– Знаешь, какой он грозный, когда сердится! – сказала Моника.
– Если он будет ругать меня, я скажу своему папе, чтобы он побил его, – заявила Летисия.
– Мой папа сильней твоего, – возмутилась Моника.
– Вот еще! – возразила Летисия. Тут не выдержала Маргарита:
– Тебе, Летисия, лучше просить не папу, а маму. По-моему, в вашем доме всем заправляет она, верно?
Летисия открыла рот, чтобы ответить, но в это время Моника поднялась и сказала:
– Хватит, пойдем лучше поиграем!
– Да, не надо ссориться! – подхватила, вставая, Маргарита.
– Пойдем играть! – согласилась и Летисия.
Мария хлопотала на кухне. Игнасио сидел тут же, перебирая струны своей гитары. Моника, придя из школы и рассказав, как всегда, о дневных событиях, ушла к себе в комнату.
– Надо же, в интернат! – вдруг произнесла Мария. – Так я и позволила отдать девочку в интернат!
– Перестань, мамочка, успокойся, это все выдумки, – отозвался Игнасио.
– Это же неслыханно! Моника должна жить здесь, в своем доме, с нами. Как же можно отдавать ее в интернат!
– Да что ты в самом деле! Разве ты не понимаешь, что это чушь?
– Ладно, по крайней мере можно быть уверенным, что эта Даниэла встречается с сеньором не из-за денег. Раз уж она хозяйка знаменитого Дома моделей!
– Вот именно! И я думаю, она не хочет ничего плохого Монике. А с девочкой надо серьезно поговорить, она должна понять, что никакие капризы не вернут ей мать.
Игнасио не стал откладывать осуществление своего плана. Через полчаса, когда Гуадалупе мыла лестницу, а Моника пристроилась на ступеньках, играя в воде, он подошел к ним, насвистывая что-то веселое. Как бы невзначай, садовник заговорил о Даниэле и ее Доме моделей. Но девочка сразу поняла, к чему он клонит.
– Какая бы она ни была знаменитость, моя мама была лучше.
– Но согласись, что сеньорита Даниэла гораздо лучше, чем сеньорита Иренэ.
– Кажется, да, но вообще-то, кто знает!
– Насколько мы успели заметить, она действительно любит твоего папу.
– Не знаю.
– И я думаю, она полюбит тебя.
– Мне все равно.
– Зато нам не все равно. Мы хотим, чтобы тебя любили.
– Мне не нужна мачеха.
– Забудь это слово. Люди сделали его таким страшным. Лучше думай, что она может стать тебе второй мамой.
– Нет, мамой – никогда! – Моника стукнула рукой по ступеньке.
– Я сказал, второй мамой. Первая есть первая, такой она останется навсегда. Но скажи, если ты возьмешь вторую собачку, ты же не перестанешь любить Винни, правда?
Моника молча покачала головой.
– Но это не помешает тебе любить и другого песика, – продолжал Игнасио.
В этот момент Моника швырнула пузырек с водой. Он вздребезги разлетелся, а Гуадалупе от неожиданности вздрогнула. Игнасио вздохнул и сказал:
– Ах, Моника, Моника! Неужели тебе будет хорошо, если твоему отцу и его любимой женщине будет плохо? Ну что тебе стоит хорошо отнестись к сеньорите, которая хорошо относится к тебе? А ведь улыбнись ты ей, и насколько лучше будет и папе, и сеньорите Даниэле, и тебе самой.
– Ты правда так думаешь? – тихо спросила Моника.
Гуадалупе замерла с тряпкой в руках.
– Да. Разве я тебе когда-нибудь советовал плохое?
– А Летисия говорит…
– Да Бог с ней, с Летисией! Не обращай внимания на нее. Я говорю тебе так, потому что люблю тебя И Мария тоже тебя любит. Мы желаем тебе только добра. Забудь о Летисии, что она понимает в жизни! Если ты будешь ее слушать, я решу, что ты дурочка А я всегда считал тебя умной девочкой. Неужели я ошибался?
– Нет, то есть да, – ответила Моника, и они оба рассмеялись.
Глава 27
Сония собиралась поставить букет роз в воду, но так и застыла с цветами в руках. Бренда снова вывела ее из себя.
– Не понимаю, чего ты добиваешься, Бренда? Зачем ты унижаешь меня? Поговорив с тобой, я чуствую себя старой, уродливой и нелепой, – Сония в отчаянии швырнула цветы на пол.
Бренда вздохнула:
– Я вовсе не хотела этого.
По щекам Сонии текли слезы:
– Я все бы отдала, чтобы вернуть юность! – Она в бессилии опустилась в кресло. – Чтобы увидеть свою мать и сказать ей: «Я не выйду за Энрике, как бы ты ни настаивала!»
– Это невозможно…
– Господи, ну почему мы стареем? И уж если старость неизбежна, то зачем у нас сохраняются те же чувства, что в пятнадцать лет?
Когда секретарша сообщила, что его хочет видеть сеньор Энрике, Хуан Антонио был поражен. Кого-кого, а непутевого мужа своей сестры он меньше всего ожидал увидеть у себя. Тем не менее он велел впустить Энрике. Тот сразу взял быка за рога:
– Я ждал твоего возвращения, чтобы объясниться с тобой. Надеюсь, ты поймешь меня.
– Ты знаешь, я уже давно отдалился от Сонии и от тебя. Так что вряд ли я могу судить вас.
Энрике сделал глубокий вдох и решительно сказал:
– Я буду честен. Мне не очень стыдно, что у меня есть дети от другой женщины. Я люблю их. Но за Сонию мне больно, она хорошая женщина и ни в чем не виновата передо мной.
– Как знать, может, и хорошо, что все сложилось так. Гораздо больше меня сейчас беспокоят ее отношения с этим юнцом.
– Я этого просто не понимаю.
Хуан Антонио провел рукой по лбу:
– Чем дольше я думаю, тем больше убеждаюсь, что для Сонии это проявление бунта. В один прекрасный день ей станет скучно, и она забудет своего Рамона.
– Ладно, они сами разберутся, – Энрике махнул рукой, – я хотел бы сказать вот что: на этой неделе я собираюсь поговорить с Сонией и начать хлопоты по разводу.
– Правильно, чего тянуть, если это вопрос решенный?
Энрике поднялся со стула:
– Что ж, не буду отнимать у тебя время. Спасибо, что принял меня.
Хуан Антонио тоже встал и пожал ему руку:
– Это я благодарен тебе за то, что ты решил обо всем поговорить со мной.
Он проводил Энрике к выходу. Уже в дверях тот спросил:
– А когда ваша свадьба с Иренэ?
– С ней все кончено. Я женюсь, но на другой замечательной женщине, с которой познакомился во время круиза.
– Да, Хуан Антонио, – рассмеялся Энрике. – Ты неисправим.
Машина остановилась около университетского городка. Сония вышла вместе с Рамоном и, то и дело поглядывая на него, направилась с ним к учебному корпусу. Она неловко чувствовала себя среди этой пестрой и сумасшедшей молодежи, но все чувства отступали перед радостным волнением: она была счастлива тем, что благодаря ей Рамон начинает учиться. Однако Рамон заметно нервничал и старался ускорить шаг.
– Все, здесь, – сказал он, подойдя к дверям какой-то аудитории. Многие места были уже заняты.
– Ни пуха, пи пера, Рамон. Буду ждать тебя дома.
– К черту. Ну, я пошел, надо успеть познакомиться с кем-нибудь из ребят.
– Поосторожней с девочками!
– Хорошо. До вечера, – сказал Рамон, порываясь сразу же войти в аудиторию.
– Рамон, разве так прощаются? Ты даже не поцелуешь меня?
Он бросил быстрый взгляд вокруг и чмокнул Сонию:
– Ну все, до свидания.
Сония покачала головой и пошла но коридору.
Джина просматривала эскизы новых моделей в своем кабинете. Она была так погружена в работу, что мужской голос застал ее врасплох:
– Вы, оказывается, не только прекрасны, но и талантливы!
Джина вздрогнула и подняла голову. Изумлению ее не было предела:
– Ханс?! Глазам своим не верю! Неужели это ты?
– Да, это я. Влюбленный мужчина, который прилетел издалека к своей возлюбленной.
Джина вскочила из-за стола и обхватила руками его шею. Ханс наклонился и поцеловал ее.
– Ханс, милый, как я рада! Но откуда ты взялся? – Девушка смеялась от счастья и осыпала поцелуями лицо немца.
– Вы не ждали меня так скоро?
– Честно говоря, нет. Но как хорошо, что ты прилетел! А где твои вещи?
– Я остановился в отеле. Оставил вещи и сразу к тебе.
– А что же ты не позвонил?
– Хотел сделать тебе сюрприз.
– Да, ничего не скажешь, это тебе удалось. Ты надолго в Мексику?
– Пробуду здесь столько, сколько понадобится, чтобы увезти вас с собой.
Джина нервно улыбнулась, но справилась с собой:
– Даниэла тебе страшно обрадуется. Пойдем к ней.
– Пойдем, – согласился Ханс.
В приемной были Каролина и Роса. Они с удивлением глядели на высокого блондина, вошедшего с Джиной.
– Девочки, это мой Ханс. Он только что прилетел из Германии. Правда, красавчик?
– Здравствуйте, Ханс! – засмеялась Роса. – Джина очень много рассказывала о вас.
Джина усадила Ханса в кресло:
– Подожди меня здесь. Я хочу сделать сюрприз для Даниэлы. – И она направилась к двери, но Каролина остановила ее:
– Джина! У Даниэлы сейчас сеньор Фелипе.
– Ага! Это, пожалуй, кстати. Кажется, он впервые объявился вовремя. – И она вошла в кабинет Даниэлы. – Добрый день, Фелипе!
– Добрый день! – отозвался Фелипе, делая несколько шагов ей навстречу.
– Даниэла, ты не представляешь себе, как я счастлива! – сказала Джина.
– Наверное, получила письмо от своего немца? – усмехнулся Фелипе.
– Фелипе, прошу тебя! – укоризненно произнесла Даниэла.
Фелипе расхохотался.
– Оставь его! – спокойно сказала Джина. – Когда он увидит Ханса, сразу прикусит язык.
– Это возможно только во сне, – махнул рукой Фелипе.
– Некоторые сны становятся явью, – возразила Джина. – Даниэла, приготовься к самому невероятному!
– Что случилось? – спросила Даниэла.
Джина молча вышла из кабинета. Фелипе пожал плечами. Через мгновение Джина вернулась, ведя за руку немца.
– Ханс! – воскликнула Даниэла. Фелипе открыл рот, но ничего не сказал. – Ханс, откуда ты взялся?
– Я спешил к Джине. А вы, как всегда, ослепительны.
Джина с усмешкой посмотрела на Фелипе:
– Так вот, я хочу представить тебе Ханса. Он сегодня прилетел из Германии.
– Очень приятно. Ханс Лутман, – сказал немец, пожимая руку остолбеневшему Фелипе.
– Очень приятно, – машинально произнес тот.
– Ну, разве он не прелесть? Перелететь океан, чтобы увидеть меня! Ханс хочет, чтобы мы скорее поженились, – щебетала Джина, глядя то на Даниэлу, то на Фелипе.
– Я, пожалуй, пойду, – вымолвил, наконец, Фелипе.
– Куда же ты? – изобразила удивление Джина.
– Поздравляю. Желаю хорошо провести время в Мексике, – сказал Фелипе.
– Спасибо, – лицо Ханса осветила широкая улыбка.
– Фелипе, постой, – Даниэла подошла к адвокату и поцеловала его в щеку. – Так мы договорились, сегодня вечером?
– Да, хорошо, сегодня вечером.
Джина молча обняла Ханса. Фелипе мрачно посмотрел на нее и, не произнеся больше ни слова, вышел. Даниэла проводила его озабоченным взглядом.
Проводив Ханса, Джина вернулась в кабинет Даниэлы. Та сидела за своим столом, задумавшись.
– Ты что, не рада, что Ханс приехал?
– Да нет, что ты, конечно, рада. Он мне очень нравится. Но дело в том, что Фелипе мне тоже нравится, а я вижу, что он страдает.
– Ну и пусть страдает, пусть видит, что он потерял.
– Как далеко ты собираешься зайти?
– Не знаю. Как получится.
– Ханс приехал, чтобы увезти тебя в Германию. Ты поедешь с ним?
– А что? Говорят, Германия – красивая страна.
– Он звал тебя туда не как туристку, а как жену.
– Не ругай меня. Я же не виновата, что свожу мужчин с ума.
Даниэла внимательно посмотрела ей в глаза.
– Подумай хорошенько, что ты делаешь. Я не думаю, что ты любишь Ханса.
– Ну ладно, перестань, а то я сейчас разревусь. Я не могу чувствовать, как ты, я другая.
И Джина действительно заплакала. Даниэла обняла ее за плечи:
– Пожалуйста, Джина, не плачь. Я хочу тебе только добра.
– Я не знаю, что мне делать, – всхлипывая, произнесла Джина. – Ханс добрый, он меня уважает, соглашается со мной во всем. Но я не уверена что хочу этого!
– Джина, Джина! Все потому, что ты любишь Фелипе. Не надо себя обманывать.
– Вот еще! Если бы я так не хотела иметь семью, то лучше ушла бы в монастырь.
– Да! – рассмеялась Даниэла. – Только через пять минут тебя бы оттуда выставили.
– Вот и хорошо, – сказала Джина, плача и смеясь одновременно. – Послушай, у тебя нет пустого пузырька?
– Зачем?
– Чтобы собрать мои слезы. Потом их можно продавать, как жемчуг.
– Ах, Джина! – Даниэла снова засмеялась и обняла подругу.
Хуан Антонио просматривал почту у себя в кабинете. Мануэль был единственным, кто мог позволить себе зайти к нему в это время. И говорили они не только о работе.
– Если Ракель готова жить с тобой, то послушайся Долорес и согласись.
Мануэль в задумчивости прошелся по кабинету.
– Нет, мне это не по душе. Знаешь в этих вопросах я консерватор.
– Ну так женись на ней. Что тебе мешает?
– Не знаю, это очень серьезный шаг.
– Решайся, Мануэль, без риска жизнь не проживешь. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– Посмотрим, посмотрим.
Вошла Гуадалупе с подносом в руках.
– Спасибо, Лупита, поставьте на стол, пожалуйста, – сказал Хуан Антонио. – Будешь кофе? – обратился он к Мануэлю.
Тот кивнул, и Хуан Антонио начал разливать кофе в чашки.
Фелипе с трудом дождался Херардо. Когда тот вошел, адвокат метался по своему офису, как тигр в клетке.
– Ну, где тебя носило? – набросился он на приятеля.
– Да я ездил тут… А что случилось? На тебе лица нет!
– Я был у Даниэлы, и к ней заявилась Джина с каким-то немцем.
– Да что ты говоришь? Значит, это не выдумки?
– Не знаю. Во всяком случае, на душе у меня скверно.
– Слушай, какой он из себя? – спросил Херардо, садясь в кресло.
– Какой, какой! Типичный немец. Сосиска с пивом, вот и все. И эта нахалка стала его целовать прямо при мне. Какая наглость, какое бесстыдство, какой цинизм!
– А ты, оказывается, ревнив, – засмеялся Херардо, следя за перемещениями Фелипе.
– Над чем ты смеешься? – раздраженно спросил Фелипе. – Я думаю, Джина такая сумасшедшая, что запросто может нанять кого-нибудь и выдать его за Ханса.
– А Даниэла подыграла им? Нет, на нее это непохоже, – Херардо покачал головой, встал и подошел к другу. – Послушай, раскрой глаза. Джина выйдет замуж за немца, нарожает ему детей, а ты все будешь твердить, что это ее выдумки.
Фелипе в бешенстве стукнул кулаком по стене. Херардо положил ему руку на плечо:
– По моему, тебе надо позвонить Даниэле и сказать, что мы не можем прийти к ней на ужин. Тебе будет там очень неловко.
– Ну, нет! Мы пойдем. А не то Джина решит, что меня это и впрямь задело.
– Лолита, неужели вы серьезно? – спросила Ракель.
Долорес отложила в сторону книгу, которую читала, и внимательно посмотрела на девушку.
– Конечно, серьезно. Я сегодня сняла деньги в банке.
– Боже мой, Лолита, но как же вы будете на нем ездить?
– Дочка, в Европе все ездят на мотоциклах, на роликах, на чем угодно. И никого это не волнует, – Долорес хлопнула рукой по подлокотнику и встала. – Ну, собирайся, пойдем.
– Куда?
– Как куда? Покупать мотоцикл, – и Долорес пошла за сумочкой.
Ракель схватилась за голову.
В магазине все произошло очень быстро. Ракель не могла избавиться от ощущения, что происходящее нереально. Сверкавшие хромом мотоциклы слепили глаза. Улыбчивый продавец моментально оформил покупку.
– Когда я могу забрать мотоцикл? – деловито осведомилась Долорес.
– Завтра утром.
– Отлично. Только не забудьте прицепить коляску, а то я свалюсь с него.
– Как? Вы сами собираетесь ездить на нем? – продавец от изумления вытаращил глаза.
– А кто же еще, молодой человек?
– Вот ваша квитанция. Спасибо за покупку, – продавец пришел в себя.
– Спасибо вам. Вы очень любезны.
Нет, сосредоточиться на делах в этот день ему положительно не суждено. Но если против беседы с Мануэлем он ничего не имел против, то визит Иренэ был и неожиданным, и неприятным. Гуадалупе, не сумевшая преградить ей дорогу, вбежала за ней и растерянно стояла в дверях. Впрочем, на сей раз, кажется, Иренэ была настроена мирно.
– Не бойся, я не буду ничего предпринимать, чтобы помешать вам с Даниэлой или вернуть тебя.
Хуан Антонио поднял брови:
– Ты говоришь серьезно?
– Конечно. Я признаю, что проиграла.
– Оставьте нас вдвоем, Лупита, прошу вас, – сказал Хуан Антонио.
Гуадалупе вышла, закрыв за собой дверь. Он встал.
– Может быть, присядешь?
Иренэ села.
– Рад, что ты сменила поведение. Силой все равно ничего не добьешься.
– Я становлюсь благовоспитанной дамой, – усмехнулась Иренэ.
– Ну что ж, я рад, и поверь мне, очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо, – Хуан Антонио направился к двери.
– Не спеши. Я еще не все сказала.
– По-моему, нам больше не о чем говорить.
– Ты ошибаешься. Если я не собираюсь становиться между тобой и Даниэлой, это еще не значит, что я смирилась со своим положением.
– Я тебя не понимаю.
Иренэ вздохнула.
– Я отдала тебе лучшее, что у меня было. Я посвятила себя тебе и поэтому упустила множество других возможностей. Ты просто обязан возместить все это.
– Я ничего не обязан, – возмутился Хуан Антонио. – Я тебе и так слишком много давал. Если на то пошло, я сегодня же аннулирую твои кредитные карточки.
– Ты не посмеешь! – прошипела Иренэ.
– Пусть тебя содержат другие, я больше не собираюсь.
– А что же мне делать? На что я буду жить?
– Как все живут? Ищи себе работу.
– Не говори глупости. На той неделе мне нужно платить за квартиру. Подпиши мне чек. Я полагаю, ты захочешь видеть меня пореже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49