- Леди вас благодарит, - крикнул он.
Морган и остальные поклонились.
- И она хочет лично передать вам благодарность, - послышался нежный
музыкальный голос из кареты.
Морган с удивлением увидел голубые глаза, каких раньше он никогда не
видел, и лицо неописуемой красоты. Лицо было в воздушном облаке крас-
но-золотых волос.
Они образовывали вокруг головы два огненных крыла, а над головой пря-
тались в маленькую корону. Нос был маленький, аккуратный и чуть-чуть
вздернутый. Губы полные, чувственные.
Взгляд этих голубых глаз встретился на мгновение с его взглядом, но
этого мгновения было достаточно, чтобы они навсегда остались в его памя-
ти, а затем Морган опомнился, отступил назад и глубоко поклонился. Он
вовремя вспомнил, что сейчас он не лорд Алярик Морган: он сейчас простой
человек и говорить ему сейчас надо соответственно со своим званием.
- Для Алана-охотника большая честь служить вам, леди, - прошептал он,
боясь снова увидеть ее глаза: второй раз он бы не выдержал.
Всадник прокашлялся, подъехал к Моргану и постучал его кнутом по пле-
чу.
- Ну хватит, охотник, - сказал он, - Леди торопится.
- Конечно, сэр, - пробормотал Морган, отходя от кареты и стараясь еще
раз хоть мельком увидеть прекрасную незнакомку. - Доброго пути, благо-
родная леди.
Леди кивнула и начала задергивать занавеску. И вдруг чья-то головка в
красной шапочке вынырнула из-под руки и посмотрела на Моргана широко
раскрытыми глазами. Леди покачала головой, прошептала что-то на ухо ре-
бенку, затем улыбнулась Моргану и исчезла из виду. Морган с улыбкой
смотрел, как кучер хлестнул кнутом лошадей и карета двинулась дальше.
Дункан вышел из часовни, снял меч и прицепил его к поясу. Эмблема Торина
украшала его шляпу. Со вздохом Морган подошел к лошадям, чтобы оставить
свой меч, затем решительным шагом пересек двор и вошел в часовню.
Первая комната, куда он вошел, была небольшая и полутемная. Стены бы-
ли украшены решетками, на полу - мозаичный паркет. В конце комнаты вид-
нелись двери, ведущие в саму часовню. За решеткой справа кто-то находил-
ся. Морган посмотрел туда и кивнул.
Должно быть, это монах, всегда присутствующий здесь. Он выполнял
функции исповедника, если кто-либо из пилигримов захочет облегчить свою
душу и получить отпущение грехов, а кроме того, он наблюдал, чтобы в ча-
совню входил только один невооруженный человек.
- Господь благословит тебя, брат мой, - прошептал Морган, надеясь,
что тон его достаточно смиренный и не вызовет подозрений.
- И на тебя падет милость божья, - ответил монах хриплым шепотом.
Морган поклонился в ответ на благословение и пошел к дверям. Когда он
протянул руку к ручке двери, он услышал сзади шорох, как будто монах за-
шевелился. Морган решил, что он делает что-то не так, и повернулся к мо-
наху, надеясь, что его личность не вызвала у монаха никакого подозрения.
Монах откашлялся.
Морган задумался. Может, он что-нибудь забыл? Затем в углу его рта
появилась еле заметная усмешка. Он нащупал кошелек на поясе и достал зо-
лотую монету.
- Я тебе очень благодарен, брат, - сказал он, пряча улыбку. - Вот те-
бе за беспокойство.
Он приблизился к решетке и просунул монету в узкую щель. Когда он
снова направился к дверям, то услышал мягкий звон золота и не слишком
скрываемый вздох облегчения.

- Иди с миром, сын мой, - услышал он шепот монаха, когда открывал
двери. - Может, ты найдешь то, что ищешь.
Морган закрыл за собой дверь и подождал, пока его глаза привыкнут к
царящему сумраку. Часовня Святого Торина не производила особого впечат-
ления. Морган видывал и гораздо большие и более роскошные часовни, пост-
роенные в честь более знаменитых святых, чем этот ничем не выдающийся
местный лесной Святой. Но какое-то очарование было и в этой бедной ча-
совне. Оно полностью захватило Моргана.
Часовня была целиком сделана из дерева, и стены, и потолок, и даже
алтарь были вырублены из гигантского дуба. Пол был собран из пластинок
дерева разных пород, которые образовывали сложный и красивый узор. Стены
и потолок были укреплены дубовыми балками.
Но передняя стена часовни просто поразила Моргана. Над стеной за ал-
тарем трудился лучший мастер, который до тонкости знал каждое дерево
своей страны, он тонко чувствовал оттенки и текстуру дерева, знал как их
соединить, чтобы каждая пластина подчеркивала все достоинства соседних,
и вся стена создавала впечатление бушующего вечного моря, на фоне кото-
рого высился крест алтаря. Это был символ вечной жизни и торжества церк-
ви над злом. Статуя Святого Торина, стоящая слева, была вырублена из ду-
ба, по контрасту с распятием алтаря, сделанным из твердого темного дере-
ва. Святой Торин казался почти белым. Фигура на распятии была сделана не
по канонам, освященным церковью - человек на кресте с распростертыми ру-
ками в форме буквы "Т", глаза устремлены вдаль. Король на троне, а не
страдающий человек.
Моргану не понравилось такое холодное бездушное изображение Христа.
Оно полностью уничтожало то впечатление теплоты, человечности, которым
веяло от стен, потолка, в которые лучшие мастера вложили свою душу. Даже
живой свет лампад и свечей пилигримов не мог смягчить тот холод, который
исходил от надменной фигуры Царя Небесного.
Морган окунул палец в чашу со святой водой, перекрестился и пошел
дальше. Его первоначальное ощущение спокойствия и безмятежности при бо-
лее внимательном осмотре сменилось ощущением беспокойства.
Он пожалел, что на его поясе нет меча. Он был бы рад поскорее покон-
чить со всем этим и убраться отсюда.
Задержавшись у небольшого стола в центре часовни, он зажег свечу, ко-
торую должен был принести к алтарю. Когда свеча разгорелась, его мысли
на мгновение вернулись к прекрасной незнакомке - свет свечи напомнил ему
огненный цвет ее волос. Затем воск потек по его пальцам и он очнулся.
Пора было продолжать церемонию.
Алтарные ворота были закрыты. Морган опустился на колени, чтобы пока-
зать свою набожность, и протянул руку к засову. Свечи других пилигримов
горели за алтарной решеткой, перед изображением святого, Морган встал,
когда алтарные ворота с легким щелчком открылись. Проходя через ворота,
он вдруг почувствовал, что его руку что-то оцарапало. Потекла кровь.
Инстинктивно он поднес поврежденное место ко рту. Он решил, что алтарные
ворота - очень неподходящее место, чтобы царапаться.
Он наклонился к алтарю, все еще держа руку у рта. И вдруг вся комната
начала бешено крутиться. Прежде чем он смог выпрямиться, он попал в ка-
кой-то бешеный поток, цветные огни мелькали у него перед глазами.
Марала! - раздался крик в мозгу.
Должно быть, она была на засове, а затем он занес ее с кровью в рот.
Хуже всего было то, что он боролся с оцепенением мозга, которое вызывала
марала у Дерини. Чужая личность вторгалась в его сознание, поглощающая,
могущественная сила, которая угрожала выхватить его, погрузить в забве-
ние.
Он упал на четвереньки, стараясь освободиться, но чувствовал, что уже
поздно, что атака был чересчур внезапной, а наркотик очень сильным.
И затем чья-то огромная рука стала опускаться на него, рука, которая
заполняла всю комнату, которая закрывала от него плавающие дрожащие ог-
ни, которая сомкнулась вокруг него.
Он пытался позвать Дункана, но боль обрушилась на его мозг, подавив
последние очаги сопротивления этой зловещей силе, которая скрутила его.
Все было бесполезно. Хотя казалось, что его крики могут вырваться отсюда
наружу и достичь Дункана, но он понимал, что все, что исходит от него,
поглощается злой силой.
Он почувствовал, как рухнул, упал, и крик его был беззвучен. Он
скользнул в пустоту.
А затем наступил мрак.
И забвенье.
Глава 13
Через четверть часа после того, как Морган вошел в часовню, небо по-
темнело. На лужайке не было никого, кроме Дункана и трех лошадей. Под-
нялся сильный ветер, который растрепал волосы Дункана, хлестнул хвостом
лошади его по лицу, когда тот стал осматривать поврежденную ногу живот-
ного. Наконец лошадь подняла голову, и Дункан положил копыто себе на ко-
лени. Он вынул кинжал и стал острием вытаскивать острую щепку, которая
вонзилась лошади в ногу. Где-то прогремел гром, обещая приближающуюся
бурю. Дункан нетерпеливо посмотрел на часовню.
Что там делает Алярик? Ведь он должен был бы давно вернуться. Может,
что-нибудь произошло?
Он опустил ногу лошади на землю, встал и вложил кинжал в ножны.
Да, это на Алярика не похоже. Его кузен никогда не отличался религи-
озностью, а особенно теперь, когда они торопятся на заседание курии, он
не стал бы тратить время на осмотр захудалой деревенской часовни. Дункан
снова посмотрел на дверь часовни. Затем он снял с себя шляпу, поиграл
эмблемой Святого Торина, повертел шляпу на пальце. Может, что-нибудь
случилось? Следует проверить?
Решительным движением он надел шляпу и направился к часовне. Затем
вдруг остановился, повернулся и отвязал лошадей - вдруг потребуется бе-
жать - и снова пошел к часовне. За решеткой в первой комнате послышалось
какое-то торопливое движение, и его окликнул хриплый голос монаха:
- Вы не должны входить с оружием сюда. Вы знаете это. Это святое мес-
то.
Дункан нахмурился. Он не хотел нарушать местные обычаи, но он не на-
меревался при таких подозрительных обстоятельствах оставаться безоруж-
ным. Если Алярик попал здесь в западню, то ему придется бороться за дво-
их. Его левая рука почти бессознательно сжала рукоятку меча.
- Я ищу человека, который вошел сюда после меня. Ты видел его?
Монах величественно проговорил:
- Никто не входил сюда после вас. А если вы не выйдите отсюда с этой
грешной сталью, которая оскорбляет Святого, то мне придется позвать на
помощь.
Дункан решительно посмотрел на решетку, за которой притаился монах. В
нем вспыхнули подозрения.
- Так ты утверждаешь, что не видел человека в охотничьей одежде, ко-
торый вошел сюда?
- Я видел только вас. И никого больше. Теперь уходите.
Рот Дункана превратился в тонкую линию.
- Тогда ты не будешь возражать, если я посмотрю сам, - сказал он хо-
лодно, подходя к двери и распахивая ее.
Он услышал сзади себя негодующие крики монаха, но не обратил на них
внимания. Дункан вошел в часовню и закрыл за собой дверь. Приведя все
свои защитные чувства Дерини в боевую готовность, он быстро пошел впе-
ред. Монах не солгал: здесь никого не было, по крайней мере, в настоящий
момент. Но ведь в часовне один выход. Куда же исчез Морган?
Приблизившись к алтарю, Дункан внимательно осмотрел его, не опуская
на малейшей подробности. Он призвал на помощь всю свою память Дерини.
Горящих свечей у алтаря не прибавилось. Но у ступеней одна скомканная,
которую он раньше не видел. Но ворота - разве они были закрыты, когда он
входил? Конечно, нет.
Но тогда зачем же Алярику понадобилось их закрывать?
Вернее, так: Алярик не закрыл ворота. А если закрыл, то зачем?
Он оглянулся на дверь и увидел, что она бесшумно закрылась. Однако он
успел заметить фигуру с тонзурой и в коричневой сутане, которая мгновен-
но скрылась из вида.
Значит, монах следит за ним! И, вероятно, он вернулся с подкреплени-
ем.
Дункан снова повернулся к алтарю, начал открывать засов и заметил ко-
ричневую кожаную охотничью шляпу: она была вся измята и валялась по ту
сторону ограды.
Шляпа Алярика?
Жуткие подозрения возникли у него в мозгу. Он пошел к шляпе и замер,
когда его рукав зацепился за что-то. Он осторожно наклонился, чтобы пос-
мотреть, за что же он зацепился. Это была тонкая игла. Дункан осторожно
отцепил рукав, убрал руку и стал ее рассматривать. Он выпустил мысленный
зонд и коснулся иглы.
Марала!
Его мозг будто содрогнулся от прикосновения к ней, и Дункан покрылся
холодным потом. Он с трудом оправился от потрясения и пришел в себя. Он
опустился на колени и, держась за ограду, тяжело дышал. Марала! Теперь
все понятно: закрытые ворота, шляпа, засов.
Он уже представил, как все это произошло: Алярик приблизился к алтар-
ным воротам, как и Дункан, горящая свеча в руке... сунул руку, отыскивая
засов, он настороже, готовясь отразить любое нападение и даже не предпо-
лагая, что самая большая опасность таится в простом засове... игла пора-
жает руку, а затем кто-то, поджидающий в темноте, нападает на отравлен-
ного маралой, неспособного защищаться лорда Дерини, и уносит его прочь,
навстречу его судьбе.
Дункан проглотил комок в горле и огляделся. Как он был близок к тому,
чтобы разделить судьбу Моргана! Он должен торопиться. Разгневанный монах
уже, вероятно, спешит сюда с подкреплением. Но он должен попытаться свя-
заться с Аляриком прежде, чем уйдет отсюда!
Вытерев вспотевший лоб рукавом, Дункан наклонился и достал через
прутья ограды шляпу Моргана. Он очистил мозг и начал мысленный поиск.
Резкая боль, смятение, сгущающийся мрак сомкнулись над ним, и тут Дункан
увидел те сверхъестественные силы, которые обрушились на его кузена.
И вот уже Дункан вне часовни, его мозга касаются чьи-то мысли, много
мыслей. Ведь на дороге так много групп путешественников. Он ощущал мысли
группы солдат, которые куда-то направлялись. Однако расстояние было
большим и их цели он не мог прочесть. Затем он ощутил зловещую черноту
чьих-то мыслей. Это мог быть только монах, мозг которого излучал ярость
и негодование по поводу наглеца, вторгшегося в святое место. И в этой
черноте мелькнуло что-то еще! Монах видел Алярика! И он не видел, как
тот выходил из часовни - монах знал, что он не выйдет!
Дункан резко вышел из транса, покачнулся, но, ухватившись за решетку,
удержался на ногах. Пора было уходить. Монах был, очевидно, связан с те-
ми, кто похитил Алярика, и теперь с минуты на минуту мог вернуться с
солдатами. И если он хочет помочь Алярику, то он не должен попадать им в
руки, не должен сам становится пленником.
Со вздохом Дункан поднял голову и в последний раз окинул часовню
взглядом. Да, пора уходить, и поскорее.
Но где же Алярик?

Он лежал на животе. Щека прижималась к чему-то холодному, шершавому,
сырому. И первое, что он ощутил, придя в себя, это была пульсирующая
боль, которая начиналась где-то у кончиков пальцев ног и, пронизывая все
тело, кончалась внутри черепа, у глаз. Глаза были закрыты, и у него не
было сил открыть их. Свирепые волны боли, не давая покоя, прокатывались
по нему с каждым ударом сердца.
Он крепче зажмурил глаза и попытался отвлечь ощущение боли, стараясь
сосредоточиться на том, чтобы привести в движение хотя бы часть своего
нового тела. Наконец пальцы левой руки задвигались. Он ощутил под ними
грязь и солому.
Где он?
Когда он задал себе этот вопрос, то понял, что боль куда-то перемес-
тилась. И он решился попытаться открыть глаза. К его большому удивлению,
глаза повиновались, однако, в следующий момент он решил, что ослеп.
Затем он увидел свою левую руку в дюйме от собственного носа, лежав-
шую на полу, засыпанном соломой. И он с трудом осознал, что не ослеп, а
находится в темной комнате, и плащ каким-то образом упал на лицо и меша-
ет видеть. Когда его затуманенный мозг воспринял этот факт, он смог пос-
мотреть дальше своей руки. Морган попытался сфокусировать зрение, все
еще не двигая ничем, кроме ресниц - и обнаружил, что он может различать
темные и светлые тона.
Он находился в чем-то, что можно было назвать большим сараем. Все
здесь было сделано из дерева. В том положении, в котором он находился,
его поле зрения было минимальным, но все же он видел стены, освещенные
факелами. В стенных нишах он с трудом различал высокие неподвижные фигу-
ры. Они угрожающе стояли в полумраке, вооруженные копьями, держа в руках
овальные щиты с каким-то геральдическим знаком. Он моргнул и посмотрел
снова, пытаясь разглядеть символы - затем он понял, что это статуи.
Где же он?
Он попытался подняться, но быстро понял, что это делать еще рано. Он
приподнялся на локтях, голова оторвалась от пола на несколько дюймов, но
тут же вернулись волны головокружения. Он стиснул голову руками, стара-
ясь остановить это бешеное вращение, и, наконец, сквозь туман в мозгу
родилось понимание того, что это одурманивающее последствие маралы.
Память резко вернулась к нему. Марала! Все произошло у врат алтаря в
часовне. Он попался в ловушку как зеленый новичок. Горький вкус во рту и
еле ворочающийся язык сказали ему, что он все еще находился под воздейс-
твием наркотика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51