Они с Моникой скоро должны вернуться…
Энрике и Моника вернулись с забавным лохматым щенком, который, казалось, был страшно рад тому, что наконец-то обрел хозяев. Будто белый мохнатый шар, он катался по гостиной, залезая под диваны и пробуя на зуб ножки кресел. Моника, тоже ошалевшая от радости, носилась за ним, то и дело хватая его на руки. Неожиданно она остановилась и взглянула на Энрике и Сонию:
– А как мне его назвать?
Сония развела руками и сказала, что имя собаке должен выбирать хозяин.
– Мне ничего в голову не приходит, – пожаловалась Моника.
– А ты подумай получше, – посоветовал Энрике.
– Давай, я назову его Энрике! В твою честь… – осенило девочку. – Это ведь ты мне его купил…
– По-моему, превосходная идея, – с усмешкой заявила Сония.
– Нет… – Энрике взглянул на жену и вновь повернулся к Монике. – Никому не хочется, чтобы его звали как собаку…
– Но ведь это собаку будут звать как тебя… – возразила Моника.
– Что ж… Тогда я куплю тебе еще одну собаку, и ты назовешь ее Сония… Посмотрим, понравится ли это твоей тете! – Энрике злобно посмотрел на Сонию, но та спокойно выдержала его взгляд.
– Ладно! – подумав, сказала Моника. – Я назову его Винни.
– Винни? Хорошее имя, – согласился Энрике.
– Может, ты поиграешь с Винни в саду? – спросила Сония. – Рамону, наверное, тоже интересно с ним познакомиться…
– Хорошо! – Моника подхватила щенка и выбежала с ним из комнаты.
– Похоже, она действительно счастлива, – сказал Энрике, глядя ей вслед.
– А ты, как вижу, прекрасно умеешь обращаться с детьми… – отчеканила Сония. – Кстати, в том клубе, куда ты ходишь, много детей?
«Надо бы купить Монике какой-нибудь сувенир прямо тут, в Майами, – думал Хуан Антонио, глядя в окно лимузина, везшего их с Иренэ в порт. – После регистрации на теплоходе, может, останется еще время, чтобы проехаться по городу и подобрать что-нибудь интересное. Тем более что Иренэ наверняка не упустит возможности прочесать магазины и, как обычно, станет клянчить подарки». Он поймал себя на мысли, что с некоторых пор думает об Иренэ только в негативном плане. Мозг его словно специально выискивал в этой женщине все новые и новые недостатки, и Хуан Антонио удивлялся, как же он раньше не замечал всего этого и, более того, считал, что Иренэ при всей ее жадности и откровенном цинизме была все-таки не такой уж и плохой, и провести с ней время ему было даже приятно. Хуан Антонио понимал, что преувеличивает недостатки Иренэ точно так же, как раньше преувеличивал ее достоинства, и знал причину этого. Он уже достаточно пожил на свете и отдавал себе отчет в том, что его негативное отношение к любовнице все-таки не до конца справедливо и связано в значительной степени с желанием поскорее избавиться от нее. Даниэла Лорентэ… Вот, где крылась главная причина такого отношения. Хуан Антонио не знал, была ли это любовь с первого взгляда… но во всяком случае это было нечто, что ему еще не доводилось испытывать, а ведь он знавал многих женщин и, как ему раньше казалось, испытал практически все возможные нюансы чувств, составляющих такие сложные понятия, как любовь и привязанность. Даниэла Лорентэ… Даниэла… стояла, как мираж, у него перед глазами, а возле него, в машине, сидела совершенно чужая, неприятная ему женщина, к которой он теперь испытывал даже жалость, потому что она не могла прочесть его мыслей и поэтому была совершенно уверена в своей власти над ним… Как бы там ни было, именно с ней предстояло ему провести десять дней на борту «Норвея», а значит нужно было поддерживать хотя бы видимость нормальных отношений. Хуан Антонио взглянул на Иренэ. Она заметила его взгляд и, взяв его руку в свою, положила себе на колено. Он не отнял руки, хотя и не почувствовал ничего похожего на то, что бывало с ним раньше, когда Иренэ таким простым, но, по ее мнению, наиболее эффективным способом пыталась завоевать его расположение или выказать ему свою благодарность…
– Хорошая погода для морских путешествий… – сказал Хуан Антонио, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Я так рада… – с готовностью отозвалась Иренэ. – А еще я рада, что мы наконец-то избавились от этих двух идиоток, что глазели на тебя с самого Мехико…
– Тебя это так задевало?
– Да они же кокетничали с тобой самым бесстыдным образом! Ты-то, счастлив, конечно…
– Мне они показались симпатичными, – Хуан Антонио не видел причины скрывать от Иренэ правду. – Особенно Даниэла, потому что с ее подругой я и пары слов не сказал…
– Значит, ее зовут Даниэла… Вероятно, это та, что растянулась в аэропорту…
– Та самая.
Иренэ, видя что ее сарказм не производит желаемого действия, не на шутку рассердилась:
– Если бы я оставила тебя с ней еще на десять минут, ты бы, пожалуй, прямо там, на месте, предложил бы ей выйти за тебя замуж!
Хуан Антонио ничего не сказал и, отвернувшись, стал глядеть в окно. Лимузин вкатил на территорию порта и, проехав еще немного, остановился у причала, к которому был пришвартован «Норвей». Корабль возвышался над причалом своими верхними палубами, а весь его мощный корпус был скрыт за причальными постройками и рядами изумрудных пальм, качавшихся на ветру. Но даже та часть теплохода, что была видна, впечатляла и позволяла догадываться о его огромных размерах. Иренэ застыла в восхищении, и Хуану Антонио пришлось напомнить ей, что им еще нужно зарегистрировать билеты.
– Надеюсь, там не будет очереди… – сказал он.
Иренэ, ненавидевшая очереди, поспешила вслед за ним к регистрационной стойке. Процедура регистрации все-таки отняла у них около часа, и Хуан Антонио чувствовал себя сильно уставшим, когда все формальности были наконец закончены и их багаж отправлен в каюту.
– Что ты такой сердитый? – поинтересовалась Иренэ, не выказывавшая ни малейшего признака усталости.
– Я что-то устал и хочу спать, – признался Хуан Антонио.
– Не выдумывай! – Иренэ недовольно скривилась. – После обеда отдохнем немного, а вообще надо пользоваться тем, что мы здесь… тут столько всего интересного…
– Иренэ, предупреждаю тебя, я еду в этот круиз, чтобы отдохнуть. А иначе не было никакого смысла брать отпуск, – устало сказал Хуан Антонио.
Иренэ только пожала плечами.
– Послушай… – сказала она через некоторое время, – Мне говорили, что на островах, где будут стоянки «Норуэя», такие «фри-шопы»! И такие ювелирные лавки!
– Вот как?…
– Ну да! – Иренэ не почувствовала насмешки. – Тебе бы следовало купить мне колечко для нашей помолвки. С брильянтом, скажем так, карат в десять…
– Не многовато?
– Нет. А что?
Хуан Антонио промолчал. Они решили обойти порт. Жара стояла невероятная, но здесь у моря дул ветерок, и пальмы отбрасывали на тротуар спасительную тень. Хуан Антонио старался отвлечься, но раздражение все больше и больше охватывало его. С какой стати он должен находиться рядом с этой женщиной. Он вообще никому ничего не должен. Свои долги он привык платить сразу, и в этом смысле Иренэ никак не могла считать себя обиженной. Наверное, лучше раз и навсегда расставить все точки над i и уж больше не мучить ни себя, ни ее…
– Иренэ… – Хуан Антонио резко остановился. – Почему ты не скажешь мне правду? Тебя ведь интересуют во мне только деньги!
– С чего ты взял?! – Иренэ изумленно взглянула на него.
– С чего?! Да ты ведь даже не можешь этого скрыть. Иногда я думаю, что Сония была права, когда назвала тебя авантюристкой…
– Как ты смеешь говорить мне такие вещи?!
Хуан Антонио устало объяснил:
– Ты ведь все время одержима мыслью о том, что бы еще я мог тебе купить, какой подарок сделать… И с каждым днем требуешь все более дорогих подарков!
– Ладно, забудь о кольце, – Иренэ чуть не заплакала. – Не нужно мне от тебя ничего! Побереги свои денежки – может, на том свете пригодятся!
Хуану Антонио вдруг снова стало жаль ее. Вид у нее был как у обиженного ребенка. Иренэ кусала губы и избегала смотреть на него. Она вся как-то сгорбилась и потеряла лоск. Ощущение было такое, будто он ударил ее. Ударил сильно и исподтишка.
– Успокойся, я не хотел, чтобы ты это так воспринимала, – примирительно сказал он.
– Ты сам не понимаешь, как сильно обидел меня! – Иренэ отвернулась от него, плечи ее задрожали. – Как ты можешь сомневаться во мне?! Ты же не первый день меня знаешь! А что касается твоей сестры, мне очень жаль, что она так плохо обо мне думает… Она бы должна мне спасибо сказать… Если бы не я, вы бы так до сих пор и не помирились!
– Ну хватит, хватит об этом… Забудь мои слова… Все это чепуха!
– Для тебя, может быть!
Иренэ вскинула голову и зашагала через улицу. Хуан Антонио нагнал ее и пошел рядом. Он чувствовал себя виноватым, но не потому что сказал ей о деньгах, а потому что не выдержал до конца и начал извиняться, и чем больше он извинялся, тем острее чувствовал, что снова обманывает ее. Он вспомнил, как счастлива была Иренэ, когда он согласился на эту поездку. Счастье ее было искренним: ему самому было радостно смотреть на нее в ту минуту. Он не хотел омрачать ее счастья. Она думает, что этот круиз как бы прелюдия их будущей помолвки. Пусть думает, если ей так хочется… если ей от этого легче… В конце концов он – Хуан Антонио – не ребенок, он – взрослый мужчина, и ни одна женщина не женит его на себе насильно, против его воли.
– Наверное, нам пора на «Норвей»… – тихо сказал он.
Иренэ остановилась и рассерженно взглянула на него.
– После всего, что ты наговорил, мне даже расхотелось ехать в этот чертов круиз! – заявила она.
– Ну-ну, не преувеличивай…
– Я никогда не думала, что ты можешь до такого дойти!
Сказав это, она все-таки пошла с ним к причалу.
В зале ожидания на причале «Норвея» было полно народу. Скоро должна была начаться посадка на теплоход. Иренэ с обиженным видом села на одно из свободных кресел. Хуан Антонио остался стоять.
– Ради Бога, – взмолился он, – нельзя из-за пары глупых слов портить себе отдых! Ну хорошо, я был не прав… Прошу тебя, забудь об этом.
– Если бы ты знал, как ужасно я себя чувствую! – голос Иренэ звучал теперь жалостно.
Хуан Антонио присел возле нее и обнял ее за плечи.
– Так ты прощаешь меня?
– Ладно, прощаю. Хотя ты этого и не заслуживаешь…
Объявили посадку. Хуан Антонио встал и подал Иренэ руку. По закрытому трапу они прошли на теплоход, напоминавший изнутри многоэтажную гостиницу. В каюте Иренэ заметно повеселела.
– Смотри, какая прелесть! – восклицала она, разглядывая обстановку каюты. – Невероятно! Неужели сбылась моя мечта?
Счастливая, она обняла и поцеловала Хуана Антонио. Он понял, что инцидент исчерпан.
Глава 14
Меньше месяца прошло с того дня, как полная решимости Каролина вошла в кабинет Даниэлы Лорентэ, ведя за руку своего младшего сына Рубена. Сколько всего случилось за это время! Жизнь Каролины изменилась как в сказке, буквально в одно мгновение. Она до сих пор с трудом верила происшедшей с ней метаморфозе. Теперь у нее была работа, хорошо оплачиваемая работа. После того как Альберто бросил ее с двумя детьми, она впервые получила возможность стать по-настоящему независимой от матери. Будущее уже не казалось ей таким черным, а главное, у нее теперь была… подруга? Покровительница? Каролина и сама не знала, как это назвать. У нее была Даниэла – человек, к которому в любую минуту она могла обратиться за советом или за помощью и который – Каролина уже убедилась в этом – не отказал бы ей ни в том, ни в другом. Каролина особенно остро ощущала это свое новое качество независимой, работающей женщины пока была в конторе, занимаясь делами или даже просто болтая с коллегами и посетителями, но дома… дома у нее почти ничего не изменилось. Мать Каролины – Аманда, казалось, раз и навсегда запретила себе даже помышлять о том, что жизнь ее дочери может войти в нормальное русло. Будто нарочно, она что ни день находила новые поводы для попреков. Каролина старалась обращать на мать поменьше внимания, но это только еще больше злило старуху, и ворчание ее становилось совершенно непереносимым. К тому же Аманда взяла привычку срываться на детях – на Лало и Рубене, а этого Каролина стерпеть не могла, и скандалы в их семье продолжались…
– Почему ты не оформишь развод с Альберто? – грозно спрашивала Аманда.
– Я хочу этим заняться, когда Даниэла вернется из круиза, – отвечала Каролина.
– Зачем ждать? Поговори с адвокатами – друзьями Даниэлы…
– Я их не знаю.
– Чепуха! – кричала Аманда. – Они тебя прекрасно знают!
– Мама, ты не понимаешь! – Каролина отчаялась уже объяснять матери очевидные вещи. – Я не хочу злопотреблять дружбой Даниэлы и ее добротой…
– Ты просто дура! А может, в глубине души и не хочешь разводиться с Альберто!
– Как ты можешь!!!
– Так разводись… – Аманда сбавляла тон и наставительно внушала дочери: – Разведешься, а там, может, сумеешь подцепить кого-нибудь из знакомых Даниэлы…
– Кому я нужна с двумя детьми? Ты сама это говоришь…
В последние дни Каролина все чаще возвращалась мыслями к Альберто. Она скрывала от детей, что их отец в тюрьме. Малышу Рубену она сказала, что папа уехал путешествовать и вернется не скоро, а Лало практически не задавал вопросов. Каролине казалось, он догадывается, что отец влип в какую-то историю. Во всяком случае, она всегда старалась перевести разговор на другое, если они с матерью вдруг заговаривали об Альберто при детях. Саму себя она все еще ловила на мысли, что судьба блудного мужа до сих пор ей небезразлична. Теперь, когда он был наказан, и наказан страшно, она жалела его, представляла, как ему тяжело там, в тюрьме, с его-то замашками наследного принца, и часто плакала по ночам в подушку, сама не очень понимая, плачет ли о муже или о детях, которым придется в конце концов жить с тем, что их отец вор и сидит за решеткой.
Вскоре после отъезда Даниэлы она решила проведать Альберто в тюрьме. Мать, если бы узнала об этом ее намерении, наверняка бы устроила грандиозный скандал. Каролине приходилось действовать втайне. Она сказала Аманде, что уходит по делам, безропотно выслушала жалобы матери на то, что теперь ей приходится сидеть с детьми еще и по вечерам, и выскочила из квартиры, пообещав, что вернется как можно скорее.
Всю дорогу до тюрьмы она пыталась представить себе, какой будет эта их встреча с Альберто. До сих пор в своих отношениях с мужем она всегда стояла как бы ниже его, ей отводилась роль бедной неудачницы и назойливой просительницы. Альберто все время как бы снисходил до нее. Она любила его и, в общем-то, мало обращала на это внимание, хотя, конечно, такое отношение со стороны мужа задевало ее. Теперь ситуация круто изменилась. Она была свободным человеком, полноценным членом общества, а он – заключенным, вором, то есть тем, что в газетных статьях квалифицируется как отбросы того же общества. Зная чудовищное самолюбие Альберто, она представляла себе, как болезненно он воспринимает эту перемену своего положения, и уже заранее жалела его, подыскивая слова утешения… Каким бы негодяем он ни был, он – ее муж и отец ее детей.
Предположения ее оправдались. Альберто встретил ее так, словно она пришла, чтобы позлорадствовать, глядя на него…
– Явилась посмотреть на дело своих рук? – крикнул он, увидев ее в комнате для свиданий.
Как жена, она имела право навещать его и оставаться какое-то время с ним наедине в отсутствии охранников.
– Что ж, смотри! – Альберто с ненавистью взглянул на нее. – Ты своего добилась! Вместе с Даниэлой вы меня погубили!
– Честно говоря, я сама не знаю, зачем пришла, – тихо сказала Каролина. – Никто не знает, что я здесь. Мать бы меня ни за что не пустила…
– Конечно, ты все еще держишься за юбку этой старой ведьмы!
Каролина подошла к нему и заглянула ему в глаза:
– Пусть ты мне и не веришь, я правда жалею, что все так получилось.
– Не рассказывай сказки, – горько усмехнулся Альберто. – Ты сама все устроила.
– Я просто хотела, чтобы ты вернулся ко мне, – попыталась объяснить Каролина. – Я и подумать не могла, что так выйдет…
– Я тебя ненавижу, Каролина! – Альберто отвернулся от нее. – Ты мне отвратительна!
Каролина почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глаза. Ведь она же любила… она все еще любит его. Неужели он действительно не чувствует к ней ничего, кроме ненависти?
– А что ты хочешь? – словно угадав ее мысли, процедил Альберто. – Чтобы я обнял тебя, расцеловал и сказал спасибо за то, что ты со мной сделала?!
Подойдя к ней, он схватил ее голову и крепко стиснул ладонями. Каролина в страхе отпрянула, и он резко толкнул ее к стене. Почувствовав сильную боль в спине, Каролина словно взорвалась:
– Неужели в тебе не осталось ничего человеческого?! Тебе всегда было наплевать на твоих детей!!! Тебе было наплевать на меня! Зачем ты тогда на мне женился?!
На крик Каролины вбежал охранник, но увидев, что ничего страшного не происходит, задержался у двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49