Я снова с
тащил ее с руки и вернулся к телефону.
Ч Алло?
Ч Джон, это ты? Ч ее голос дрожал. Я не слышал этого вот уже несколько лет.
С тех пор как умер ее отец.
Ч Что случилось?
Ч Джон, только что звонил Артур Ли.
Арт Ли Ч акушер-гинеколог, друг нашей семьи; он был шафером у нас на свадь
бе.
Ч И что?
Ч Он звонил и спрашивал тебя. У него неприятности.
Ч Какие еще неприятности? Ч разговаривая, я сделал рукой знак одному из
стажеров, чтобы он занял мое место у стола. Работа с материалами из операц
ионных не должна останавливаться.
Ч Я не знаю, что случилось, Ч сказала Джудит, Ч но он в тюрьме.
Мне на ум тут же пришла мысль о том, что произошло, должно быть, какое-то чуд
овищное недоразумение.
Ч Ты уверена в этом? Ч переспросил я у жены.
Ч Да. Он только что позвонил. Джон, это что, из-за…?
Ч Я не знаю, Ч сказал я. Ч Мне известно не больше твоего. Ч Зажав трубку
между ухом и плечом я стащил резиновую перчатку и с другой руки. Обе перча
тки тут же полетели в урну, выстеленную изнутри виниловой пленкой. Ч Я се
йчас сам поеду к нему, Ч сказал я. Ч Так что не волнуйся. Возможно это из-з
а какой-нибудь ерунды. Может быть он снова напился пьяным.
Ч Ну, ладно, Ч тихо сказала она.
Ч Не волнуйся, Ч повторил я.
Ч Ладно.
Ч Я перезвоню тебе потом.
Положив трубку, я развязал фартук и повесил его на крючок у двери. Затем я
вышел в коридор, направляясь к кабинету Сэндерсона. Сэндерсон был заведу
ющим лабораториями. Выглядел он вполне благообразно; ему было сорок восе
мь лет, и волос у висков уже коснулась седина. С мясистого лица Сэндерсона
не сходило задумчивое выражение. Случившееся в равной степени касалось
нас обоих.
Ч Арт в тюрьме, Ч сказал я.
В то время, когда я появился на пороге кабинета, он перечитывал протокол в
скрытия. Прервав чтение, он захлопнул папку.
Ч Почему?
Ч Я еще не знаю. Я собираюсь сейчас навестить его.
Ч Мне пойти с тобой?
Ч Нет, Ч отказался я. Ч Будет лучше, если я пойду туда один.
Ч Тогда позвони, Ч сказал Сэндерсон, глядя на меня поверх очков, Ч когд
а что-нибудь выяснишь.
Ч Хорошо.
Он кивнул. Когда я уходил от него, он снова раскрыл папку и продолжил прерв
анное чтение. Если он и был расстроен этой новостью, то ему удалось не пода
ть вида, хотя, впрочем, Сэндерсон и прежде не имел обыкновения выставлять
напоказ свои чувства.
Проходя через вестибюль больницы, я сунул руку в карман, нашаривая там кл
ючи от машины, когда меня вдруг посетила мысль о том, что я не знаю, где имен
но сейчас содержат Арта. Подумав об этом, я направился к стойке стола спра
вок, чтобы позвонить Джудит и уточнить у нее эту деталь. Девушку за стойко
й звали Салли Планк, это была добродушная блондинка, чье имя служило пред
метом бесконечных шуток, имевших хождение среди молодых врачей, проходи
вших стажировку при нашей больнице. Я позвонил Джудит и спросил у нее, где
искать Арта; она этого не знала. Ей не пришло в голову спросить у него об эт
ом. Тогда я позвонил Бетти, жене Артура, девушке очень привлекательной и д
еятельной, имеющей докторскую степень в биохимии и диплом Стэнфордског
о университета. До недавнего времени Бетти занималась научными исследо
ваниями в Гарварде, но несколько лет назад, после рождения третьего ребе
нка, с наукой было покончено. Обычно она спокойна и невозмутима. За все вре
мя нашего знакомства я видел ее расстроенной один единственный раз: когд
а напившийся до бесчувствия Джордж Ковакс приноровился справлять малу
ю нужду во внутреннем дворике ее дома.
Бетти сняла трубку. Она пребывала в прострации от случившегося. Она расс
казала мне, что Артура увезли в центр города, на Чарльз-Стрит, и что аресто
вали его утром, дома, когда он еще только собирался на работу. Дети очень п
ереживают. В школу она их не пустила, и вообще, она ума не приложит, что тепе
рь будет с детьми. Как им объяснить произошедшее?
Я ей посоветовал сказать, что это просто недоразумение, и положил трубку.



* * *

Сев за руль своего «фольксвагена», я выехал со служебной автостоянки, ми
новав по пути припаркованные тут же сверкающие «кадиллаки». Владельцам
и роскошных авто были практикующие врачи; а мы, патологоанатомы, состоим
при больнице, которая платит нам зарплату, и подобная роскошь нам, увы, не
по карману.
На часах было без четверти девять, самый разгар часа пик, то самое время, к
огда у нас, в Бостоне, наиболее актуальным становится вопрос жизни и смер
ти. По числу аварий Бостон опередил даже Лос-Анжелес, заняв первое место с
реди городов США по количеству дорожно-транспортных происшествий, об эт
ом вам расскажет любой стажер из отделения экстренной помощи. Или же пат
ологоанатом: к нам на вскрытие попадает много трупов со следами травм, по
лученных в автокатастрофах. Машины с бешенной скоростью проносятся по д
ороге; если же заглянуть в отделение неотложной помощи, когда туда посту
пают очередные пациенты, то можно подумать, что за стенами больницы идет
война. Джудит утверждает, что виной всему стрессы. Арт же всегда цинично т
вердил о том, что это все из-за католиков и их непоколебимой веры в то, что б
ог их хранит и не допустит ничего такого, в то время как сами они будут выт
ворять, что им вздумается. Арт цинник по натуре. Однажды во время одной из
вечеринок, на которую собралось много врачей, один из хирургов рассказал
о том, что зачастую пострадавшие лишаются зрения из-за различных пласти
ковых фигурок, которые стало модно укреплять рядом с приборной доской ав
томобиля. Люди попадают в аварию, при ударе их по инерции кидает вперед, в
результате чего глаза оказываются выколотыми о шестидюймовую статуэтк
у Девы Марии. И это отнюдь не единичный случай, такое происходит довольно
часто. Арт же нашел эту историю самой смешной изо всех, что ему когда-либо
доводилось слышать.
Он смеялся до слез.
Ч Это называется ослепленные религией, Ч не переставал повторять он с
квозь хохот, держась за живот. Ч Ослепленные религией.
Сам рассказчик занимался восстановительной хирургией и не находил в эт
ом ничего смешного. Я думаю, это оттого, что на своем веку ему довелось при
водить в порядок слишком много выдавленных глазниц. Но Арт просто-таки у
мирал со смеху.
Большинство из присутствующих на вечере были немало удивлены такому ве
селью, сочтя его в высшей степени неуместным и довольно оскорбительным д
ля окружающих проявлением дурного тона. Полагаю, я был единственным из п
риглашенных, кто понимал истинное значение, вкладываемое Артом в эту ост
роту. К тому же лишь одному мне было известно о тех отнюдь непростых услов
иях, в которых ему зачастую приходилось работать.
Арт мой друг, и мы дружим с ним еще со времен совместной учебы в медицинско
м колледже. Он очень смышленный парень и опытный врач, придающий большое
значение своей работе. Как и большинство имеющих собственную практику в
рачей, временами он бывает слишком уж авторитарен, слишком автократичен
. Он считает, что лишь один он может принять единственно правильное решен
ие, и никому кроме него этого знать не дано. Может быть временами он действ
ительно перегибает палку, но я считаю себя не вправе осуждать его за это. В
едь он занимается очень важным делом. В конце концов, должен же кто-то дел
ать аборты.
Я точно не знаю, когда он начал заниматься этим. Могу только предполагать,
что это произошло сразу же по завершении стажировки в геникологии. В сам
ой операции как таковой нет ничего особенно сложного Ч ее может запрост
о выполнить даже опытная медсестра. Все дело лишь в одной небольшой неув
язке.
Это незаконно.
Я очень хорошо помню, при каких обстоятельствах мне впервые довелось узн
ать об этом. Я стал замечать, что кое-кто из молодых врачей, проходивших ст
ажировку в патологоанатомическом отделении был не прочь посудачить по
поводу Ли; многие из соскобов, взятых им во время чистки показывали налич
ие беременности. Выскабливание матки назначалось пациенткам по различ
ным причинам Ч тут были и жалобы на нерегулярность цикла, на боли и маточ
ные кровотечения Ч но некоторые из соскобов ткани подтверждали прерва
нную беременность. Меня это очень взволновало, потому что стажеры были е
ще очень молоды и чересчур словоохотливы. Тогда же, прямо в лаборатории я
одернул их, сказав, что это не тема для разговоров, и что подобного рода ос
тротами они могут нанести серьезный ущерб репутации опытного врача. На э
том разговор был окончен и больше благоразумно не возобновлялся. Затем я
отправился к Артуру, чтобы самому поговорить с ним. Я встретил его в больн
ичном кафетерии.
Ч Арт, Ч серьезно начал я, Ч меня очень беспокоит кое-что.
Арт жевал пончик, запивал его кофе и пребывал в хорошем расположении дух
а.
Ч Надеюсь, это нечто не из области геникологии, Ч рассмеялся он в ответ.

Ч Не совсем. Просто мне довелось услышать, что кое-кто из наших стажеров
говорит, будто бы за последний месяц полюжины взятых тобой соскобов пока
зали беременность. Тебе об этом сообщили?
Стоило мне лишь заикнуться на этот счет, как от его дружеского настроя вм
иг не осталось и следа.
Ч Да, Ч сухо сказал он. Ч Сообщили.
Ч Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты знал. Если это все всплывет
на совете, то могут быть неприятности, и…
Он отрицательно покачал головой.
Ч Ничего не будет.
Ч Ты что, не понимаешь, как это выглядит со стороны?
Ч Понимаю, Ч сказал он. Ч Это выглядит так, как если бы я делал аборты.
Он говорил очень тихо, сохраняя при этом редкостное спокойствие и глядя
на меня в упор. Я тоже смотрел на него, и тогда у меня возникло очень странн
ое чувство.
Ч Нам надо поговорить, Ч сказал он. Ч Может быть пойдем, посидим где-ни
будь сегодня вечером, часов в шесть? Ты освободишься?
Ч Надеюсь, что да.
Ч Ну тогда встретимся на стоянке. И вот еще что. Если ты сегодня днем буде
шь не слишком занят, то может быть сам взглянешь на один из моих случаев?
Ч Ладно, Ч недовольно сказал я.
Ч Имя Ч Сьюзен Блэк. Номер АО-два-два-один-три-шесть-пять.
Я торопливо нацарапал номер на салфетке, недоумевая, зачем ему понадобил
ось запоминать его наизусть. Обычно доктора помнят многое о своих пациен
тах, но редко когда могут по памяти назвать их номер по больничной регист
рации.
Ч Ты внимательно разберись с этим случаем, Ч сказал мне Арт, Ч но тольк
о не обсуждай его ни с кем, не переговорив прежде со мной.
Несколько озадаченный таким поворотом событий, я вернулся обратно в лаб
ораторию. В тот день меня еще вызвали на вскрытие, поэтому освободился я н
е раньше четырех. Покончив с делами, я отправился в архив и разыскал в нем
больничную карту Сьюзан Блэк. Я прочитал ее на месте Ч история болезни о
казалась предельно краткой. Пациентка доктора Ли, двадцать лет, первокур
сница одного из бостонских колледжей. Обратилась по поводу нарушения ме
нструального цикла. Предварительная беседа показала, что больная недав
но перенесла корь, еще не совсем окрепла после болезни и была обследован
а врачом колледжа на предмет возможного мононуклеоза. Она жаловалась на
нерегулярные кровотечения, начинающиеся примерно через каждые семь дн
ей и продолжительностью до десяти дней при отсутствии нормальной менст
руации. Это продолжалось вот уже на протяжении последних двух месяцев. О
на была слаба и апатична.
Результаты осмотра по существу можно тоже оказались нормальными, если н
е принимать в расчет того, что температура была несколько повышена. Анал
изы крови были тоже в норме, но уровень гемоглобина оказался немного низ
ким.
С целью восстановления цикла доктором Ли была назначена чистка. Это было
в 1956 году, когда лечение гормонами еще не вошло в практику. Результаты выск
абливания были нормальными, не показавшими ни беременности, ни признако
в опухоли. Девушке это лечение, по-видимому, пошло на пользу. Она наблюдал
ась у врача в течение следующих трех месяцев, и цикл у нее снова восстанов
ился.
Случай казался предельно простым. Болезнь или сильное эмоциональное по
трясение могут сбить ход биологических часов женщины и нарушить ее меся
чный цикл; чистка же помогает как бы заново установить эти часы. Я никак не
мог взять в толк, зачем Арту было просить меня присмотреться именно к это
му случаю. Я прочел и патологоанатомическое заключение, полученное посл
е исследования ткани. Оно было составлено самим доктором Сэндерсоном. Оп
исание оказалось простым и лаконичным: общее впечатление Ч нормальное,
микроскопическое исследование Ч в норме.
Я положил историю болезни на место и вернулся обратно в лабораторию. Но у
яснить, что такого необычного в этом случае, я так и не смог. Я слонялся по л
аборатории, делал кое-что по мелочи, и наконец снова вернулся к проведенн
ому вскрытию, намереваясь дописать заключение до конца.
Я не знаю, что заставило меня неожиданно вспомнить о предметном стекле.
Как и в большинстве больниц, у нас в «Линкольне» заведен порядок сохраня
ть предметные стекла с образцами исследований. Мы сохраняем все; в случа
е необходимости можно разыскать даже стекла двадцатиЧ или тридцатиле
тней давности и сравнить результаты микроскопических исследований дан
ного пациента. Все стекла хранятся в длинных ящиках, с виду напоминающих
библиотечные картотеки. У нас есть целый зал, заставленный подобными шка
фами.
Подойдя к нужному шкафу, я отыскал стекло под номером 1365. На этикетке был пр
оставлен номер больничной карты и стояли инициалы доктора Сэндерсона. Н
адпись, сделанная большими буквами, гласила «ВЫСКАБЛИВАНИЕ МАТКИ».
Взяв стекло, я вернулся обратно в лабораторию, где у нас выстроен длинный
ряд из десяти микроскопов. Место за одним из них оказалось свободным; зак
репив стекло на предметном столике, я заглянул в окуляр.
Это сразу же бросалось в глаза.
Ткань представляла собой обычный соскоб со слизистой матки, с этим вроде
бы все в порядке. Налицо нормальные клетки эндометриоидной ткани в прол
иферативной стадии, но я обратил внимание на саму окраску среза. Стекло б
ыло обработанно в зенкер-формалине, окрашивающем все в ярко-голубой или
зеленый цвет. Этот препарат в исследованиях применяется довольно редко,
только в некоторых частных случаях с целью диагностики.
Обычно же в работе используется гематоксилин-эозин, дающий оттенки розо
вого и красного тонов. Этот раствор наносится на срезы исследуемой ткани
, а если в некоторых случаях требуется применение другого препарата, то п
ричины для этого излагаются в отчете патологоанатома.
Но ведь доктор Сэндерсон в своем отчете нигде не упомянул о том, что срез о
брабатывался в зенкер-формалине.
Скорее всего просто произошла какая-то путаница со стеклами. Я снова взг
лянул на почерк на этикетке. Рука Сэндерсона, в этом никаких сомнений быт
ь не может. Тогда в чем же дело?
На ум мне стали тут же приходить другие возможные варианты, объясняющие
подобную ситуацию. Например, может же быть такое, что Сэндерсон просто за
был упомянуть в своем отчете, что при исследовании было использовано дру
гое, чем обычно, окрашивающее вещество. Или, возможно, было приготовлено д
ва среза Ч один с гематоксилин-эозином и другой с зенкер-формалином Ч н
о по какой-то причине сохранилось только одно стекло. Или это просто резу
льтат обычной путаницы.
Но однако ни одна из этих возможностей не казалась достаточно убедитель
ной. Раздумывая об этом, я с нетерпением дожидался условленных шести час
ов, когда мы наконец встретились с Артом на стоянке, и я подсел к нему в маш
ину. Он предложил подыскать место для разговора где-нибудь подальше от б
ольницы. Когда мы выехали со стоянки, он спросил меня:
Ч Ну как, прочитал то, что я просил?
Ч Да, Ч сказал я. Ч Было очень интересно.
Ч И срез смотрел?
Ч Да. А он подлинный?
Ч Тебя интересует, этот ли соскоб я взял у Сьюзен Блэк? Нет, конечно.
Ч Тебе следовало бы быть поосторожнее. Там другое окрашивающее веществ
о. В случае чего на этом можно запросто попасться. Откуда же тогда взялось
это стекло?
Арт чуть заметно улыбнулся.
Ч Из магазина наглядных пособий. «Образец нормальной эндометриоидной
ткани».
Ч А кто произвел подмену?
Ч Сэндерсон. Тогда мы с ним были новичками, только-только начинали играт
ь в такие игры. Кстати, это была его идея подложить фальшивое стекло и опис
ать случай, как нормальный. Сейчас, разумеется, мы в этом деле значительно
поднаторели. Каждый раз, когда к Сэндерсону попадает чистый соскоб, он де
лает с него несколько лишних стекол и придерживает их на будущее.
Ч Я не понимаю, Ч сказал я. Ч Ты хочешь сказать, что Сэндерсон в этом с то
бой за одно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39