– Не будь идиотом, – серьезно бросила девушка. – Нам не о чем говорить.
– Я не позволю вам обижать Джину, – вмешался немец.
– Я предлагаю поговорить спокойно, – сказал Фелипе, хлопая того по плечу.
– О чем? – спросила Джина.
– О нас, Ханс. Мы с Джиной любим друг друга. Вы должны это понять, пока все не зашло слишком далеко.
– Уходи, Фелипе, – сказала Джина. – Мы собрались развлекаться, и я не в том настроении, чтобы выслушивать твои глупости. Я тебя не люблю. Я потеряла из-за тебя свои лучшие годы…
– Да, да, да, – насмешливо кивал головой адвокат.
– …и теперь хочу наверстать упущенное, – закончила девушка.
Фелипе в ответ рассмеялся, но тут же посерьезнел и обратился к Хансу:
– Послушайте, сеньор… Джина будет очень тосковать на чужбине, вы просто ее не знаете.
– А тебе какое дело! – прервала его Джина. – я очень счастлива, что у меня будет такой муж.
Фелипе вздохнул и мрачно произнес:
– Ну, что ж… Я сделал все что мог. Теперь пеняй на себя.
Джина отвернулась, закрыв глаза. Она чувствовала себя ужасно.
Приехала «скорая». Врач осмотрел Игнасио, и санитары понесли его на носилках к машине.
– Как он, доктор? – спросила Мария.
Врач покачал головой.
– Положение серьезное. Но будем надеяться на лучшее.
Мария заплакала.
– Не волнуйтесь, сеньора, – сказал медик. – Мы сделаем все, что нужно.
Даниэла обняла ее.
– Мы с вами, Мария. Не бойтесь, все обойдется.
– И все это по вине Марсело! – с отчаянием произнесла несчастная женщина.
В больницу поехали все вместе. Скоро Игнасио уже лежал в палате интенсивной терапии, опутанный какими-то трубками. Тут же суетились врачи. Мария наклонилась к постели мужа и тихо сказала ему:
– Мне надо идти, Игнасио, прости.
Тот с трудом прошептал в ответ:
– Не уходи, мамочка. Побудь со мной в мои последние минуты.
– Не говори так, ты не умрешь.
Моника с Даниэлой стояли поодаль. Девочка плакала и спрашивала:
– Начо ведь не умрет, правда?
– Нет, Моника, Господь не допустит этого, – утешала ее Даниэла. – Врачи вылечат его, и все будет хорошо.
– Так же мне говорили про мамочку, а она умерла, – печально сказала девочка.
Даниэла посмотрела на Хуана Антонио и отошла в сторону. Ей самой хотелось плакать, но она не позволяла себе этого. Хуан Антонио погладил дочь по голове. Она прижалась к нему.
– Я знаю, что умираю, – говорил между тем Игнасио. – Мне очень плохо.
– Не говори так, – рыдала Мария. – Господь поможет тебе.
– Почему Марсело сделал это? Почему? – сказал, задыхаясь, Игнасио.
– Не знаю, папочка.
– Я был очень счастлив с тобой, Мария, – произнес Игнасио, протягивая к жене руку. – Да благословит тебя Господь.
– Филокаин, шестьсот миллиграммов, – говорил врач.
– Готово, – отвечала медсестра.
– Лефомин, – продолжал доктор. – Допепенил, двадцать пять…
– Успокойся, – сказала Мария мужу, – доктора знают, что делают, все будет хорошо.
– Зря мы взяли с собой Монику, – покачал головой Хуан Антонио.
– Я так не думаю, – не согласилась Даниэла. – Мы все одна семья и должны быть вместе не только в радости, но и в горькие минуты.
Хуан Антонио согласно кивнул.
– Ну что? – спросил он Марию, которая встала и отошла от кровати больного.
Та вытирала слезы и тихо сказала:
– Он умирает.
Не выдержав, она снова заплакала.
– Мой Игнасио умирает! И все из-за нашего сына! Господи, почему ты так нас наказываешь?
Дора шла по улице вся в слезах. Прохожие толкали ее, но она не замечала этого. Вдруг кто-то схватил ее за руку. Это была Мелина.
– Что с тобой, Дорита. Неужели тебя выгнали с новой работы?
– Нет, крестная, если бы дело было в этом! – покачала головой девушка. – Все гораздо хуже.
– Бог мой, что еще стряслось? – женщина положила ей руки на плечи и заглянула в глаза. – Скажи мне!
Дора трясла головой и отказывалась говорить. Но Мелина была настойчивой.
– Не знаю, что мне делать, крестная. Я так дорого плачу за свои ошибки.
– Не пугай меня, скажи в чем дело? – нахмурилась Мелина.
– Я беременна, – еле слышно произнесла Дора. Крестная охнула и перекрестилась:
– Пресвятая Дева! Только этого и не хватало!
– Я жду ребенка от того человека, который обманул меня. – И Дора зарыдала сильнее прежнего.
Мелина жалостливо глядела на нее, закусив губу. «Беда никогда не приходит одна», – думала она.
Утром Ханс пришел к Джине на работу и застал ее в слезах. Только что у нее был Фелипе. Он снова пытался уговорить девушку остаться в Мексике. Случилось невероятное: гордый адвокат умолял Джину, стоя на коленях. Ушел он ни с чем, но Джина и сама была в отчаянии. Собственное упрямство не давало ей устроить свою жизнь так, как ей хотелось бы больше всего на свете. Она с ужасом понимала, что теперь отлет в Германию становится неотвратимым. Но Хансу она ничего не говорила.
– Ты опять плачешь? – озабоченно спросил немец.
– Я столько лет проработала в этой комнате! Мне жаль бросать ее.
– А у меня сюрприз! – сказал Ханс, доставая что-то из кармана.
– Что это?
– Билеты на самолет. Мехико – Франкфурт, первый класс.
– Когда мы летим? – с замирающим сердцем спросила девушка.
– В субботу.
Эти слова прозвучали для Джины, как судебный приговор.
Вечером они поехали к Мендесам. Джина не знала, что произошло и была потрясена, увидев в доме траур.
– Игнасио только что умер в больнице от инфаркта, – шепнула ей Даниэла.
Мария в полубесчувственном состоянии лежала на диване. Моника была тут же. Девочка плакала.
– Ну почему все, кого я люблю, умирают? – говорила она.
– Какая трагедия! – сказал Ханс.
– Мария, сделать вам кофе? – спросила Джина.
– Нет, не надо, – слабо ответила та.
Но Джине вдруг показалось, что траур в этом доме – по ней. Она так и не нашла в себе силы отказаться от перелета в Европу. Но сердце ее было здесь.
Глава 37
Заходящее солнце косыми лучами освещало большие стекла окон клиники доктора Каррансы. В приемной перед кабинетом доктора сидела Долорес, нервно похрустывая суставами пальцев. Наконец, Ракель вышла от врача. Долорес взглянула на ее сияющее лицо и все поняла.
– Я же тебе говорила, – ворковала Долорес, беря Ракель под руку. – У меня дар прорицательницы. А что? Работай я экстрасенсом, я бы заработала кучу денег.
– Я так счастлива, Долорес, – не переставая улыбаться, сказала Ракель. – У меня будет ребенок… ребенок от Мануэля.
– А у меня – внук! Только пусть он будет похож на тебя, – Долорес с гордостью оглядела невестку. – Я ничего не хочу сказать, но Мануэль пошел в отца. Тот тоже не блистал красотой. Зато мы с тобой красавицы!
– Когда доктор Карранса мне сказал, что я в положении, я его чуть не расцеловала, – призналась Ракель.
– Ну что ты! Если бы ты его поцеловала, бедняга рухнул бы на пол как сноп и никогда бы уже не оправился от потрясения, а он нам еще пригодится… Как врач, конечно, – рассмеялась Долорес.
Долорес быстро домчала Ракель до дома на своем рычащем мотоцикле.
– Слушай, – сказала она, снимая шлем и ставя мотоцикл у входа, – я думаю расквитаться с Мануэлем за то, что он мне ничего не сказал, когда вы поженились.
– А как? – удивилась Ракель.
– Давай мы ему ничего не скажем, а? – Долорес лукаво подмигнула Ракель. – Пусть он останется в неведении, пока ребенок не родится.
Обе женщины рассмеялись.
Но Мануэля не так-то легко было провести. Он заметил, что мать и жена были возбуждены, смеялись без видимых причин, переглядывались и о чем-то шептались. И он потребовал объяснений от Ракель. Она попыталась отделаться от него, сказав, что они готовят ему сюрприз.
– Все, ни слова больше! – закричала Долорес, боясь, что Ракель раскроет секрет. Сама она сгорала от желания выложить все сыну.
– Что вы там затеваете? – настаивал Мануэль.
– Мы с Долорес были сегодня у доктора Каррансы, – выразительно глядя на мужа, сказала Ракель. Она надеялась, что услышав фамилию врача, Мануэль догадается, в чем дело. Но он не понял намека.
– А что я говорил? Конечно, ты заболела из-за занятий аэробикой. Что у тебя болит, мама? – встревожился Мануэль.
– У меня ничего не болит, – ответила Долорес, удивляясь недогадливости сына.
Мануэль вздохнул с облегчением.
– Мануэль, сегодня доктор Карранса осмотрел меня и, знаешь, что сказал? – Долорес загадочно улыбалась.
– Что? – Мануэль был озадачен.
– Карранса сказал мне, что я буду бабушкой! – выпалила Долорес.
Мануэль перевел взгляд с матери на жену. Ракель смеялась. Мануэль посмотрел на ее тоненькую талию, перетянутую широким поясом и спросил:
– Вы это серьезно?
– Да, вполне серьезно, – хором ответили женщины.
Сонии нравилась Даниэла. Она считала ее женщиной с большой силой духа, но в то же время простой и добродушной. Сония решила заказать себе пару новых платьев у Даниэлы, а заодно и поболтать с ней. Даниэла не могла не высказать Сонии свою тревогу за Джину.
– Так, значит, Джина улетает послезавтра в Германию? – переспросила Сония.
– Да. И похоже, что нет силы, способной заставить ее изменить решение. Во всяком случае, я уже исчерпала все доводы, – сокрушенно вздохнула Даниэла.
– А ты считаешь, что она не влюблена в Ханса? Он ведь очень интересный мужчина.
– Нет, она просто хочет проучить Фелипе, своего бывшего жениха. Я почти уверена, что она все еще его любит, – Даниэла грациозным движением поправила волосы, рассыпанные по плечам.
– Но в конце концов проиграет-то Джина, – спокойно заметила Сония.
Даниэла пожала плечами. Похоже, она уже смирилась с отъездом подруги.
– В понедельник я пойду к врачу, – переменила тему Даниэла. – Я хочу иметь ребенка, и мне необходимо пройти курс лечения. Ах, Сония, если бы я родила ребенка от Хуана Антонио.
– Ты пойдешь к доктору Каррансе? Его услугами пользовались все женщины нашей семьи, – спросила Сония.
– Да, к нему. Я так надеюсь… Я сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы иметь ребенка. Но Джина будет далеко и не сможет разделить со мной эту радость, – видно, мысли о подруге не оставляли Даниэлу.
– Зато я буду здесь. Мне бы очень хотелось подружиться с тобой, Даниэла, – тепло улыбнулась Сония.
– Спасибо, Сония. Я была бы рада, если бы мы стали подругами, – ответила Даниэла, но глаза у нее оставались грустными.
Херардо, обеспокоенный состоянием Фелипе, который переживал отъезд Джины, тоже приехал в Дом моделей. Он хотел поговорить с Джиной и, конечно, увидеться с Каролиной. С тех пор как стала известна точная дата отъезда Джины, на Фелипе было жалко смотреть. Он совсем забросил дела в адвокатской конторе, а сегодня утром, когда Херардо упрекнул его в этом, расплакался, как ребенок. Сморкаясь в платок, Фелипе пробормотал что-то о простуде и насморке, который он схватил. Но Херардо, хотя и сделал вид, что поверил ему и даже посоветовал какое-то лекарство, прекрасно видел, что это были слезы. Чувствовалось, что нервы Фелипе были на пределе. Херардо решил употребить все свое влияние, чтобы убедить Джину остаться. И теперь он сидел в кабинете Джины и, тщательно подбирая слова, пытался внушить ей всю абсурдность ее отъезда.
– Не знаю, почему вы все вбили себе в голову, что мой отъезд в Германию – это какой-то каприз, – перебила его Джина. – Я решила сменить обстановку и начать новую жизнь.
– Но эта новая жизнь тебе не подходит.
– Ты-то что понимаешь? – огрызнулась Джина. – Когда я приеду навестить вас, я уже вовсю буду щебетать по-немецки.
– А как же Фелипе? Он любит тебя и очень страдает. Плачет. Клянусь, я никогда его таким не видел, а я уж знаю его много лет.
– Ханс – это, может быть, моя последняя возможность выйти замуж, – призналась Джина. – Постарайся меня понять.
– Фелипе тебя любит и готов на тебе жениться, – почти торжественно произнес Херардо.
– Да, под давлением обстоятельств, а я так не хочу.
– Это ты находишься под давлением обстоятельств, соглашаешься уехать в чужую страну с человеком, которого не любишь. Ты знаешь, что я желаю тебе только добра. Из гордости ты можешь загубить свою жизнь.
– Оставь, уже все решено. Лучше расскажи, как у тебя дела с Каролиной?
– Как только она получит развод, мы поженимся. Нам не хочется ждать, поэтому чтобы оформить брак мы уедем за границу. Так будет быстрее, – объяснил Херардо.
– А как обстоят дела с разводом?
– Нормально. Через несколько недель этот вопрос будет решен.
Однажды вечером Леопольдо привел своего друга Матиаса, чтобы познакомить его с Иренэ. Она встретила их в гостиной. Матиас задержал в своей ладони протянутую руку Иренэ.
– Леопольдо мне много рассказывал о тебе, – приторно улыбаясь, сказал он. – Но я не мог и подумать, что ты так хороша.
– Спасибо, Матиас. Надеюсь, мы станем друзьями, – отозвалась Иренэ.
– Мне бы очень хотелось, – заверил Иренэ Матиас, смотря на нее масляными глазками.
– Матиас – мой партнер во всех начинаниях. Мы с ним, как братья. Мы все делим пополам: и барыши, и убытки, ведь так? – Леопольдо захихикал.
Они сели, и Иренэ оказалась почему-то рядом с Матиасом.
– Если честно, я никогда не думал, что ты женишься, – заметил Матиас.
– Леопольдо давно бы уж пора иметь свой очаг, вы не считаете? – сказала Иренэ.
– Ты права, красотка, – захохотал Матиас, брызгая слюной.
Иренэ покоробил его фамильярный тон, но она смолчала.
– Я надеюсь дожить до нашей свадьбы. Остался еще месяц, – заявил Леопольдо.
– Ты чувствуешь себя таким старым? – спросила Иренэ.
– Не обращай внимания, красотка. Этот старик Леопольдо еще тебя похоронит и снова женится. Он крепок как дуб, – заверил ее Матиас и похлопал Иренэ по коленке.
– Меня это очень радует, – сказала Иренэ. Ей был омерзителен этот старик, но она понимала, что Леопольдо устроил ей что-то вроде смотрин, и ей было важно завоевать симпатию Матиаса…
Наступила суббота, день отъезда Джины и Ханса. Джина чувствовала себя прескверно. Все время до отъезда, пока ее уговаривали не уезжать, она только капризно надувала губы и уверяла всех, что будет счастлива в Германии, но в глубине души сама в это не верила. Она строила планы на будущее, говорила о том, что хочет начать новую жизнь, но на самом деле ей просто нравилось, что все ее упрашивают. И чем больше ее отговаривали, тем больше она упорствовала в своем желании уехать. Похоже, что она смогла убедить всех, кроме себя самой. И вот теперь, когда ее уже и не надеялись отговорить, когда были упакованы чемоданы и на столе лежал билет на самолет, Джина почувствовала, что не хочет никуда улетать, но пути отступления уже были отрезаны. Ханс заехал за ней, и они направились в аэропорт. В зале ожидания Джина и Ханс встретили Даниэлу и Хуана Антонио, которые приехали их проводить. Объявили посадку на рейс Мехико – Франкфурт, и подруги стали прощаться, обильно поливая друг друга слезами. Неожиданно Джина мотнула головой и громко сказала:
– Все! К черту! Я никуда не еду!
– Что?
– Я не еду, Ханс, – повторила Джина решительно. – Вот твои подарки! Держи, спасибо! Пусть тебе вернут деньги за билет. Я не могу уехать, прости меня! Я там умру, там так холодно! Прости меня, дорогой! Я тебя очень люблю, но пойми и ты меня, – и Джина сорвалась с места, бросив на ходу Даниэле и Хуану Антонио: – Я буду ждать вас у выхода.
– Но почему она раньше не сказала? – растерялся Ханс.
– Я надеюсь, ты простишь Джину, она не хотела тебя обидеть, – попыталась смягчить удар Даниэла.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул Ханс. – Я должен идти. Надеюсь, мы останемся друзьями?
– Конечно. Счастливого пути, и пиши нам! – Даниэла расцеловала Ханса в обе щеки.
– До свидания, – сказал Ханс Хуану Антонио.
Мужчины обменялись рукопожатием, и Ханс направился к узкому проходу, поправляя на ходу сумку, висевшую у него через плечо. Прежде чем скрыться в толпе пассажиров, Ханс обернулся и помахал рукой.
– Он хороший человек, – убежденно сказала Даниэла. – Меня мучают угрызения совести, потому что я счастлива, что Джина осталась.
– Вы обе – ненормальные, – покачал головой Хуан Антонио, пряча улыбку.
У выхода их встретила Джина:
– Некрасиво получилось, да? Что Ханс подумает обо мне?
– Если честно, то да, некрасиво. Но потом было бы еще хуже, – успокоила ее Даниэла.
– Мне стало ужасно плохо от одной мысли о том, что надо войти в самолет и улететь так далеко, – оправдывалась Джина.
– Ах, Джина, я так рада, что ты осталась! – призналась Даниэла.
– Только пусть Фелипе не думает, что я осталась из-за него, пусть еще помучается. Скажем ему, что я опоздала на самолет и на следующей неделе улечу к Хансу, – попросила Джина.
– Нет, мы скажем ему правду, я не позволю, чтобы ты и дальше вела себя, как дитя, – возразила Даниэла и радостно улыбнулась. – Мы, царицы Карибского моря, – женщины, а не девочки.
– Плохо только, что теперь мне придется искать работу. Я ведь не допущу, чтобы выгнали человека, которого ты взяла на мое место, – озабоченно произнесла Джина.
– А я никого не взяла! В глубине души я всегда надеялась, что ты останешься, – засмеялась Даниэла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49