- Не считая Умберто.
- Ох, заткнись, - шмыгнула носом Фен.
Внезапно до нее дошло, что на нем до сих пор надеты брюки и сапоги,
забрызганные ее кровью. Он снял белую жокейскую куртку и сменил красный
пиджак на темно-синий джерси с дырой на локте, но забыл сменить брюки.
- Ты отправился сюда прямиком с состязаний! Не стоило так
волноваться. Извини, я испортила твои брюки.
- Фенелла, - мягко сказал Билли. - Если ты закроешь рот хоть на
минутку, я смогу тебе кое-что показать.
Он сунул руку в карман и вытащил красную розочку и маленькую
серебрянную статуэтку волчицы с младенцами Ромулом и Ремом.
- Ч-что это?
- Мы победили.
- Но как? Гризл была двенадцатой, а меня исключили.
Билли ухмыльнулся.
- Немцы ни хрена не добились, а я пришел первым.
Фен открыла рот, потом закрыла, и обвила Билли руками за шею.
- Но это же чудсно! И мистер Блок смотрел. О, как я счастлива!
- Мелис сияет, как Чеширский кот, который сожрал канарейку.
Фен взяла розочку.
- Он все еще зол на меня?
- Наоборот. Теперь он думает, что ты очень храбро поступила, что
вообще участвовала. Руперт сказал ему, что ты вчера вечером съела несвежую
устрицу, и вызвалась участвовать только потому, что больше никого не было.
- Руперт так сказал? - недоверчиво переспросила Фен. - Это потрясающе
благородный поступок с его стороны.
Билли расмеялся.
- Руперт любит побеждать. Так что теперь Мелис считает тебя очень
отважной.
- Я не такая, - пробормотала Фен. - Я просто идиотка. - Она снова
посмотрела на розочку. Та была такого же точно цвета, как пролитая кровь.
- Я не участвовала в победе. Я не заслуиваю этого.
- Ты заслужила ту, которую в начае недели получил Людвиг. Считай, что
эта вместо той.
Но Фен снова расплакалась.
- Ангел, не плачь. Пожалуйста.
Билли снова привлек ее в объятия, позволив ее слезам промочить ему
рубашку. Билли был таким теплым, таким надежным и успокаивающим. Фен не
могла отпустить его.
Вошла нянечкасо словами, что время визита истекло, и Фен нужно
отдохнуть.
Билли поднял голову.
- Duo momento, grazie.
Он повернуля обратно к Фен.
- Я приду завтра утром и заберу тебя.
- Ты не мог бы принести мне какую-нибудь одежду? Лучше всего
паранджу.
- А завтра вечером мы пойдем с тобой поужинать, и я буду обращаться с
тобой, как со взрослой.
Фен, которая вышла наутро из больницы, была очень бледной и покорной
Фен. Били принес ей одежду, но то, что ему второпях показалось платьем,
оказалось хлопчатобумажной ночной рубашкой с розовой пантрой спереди. Губы
и нос Фен все еще были распухшими и в синяках.
- Не смотри на меня, я такая уродина.
Нянечка свернула ее окровавленную одежду в узел.
- Надеюсь, нас не арестуют, - сказала Фен.
- Боюсь, что таксисты бастуют, - сказал Билли, беря ее под руку. -
Так что нам придется ехать автобусом до Вилла Боргезе.
- Ой! - вскрикнула Фен, когда прохожий-итальянец задел ее.
Прибыл переполненный автобус, с трудом проложив себе дорогу среди
автомобильной толчеи.
- В Риме запрещено пользоваться гудками, - сказала Фен.
- К несчастью для сов, - сказал Билли, когда они пробивали себе
дорогу к автобусу. По крайней мере на десять секунд их разделила толпа,
потом Билли пробился к Фен.
- Ты в порядке?
- Мне очень не хватает перочинного ножика для заточки локтй. И еще
меня общупали примерно шесть мужчин.
- Может, ты хочешь сказать "нащупали"?
Автобусные двери закрылись, втолкнув еще десяток человек внутрь, и
плотно прижав Фен к Билли. Она в смущении попыталась отстраниться от него,
но ничего хорошего из этого не вышло: толпа снова толкнула ее к нему, а
вдобавок Фен выпустила поручень и влетела в объятия Билли, как реактивный
снаряд. Билли сомкнул объятия.
- Я пожалуюсь в Сардинс Либ, - смущенно пробормотала Фен.
- А я - нет, - сказал Билли. - Расслабься.
Подняв голову, Фен увидела в его глазах нежность и бытро отвернулась.
Но снова она почувствовала в нем что-то такое надежное и успокаивающее,
что позволила себе расслабиться до кона поездки, мысленно молясь о том,
чтобы Билли не услышал, как сильно бьется ее сердце.
"Он любит Джейни", - яростно убеждала она себя. - "Он всего лишь
вежлив по отношению ко мне".
Весь день прошел как во сне. Все кроме Гризельды были невероятно
милы. Мелис позволил Фен проехаться на Дездемоне, чтобы вернуть
уверенность в себе, и был очень обрадован е успехами. С чувством
нереальности происходящего Фен сидела в служебной ложе на трибунах рядом с
мистером Блоком и смотрела гонки на Главный приз, которые закончились
состязанием между Пьеро, Рупертом, Людвиго, Вишбоуном, Билли и Гризельдой.
К Билли, вдохновленному вчерашними двумя победами, казалось, вернулись
прежний запал и прежняя уверенность в себе. Он гнал так, как будто при нем
была запасная шея, и пришел первым. Руперт, отставший от него на
три!секунды, был вторым.
- На кой черт я притащил тебя обратно, если все, что ты делаешь - это
обгоняешь меня? - проворчал Руперт, когда они скакали в круг.
В конюшне все уже начали собирать вещи. Гризельда наблюдала, как
работает Джорджи. Она проворчала:
- Скверное возвращение домой. И все из-за этой глупой девчонки
Максвелл. Надеюсь, что Мелис понял свою ошибку, и выгонит ее из команды.
Билли, который ухаживал за ногами Багля, сердито глянул на нее.
- Фен уже взяли в команду для Парижа и Люцерны.
- О господи, не говорите мне, что я должна терпеть ее до конца
месяца! Нужно поговрить с Мелисом, чтобы он размещал ее в дороге не со
мной.
Руперт, который кормил Снейкпита кукурузой, глянул на Билли и
вопросительно поднял бровь. Билли кивнул.
- Мелис уже это сделал, - сказал Руперт. - Я продал пару лошадей на
прошлой неделе, так что мы забираем Фен обратно к себе.
- А что с Сарой? - спросила Гризельда тоном глубокого отвращения.
- Она симпатяшка, - ответил Руперт. - Может рассичтывать на мою
постель в грузовике в любой момент - если я тоже буду находиться в этой
постели.
Гризельда выглядела совершенно разъяренной.
- Ах, маленькая дрянь! Так она действительно договорилась о другом
размещении в дороге, не сказав мне! А кто будет платить часть денег за
бензин и дорожные пошлины на автостраде? Вот и верь людям, а они
договариваются у тебя за спиной.
- Она еще не знает, что поедет с нами, - любезно сказал Билли. - Но я
уверен, что зная, как бы в с Джорджи хотели иметь грузовик в полном своем
распоряжении, она не будет возражать.
- Ну, будете сами виноваты, если она! так будет вам показывать
дорогу, что вы заедете в Румынию, - резко сказала Гризл.
Билли попрощался с мистесом Блоком, который отправлялся самолетом
обратно в Лондон.
- Отличная работа, парень, - сказал он, пожимая Билли руку. - Я в
высшей степени доволен таким положением вещей. Мы на правильном пути.
Потом Билли нашел Мелиса.
- Слушай, я знаю, что должен сегодня вечером быть на обеде вместе со
всеми вами, и я бы очень хотел, но я подумал, что должен повести Фен
куда-нибудь в тихое место. - Он покраснел. - По-моему, ее нужно ободрить.

Билли знал, что Фен стыдится своего поцарапанного лица, поэтому он
повел ее в крошечный темный ресторанчик, где они выбрали место в нише,
отдельно от других посетителей. Фен все еще неважно себя чувствовала, так
что он заказал ей классический ризотто с маслом и пармезаном, и кормил ее
ложечка за ложечкой, как маленькую девочку.
- Я так горжусь тобой, - в сотый раз сказала она. - Но это совсем
неподходящее празднование твоего успеха: я даже есть толком не могу, и мы
оба пьем кока-колу.
Билли накрыл ее руку своей рукой, и это было так правильно, что он не
стал убирать руку.
Потом они бродили по вымощенным булыжником улицам Рима, мимо темных
руин и освещенных фонтанов, пока не нашли уединенную каменную скамейку, на
которую сели, и Билли очень нежно поцеловал Фен в бедные разбитые губы.
- Я так рад, что ты не была в постели этого шатуна прошлой ночью.
Он провел ладонью по ее щеке. Было огромным облегчением, что больше
не надо отворачиваться, чтобы он не почувствовал прыщики на ее коже.
- Ох, Билли, я сходила по тебе с ума с тринадцати лет.
- По мне? - изумленно спросил он.
- Да. По тебе сходили с ума миллионы дечонок, но ты либо слишком
скромен, либо слишком хороший человек, чтобы это осознавать. Общественное
мнение единодушно в том, что Рупертом можно увлечься, но если за кого-то и
выходить замуж, так за тебя. Не пойми меня так, словно я что-то предлагаю,
- добавила она, залившись краской.
Билли снова поцеловал ее. Она толком не знала, что надо делать с
языком при поцелуе, поэтому подражала тому, что делал Билли.
- Ты такая милая, - пробормотал он, - а я слишком старый и
потрепанный для тебя. Тебе ни к чему поношенные тряпки из третьих рук.
- Чушь, - запротестовала Фен. - Подумай об антиквариате: это вещи из
третьих, четвертых и пятых рук, но они несравненно ценнее любых новых.
Они вернулись в гостиницу. Теплая ночь была полна запахов. Гравий
скрипел под каблучками-шпильками туфель Фен.
Открывая перед Фен дверь ее комнаты, Билли сказал:
- Я постучу к тебе минут через двадцать, когда все затихнет.
Фен в бешеной спешке приняла душ, почистила зубы и побрызгалась
дезодорантом. Хотя ночь была теплой, Фен не могла побороть дрожь. Если бы
только у нее была грудь побольше. У Джейни такие великолепные груди. Фен
посмотрела на медвежонка Лестера и повернула его лицом к стене.
- Я не хочу тебя развращать.
Фен вдруг стала ужасно робкой. И еще !она отчетливо сознавала, какое
у нее распухшее лицо. Она потушила свет, прежде чем впустить Билли в
комнату.
- Ты думаешь, мы найдем кровать в потемках? - сказал он, привлекая
Фен к себе. Ее всю колотило. - Эй, эй, нечего бояться.
- Так всегда говорят про ужей. Послушай, я знаю, что я и вполовину не
такая умная, образованная, красивая, находчивая и сексуальная, как Джейни.
По сравнению с ней кто угодно покажется разочарованием.
- Тсс, - сказал он, поглаживая ее сзади по шее. - Кто из нас говорит
о сравнениях?
- Я. Потому что все, с кем ты ложишься в постель, должны напоинать
тебе о ней. И это долно быть больно.
Билли нашел кровать и усадил Фен рядом с собой.
- Прямо сейчас мне не больно. Вот тебе - может быть.
- Я так много ездила верхом. У меня, наверное, нет никакой девственой
плевы. Во всяком случае, я никогда не могла ее найти.
Ее руки неуверенно гладили его торс.
- Все еще боишься? - шепнул Билли. Она не ответила, тогда он
поцеловал ее в верхнюю губу. - Я буду делать все очень-очень медленно. У
нас впереди вся ночь.
Он был так сильно озабочен тем, чтобы не испугать и не обидеть ее,
что почти не обращал внимания на свои собственные чувства. Но он ощутил
невероятно сильную радость, когда руки Фен осторожно скользнули к низу его
живота, и она сказала:
- О Билли! Он такой сильный и красивый. Как Пизанская башня - правда,
похоже? Тебе приятно, когда я вот так касаюсь пальцами?
- Блаженство, - пробормотал Билли.
- А не больно?
- Если ты будешь гладить нежно, как сейчас, это просто как в раю.
Фен была так возбуждена, что они так и не выяснили, была ли у нее
девственная плева. Обернувшись вокруг него, как обезьянка, легко
покачиваясь в такт его движениям, она упрашивала его продолжать. В конце
он позабыл о том, чтобы вести себя тихо и нежно, и вошел в нее со всей
силой.
- О, это было волшебно! - прошептала она потом.
- Правда? Ты действительно уверена?
- Мне вообще не было больно, - сказала она, прижимбясь к нему.

- Смотри, - сказал Билли, - Британский флаг поднимается вверх по
мачте.
Вдруг он запел, слегка дрожащим голосом: "Боже, храни королеву!
Многие лета королеве!", и пел, пока соседи не стали яростно стучать в
стенку.
Фен восхищенно вздохнула. "Билли снова поет!" - подумала она.
Следующие недели были для Билли откровением. Хотя Джейни буквально
каждой порой своего тела источала сексуальную привлекательность, Билли
никогда не покидало ощущение, что при всем наслаждении, которое она
испытывала в сексе, самое большое удовольствие она испытывала от того, что
это тешило ее самолюбие, ее эго. Билли никогда не был для нее неотразимын.
С Фен он чугствовал, что ключ от рая у него в руках. Она дрожала от
возбуждения каждый раз, когда он прикасался к ней. Она все время хотела
прикасаться к нему, она обожала все, что !имело отношение к нему. Все, что
он делал с ней, она считала совершенством. Фен была самой неэгоистичной из
женщин, с которыми он был в постели, она всегда думала прежде о его
удовольствии, и лишь потом о своем. Она массировала ему спину, когда он
уставал, и часами могла с радостью ласкать и гладить его.
Они без конца разоваривали про лошадей, но в отличие от других жокеев
она была готова часами обсуждать, как можно улучшить его лошадей, а не
норовила при первом же удобном случае переключиться на обсуждение своих.
Разместив Маколея и Дездемону в Фонтенбло, Билли и Фен остались там
на лишний день, бродя по лесу. Вечером они насладились великолепным
французским обедом в качестве компенсации за то, что в Риме не могли есть
ничего, кроме ризотто. Потом они самолетом отправились домой, чтобы
забрать Лорел и Харди, и пару новых лошадей Билли, купленных мистером
Блоком, в Виндзор. Потом их ждал Париж, Барселона и, наконец, Люцерна, и
везде британские жокеи были непобедимы. Багль бежал превосходно, Дездемона
и Маколей тоже. А еще всем в команде было совершенно очевидно, что
происходит между Фен и Билли.
- Ты послала меня к черту, - грубо сказал Руперт, но он не мог не
радоваться, видя Билли таким счастливым.
Мелис, делая вид, что ничего не замечает, на самом деле тоже был рад.
Он всегда восхищался Билли, и терпеть не мог видеть его таким подавленным
и неуверенным в себе, как это было недавно. Еще он был испуган успехом
команды. Билли и Фен были явно безумно влюблены друг в друга. Они вели
себя скромно на публике, но стоило только увидеть, как он нес ее чемоданы,
как она обращалась к нему за советом, и как они все время словно отражали
мысли друг друга и смеялись своим, предназныченным только для двоих,
шуткам. Фен поднимала настроение всей команде. Хампти заменил Гризельду на
скачках в Люцерне, и он вместе с Айвором и Дриффилдом сходил с ума по Фен.
Она была талисманом их команды, и они еще никогда не были так едины как
команда. В этом году они не потеряли Национальный кубок.

Фен лежала в пенной ванне. Звук пробки, вылетевшей из бутылки
шампанского, отдался эхом в стенах ванной их гостиничного номера в
Люцерне.
- За твой первый Гран При, - сказал Билли, наливая шампанское в
пластмассовый стаканчик и протягивая ей.
- Я не могу выпить всю бутылку, - запротестовала Фен, когда Билли
опустил крышку унитаза и уселся на ней, глядя на Фен.
- В чем дело? - спросил он. - Ты не рада, что победила всех?
- Я чувствую себя так, как в конце каникул.
Билли встал и опустился на колени рядом с ней, гладя ее груди под
мыльной водой и целуя ее мокрую шею.
- Малышка, это только начало. Мы возвращаемся домой, но мы с тобой
увидимся в Критлдене на следующей неделе, а потом на скачках Ройял и Ройял
Интернэшнл.
Фен опустила взгляд. Пенные пузырьки начали лопаться.
- Я знаю. Но это будет не то же самое.
- Будет даже лучше, я обещаю. Пойдем, пора собираться. Мелис хочет,
чтобы мы все отправились на банкет уже через двадцать минут.
Фен не сказала ему, что утром в гостиницу пришла телеграмма на его
имя. Джанет поздравляла его с еще одной двойной победой в Национальном
кубке. Руперт порвал телеграмму, прежде чем Билли ее увидел.
- Это последняя вещь, которая ему сейчас нужна, - сказал он Фен. - И
ты не смей ему говорить.
Фен ничего не сказала Билли, но телеграмма испугала ее. В течение
последнего месяца Фен и Билли избегали говорить о Джейни. Фен чувствовала
себя сломанной щиколоткой, которая не болит, если на нее не ступать.
Вместе с деньгами Гран При Фен, как ведущая женщина-жокей команды,
получила в награду меховую шубу. Она из принципа яростно отказывалась от
шубы, но когда Билли вытер ее после ванны, она не смогла устоять и надела
ее как пеньюар, прямо на голое тело. Он ощутила нежное прикосновение
шелковой подкладки к разгоряченному телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57