя Долорес под руку по аллее парка.
– Ты и представить себе не можешь, сколько сил мне стоило убедить его начать ухаживать за Ракель. То, что он женился, это и моя заслуга, – похвасталась Долорес.
– Ну, убедить тебя выйти за меня замуж мне стоит гораздо больших усилий, – сказал Хустино и, видя, что Долорес собирается протестовать, мягко остановил ее: – Я не устану просить у тебя руку и сердце.
– Слушай, дорогой, у каждого из нас свой образ жизни. К чему нам что-то менять?
– Но мы можем пожениться и ничего не менять. Жить как и сейчас!
– Хорошо, я подумаю об этом… И, может быть, решение будет положительным, – Долорес кокетливо улыбнулась.
– Спасибо, любовь моя, но не задерживайся с решением, я долго не протяну, – печально сказал Хустино.
Они сели на скамейку.
– Зачем ты меня пугаешь? Меня хватит инфаркт, – сказала Долорес.
– Нет, что ты! – замахал на нее руками Хустино.
– Дорогой, но пожениться и жить врозь – это все равно, что… все равно, что ничего, – заметила Долорес.
– Зато мы могли бы уезжать на выходные дни, – тихо сказал Хустино.
– Представляю, какие комментарии будет отпускать Мануэль, – улыбнулась Долорес. – Знаешь, что мне пришло в голову? Я ему ничего не скажу! Ты согласен?
Хустино кивнул.
– А это значит, что я тоже согласна. Я стану твоей женой, Хустино, – сказала Долорес и погладила Хустино по щеке.
– Поженимся, а потом обвенчаемся в церкви, – предложил Хустино.
Долорес идея понравилась. Она уже видела себя в длинном белом платье с шлейфом и с флердоранжем в волосах.
– Ты меня сделала самым счастливым человеком на свете. И когда же мы поженимся?
Фелипе позвонил Херардо, не надеясь застать друга дома, ведь он собирался провести весь день у Каролины. Но Херардо оказался дома, и Фелипе, взяв машину, приехал к нему.
– Ты не ездил в аэропорт? – спросил Херардо.
– Зачем? Я уже истратил все патроны и… проиграл! Должен признать, что Джина правильно поступила, бросив меня.
– Пусть это тебе будет уроком, Фелипе. Не повторяй своих ошибок!
– Не знаю, смогу ли я влюбиться снова. Вряд ли мне удастся забыть Джину, – в глазах Фелипе стояла тоска.
– На это нужно время, но главное… не падай духом, – подбодрил друга Херардо, хотя сам выглядел отнюдь не счастливым. – Знаешь, в последнее время мать Каролины настроена очень агрессивно ко мне.
– А мне казалось, что ты пришелся ей по сердцу, – удивился Фелипе.
– Я тоже так думал, но теперь все упирается в то, что она хочет жить с нами, когда мы поженимся.
– Господи, спаси и помилуй! А что говорит Каролина?
– Я с ней не разговаривал на эту тему, но, надеюсь, она не будет требовать невозможного. Потому что я не хочу жить вместе с Амандой.
– Слушай, а не зайти ли нам к Даниэле? Заодно мы бы узнали, как улетела Джина, – предложил фелипе.
И приятели пошли к машине.
А в доме у Даниэлы и Хуана Антонио царило радостное оживление. И Мария, и Моника очень обрадовались тому, что Джина не уехала в Германию. Сама Джина тоже была довольна, и все много смеялись. В разгар веселья приехали Ракель и Мануэль и объявили, что у них будет ребенок. Подали шампанское.
– У нас есть двойной повод, чтобы поднять эти бокалы, – сказал Хуан Антонио, произнося тост. – Джина осталась с нами, а вы скоро будете родителями.
– Ты кого хочешь, мальчика или девочку? – спросила Даниэла у Ракель, чокаясь с ней.
– Не знаю. Имена придумывает Долорес… – Ракель смутилась.
И тут появились Херардо и Фелипе. Фелипе остановился в дверях, не веря своим глазам.
– Джина… – выдохнул он.
Как-то само собой получилось, что Джина оказалась у него в объятиях.
– Я был очень расстроен. Думал, улетела моя птичка, моя голубка, – прошептал Фелипе.
– Твоя любовь, женщина твоей мечты осталась в Мексике, – сказала Джина и добавила: – И надеется скоро услышать звуки свадебного марша!
– Если желаешь, хоть завтра! – заверил ее Фелипе.
– Ладно, хватит целоваться! – призвал их к порядку Хуан Антонио.
– Они любят друг друга, дорогой! И не могут скрыть этого, – возразила Даниэла.
Прошло совсем немного времени, и отшумела свадьба Джины и Фелипе, а потом поженились Каролина и Херардо. Если Фелипе и Джина переживали идиллический медовый месяц, то у Каролины и Херардо он был омрачен ссорой Каролины с матерью. Каролина с детьми переехала жить к мужу, а донья Аманда не смогла простить, что дочь не захотела взять ее с собой. Они крепко повздорили. Замужество изменило жизнь Каролины. Херардо настоял на том, чтобы она бросила работу и посвятила себя детям и дому.
– Я твой муж и обязан тебя содержать, – сказал Херардо.
– Ты ничем не обязан мне, Херардо, – возразила Каролина, – ты немало делаешь для меня и моих детей.
– Наших детей, Каролина, – поправил жену Херардо.
Каролина тосковала по матери, но та не хотела ее видеть. Скучала Каролина и по Дому моделей и часто забегала туда поболтать с Даниэлой, Джиной и Росой.
Немного позже и тоже почти подряд состоялись еще две свадьбы. Одна из них была пышная и обошлась в круглую сумму. На ней присутствовало множество гостей, подавались изысканные блюда, был свадебный торт почти в два метра высотой. Фотографии этого праздника обошли все газеты и журналы Мексики. Невеста блистала в великолепном платье. Газетчики с удовольствием описывали ее юное и прекрасное лицо и подсчитывали стоимость туалета и драгоценностей новобрачной. Иренэ была довольна. Она хотела именно такую свадьбу! О другой же свадьбе не было ни слова в газетах. О ней не знали даже самые близкие родственники жениха и невесты. Хустино и Долорес провели этот день вдвоем. Они сидели за столиком ресторана, отмечая торжественное событие.
– Я ничего не сказал своим сыновьям. Их это не касается, – сказал Хустино. – В последнее время они просто сживают меня со света. Я хочу, чтобы ты мне обещала, Долорес, одну вещь. Ты обещаешь?
– Конечно, обещаю, – Долорес с нежностью смотрела на Хустино.
– Я хочу, чтобы после моей смерти ты ни в чем не нуждалась. И как бы на тебя ни давили мои сыновья, я тебя прошу, не давай им ни сентаво из тех денег, которые я перевел на твое имя, хорошо?
– Не говори о смерти! У нас еще долгая-долгая жизнь впереди. Мы будем очень счастливы! Я не хочу думать о смерти в такой день!.. А то мне хочется плакать, – и Долорес вытерла глаза уголком платка.
– Почему ты не ешь? Все очень вкусно, – сказал Хустино и, убедившись, что Долорес вновь принялась за еду, добавил: – Теперь мы женаты. А когда обвенчаемся в церкви, ты переедешь ко мне, и мы всегда будем вместе.
– Нет, так мы не договаривались, – сказала Долорес. – И не настаивай!
– Почему?
– Хорошо, я тебе признаюсь. Правда, это мой секрет, ну да ладно!.. Я не хочу, чтобы меня кто-нибудь видел, когда я просыпаюсь по утрам, потому что я выгляжу ужасно.
– Какая чепуха! Я тебя люблю всякую, моя куколка.
– Нет, дорогой, не чепуха! Мужчинам нравится, когда женщина выглядит, как на обложке журнала. Французы говорят, что мужчины любят глазами. А французы знают толк в любви. И мне не хотелось бы, чтобы ты видел меня некрасивой.
Но Хустино умел настоять на своем и вырвал у Долорес обещание жить вместе после венчания в церкви.
Глава 39
Даниэла вошла в кабинет доктора Каррансы, поздоровалась и вопросительно посмотрела на врача. Она прошла в его клинике курс лечения от бесплодия, недавно сдала анализы и теперь ждала, что скажет ей доктор.
– Вы готовы к тому, что я сейчас вам скажу? – добродушно улыбнулся Карранса.
– Да! – ответила Даниэла, но потом призналась: – У меня уже нервы не выдерживают. Что вы мне скажете?
– Поздравляю вас, вы беременны, – еще шире улыбнулся доктор.
– Судьба так щедра ко мне. Она дает мне все, о чем я мечтала, – сказала Даниэла Хуану Антонио, который ждал ее у двери кабинета.
– Ты это заслуживаешь, любимая, – ответил Хуан Антонио.
– Я жду ребенка. Да-да, я стану матерью во второй раз, потому что Моника для меня – моя родная дочь. Я хочу, чтобы у нас был сын и чтобы он был похож на тебя. Я люблю тебя больше всего на свете.
– Тебе надо бросить работу. Ты должна беречься, – сказал Хуан Антонио, усаживая Даниэлу в машину, – ты ведь мать моего первого сына.
– Значит, ты хочешь, чтобы у нас были еще дети?
– Да. Много детей. Целая дюжина.
– Но я не могу бросить работу. Это часть моей жизни, – терпеливо, как ребенку, объясняла Даниэла. – Ну, хорошо, я постараюсь ездить на работу только в первой половине дня.
Даниэла ехала в машине домой и думала о том, какое это чудо, что внутри нее уже живет маленький человечек, ее ребенок.
Вечером Даниэла, как всегда, рассказывала Монике сказку на ночь. Моника заметила, что Даниэла поминутно останавливалась, теряя нить повествования и делая слишком большие паузы.
– Ты какая-то странная сегодня, – сказала Моника. – И сказка у тебя получилась странная.
– Моника, я хочу сказать тебе одну вещь, – начала Даниэла, собираясь с духом, потому что не знала, как девочка воспримет новость.
– Что? – заинтересовалась Моника.
– Сегодня я была у врача, и он мне сказал, что у меня будет ребенок. У тебя будет братик, Моника! – Даниэла внимательно следила за выражением лица девочки, но лицо Моники осталось бесстрастным. – У твоего папы и у меня будет ребенок! Мы очень этому рады, а ты?
– Не знаю, – пожала плечами Моника.
Сония хотела знать побольше о студенческой жизни Рамона, из которого сведения надо было вытаскивать клещами. Поэтому услышав имя Патрисии от Рамона, она буквально заставила его пригласить девушку к ним в гости. Они очень мило провели вечер. Патрисия удивлялась и восхищалась отношениями между Сонией и Рамоном. Тогда-то она и услышала, что Сония называет Рамона «малыш». Патрисии это показалось очень забавным. Очевидно, от нее о прозвище Рамона узнали и его сокурсники, потому что однажды, когда Сонйя поджидала Рамона после лекций в университете, к ней приблизилась группа молодых людей. Они окружили Сонию и Рамона, и самый нахальный из них насмешливо спросил:
– Малыш, ты здесь со своей мамочкой?
– Не смейте оскорблять меня и Сонию.
– Ах, не оскорбляйте его мамочку! – притворно-возмущенным тоном подхватил еще один юнец. – Как вы посмели обижать малыша? Он сейчас расплачется!
– У-у-у, как страшно! Малыш, ты нас пугаешь, – заорал еще один парень.
Рамон побледнел, сжал кулак и занес над обидчиком, но Сония перехватила его руку со словами:
– Не обращай внимания! Не стоит!
– Эй, малыш, мамочку надо слушать, – завопил один из парней.
– Вы – грубияны, – спокойно сказала Сония, но внутри у нее все кипело.
К ним подошла Патрисия и спросила, что происходит.
Парни загоготали:
– Мы хотели только поздороваться. Привет, малыш! Привет! Будь здоров, малыш!
Джина едва ли не с первого дня своей семейной жизни мечтала о ребенке. А тут еще узнала о беременности Даниэлы и втайне стала ей даже немножко завидовать. Фелипе удивлялся:
– Куда ты торопишься? У нас еще будут дети.
– Я хочу купить себе несколько платьев для беременных, они мне очень пойдут, – отшучивалась Джина.
– Вот о чем думают женщины, – с чувством превосходства сказал Фелипе. – Они все мечтают о том, чтобы выглядеть так, будто они арбуз проглотили. Что ж, если тебе так не терпится, сходи к врачу, который лечил Даниэлу, пусть он тебя посмотрит.
– Со мной все в порядке! Это тебе надо сходить к врачу, – огрызнулась Джина.
– Почему ты так сказала? – Фелипе был ошарашен.
– Потому что я рассердилась на тебя, – рассмеялась Джина, увидев вытянувшееся лицо Фелипе.
Когда день венчания был уже назначен, Долорес поняла, что тянуть больше нельзя и призналась Ракель, что вышла замуж.
– Я до сих пор не могу поверить своим ушам, Долорес, – ахнула Ракель. – Почему вы нам ничего не сказали?
– Секреты и тайны – моя слабость, – развела руками Долорес. – А теперь мы хотим обвенчаться в церкви. Мы приглашаем вас с Мануэлем на венчание.
– Представляю, какую мину состроит Мануэль, когда обо всем узнает!
– Только не вздумай ему ничего говорить, – запретила Долорес. – Я сама придумаю, в какую форму это все облечь… Ну вот, у моего сына появился второй отец, а он даже не догадывается об этом.
– Я очень рада за вас, – сказала Ракель.
– Мы все нашли свое счастье. Я действительно люблю Хустино. Он такой красивый, славный и нежный.
– Я вам верю, Долорес! Все мы нашли счастье, за исключением Иренэ. Что бы она ни говорила, она несчастлива в браке с Леопольдо, – вздохнула Ракель, жалея подругу.
– Но теперь у нее есть деньги, а она именно этого и хотела, не так ли? – возразила ей Долорес.
Когда Моника сказала, что скоро у нее появится братик или сестренка, Маргарита обрадовалась за подругу:
– Вот здорово!
– Чему вы радуетесь, дурочки? – выпалила Летисия. – Когда ребенок родится, все о тебе забудут, ты станешь не нужна. Все будут заботиться только о нем.
– Неправда! – захныкала Моника. – Даниэла будет любить меня, и мы с ней вдвоем будем ухаживать за малышом.
– До чего ж ты глупа! Ты что, поверила в эти сказки? Как только у Даниэлы родится ребенок, она даст тебе от ворот поворот, вот увидишь! Ты же не ее дочка! А ее сынку все и достанется, – снисходительно глядя на Монику, произнесла Летисия.
Когда Даниэла приехала домой с работы, она, к своему удивлению, не увидела в саду Монику. Даниэла спросила Марию, где Моника.
– У себя в комнате, – ответила Мария и добавила: – Не знаю, что с ней случилось, только она отказалась ужинать и не захотела разговаривать.
Встревоженная Даниэла поднялась в комнату Моники:
– Ты можешь сказать, что случилось?
– А зачем?
– Мы же с тобой подруги и должны делиться, – Даниэла присела рядом с Моникой. – Ты что, расстроилась из-за того, что я жду ребенка.
– Да, – Моника всхлипнула. – Я не хочу, чтобы у меня был братик.
Лицо Даниэлы скривилось словно от боли.
Глава 40
Вспомнив народную мудрость, гласящую о том, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, Долорес решила перед объяснением с сыном как следует накормить его.
– Как ты думаешь, если я ему сделаю бифштекс с картофелем фри? – спросила она у невестки.
– Отличная мысль, – заверила ее Ракель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49