Кэтлин кивнула, припоминая отчаяние Фицдуэйна и волшебную метаморфозу, которая произошла с ним, когда он понял, что его сын остался в живых. Свершившееся на ее глазах чудо не могло не тронуть ее, хотя Кэтлин часто казалось, что на своей работе она насмотрелась всякого и стала многое воспринимать гораздо спокойнее.
— Стало быть, он женат? — спросила она. Килмара покачал головой.
— Ничего из этого не вышло, — ответил он. — Хьюго растит Бутса один.
— Ну, вот мы и подошли к самому интересному: почему этот добросердечный рыцарь, живущий в уединении на западном побережье Ирландии, внезапно становится мишенью для пуль террористов. Ведь это же не был просто несчастный случай?
— Нет, это не был несчастный случай, — согласился Килмара. — И никакой загадки, как мне кажется, в этом тоже нет. Мир борьбы с терроризмом состоит в основном из действий и… ответных действий. Стоит только ввязаться — и ты навсегда в опасности. Я почти уверен, что это покушение — месть за то, что произошло три года назад. Месть — очень распространенное явление в этом мире.
Кэтлин вздрогнула.
— Извращенные, больные умы. И все же прошло три года. Почему они ждали так долго?
Килмара пожал плечами.
— Этого мы пока не знаем. Однако отложенная месть все же явление гораздо более обыкновенное, чем вообще никакой. Поначалу жертва предпринимает все возможные меры предосторожности и настороженно относится к каждой, самой пустячной мелочи. Но время идет, человек успокаивается и начинает думать, что ему уже ничего не грозит. Стоит только чуть-чуть ослабить внимание… Тут-то все и происходит. Кроме того, на этот счет есть одна пословица…
— Месть — это вино, которое лучше всего употреблять охлажденным, — закончила Кэтлин.
— Вот именно, — кивнул Килмара.
Кэтлин внимательно рассматривала его. Перед ней сидел человек, который своими глазами видел и пробовал на вкус многое из того, чем богата жизнь. И он, похоже, воспринимал все это совершенно спокойно. Это был человек, который управлял самыми смертоносными силами, человек, который охотился на других людей. И при этом сам был дичью. Какая страшная у него, должно быть, жизнь…
— Как вам удается жить со всем этим? — спросила она. — Жестокость, страх, постоянная готовность к тому, что любой встречный может нанести смертельный удар…
Кэтлин тут же пожалела о сказанном. Вопрос оказался на редкость бестактным, что, впрочем, лишний раз свидетельствовало о том, насколько она устала.
Килмара расхохотался.
— Я не беру конфет у незнакомых мужчин, — сказал он. — Я играю на вероятностях, а все, что я делаю, я делаю хорошо.
— Насколько я поняла, вы подразумевали, что мистер Фицдуэйн не хуже вас, — парировала Кэтлин.
— Кэт, — сказал Килмара, — когда Хьюго обратит на вас свое внимание, вы поймете что он — самый опасный человек из всех, кого вы когда-либо встречали. Просто он иногда слишком долго раскачивается. Его идеалы иногда мешают ему двигаться к своей цели самой прямой дорогой, однако, когда у него есть достаточно веские причины, я по сравнению с ним могу показаться вам просто котенком.
Кэтлин никак не удавалось ассоциировать искалеченного человека на больничной койке с грозной опасностью, о которой со спокойной уверенностью толковал Килмара. Потом ей в голову пришла мысль, расстроившая ее еще больше.
— А вооруженные часовые, которых вы поставили в коридоре… Вы что, ожидаете новых неприятностей? Неужели эти террористы могут повторить свою попытку здесь, в столь людном месте?
Прежде чем ответить, Килмара помедлил. Ему вовсе не хотелось устраивать в госпитале переполох. С другой стороны, медсестра не была похожа на истеричку, и он считал себя обязанным ей за все, что она сделала для Фицдуэйна.
— Люди, с которыми мы имеем дело, таковы, что сделают все, что угодно и где угодно, — с расстановкой сказал Килмара. — Это закон мести. Никаких ограничений. Именно это заставляет меня чувствовать себя молодым, — закончил он неожиданно весело. — Все время приходится напрягать мозги, чтобы перехитрить подлецов.
— Значит, вы считаете, что они попробуют еще раз? — спросила Кэтлин.
— Вероятно, — с неохотой признал Килмара.
— Таким образом, до тех пор, пока ваш друг остается в госпитале, мы все подвергаемся опасности? Килмара кивнул.
— Элемент риска, безусловно, есть, — сказал он, — но давайте не будем охать и ахать по этому поводу. Мы примем все меры предосторожности.
— Господи Иисусе! — воскликнула потрясенная Кэтлин. — Кто эти люди? Почему вы не найдете и не остановите их?
Килмара вылил в свою чашку все, что оставалось во фляге.
— Терроризм как рак, — сказал он. — У нас есть успехи, но наш враг изменяется, мутирует, и поиски лекарства продолжаются. И конца этому пока не видно.
— Мне кажется, что чем скорее мы вылечим и выпишем вашего друга, тем будет лучше, — заметила Кэтлин. Килмара приподнял свою чашку в насмешливом салюте.
— Вот это правильно, Кэтлин! — сказал он. — Наконец вы начинаете понимать.
Кэтлин неуверенно улыбнулась.
Глава 6

Окружной госпиталь “Коннемара”, 18 января
Фицдуэйн открыл глаза.
Что его разбудило? Кто здесь? Нужно немедленно что-то предпринять.
Стоило один раз ослабить защиту, и вот чем все кончилось!
Могучее желание двигаться наполняло все его тело, но ему мешали снотворные и болеутоляющие препараты.
Сигнал тревоги в мозгу продолжал звучать.
На лбу выступил холодный пот. Фицдуэйн попытался сесть; он надеялся, что в этом положении сможет реагировать несколько эффективнее, чем когда он просто лежал, беспомощный и беззащитный.
Движение давалось ему с огромным трудом. Мышцы отказывались ему повиноваться.
Наконец Фицдуэйну удалось справиться со своим непослушным телом; он медленно приподнял голову и забинтованный торс, но оказалось, что он еще слишком слаб. Острая боль заставила его зажмуриться, и с губ его сорвался хриплый стон, болезненный и разочарованный.
Потом он услышал голос. Это был голос друга, и он понял, что опасность ему не грозит. Он и Бутс в безопасности. Внезапно он вспомнил, где он.
Потом он увидел женщину, почувствовал у себя на лбу ее прохладную руку, снова услышал ее голос.
— Все хорошо, Хьюго, не волнуйся… — сказала она. — Лежи спокойно. Не нужно беспокоиться, ты должен отдыхать и набираться сил.
На циферблате настенных электронных часов было два часа двадцать три минуты.
Кэтлин, ласковая темноволосая женщина лет тридцати с небольшим, меняла ему капельницы. По инициативе Линды Фолей ее временно перевели сюда из отделения интенсивной терапии: пациенты Кэтлин Бёрк шли на поправку гораздо быстрее, чем все остальные. Иными словами, у нее была легкая рука.
Покончив с капельницами, Кэтлин взяла его за руку и проверила пульс. К карману ее халата были прикреплены вверх ногами небольшие часы, на которые она сосредоточенно глядела, подсчитывая количество ударов в минуту. Фицдуэйну нравилось прикосновение ее пальцев, нравился чистый и теплый запах ее тела. На безымянном пальце левой руки он заметил след от обручального кольца.
— Могу я что-нибудь для тебя сделать? — очень тихо спросила она.
Фицдуэйн улыбнулся. Боль никуда не девалась, но странным образом он почти не чувствовал ее, словно она была где-то далеко. Он чувствовал себя отдохнувшим и совершенно спокойным. Приподняв руку, Фицдуэйн взял ее ладонь в свою, но жест этот был совершенно платоническим. Проделай он это при свете дня, и все было бы по-другому, однако в два часа ночи, когда весь остальной мир спал, жест этот странным образом казался уместным.
— Расскажи мне об этом… — сонным голосом пробормотал он, и кончики его пальцев нежно погладили вмятинку от кольца.
Кэтлин негромко рассмеялась. Она была очень хороша собой, несмотря на то, что проходящие годы начали оставлять на ее лице свой след.
— Так не пойдет, — сказала она. — Это ты должен рассказывать. Сиделка не должна выбалтывать пациентам все свои маленькие тайны.
— “…Потому что это срывает с нее ореол таинственности и всемогущества, — процитировал Фицдуэйн. — Больные нуждаются в поддержке, в источнике, из которого они могли бы черпать силы. Им нужны решения, а не проблемы. Нельзя устанавливать с пациентом эмоциональной связи…”
Он ухмыльнулся.
— Так или иначе, но мы прогрессируем.
Фицдуэйн начал было смеяться, но боль ужалила его с новой силой, и он замолчал, задыхаясь. Правда, он почти сразу пришел в себя.
— Мы по природе своей очень ненадежный народ.
Теперь уже Кэтлин звонко расхохоталась. Стоявший на часах в коридоре рейнджер услышал этот смех и позавидовал Фицдуэйну: было бы очень неплохо завалиться сейчас на койку за компанию с миловидной сестрой. Потом он припомнил все, что видел своими глазами, все, что слышал о ранениях Фицдуэйна, и рассудил, что он, пожалуй, не поменялся бы с ним местами.
Кэтлин вышла из палаты минут через десять, на лице ее все еще была улыбка. Она выглядела даже спокойнее, счастливее, чем в начале своего дежурства. Тогда, изучая ее лицо на экране монитора, прежде чем пропустить через пост безопасности, рейнджер готов был поклясться, что недавно она плакала.
В его переговорном устройстве прозвучала команда, и он откликнулся на нее, нажимая и отпуская клавишу передатчика в особой, определенной на сегодняшний день последовательности. Затем он сосредоточился на рутинной процедуре, установленной генералом для того, чтобы предотвратить еще одно нападение. Солдату не требовалось лишний раз напоминать, что молния может ударять столько раз, сколько понадобится: три года назад рейнджер был среди тех, кто помогал снимать осаду замка Фицдуэйна, и понимал, что раз уж человек занимается борьбой с терроризмом, значит, он постоянно подвергается опасности.
Проще говоря, либо ты убивал своих врагов, либо рано или поздно они приканчивали тебя.
24 января
Генерал Шон Килмара — а быть генералом (наконец-то!) оказалось исключительно приятно — подумал, что Фицдуэйн выглядит прескверно.
С другой стороны, он выглядел намного лучше, чем три недели назад. Исчезло ощущение того, что глядишь просто на некое вместилище трубок и лекарств или на придаток электронных машин. Фицдуэйн теперь был больше похож на человеческое существо, правда, на человеческое существо, склеенное из кусочков. Иными словами, Хьюго напоминал недоделанного Франкенштейна.
Фицдуэйн был бледен, он страшно исхудал и был сплошь забинтован, залеплен пластырем и подключен к капельницам и прочему медицинскому оборудованию, однако он уже мог сидеть, а в его серо-зеленых глазах снова появился огонек жизни. Это не могло не радовать Килмару. Кроме того, Фицдуэйн начал говорить, а это было уже не так хорошо. Хьюго был довольно сообразительным и расторопным человеком; каждый его вопрос означал много работы. И, как правило, имел последствия.
— Кто и почему? — спросил Фицдуэйн.
— Как насчет “доброго утра”? — поинтересовался Килмара. — Я, между прочим, еще даже не присел.
Он демонстративно пододвинул к кровати кресло и, усевшись в него, принялся рассеянно ощипывать кисть винограда, лежащего на тумбочке у кровати Хьюго.
Килмаре было любопытно, насколько тяжелым окажется разговор с больным человеком. Как правило, генерал встречался и разговаривал с совершенно здоровыми людьми. Тот же самый человек, уложенный на больничную койку по какой-либо серьезной причине, становился совершенно другим. Полностью, до неузнаваемости, менялась система ориентиров и ссылок. То же самое можно было сказать о солдате на поле боя: пока он оставался в строю, он мог оказывать огневую поддержку, и ценился за это. Раненый солдат терял мобильность, превращался в статиста на театре боевых действий, просто в досадную помеху или обузу. Как ни печально, но дело обстояло именно так, и с этим уже ничего нельзя было поделать, как и со многими другими неприятными событиями, которые сплошь и рядом происходят в человеческой жизни.
Казалось, что Фицдуэйн не подпадает под общее правило. Может быть, он и был похож на то, что кошка наложила за диваном, но мозг его продолжал работать ясно и четко.
Килмара считал, что его друг — пожалуй, единственный близкий друг за исключением Эделейн, которая была его женой и которую поэтому можно было не принимать в расчет в этой иерархии ценностей — пошел на поправку. Врачи, между тем, продолжали давать неопределенные прогнозы.
Одно было бесспорно — выздоровление будет медленным. Так всегда бывало после ранения из мощного оружия. Еще во Вьетнаме они говорили, что “проникающее ранение в грудь — это способ, которым мать-природа сообщает тебе, что ты серьезно пострадал”. Хьюго был ранен дважды, и это сказывалось.
— Шон… — сказал Фицдуэйн. В тоне его голоса было что-то особенное.
Его голос настиг Килмару, когда тот набил полный рот винограда: генерал очень любил виноград, особенно переспелый, чуть забродивший. Проглотив ягоды, Килмара категорично сказал:
— Никаких речей, приятель, а то я покраснею. Фицдуэйн некоторое время молчал.
— Похоже, я позабыл упомянуть об этом, — сказал он после долгой паузы. — Спасибо тебе…
— Ты действительно хотел сказать именно это? — недоверчиво осведомился Килмара. — Только это, и ничего больше?
Генерал ухмыльнулся.
— Откровенно говоря, нам повезло. Относительно, конечно, но повезло.
Фицдуэйн приподнял брови.
— Все это вопрос будущего, — заметил он. — А теперь давай-ка вернемся к нашей работе. Мои друзья в белых халатах почти прекратили кормить меня пилюлями и тыкать иглами, поэтому я вполне в состоянии связать воедино одну-две мысли. Но эти мои первые мысли не очень-то приятные. Я хочу знать, кто за этим стоит. Ты, быть может, поймал кое-кого из этих исполнителей-марионеток, и это хорошо, но это не главное. Нам необходимо выследить и взять за хобот того, кто тянет за ниточки.
В палату вошли две сиделки. Они принялись обрабатывать Фицдуэйна прежде, чем Килмара успел ответить. Потом его попросили подождать в коридоре. Когда Килмара вернулся, Фицдуэйн выглядел бледнее, чем раньше, но подушки его были взбиты, и постель выглядела аккуратнее.
Килмара в свое время лежал в госпиталях из-за ранений, из-за малярии, а также в силу еще нескольких причин. В результате у него сложилось впечатление, что медики из персонала частенько путают приоритеты, стараясь щегольнуть перед врачами состоянием своих подопечных. При этом больным подчас некогда бывало даже передохнуть между процедурами. Несмотря на это, Килмара питал слабость к медсестрам; большинству из них он мог простить очень многое.
Его внимание снова переключилось на Фицдуэйна. Накануне ему коротко объяснили, что пациента нельзя волновать и что любой ценой следует избегать стресса. А Фицдуэйн, пользуясь тем, что количество поглощаемых им лекарств наконец-то снизилось до разумных пределов и что он может теперь ясно соображать, буквально рвался немедленно начать расследование.
Да, в сложное положение он попал. Прямо не знаешь, как поступить.
— Хьюго, — сказал Килмара. — Ты уверен, что уже можно?… Все же ты еще довольно слаб.
Фицдуэйн смерил его долгим и жестким взглядом, глаза его блестели.
— Шон, — сказал он, отчетливо выделяя каждое слово. — Они чуть не убили Бутса. Я своими глазами видел, как из раны на его затылке текла кровь. Я подумал, что он убит. В следующий раз так и может оказаться на самом деле. Не надо со мной миндальничать. Ты мой друг. Помоги. Эти… — он замолчал, дрожа от слабости и от чувств, нахлынувших на него. -…Этих мерзавцев необходимо найти и уничтожить. Я сделаю это, с твоей помощью или без тебя, но сделаю.
— Найти и уничтожить.
Чеканная формулировка боевого приказа всколыхнула память Килмары. В Конго Фицдуэйн был молоденьким лейтенантом, но его первое разведзадание закончилось безжалостным уничтожением противника. Потом были другие задания, новые доказательства его сообразительности и умения управлять смертоносной силой. У Хьюго оказался врожденный талант к ведению войны, унаследованный им от предков.
Килмара заговорил, старательно выбирая слова, боясь усугубить возникшее напряжение.
— В ударной группе, которая напала на тебя, было три человека. К сожалению, все они убиты. Документы, которые при них обнаружили, оказались фальшивыми. Одежда была куплена недавно, и ничего нам дать не могла. Никаких особых примет тоже нет.
Фицдуэйн продолжал смотреть на него. В этом взгляде вместились все три недели, прошедшие с рокового дня.
— Единственным довольно необычным обстоятельством было то, что все трое выглядели как азиаты. Если конкретно, то как японцы, — продолжил Килмара.
— Нисеи? — быстро спросил Фицдуэйн, подразумевая японцев американского происхождения.
— Основываясь на том, как запломбированы зубы, а также на кое-каких данных судебной экспертизы, можно с достаточной степенью уверенности предположить, что нет, — сказал Килмара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67