Она связалась с “Кванчо”, передала дежурному офицеру изображения людей внизу и попросила прислать подкрепление. Дежурный офицер порекомендовал не рисковать и идти на посадку после того, как прибудет подкрепление. Чифуни попыталась оспорить это распоряжение, как вдруг заметила, что на крыше контрольной башенки открывается люк. Оттуда появилось несколько охранников, которые волокли какой-то предмет. Видеосвязь со штабом “Кванчо” все еще не была прервана, и дежурный офицер, наблюдавший всю картину на своем мониторе, издал хриплый возглас. Затем с крыши взлетела очередь багровых трассирующих пуль, и радио замолчало.
В борту вертолета появилась цепочка отверстий, и детектив Сакадо дернулся в своих пристяжных ремнях. Две пули пятидесятого калибра попали ему в спину и буквально вырвали из него легкое и половину ребер.
Вертолет камнем упал вниз, но над самой крышей скользнул в сторону — это пилот совершил резкий боковой маневр, спасаясь от второй очереди трассирующими пулями. Судя по всему, это было чисто рефлекторным действием, но, благодаря своей неожиданности, оно имело успех. В результате, однако, вертолет оказался слишком близко к контрольной башне.
Вторая очередь трассирующих снарядов прошила воздух в том месте, где вертолет только что был, но третья попала точно в хвостовой винт. Раненая машина начала медленно вращаться вокруг своей оси, но высота, к счастью, была небольшой. Вертолет плюхнулся на крышу через считанные секунды.
Раздался скрежет раздираемого металла; салазки шасси, рассыпая искры, скользнули по железным решеткам посадочной площадки, винты разлетелись, и вертолет остановился, наткнувшись на стену контрольной башни.
Удар был достаточно сильным, но не убийственным, к тому же скольжение по перфорированным стальным полосам также погасило скорость. Чифуни и двоих уцелевших полицейских сильно встряхнуло, но ремни безопасности выдержали, и они остались целы. В следующую секунду они отстегнулись и, выпрыгнув в дверь салона, спрятались у подножия башни, подальше от места падения вертолета. Пилот выбраться не успел: как раз в тот момент, когда он пытался отворить перекошенную дверь кабины, взорвались топливные баки, заливая стену контрольной вышки и большую часть посадочной площадки горящим керосином и забрасывая окрестности раскаленными обломками.
Один из охранников, пошатываясь, приблизился к ним. Он пытался убраться подальше от взорвавшегося вертолета, но длинный обломок лопасти ударил его в спину. Охранник упал ничком, и изо рта его вылетел сгусток крови.
С крыши контрольной башни, перегнувшись через ограждение, уставился на них еще один охранник. Чифуни и двое полицейских были слишком близко к ее подножию, так что обстрелять их из крупнокалиберного пулемета, из которого был сбит вертолет, не представлялось возможным. Зато у охранника был автомат. Он быстро прицелился, но Чифуни выстрелила первой. Очередь попала в цель — охранник дернулся, перевалился через ограждение и рухнул на площадку совсем рядом.
Чифуни подползла к мертвому телу. Для того чтобы сковырнуть с крыши контрольной башни расчет тяжелого пулемета, им необходимы были гранаты, однако ее усилия и риск, которому она себя подвергала, оказались напрасными: у охранника не было ни одной.
Ее бросок привлек внимание других охранников, которые спрятались в небольшом павильоне с дверью, расположенном метрах в пятидесяти. Очевидно, из павильона вела лестница вниз. Пули засвистели над головой Чифуни, с сухим треском врезаясь в стену контрольной башни.
Сержант Ога и детектив Ренако, сориентировавшись, открыли по двери шквальный ответный огонь, и под его прикрытием Чифуни вернулась обратно.
Как бы там ни было, но они оказались под перекрестным огнем охранников, которые были на крыше, и тех, кто стрелял по ним от двери.
Фицдуэйн приподнял левую руку, остановив этим жестом подступающего к нему Хираи и двух якудза, которые находились позади него.
Наконец-то гайдзин начал как-то отвечать. Наконец-то он отважился еще на что-то, кроме позорного отступления. Это было хорошо. Именно этого хотел Намака-сан, а чего хотел босс, того хотели и его люди.
— Намака-сан, — заговорил Фицдуэйн. — Я подумало разнице между японскими и западными клинками. Разве не верно утверждение, будто японские катана, достигшие совершенства в восьмом столетии, с тех пор не изменились, и что мечи, созданные тысячелетие спустя, обладают более или менее таким же внешним видом?
Вопреки обуревавшему его гневу, Кеи Намака был заинтригован. Гайдзин, также как и он сам, был настоящим, авторитетным экспертом по средневековому оружию. К его мнению, особенно высказанному в подобных экстремальных условиях, следовало прислушаться.
— Подождите, — сказал он по-японски своим якудза.
Хираи как раз готовился выхватить меч из ножен и прикончить гайдзина одним взмахом. Кеи Намака славился как мастер подобных внезапных ударов, и сэнсею хотелось показать боссу, что и он владеет искусством йандо — извлечения меча из ножен с плавным и мгновенным переходом в атаку.
Гайдзин казался не слишком опасным противником, однако его поведение было ни на что не похоже. Избранная им тактика отступления не позволяла Хираи приблизиться на достаточное для удара расстояние. А еще этот непонятный разговор… О чем бы ни говорили гайдзин и Намака-сан, этим они подрывали торжественность момента. Это раздражало Хираи, и он никак не мог очистить свой разум от посторонних мыслей и сосредоточиться, как того требовали обстоятельства.
Разум его должен был стать безмятежен и спокоен, как поверхность воды. Отражение в водной глади, безусловно, символизирует спокойный и чистый разум, находящийся в гармонии со всем окружающим. Подобного состояния обучающийся боевым искусствам способен достичь лишь на высшем уровне подготовки. Поведение гайдзина было равнозначно швырянию крупных галек в воду его пруда. Хираи никак не мог сконцентрировать свое внимание.
— Да, это так, — подтвердил Кеи. — Классический японский меч катана достиг совершенства, когда европейцы сражались еще грубыми железными болванками. Как можно усовершенствовать совершенство? Только одним способом — мы начали оттачивать мастерство владения клинком. Для подготовки воинов было вполне нормальным, если они выхватывали мечи по ста двадцати раз на дню и наносили ими по тысяче ударов, совершенствуя свою технику. Вам, Фицдуэйн-сан, как никому другому, должно быть известно, что такое владение мечом, когда клинок становится естественным продолжением руки воина, достигается лишь путем постоянных тренировок и практики.
— Должен признать, Намака-сан, — ответил Фицдуэйн, — что по сравнению с вами мы, европейцы, не столь прилежны и трудолюбивы. Вместо того чтобы совершенствовать достигнутое, мы раз от раза пытаемся изобрести что-то новое. Наше общество весьма беспорядочно и недисциплинированно, но зато довольно изобретательно и находчиво. Возьмем, например, рапиру. Некоторые, самые ранние образцы этого оружия имели в длину по пять футов, что делало их довольно неудобными для ношения и для боя. Методом проб и ошибок был достигнут более приемлемый результат, однако как раз в этот момент мы все дружно перешли к ружьям и пистолетам. Что поделать, если уж мы так неудачно устроены. Мы непостоянны и переменчивы. Откровенно говоря, нам просто не хватает выдержки.
Кеи Намака почувствовал себя в затруднительном положении. Гайдзин просто играл с ним. Даже Хираи не выдержал и бросил на Кеи взгляд, в котором читалась немая мольба поскорее прекратить эту болтовню.
Фицдуэйн неожиданно сделал три быстрых шага назад, и двое якудза уставились на него в замешательстве. Такого маневра никто из них не ожидал. Фицдуэйн сделал стремительный выпад, и его шпага пронзила горло стоявшего рядом якудза. Затем он нажал на рукоятку, и острие его оружия погрузилось второму якудза в глаз.
Кеи грозно зарычал, а Хираи, повернувшись к своему противнику, с быстротой молнии выхватил меч и нанес удар по тому месту, где Фицдуэйн стоял всего лишь долю секунды назад. Клинок его задел, однако, лишь второго якудза, который, смертельно раненный шпагой гайдзина, медленно падал вперед. Меч Хираи рассек ему позвоночник и отрубил правую руку.
Фицдуэйн, жизнь которого была поставлена на карту, и который не располагал достаточным количеством времени, чтобы придерживаться правил в ущерб собственной шкуре, выпустил шпагу, оставив ее торчать в горле первого якудза, и схватил автомат “узи”, висевший на плече японца. Снимать оружие с ремня уже не было времени; Фицдуэйн взвел затвор и выстрелил.
Автомат загрохотал, плюнул огнем, и закаленный клинок в руках Хираи разлетелся вдребезги, когда в него попали первые пули. Фицдуэйн был не на спортивных соревнованиях и мог позволить себе не сдерживаться. Он выстрелил еще. На груди Хираи расцвели ярко-алые пятна, и он опрокинулся назад, на второго фехтовальщика с мечом.
Неожиданно “узи” заело. Фицдуэйн не без труда вырвал шпагу из горла мертвого якудза и встретил своего нового соперника с клинком в руке. Второй сэнсей-якудза стремительно размахивал перед собой мечом, используя защитный прием, напоминающий “лист клевера”. Направленные сверху вниз и наискосок удары не позволяли приблизиться к нему вплотную. Этот прием относился к категории агрессивной защиты, так как якудза наступал на Фицдуэйна, и сплетенное им в воздухе смертоносное сверкающее кружево готово было вот-вот опуститься на голову гайдзина.
Фицдуэйн подхватил с пола меч одного из заколотых им якудза и, отбив меч противника в сторону, сделал выпад шпагой, целясь в живот. Якудза коротко всхлипнул и упал на колени.
Фицдуэйн выдернул клинок и быстро обернулся, готовясь отразить атаку Кеи Намака, но с удивлением увидел, что ни он, ни Гото, даже не сдвинулись с места.
Кеи стоял неподвижно, опираясь на ирландский топор и упиваясь зрелищем. Потом он двинулся вперед, и топор в его руках превратился в сверкающее расплывчатое пятно. Кровь хлынула фонтаном, и отрубленная голова все еще стоявшего на коленях якудза полетела через весь зал, глухо стукнувшись о паркет. Обезглавленное тело опрокинулось на пол. Кеи следил за ним как зачарованный.
Прошло несколько мгновений, прежде чем он перевел взгляд на окровавленное лезвие.
— Превосходно, — проговорил он. — Превосходный баланс и превосходная работа.
— Мне кажется, Намака-сан, — сказал ему Фицдуэйн, — что в детстве вы ели слишком мало рыбы. Хорошенького понемножку. Положите оружие.
Кеи поднял на него взгляд. Гайдзин снова двинулся и очутился у стены, возле маленького столика, на котором было разложено отобранное у него имущество. В руках у него была какая-то вещь.
— Не разочаровывайте меня, Фицдуэйн-сан, — сказал он. — Давайте сразимся один на один.
Фицдуэйн оглядел залитые кровью тела — дело своих рук, — затем перевел взгляд на Кеи. Он уже успел вооружиться знакомым “калико” и теперь только пожал плечами.
— Не будьте смешным, — сказал он. Взрывающийся топор — это была совсем не плохая идея, однако Фицдуэйну совсем не хотелось быть в той же комнате, когда это произойдет. Осколки стали и шрапнель, разлетающаяся по сторонам с огромной скоростью, не разбирали, кто есть кто.
— СРАЗИСЬ СО МНОЙ, ГАЙДЗИН!!! — заревел Кеи и ринулся на Фицдуэйна, высоко подняв топор над головой.
“Этот человек сделал все, чтобы убить меня, и чуть не убил моего сына”, — подумал Хьюго. И все же он испытывал огромное сожаление, нажимая на спусковой крючок автомата. Очередь трассирующими пулями сверкнула в воздухе подобно молнии и, без труда пробив вычурные самурайские доспехи Кеи, превратила его могучее тело в кровавые лохмотья.
Останки того, кто лишь секунду назад был председателем “Намака Корпорейшн”, рухнули на пол, и по безупречным деревянным плашкам пола потекли струйки алой крови.
— Вот так-то, Намака-сан, — сказал Фицдуэйн, обращаясь больше к самому себе. — У нас, гайдзинов, есть свои слабости, но убивать мы умеем, и с этим уже ничего не поделаешь. Впрочем, ничего почетного в этом нет.
В дальнем углу зала для единоборств скрючился новый глава отдела безопасности “Намака Корпорейшн”. Несмотря на свой воинственный самурайский шлем, он был бледен и весь дрожал от страха.
Фицдуэйн подошел к нему, небрежно направив на испуганного человечка ствол “калико”.
— Гото-сан, — сказал он ровным голосом. — Вы уверены, что избрали правильную карьеру?
Гото содрогнулся, но сказать ничего не мог. Гайдзин убил пятерых вооруженных человек меньше чем за минуту, и начальник безопасности “Намака Корпорейшн” ни капли не сомневался, что шестым покойником в этой компании станет он сам. Новую должность он принял сразу после неожиданной гибели Китано в надежде упрочить свое влияние и авторитет в кейрецу братьев Намака, однако он никогда не желал быть чем-то большим, чем администратор. При виде крови и насилия его сразу начинало тошнить, а голова шла кругом.
— Гото-сан, — снова обратился к нему Фицдуэйн. — Вставайте и покажите мне, как выбраться отсюда, если не хотите, чтобы я проделал в вашей шкуре несколько лишних отверстий.
Испуганный японец не реагировал.
Фицдуэйн приподнял автомат так, что ствол его оказался направлен точно между глаз Гото.
— Будьте так добры, — добавил он сухо.
Чифуни, прислушиваясь к поющим над головой пулям, подумала, что единственным, что до сих пор помогало им уцелеть, была двойная пирамида из мешков с песком высотой в два и длиной футов в восемь, за которой они укрылись от плотного автоматического огня.
Поначалу она довольно долгое время не могла сообразить, что здесь делают эти мешки, так как их расположение ни в косм случае не могло служить удобной огневой позицией для охраны. Только потом она догадалась, что при сильном ветре с их помощью утяжеляли салазки приземлившихся на крыше вертолетов.
Мешки, к сожалению, были заполнены мелким, сухим и удивительно сыпучим песком, так что при каждом попадании он тут же начинал высыпаться через отверстие. Через несколько минут у них будет достаточно песка, чтобы лепить из него куличики, но прикрытия они лишатся. Необходимо было срочно что-то придумать.
Сержант Ога лежал на спине, держа свой “хеклер-и-кох” направленным вверх, на крышу контрольной башни. Время от времени, когда кто-нибудь из охранников перегибался через перила, чтобы выстрелить вниз и неосторожно высовывал голову, сержант стрелял точными короткими очередями. Ему приходилось экономить патроны, однако он уверенно держал ситуацию под контролем, и Чифуни даже подумала, что сержант определенно талантлив. Подобная меткость стрельбы отнюдь не была обычным явлением даже в десантных войсках.
— Как у вас со штурмовой подготовкой, сержант-сан? — спросила Чифуни. Она намекала на специальную профессиональную подготовку, которую проходили полицейское подразделения, предназначенные, так сказать, для очной борьбы с террористами и для освобождения заложников.
Ога, заметив над ограждением башни еще один темный силуэт, быстро выстрелил два раза подряд, и сверху на них пролился стремительный кровавый дождь.
— Не сказать, чтобы я все отлично помнил, но, думаю, кое-что осталось при мне, — отозвался сержант. — Говорят, это как езда на велосипеде: ездить можно в любом возрасте, только к старости суставы громче скрипят.
Чифуни слегка улыбнулась. Ей приходилось слышать аналогичное замечание относительно другого столь же популярного способа проводить досуг.
— Если мы останемся здесь, — продолжила она, — нас, скорее всего, убьют. Если мы двинемся к дверям и попытаемся атаковать охранников внутри павильона, у нас вряд ли что-нибудь выйдет. Там их по меньшей мере полдюжины, а нам еще нужно преодолеть сорок с лишним ярдов открытого пространства. Кроме того, как только мы выберемся отсюда, мы попадем под огонь крупнокалиберного пулемета с башни.
— Значит, нам остается либо штурмовать контрольную башню, либо дожидаться помощи? — переспросил Ога.
— Помощь прибудет минут через двадцать или больше, — ответила Чифуни. — Даже если это будет опергруппа быстрого реагирования.
— Тогда положите в павильон одну гранату из подствольника, а Ренако прикроет вас огнем, пока мы будем пробиваться в контрольную башню, — предложил сержант. — Мне кажется, что после взрыва вертолета основные силы остались на крыше.
— Сколько там, по-вашему, человек? — спросила Чифуни.
— Меньше, чем было, — мрачно ответил сержант. — Два или три, самое большее — четверо. Так что попытаться стоит.
Чифуни посмотрела вверх, на вершину башни. Она могла бы попробовать забросить гранату из своего подствольного гранатомета и туда, но, во-первых, граната могла не успеть взвестись, а во-вторых, если она все же встанет на боевой взвод, мощный взрыв почти наверняка заденет и их тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67