«Этот от меня не уйдет», – думала она.
Сония сидела в кресле. Рамон пристроился на полу, положив голову ей на колени. Она перебирала его волосы. Впервые за долгое время на душе у нее было спокойно.
– Я так рада, что мы больше не ругаемся, – проговорила она.
– Это я во всем виноват, – сказал Рамон, не поднимая головы. – Знаешь, я никому больше не буду говорить, что ты моя мачеха.
– Можешь говорить, что я твоя мама. Нежная мать, которая любит тебя и заботится о тебе.
– Нет, я не буду врать, мне все равно, что будут думать обо мне другие.
– Вот только мне не нравится, что из-за меня ты пропустил занятия.
– Один день не страшно, – махнул рукой Рамон и поцеловал ее колено.
Сония улыбнулась. «Какой же он еще ребенок, – подумала она. – Он мог бы быть моим сыном».
– А знаешь, – сказала Сония, – когда мы с тобой рядом, я чувствую себя совсем другой, такой, какой мне всегда хотелось быть.
– Правда? – спросил Рамон. Она вздохнула:
– Вчера мне было так грустно, и я подумала, что мы никогда не помиримся.
– Кстати, ты, кажется, помирилась с Брендой?
– Да, она попросила у меня прощения, – помолчав, она добавила: – Не беспокойся, она не будет нам досаждать, она дала слово.
Хуан Антонио позвал Монику, Игнасио и Марию в гостиную. Даниэла тоже была тут. Все стояли и переглядывались. Наступило неловкое молчание. Хуан Антонио вопросительно посмотрел на Даниэлу.
– Нет, говори ты, – покачала она головой.
– Что это вы хотите нам сообщить? – спросила Моника. – Что вы собираетесь жениться, да?
– Да, – подтвердил Хуан Антонио. – Через три недели.
Даниэла, не отрываясь смотрела на серьезное лицо девочки.
– Моника, – сказала она. – Если ты против, мы можем…
– Нет, – прервала ее Моника, – все равно, сейчас или позже.
Мария вздохнула:
– Поздравляю, – она замялась, не зная, что еще сказать.
– Будьте счастливы, – поздравил их Игнасио, – и поделитесь своим счастьем с Моникой.
Даниэла подошла к девочке.
– Обещаю, что буду всегда любить тебя, и надеюсь, что ты тоже будешь меня любить.
Моника стояла с грустными глазами и ничего не говорила. Ей вспомнилась мать, и девочка снова с неимоверной тоской подумала, что никогда больше не ощутит тепло ее руки. Теперь эта добрая и красивая, но чужая женщина будет жить с ней, но никто и никогда не заменит ей матери!
Вечером Джина с Хансом пришли к Даниэле. Им было, что рассказать друг другу.
– Жалко, что мы с Хансом поженимся в Германии, а то можно было бы устроить сразу две свадьбы, – не без грусти заметила Джина.
– Я очень счастлив, потому что Джина согласилась стать моей женой, – заявил немец.
– А я – потому что Даниэла станет моей женой, – подхватил Хуан Антонио. – Через три недели у нас свадьба.
– Значит, мы устроим грандиозный праздник? – Джина хлопнула в ладоши.
– Нет, зачем же, – возразила Даниэла. – Я предпочитаю что-нибудь более скромное, в узком кругу.
После всех потрясений она оказалась в центре внимания, хотя именно в таком положении люди, естественно, хотят укрыться. И теперь, конечно, Даниэле не хотелось шумных праздников с неизбежной прессой и толпами любопытствующих. Но у Джины был свой взгляд на это.
– Еще чего! – воскликнула она. – Богини выходят замуж под звуки фанфар!
Даниэла рассмеялась. «Что поделаешь с этой Джиной!» – подумала она и спросила:
– А когда женитесь вы?
– После тебя, – ответила Джина. – А пока тебе придется подыскать человека, который заменит меня в Доме моделей. Вот единственное, чего мне жалко – работы и общения с тобой.
С этими словами девушка встала и, отвернувшись, поспешила к окну, украдкой смахивая слезы. Ханс в недоумении подошел к ней, обнял за плечи и заглянул в лицо.
– Джина, не плачьте, а то я решу, что вы грустите из-за нашей будущей свадьбы, – сказал он.
– Джина, что ты, не стоит так убиваться, – поддержал его Хуан Антонио. – В конце концов Германия не так далеко по современным меркам. Всего несколько часов на самолете. К тому же мы скоро навестим вас там.
– И мы можем регулярно созваниваться, переписываться, – утешала подругу Даниэла. Но она подозревала, что настоящая причина ее слез в другом.
– Конечно, я буду писать тебе, – сказала Джина, – но это совсем не то. С кем я буду каждый день разговаривать, сплетничать, советоваться? А наши совместные обеды! – она всхлипнула, но все же овладела собой и засмеялась сквозь слезы: – И все это ради любви к Хансу!
Даниэла не выдержала и тоже заплакала:
– Джина, Джина, ты еще не уехала, а я уже скучаю по тебе.
– Ну вот, теперь и ты разревелась, – покачал головой Хуан Антонио.
– Ничего не понимаю, – развел руками Ханс. – В чем дело?
– Давай поплачем вдвоем, – сказала Джина, обнимая Даниэлу. – Эти мужчины ничего не смыслят в чувствах.
И подруги рассмеялись. Вскоре мужчины разъехались по делам. Даниэла сразу посерьезнела. Ее не оставляло ощущение, что Джина совершает страшную ошибку.
– Ты хорошо понимаешь, что делаешь? – спросила она.
– Это ты о моей свадьбе с Хансом? – Джине не хотелось говорить об этом. Она чувствовала, что ее подхватил и понес страшный поток, из которого у нее не хватало сил выбраться. Она словно уже не принадлежала сама себе.
– Я знаю, что делаю, – сказала Джина. – Я дала Хансу согласие, а Джина Рейес верна своему слову. И пусть Фелипе пеняет на себя.
Даниэла наморщила лоб.
– По-моему, ты все это делаешь, чтобы причинить ему боль.
– А что он о себе вообразил! – возмущенно сказала Джина. – Ничего, мои поцелуи он никогда не забудет, – и она выдавила из себя смех.
– Похоже, Фелипе был прав, – грустно произнесла Даниэла.
Она понимала, что упрямую Джину не переубедишь, и боялась, что кончится все это плохо. Даниэла вспомнила об Альберто. Она представила себе, как плохо ему в тюрьме, и ей стало жаль бывшего мужа. Да, он страшно обманул ее, но ей казалось, что в нынешних страданиях Альберто есть и доля ее вины. Сердце ее сжалось от предчувствия беды. Каким-то загадочным образом ее мысли передались Джине, которая завела разговор об Альберто. Даниэла призналась, что боится его мести.
– Перестань, что он может сделать? – махнула рукой Джина. – Да и когда еще он выйдет на свободу!
– Все равно мне страшно. Я не хочу, чтобы кто-нибудь разрушил мое счастье. – На глазах Даниэлы выступили слезы.
Джина опустилась на корточки перед сидевшей в кресле подругой и попыталась успокоить ее. Но та заплакала еще сильнее.
– Расскажи мне, в чем дело, чтобы я могла поплакать вместе с тобой, – сказала Джина.
– Понимаешь… Я ужасно люблю Хуана Антонио и не знаю, что будет, если все окажется не так, как я предполагала.
– С какой стати? Все будет прекрасно.
– А вдруг… Нового удара я просто не выдержу. Если из нашего брака с Хуаном Антонио ничего не выйдет, я не знаю, что сделаю с собой!
В это время Хуан Антонио играл с Моникой в ее комнате. Запыхавшись, девочка плюхнулась на кровать. Отец сел рядом с ней.
– Папа, а я могу взять к себе фотографии мамочки? – вдруг спросила Моника.
– Конечно, – кивнул Хуан Антонио. – Только зачем? Даниэле они не будут неприятны.
– Просто я хочу, чтобы они были у меня, – объяснила ему дочь.
– Хорошо, тогда завтра забери их.
Довольная Моника кивнула. Хуан Антонио погладил ее волосы.
– Знаешь, Моника, я хочу сказать тебе спасибо. Ты умница. Я счастлив и люблю тебя больше, чем когда-либо.
Девочка радостно засмеялась и обхватила его шею руками.
После очередной встречи с Хустино Долорес вернулась домой поздно. Мануэль, который уже начинал волноваться, встретил ее на пороге.
– Где ты была, мама?
Долорес серьезно взглянула ему в глаза и, решив, что пора сообщить сыну правду, сказала:
– Я встречалась со своим женихом.
– Что? – раздраженно переспросил Мануэль.
– Да, да, у меня есть жених. Его зовут Хустино.
– Мама, перестань, ради Бога. Всему есть предел.
– Послушай, что тебе от меня надо? – возмутилась Долорес. – Не вмешивайся в мою личную жизнь. Ты что, решил контролировать меня? «Где ты была, мама?» – передразнила она сына. – Хватит, с меня довольно.
Она пошла к себе в комнату. Мануэль пожал плечами и задумался. Поведение матери серьезно беспокоило его.
Глава 34
Херардо заехал к Каролине. Она шепнула ему, что хочет поговорить с матерью, и он позвал Эдуардо и Фико погулять. Неразлучные друзья с радостью согласились. Голова у Лалито была забинтована, и Херардо сказал:
– Ничего, через несколько дней все заживет.
– Заживет-то заживет, но я не собираюсь прощать это бабушке, – твердо сказал мальчик.
Херардо стал убеждать его, что Аманда и сама уже раскаивается. Он напомнил, как она переживала, что подняла руку на внука. Фико слушал их разговор очень внимательно. Ему эта тема была близка, как никому другому.
– А с моим отцом все хуже и хуже. Он бьет меня каждый день, – пожаловался приятель Эдуардо.
– Слушай, – остановился Херардо. – Хочешь, я поговорю с ним?
– Нет, нет, – замахал на него руками Фико. – Тогда он разозлится еще больше.
Херардо переживал за обоих мальчиков, но что он мог сделать для Фико?
– Я хочу, чтобы ты поскорее женился на моей маме, – дернул его за рукав Лалито.
– Я тоже, но придется немного подождать. Ты же знаешь, маме надо сначала оформить развод.
Лалито кивнул и, набравшись смелости, задал вопрос, который уже давно вертелся у него на языке:
– Херардо, а я могу… Я могу называть тебя папой?
Адвокат обнял мальчика и сказал:
– Конечно, Лало.
– Спасибо тебе.
– Нет, Лалито, это я должен благодарить тебя. Я счастлив, что ты этого хочешь.
Херардо посмотрел на Фико, стоявшего в задумчивости, и, представив себе, что творилось у того в душе, предложил:
– Знаешь, Фико, если Лалито будет называть меня папой, то для тебя я могу быть дядей.
– Правда? – обрадовался Фико.
– Ну конечно. Ты хочешь иметь такого дядю, как я?
– Еще бы! – засмеялся мальчик.
Аманду нельзя было узнать. Она была раздавлена случившимся и не могла себе простить того, что сделала. Временами ей хотелось наложить на себя руки. Каролина, наоборот, отошла от потрясения, видя, что с Эдуардо ничего страшного не произошло. И теперь, глядя на убивавшуюся Аманду, она жалела мать.
– Мама, перестань, на тебя страшно смотреть.
Аманда плакала, не переставая.
– Лучше бы я умерла. Кому я нужна? – твердила она.
– Во-первых, мне, я твоя дочь.
Но мать отмахнулась от нее:
– Я только и делаю, что отравляю тебе жизнь. Что же это со мной? Во мне сидит какой-то злобный бес.
Каролина подошла к ней и взяла за руки.
– Мама, я обещаю, что забуду обо всем, если ты пообещаешь перемениться. Но только действительно стать другой!
– Ах, Каролина, – произнесла Аманда, прижимаясь к дочери.
Хуан Антонио сдержал слово и в субботу повез невесту и дочь на одно из своих предприятий. Колоссальные корпуса, составлявшие вместе целый город, огромные мостовые краны, необычайной формы станки и сотни людей, делавших каждый свое, непонятное дело, но подчинявшихся одной, разумной воле – все это произвело на Даниэлу и Монику сильнейшее впечатление. Девочка даже и не подозревала, что у ее отца есть такой большой и красивый завод.
– У тебя потрясающее предприятие, – поддержала ее Даниэла. – Представляю себе, сколько труда тебе пришлось в него вложить.
Хуану Антонио было приятно это слышать, но он должен был признать:
– Тебе тоже пришлось немало потрудиться, чтобы создать свой Дом Моделей.
– Конечно, но сравнить это невозможно.
– Безусловно, у нас очень разные сферы деятельности. Моника, ты можешь гордиться своими родителями. Мы оба очень удачливые предприниматели.
Попрощавшись с охранником, который с удовольствием глядел на необычных посетительниц, они сели в машину и поехали домой.
Игнасио с Марией ждали их возвращения на кухне. Думая о том, как повезло Монике, Игнасио впервые в своей жизни позавидовал Хуану Антонио. Он невесело посмотрел на жену:
– Хорошо, что Моника может гордиться своим отцом. Не то, что Марсело, который вчера заявил, что стыдится меня из-за моей бедности.
Мария схватилась за голову.
– Боже мой, неужели он так сказал?
– Да, но не переживай. Я сам виноват, что не добился в жизни большего.
Мария встала со своего стула, подошла к нему, обняла и со слезами на глазах сказала:
– Я горжусь тобой, Игнасио! Господь даровал мне в мужья человека честного, верного, благородного и работящего. Я бы не променяла тебя ни на кого.
– Спасибо, мамочка, – ответил ей муж. На глаза у него тоже навернулись слезы. – Я тоже ни на кого бы тебя не променял. Меня всегда поражало, почему ты выбрала такого урода, как я. Ты ведь у меня красавица.
– Дорогой мой, ну что ты говоришь! Лучше тебя никого нет! – воскликнула Мария. Они поцеловались. – Господи, если бы у нас был другой сын! Но нельзя требовать от жизни слишком многого. Главное, что мы с тобой вместе, а на все остальное – воля Божья.
Жизнь их никогда не было особенно легкой, но оба они умели достойно переносить все тяготы и удары судьбы. Доброта Марии, веселый характер и природный ум Игнасио помогали им не падать духом в самые трудные минуты и не терять голову, когда приходила удача. И еще – у них была любовь, которая позволяла им в любой момент ощутить поддержку самого близкого человека.
Отвезя Монику домой и проводив Даниэлу, Хуан Антонио поехал в свой офис, где его ждал сюрприз. Мануэль с нетерпением встретил шефа, чтобы сообщить о своей женитьбе на Ракель. Тот был ошеломлен – настолько неожиданным для него было это известие. И в то же время он обрадовался. Наконец-то друг решился! Мануэль попросил его и Даниэлу быть свидетелями на свадьбе. Хуан Антонио, не раздумывая, согласился. Лишь одно беспокоило его.
– Слушай, а кто будет свидетелем со стороны невесты? Неужели Иренэ?
– Нет, нет! – воскликнул Мануэль. – Не волнуйся, мы найдем свидетелей в мэрии.
– Ну что ж, поздравляю, дружище. Давно пора, – сказал Хуан Антонио, хлопнув приятеля по плечу.
Эта же тема обсуждалась в другом месте – за столиком одного из кафе в центре города, где встретились две старые подруги. Иренэ похвасталась своим новым приобретением по имени Леопольдо. Ракель была шокирована. Чем дальше, тем больше они отдалялись друг от друга. То, что раньше Ракель воспринимала как нечто само собой разумеющееся, не задумываясь о моральной стороне их поступков, теперь казалось ей ужасным. Она благодарила судьбу, которая подарила ей Мануэля и привела ее к новой, чистой и достойной жизни. Она не то, чтобы осуждала Иренэ – слишком многое связывало их в прошлом, – но хотела, чтобы та устроила свою жизнь более достойным образом. Ей казалось, что ее собственный пример заставит подругу по-иному оценить свои возможности. И Ракель торжественно сообщила, что завтра – да, да, завтра! – состоится ее свадьба с Мануэлем. Однако Иренэ расхохоталась. Она просто не поверила. Но Ракель была слишком серьезна.
– Ты мне не веришь? – спокойно спросила она. – Свадьба будет завтра, в одиннадцать утра, рядом с моим домом. Ах, Иренэ, если бы ты знала, как я счастлива!
– Понятно, – протянула та. – Полагаю, меня ты не пригласишь?
– Мануэль хочет, чтобы свидетелями были Хуан Антонио и Даниэла, – извиняющимся голосом произнесла Ракель.
Иренэ отпила кофе. Злоба и зависть снова начинали захлестывать ее.
– А ты согласилась, как ни в чем не бывало. И еще говоришь, что ты моя подруга!
Ракель ощутила бессилие. Иренэ не желала услышать голос разума.
– Постарайся же понять, Иренэ! Я в очень сложном положении.
Но та продолжала свою жестокую игру.
– Я все прекрасно понимаю. Я вообще очень понятливая, – холодно произнесла она.
– Ты меня даже не поздравишь?
– Ну отчего же? Будь счастлива, Ракелита, – она снова отпила кофе и засмеялась: – Да, из тебя выйдет замечательная домашняя хозяйка! Бедная Ракель!
Невеста Мануэля печально посмотрела на нее. «Если так пойдет дальше, то кончится тем, что мы перестанем с ней встречаться», – подумала она.
Долорес спешила на свидание с Хустино. Если обычно она хорохорилась, чтобы подзадорить молодых и доказать им и себе, что еще на многое способна, то теперь действительно чувствовала себя помолодевшей. После бесконечного ряда лет, отданных заботам о семье, о Мануэле и его будущем, она вдруг ощутила, что и ее собственная жизнь представляет интерес. В душе она посмеивалась над собой: старая бабка крутит роман! Но ее независимый характер помогал ей быть самой собой и жить без оглядки на «общественное мнение». Что делать, если она действительно была молода душой и не утратила интереса к жизни? Лолита была счастлива, что неожиданно обрела друга, который многим походил на нее.
Они встретились в парке и присели на скамейке около старинных статуй. Долорес не была здесь очень давно, но ей казалось, что груз прожитых лет свалился с ее плеч.
– Наше знакомство – это просто чудо, – сказал ей Хустино. – Я как во сне.
– Надеюсь, это приятный сон, а не какой-нибудь кошмар?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49