- Протяни руки, архитектор Риммель, эту воду нельзя пролить на пол.
Риммель протянул сложенные ладони, и Бетака налила в них воду из тык-
вы.
- Ну, а теперь, - продолжала она, откладывая тыкву в сторону, - наб-
людай за моими священными знаками над водой. Смотри, и ты увидишь как в
ней будут кружить вихри времени и дыхание святой любви. Следи за ними.
Она бормотала и раскачивала медальон над руками Риммеля. Она рисовала
медальоном какие-то сложные фигуры и знаки, произносила заклинания, рас-
певала что-то своим хриплым голосом. Звуки ее голоса постепенно затихли.
Она, не отрываясь, смотрела в глаза своего клиента. Сначала они были ши-
роко раскрыты, затем задрожали, веки начали опускаться, и наконец, глаза
закрылись совсем. Голос старухи затих. Взяв в руки медальон, она насухо
вытерла руки Риммеля черной тряпкой.
Ни одна капля не должна пропасть, иначе нарушится все течение време-
ни, иначе не сработает колдовство, любовное колдовство.
Да, раньше ей удавалось перенести любовь женщины с одного мужчины на
другого, но - давно, тогда, когда Бетака была не так стара, беззуба и
забывчива. И она не была уверена, что сможет сейчас вспомнить нужное для
любовного колдовства заклинание.
Может, вот это? Нет, это заклинание для хорошего урожая. Это? Но ведь
Риммель не пришел просить сына... Нет, это не то заклинание, которое ей
сейчас нужно.
А вот заклинание для вызова Баазама - очень сильное заклинание. Но
нет: это злое заклинание, заклинание для убийства. Даррол научил ее это-
му заклинанию много лет назад. Нет, она не желает смерти этой молодой и
прекрасной девушке: она сама когда-то была так же прекрасна, и Даррол
говорил, что она самая красивая из всех женщин на свете.
Она снова посмотрела на портрет и какое-то смутное воспоминание про-
мелькнуло перед ней.
Эта женщина - не видела ли она ее раньше? Это было много лет назад...
Да! Конечно! Теперь она вспомнила!
То была прекрасная белокурая девочка с тремя братьями постарше. Они
приехали сюда в горы на пони повеселиться и устроить пикник на зеленом
травяном ковре, дети дворян - дети могущественного Кассана, того самого
Дюка, слуга которого сидел теперь в трансе на полу пещеры Бетаки!
Бронвин! Теперь она вспомнила все. Девочку звали Бронвин. Леди Брон-
вин де Морган, племянница Дюка Джареда, наполовину Дерини. И теперь она
здесь, перед ней, на портрете.
Бетака вздрогнула и боязливо оглянулась. Дерини! И она, Бетака, обе-
щала совершить колдовство против нее. Как она осмелилась? Сработает ли
ее заклинание против Дерини? Бетака не хочет делать ей ничего плохого.
Девочка Бронвин улыбалась ей здесь в теплый летний день, как дочь, кото-
рой у Бетаки никогда не было. Это было так давно! Она гладила овец, иг-
рала с ними, разговаривала с Бетакой и нисколько не боялась старой вдо-
вы, которая с улыбкой смотрела на ее проказы. Нет, Бетака не могла за-
быть этого.
Бетака почесала волосы. Но она же обещала Риммелю. Да, положение у
нее не из приятных. Если она поможет архитектору, то может повредить де-
вушке, а она не хочет этого.
Бетака посмотрела на Риммеля. Кошелек на его поясе был тяжел от золо-
та, а мешок, который он бросил у входа, был набит хлебом, сыром и другой
снедью. Бетака чувствовала вкусные запахи, которые наполняли пещеру. Ес-
ли она откажется, то Риммель заберет еду, золото и уйдет.
Решено! Это будет совсем маленькое, невинное колдовство, просто -
заклинание нерешительности. Да! Заклинание нерешительности, и прекрасная
Бронвин не будет так спешить выйти замуж за своего жениха.
А кто ее жених? Девушка Дерини не может рассчитывать на хорошую пар-
тию. Не те времена. Сейчас ни один высокопоставленный лорд не рискнет
жениться на Дерини. А если так, то почему бы Бетаке не совершить сильное
колдовство, которое даст Риммелю то, чего он хочет?
Приняв решение, старуха, кряхтя, поднялась, прошла к задней стене и
стала рыться в ветхом сундуке.
Там были десятки и сотни странных предметов, которые Бетака использо-
вала в своем ремесле. Она возбужденно перебирала безделушки, камни,
перья, порошки в мешочках и склянки и наконец достала небольшую тщатель-
но отполированную кость и задумалась. Затем она тряхнула седой гривой и
отложила ее в сторону. То же самое постигло и засохший лист, маленькую
фигурку овцы, горсть травы, перевязанную шнуром, и маленький глиняный
горшок, а с самого дна Бетака извлекла то, что искала: большой кожаный
мешок, набитый камнями. Она удовлетворенно хмыкнула, положила мешок на
пол, развязала узлы, высыпала на пол его содержимое.
Старуха начала копаться в камнях. Вот камень смерти и камень жизни,
камень для выращивания хорошего урожая. Камень для насылания порчи на
поля врага. Маленькие камни, чтобы излечивать болезни. Камень, чтобы ис-
целять душу. Камни для богатства. Камни для бедности. Камни от беспло-
дия. И старуха выбрала голубой камень с кроваво-красными прожилками, а
затем достала небольшой мешочек из шкуры козла, в который она положила
голубой камень, вернулась к фонарю, села перед Риммелем и спрятала мешо-
чек в лохмотья своей одежды.
Риммель сидел в трансе перед мерцающим фонарем. Его сложенные руки
были вытянуты вперед, глаза закрыты. Бетака взяла тыкву, налила воду в
сложенные ковшиком ладони Риммеля и опять стала раскачивать медальон над
водой. После того, как она закончила петь заклинания, она наклонилась к
Риммелю и слегка коснулась рукой его лба. Риммель встрепенулся, как буд-
то уличил себя в том, что заснул не ко времени, а затем снова устремил
взгляд на качающийся медальон.
Бетака взяла рукой медальон, достала из лохмотьев мешочек с камнем,
сжала его в руках, прошептав что-то, чего Риммель не смог разобрать.
Глаза ее сверкнули зеленым блеском и сузились.
- Открой ладони свои и пусть вода омоет камень, - положив камень на
пол как раз под руками Риммеля, сказала она. Ее голос странным дребезгом
отозвался в мозгу Риммеля. - Тогда колдовство будет завершено.
Риммель с трудом проглотил слюну, поморщился, а затем повиновался.
Вода пролилась на камень, который странным образом впитал ее в себя.
Риммель бессознательно вытер руки о штаны.
- Значит, это все? - хрипло прошептал он. - Моя девушка любит меня?
- Нет, пока еще нет, - ответила Бетака, забирая камень и вновь пряча
его в мешочек из козлиной шкуры. - Но полюбит. - Она опустила мешочек в
ладони Риммеля и снова села на пол. - Возьми этот мешочек. Ты не должен
открывать его до тех пор, пока ты не будешь уверен, что находишься там,
куда может прийти только она одна. Тогда ты должен открыть мешочек и
достать камень, к нему не прикасаясь. Когда кристалл будет на свету, у
тебя будет только несколько секунд: действия колдовства начнется, когда
появится девушка, и кончится почти сразу.
- И она будет моей?
Бетака кивнула.
- Колдовство ослепит ее. Теперь иди. - Она взяла медальон и опустила
его в руки Риммеля. Он дрожащими руками спрятал медальон в мешочек и по-
ложил в карман туники.
- Я тебе очень благодарен, Бетака, - прошептал он, ощупывая кошелек
на поясе. - А теперь... теперь я могу расплатиться с тобой? Я по обычаю
принес пищу, но...
- А в кошельке у тебя золото?
-Да, - прошептал Риммель, отстегивая кошелек. - У меня немного золо-
та, но... - он положил кошелек на пол рядом с фонарем и боязливо посмот-
рел на Бетаку.
Бетака глянула на кошелек, затем перевела взгляд на лицо Риммеля.
- Высыпь золото.
Риммель открыл кошелек и высыпал золото на пол. Монеты сыпались с
приятным золотым звоном, но Бетака не отрывала взгляда от лица Риммеля.
- Ну, так во что ты ценишь мою работу, магистр Риммель? - спросила
она.
Риммель облизнул губы, его глаза засверкали при виде внушительной ку-
чи золота. Затем, после короткой борьбы, он решительным жестом пододви-
нул всю кучу к Бетаке. Старуха, обнажив гнилые зубы, улыбнулась, а затем
наклонилась и взяла из кучи шесть монет. Остальные она подтолкнула об-
ратно к Риммелю.
- Я... я не понимаю, - пробормотал он, - почему ты не берешь все?
- Я беру столько, сколько мне нужно, и не больше, - проскрипела Бета-
ка. - Я просто хотела узнать, как ты ценишь меня. Ты полностью распла-
тишься со мной, если вспомнишь о старой Бетаке в своих молитвах. Теперь,
вспоминая прожитые годы, я понимаю, что нуждаюсь в милости небес гораздо
больше, чем в золоте.
- Я... я буду молиться за тебя, Бетака, - бормотал Риммель, собирая
золото в кошелек. - Но, может, я еще что-нибудь смогу сделать для тебя?
Бетака покачала головой.
- Приведи своих детей навестить меня, магистр Риммель. Ну, а теперь
иди. Ты получил, что хотел. И я тоже.
- Спасибо тебе, Бетака, - прошептал Риммель. Он поднялся на ноги, не
в силах поверить своему счастью. - Я буду молиться за тебя. - И напра-
вился к выходу из пещеры.
Когда Риммель исчез во внешнем мире, старуха вздохнула и сгорбилась
над фонарем.
- Мой Даррел, - прошептала она, прижимая золотое кольцо к губам. - Я
все сделала. Я совершила колдовство, чтобы дать молодому человеку то,
что он хочет. Как ты думаешь, может, я зря колдовала против Дерини?
Она помолчала, как будто ожидая ответа, затем кивнула.
- Я знаю, мой милый. Я никогда еще не колдовала против этой расы. Но
колдовство должно сработать. Я уверена, что я вспомнила все слова закли-
нания. А, впрочем, пока мы с тобой, все это не важно.
Уже совсем стемнело, когда Морган наконец дал сигнал к остановке: он
и Дункан скакали вперед с самого раннего утра и останавливались только
раз, чтобы напоить лошадей и перекусить на скорую руку.
Теперь они приблизились к горному перевалу Дендоур, за которым лежало
легендарное ущелье Гунури Пасс. В конце ущелья стояла часовня с гробни-
цей Святого Торина - южные ворота свободного священного города Джассы.
Утром, после ночного отдыха, Морган и Дункан поклонятся гробнице Святого
Торина - это необходимая процедура, чтобы получить разрешение пересечь
широкое озеро Джассы. И затем они должны вступить в священный город, ку-
да ни одна коронованная особа не рискнет войти без разрешения местных
жителей, а Морган должен войти никем не узнанный, войти и предстать пе-
ред курией Гвинеда.
Морган с трудом различал во тьме развалины башен и стен. Он пустил
свою лошадь шагом, прикрывая глаза от заливавшего их хлещущего дождя. Он
внимательно смотрел по сторонам, но никого не обнаружил. Здесь они долж-
ны спокойно остановиться на ночь в безопасности.
Морган высвободил ноги из стремян и вытянул их, откинувшись в седле.
Он дал возможность лошади самой выбирать себе путь в темноте. За ним
ехал Дункан, тихо ругавшийся, стоило его лошади соскальзнуть с тропинки.
За Дунканом следовала вьючная лошадь. Она боязливо косилась на смутные
тени по сторонам тропинки, испуганно трясла головой при каждом подозри-
тельном звуке или движении во тьме. Люди и животные смертельно устали и
промерзли до костей после долгого и трудного путешествия.
- Ну, вот мы и добрались до места, - сказал Морган, когда они прибли-
зились к развалинам ворот. Глухой стук копыт лошадей по камням горной
тропы сменился чавканьем: они въезжали в древний двор по жидкой грязи.
Сверхъестественная тишина царила здесь, нарушаемая только монотонным шу-
мом дождя. Подавленный этой тишиной, Дункан подъехал к Моргану и прошеп-
тал:
- Что это за место, Алярик?
Морган направил свою лошадь в разрушенные ворота и, проезжая их,
пригнув голову.
- Святой Неот. Перед Реставрацией здесь был знаменитый монастырь, мо-
нахами в котором были только чистокровные Дерини. Во времена гонений ча-
совню монастыря осквернили, многих братьев убили прямо на ступеньках ал-
таря. Местные жители избегают этих развалин. Брион и я выехали на битву
отсюда.
Морган направил свою лошадь в угол двора, над которым частично сохра-
нилась крыша и было относительно сухо. Привстав на стременах, он тща-
тельно проверил крепость сохранившихся балок.
- Да, некогда Святой Неот был в одном ряду с большим университетом в
Конкардине или школой Зарпаритов в Грекоте. Тогда была пора его расцве-
та, тогда быть Дерини считалось почетным.
Он попробовал крепость последней балки и удовлетворенно хмыкнул.
- Пожалуй, здесь единственное место, где мы можем поспать. Относи-
тельно сухо, и крыша на нас не обрушится.
Он спешился, внимательно осмотрелся, очевидно, узнавая знакомое мес-
то. Через несколько минут Морган и Дункан расседлали коней и снесли свои
пожитки на сухое место к стене. Затем Морган отвел лошадей подальше в
развалины и оставил их там, дав корм. Дункан развел небольшой огонь у
стены и занялся приготовлением ужина. Морган подошел к огню, снял мокрый
плащ и перчатки, присел на корточки и протянул руки к огню.
- М-м-м... Мне кажется, что я никогда больше не согреюсь.
- Я думал, - копаясь в седельных сумках, сказал Дункан, - что нам
придется обойтись без костра. Все сучья сырые. Что это за комната?
- Я думаю, что здесь была трапезная, - Морган подкинул в огонь нес-
колько сухих щепок. - А там дальше - кухня, спальные комнаты для брать-
ев-монахов. С тех пор, как я был здесь в последний раз, все стало гораз-
до хуже. Вероятно, суровые зимы ускорили процесс разрушения. - Он потер
руки и подышал на них. - А нельзя огонь развести посильнее?
Дункан хмыкнул и открыл бутыль с вином.
- Можно, если ты хочешь, чтобы вся Джасса знала о нашем прибытии. Я
боюсь, что и такой костер опасно разводить.
Морган засмеялся.
- Ну хорошо. Я тоже не хочу, чтобы нам перерезали горло как шпио-
нам. - Дункан разлил вино в бокалы, и Морган бросил в каждый из них по
раскаленному докрасна камушку, холодное вино моментально согрелось. Мор-
ган задумчиво сказал:
- Я слышал, что жители Джассы теперь по-другому расправляются со шпи-
онами, и, особенно, с Дерини.
- Можешь мне не рассказывать, - возразил Дункан, вынимая камни из бо-
калов и подавая один Моргану. - Пей, это остатки фианского вина.
Морган уселся рядом с огнем и со вздохом отпил из бокала. Приятное
тепло распространилось по всему его телу.
- Жаль, что в Джассе не пьют. Нет ничего лучше вина из Фианы, крепко-
го и горячего, особенно, если ты замерз и устал.
- Когда-то давно мы с Брионом проезжали в этих горах. Вот и все. Я
внезапно вспомнил об этом.
- Да, я понимаю.
Натянув капюшон на голову, Морган медленно пошел в темноту и дождь.
Он думал о Брионе. Это место пробудило в нем воспоминания. Наконец он
обнаружил, что стоит под разрушенным потолком старой часовни и удивленно
осмотрелся: он вовсе не предполагал приходить именно сюда.
Когда-то это была большая часовня, и хотя теперь стены ее от пожаров
разрушились, хотя от огромных цветных окон не осталось и следа, здесь
все же ощущалась святость этого древнего строения. Даже безжалостные и
жестокие казни, которые вершились здесь над братьями-монахами Дерини, не
смогли уничтожить спокойствие и умиротворенность этого места. Для Морга-
на эти развалины всегда были предметом почитания и поклонения.
Он посмотрел туда, где когда-то стоял алтарь, и вздрогнул, представив
темные пятна крови на его ступенях. Но бедные монахи Дерини были мертвы
уже двести лет, и кровь давно уже была смыта бесчисленными дождями, ко-
торые обрушивались на эти святые места каждую осень и весну. Монахи,
посвятившие жизнь Святому Неоту, давно обрели вечный покой в загробном
царстве. Во всяком случае, так утверждают земные мифы и легенды.
Он повернулся и улыбнулся, увидев дверь, за которой была лестница на
часовую башню. Морган открыл дверь. Лестница была полуразрушена, но
вполне годилась для того, чтобы подняться по ней. Он пошел вверх, осто-
рожно нащупывая ногой ступени, сбрасывая вниз обломки, на которых он мог
поскользнуться. Когда он добрался до первой площадки, он подошел к окну,
закутался в плащ и сел.
Сколько же лет прошло с тех пор, подумал он, вглядываясь в темноту.
Десять? Двадцать?
Нет, вспомнил он, четырнадцать и несколько месяцев.
Он притянул колени к груди и стал вспоминать.
Была осень - октябрь. Он и Брион выехали из Корота рано утром на про-
гулку, может быть, последнюю перед тем, как наступит зима. Был ясный
солнечный день, и Брион, как обычно, был в хорошем настроении. Он пред-
ложил, чтобы Морган показал ему эти старые развалины. Молодой лорд Дери-
ни моментально согласился.
Морган был не просто слугой Бриона. Он утвердил себя полноправным его
помощником год назад после битвы с Марлуком. Ведь Моргану уже исполни-
лось пятнадцать лет - по Гвинедским законам это зрелый возраст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51