Его улыбка стала кривой, когда я сказал:— Извинитесь перед леди.— За что?— Извинитесь, или я скормлю вам вашу гребаную селезенку.— Вы меня не запугаете.— Тогда не извиняйтесь.Он сделал шаг назад. При лунном свете его лицо было белым, но, я думаю, оно было бы таким же и днем.— Извините, мисс, — тихо сказал он, не глядя на нее, не глядя ни на кого. — Я погорячился.Она кивнула и направилась к машине.— О-о-пс, — сказал я и толкнул Мелчена.Его ноги подкосились, и он с громким плеском рухнул в воду. Прямо рядом с Артуром.— Ах ты, сукин сын, — заорал он.Баркер схватил меня за футболку и прорычал:— Ты думаешь, ты такой крутой, да? Герой войны, с серебряной медалью? Думаешь, меня это трогает?Я сбросил с себя его руки.— Послушайте, Баркер... А где вы, девочки, были сегодня вечером?Я посмотрел на Мелчена, который уже вылез на причал и отряхивал сейчас мокрый песок со своих мокрых штанов.— У вас двоих есть алиби на время убийства Артура?Оба — Баркер и Мелчен — смотрели на меня с тихой яростью. И позы говорили о том, что они готовились к атаке, но тут полковник Линдоп шагнул между нами.— Мистер Геллер, — спокойно сказал он. — Я думаю, вам лучше уйти, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Нам нужно заняться трупом.— Как скажете, полковник.— Я провожу вас до машины.Пока мы шли, он тихо сказал:— Мистер Геллер, очень вероятно, что эту смерть признают результатом несчастного случая.— Но...Он жестом остановил меня.— Если вы хотите расследовать причины смерти и этого человека — между делом, так сказать, — пожалуйста. Я хочу, чтобы вы знали, что я очень заинтересуюсь любой связью, какую вам удастся обнаружить между этой смертью и делом Оукса — де Мариньи.— Полковник, я уже говорил вам, что вы — «о'кей».— Но вы, мистер Геллер, будете «не о'кей», если не прекратите относиться к моим американским коллегам с таким неуважением.— Я отношусь к ним так, как они того заслуживают.— Разве я сказал, что они этого не заслуживают? — улыбнулся он и приложил руку к фуражке, прощаясь. Потом повернулся и пошел прочь.Я отвез Марджори в ее коттедж. Мы не разговаривали дорогой. Я зашел внутрь и сел рядом с ней на краешек раскладушки, которую она достала из металлического шкафа. Я не остался с ней на ночь, и, конечно, мы не занимались больше сексом. Я обнимал ее, и она дрожала в моих объятиях, хотя в коттедже вовсе не было холодно.Когда я уже собирался уходить, Марджори сказала:— Знаешь, Натан...— Да?— Может, они все же следили за нами прошлой ночью?Она закрыла за мной дверь, и я остался на пляже один. Глава 16 Среди высоких экзотических деревьев с похожими на перья завитушками листьев, окруженное со всех сторон разноцветными тропическими садами, наполнявшими воздух ароматом, отдаленно напоминавшим запах ванили, стояло большое оштукатуренное розовое здание клуба «Поркьюпайн». Мне посоветовали не заходить в это привилегированное заведение, а пройти прямо на белый песок пляжа, лежавшего ниже, где меня должна была ожидать Нэнси де Мариньи.Это был остров Хог, большая часть которого принадлежала миллиардеру Акселю Веннер-Грену, чье имя находилось на Багамах в черном списке. Я подплыл на катере к общественному пляжу неподалеку, что заняло у меня не более пяти минут, и теперь шел по частной территории, пробираясь между полосатых пляжных зонтиков и деревянных шезлонгов, пытаясь отыскать глазами свою клиентку среди разношерстной богатой публики, преимущественно пожилых женщин, нежившихся в лучах утреннего солнца под безоблачным чистым небом, которое, как они, вероятно, считали, принадлежало лично им. Или должно было принадлежать, во всяком случае.Я нашел ее у круглого металлического столика под огромным зеленым зонтом, сделанным в виде листа, что делало его похожим на гигантское искусственное растение. Она полулежала в своем шезлонге, загорелая и красивая, скрестив ноги в лодыжках. Лицо ее было полуприкрыто разноцветной соломенной шляпой, желтая лента которой охватывала ее волевой подбородок, глаза скрывались за темными стеклами очков. Ее стройное тело прикрывал короткий махровый халат, из-под которого выглядывал ярко-зеленый купальный костюм. Ногти ее как на руках, так и на ногах покрашены одним и тем же темно-красным лаком.В ней было нечто от маленькой девочки-шалуньи что не умаляло ее очарования, так же как и бутылка, из которой она потягивала через соломинку кока-колу, сложив свои ярко накрашенные губы словно для поцелуя.— Мистер Геллер! — приветствовала Нэнси меня с улыбкой, приподнимаясь в своем шезлонге. — Прошу вас, присаживайтесь!Она указала мне на разложенные для сиденья пляжные кресла у стола; их было два, как будто она ожидала еще кого-то.Я сел.— Что-то подсказывает мне, что вам следует говорить потише, когда вы произносите мое имя, — сказал я.Нэнси вскинула голову.— Это почему же?— Тут ведь закрытая территория, не так ли? Не потому ли вы не захотели встретиться со мной в здании клуба?Она сняла очки; огромные карие глаза смотрели серьезно, выражение лица было почти кающимся.— Это так, — произнесла она. — Простите. Вы, должно быть, считаете, что я ужасна, даже несмотря на то, что принадлежу к такому обществу.Я пожал плечами.— Многие принадлежат к такому обществу.Она покачала головой.— Казалось бы, люди должны были изменить свое мнение... из-за этой ужасной войны и того, как поступали с евреями эти страшные люди...— Я ценю ваше сочувствие; но ведь это не ваша вина. Вы знаете, Нэнси, говоря откровенно, я никогда прежде не чувствовал себя евреем, пока не началась эта война. На Максвелл-стрит меня всегда считали ничтожным гоем.Ее хорошенькое личико скривилось.— Ничтожным гоем?— Да. Моя мать была католичкой и умерла, когда я был еще очень маленьким, а отец был заядлым профсоюзным активистом, который не верил ни в какого Бога. Я не воспитывался в какой-либо вере. Так или иначе, евреям ведь всегда нужен какой-нибудь иноверец, который бы работал за них по пятницам вечером, после захода солнца.Она грустно улыбнулась.— Так значит для евреев вы — гой?..— А для ирландских католиков я просто язычник.Теперь она улыбалась как-то смущенно: на соломинке, через которую она потягивала свою колу, виднелся след от губной помады.— Это я чувствую себя язычницей, пригласив вас сюда...Я пожал плечами.— Да ладно! Очевидно, частный клуб вроде этого — хорошее местечко для вас, чтобы спрятаться от репортеров и прочей напасти.— Это верно! Должно быть, я выгляжу просто гадко, сидя на солнышке, попивая колу, когда мой муж гниет в какой-то грязной тюремной камере?— Совсем нет. Ведь вы теперь под таким давлением, и я вовсе не виню вас за то, что вы решили немного отдохнуть. К тому же, вы платите мне триста долларов в день, и я намерен относиться к вам снисходительно.Улыбка Нэнси была настолько искренней, что подчеркивала полную неуместность ее яркой губной помады.— Вы мне нравитесь, Нат. И я думаю, что Фредди тоже.— Не важно, нравлюсь я ему, или нет, а важно то, сможем ли мы его вытащить. И как раз поэтому я хотел увидеться с вами сегодня.Со времени убийства Артура прошло два дня, и я постоянно натыкался в своем расследовании на каменные стены.— Есть люди, с которыми мне нужно переговорить, но они практически недосягаемы, — сказал я, усмехнувшись. — Вероятно, все они являются членами клуба «Поркьюпайн».Она сдвинула брови.— Кто именно?— Ну, начать хотя бы с герцога Виндзорского, черт бы его побрал! Я явился в дом губернатора, где мне удалось поговорить с его мажордомом...— С Лесли Хипом?— Точно. Он заявил мне, что губернатор не станет встречаться со мной ни при каких обстоятельствах. Причиной является стремление герцога держаться подальше от этого дела.Ее большие глаза сделались огромными.— Держаться подальше? Но ведь именно он пригласил сюда этих двух детективов из Майами!— Я знаю, но когда я намекнул на это Хипу, мне тут же указали на дверь.Она поставила свой стакан с колой на стол.— Кто еще затрудняет ваше расследование?Я достал из внутреннего кармана белоснежного пиджака свою записную книжку и нашел нужную страницу.— Вечером в день убийства ваш отец ужинал в «Вестбурне» не только в обществе Гарольда Кристи, но также вместе с некими Чарльзом Хаббардом и Далсибел Хеннедж.Она закивала головой.— Я не очень хорошо знаю мистера Хаббарда... он был просто знакомым и соседом папы.— Он живет недалеко от «Вестбурна»?— О да. Помните коттеджи Хаббарда, где живут те две женщины, которых подвозил Фредди? Он является их владельцем, и сам живет там, но не в коттедже. Кажется, он из Лондона — папа говорил, что мистер Хаббард сделал свои деньги на сети недорогих магазинов.Я вздохнул.— Он никак не реагирует на мои просьбы встретиться с ним, которые я передаю через его офис на Бэй-стрит и через его управляющего. А что касается миссис Хэннедж, то я тоже связывался с ее управляющим и, кажется, с одним из ее детей, но столь же безрезультатно.Нэнси причмокнула губами.— Понятно!— Вот я и подумал, что вы сможете навести кое-какие мосты, прежде чем я начну стучаться в дома богатых людей сам.— Вряд ли мистер Хаббард вызовет какие-либо трудности, — сказала девушка, хмурясь. — Но я чувствую, что с Эффи все будет обстоять совсем иначе.— С Эффи?— Ну, с миссис Хеннедж. Такое у нее прозвище — Эффи. Понимаете, Нат, ведь Эффи — замужняя женщина...— Я понял это, когда вы назвали ее «миссис».— Я только хочу сказать, что она не вдова или что-то в этом роде...— Не понимаю, к чему вы ведете, Нэнси.Она заговорила со мной медленно, терпеливо объясняя мне все, словно умственно отсталому ребенку.— Эффи замужем за офицером, который служит в Англии; здесь с ней оба ее ребенка, с одним из которых вы, наверное, говорили по телефону, и няня.— Ну и что?— А то, что многие поговаривают о том, будто у Эффи слишком дружеские отношения с одним из известных в местном обществе неженатых мужчин...— Вы имеете в виду Хаббарда?— Нет же! Кристи! Гарольда Кристи! О, вы только посмотрите, кто к нам пожаловал! Опаздываешь, я уже начала беспокоиться!Челюсть у меня отвисла, как выкидной трап в самолете, при последнем упоминании имени Гарольда Кристи, но едва ли этого было достаточно, чтобы вызвать такой эффект, — к столику приближался один из наиболее поразительных образчиков женственности, на который когда-либо падал распутный взгляд бывшего морского пехотинца.Она несколько напоминала Лану Тернер и лицом, и некоторыми другими частями тела, не исключая и белокурых волос, каскадом ниспадавших на ее гладкие плечи; однако, в отличие от мисс Тернер, эта леди была довольно высокого роста; выше даже, чем Нэнси де Мариньи. Я бы сказал, что она была высотой пять футов десять дюймов, имела стройные бедра и слишком мощную грудь для ее фигуры, — недостаток, который сразу же забывался при дальнейшем рассмотрении.Ее кожа была светлой, невероятно светлой для тропиков, что в сочетании с ее белым купальным костюмом и белыми же босоножками делало ее похожей на соблазнительное привидение. Единственным темным местом на ее теле был едва заметный треугольник, просвечивавший через купальник внизу живота.Глаза ее имели почти такой же светло-голубой цвет, как и небо над Багамами; довольно маленькие сами по себе, они казались больше, благодаря темным густым бровям и длинным, по-видимому естественным, ресницам. Ее слегка припухлые губы под несколько вздернутым носом были накрашены кроваво-красной помадой; румянец на щеках не придавал ей особенно здорового вида. В одной руке она держала такой же, как на Нэнси, белый махровый купальный халат, в другой — темные очки в белой же оправе.Только вблизи можно было заметить, что ей уже за тридцать, а не двадцать с небольшим, как могло показаться с первого взгляда: едва заметные морщинки в уголках глаз, трудноразличимые складки вокруг рта, когда она улыбалась, и еще что-то неуловимое в ее глазах, глубоко сидевших в глазницах... Я дал бы ей лет тридцать пять...— Мне просто необходимо укрыться от такого солнца, — сказала она.Ее голос был тонок, но не лишен приятности; хрупкий, звонкий британский акцент.Нэнси вся сияла, наполовину привстав с шезлонга.— Да! — воскликнула она. — Ты потрясающе выглядишь в этом новом купальнике. «Шиапарелли»?— "Травелла"! — Она удивительно широко улыбнулась, обнажив такие белые зубы, какие обещают покупателям в рекламе пасты «Пепсодент».И теперь она обратилась с этой улыбкой ко мне:— А вы, должно быть, тот самый очаровательный сыщик Нэнси...Я стоял, держа в руке соломенную шляпу.— Натан Геллер, — представился я.Она приподняла одну бровь.— Вы, наверное, большой специалист в своем деле.— С чего вы взяли?— Пробраться сюда с таким именем...Я не нашелся сразу, что лучше сделать: рассмеяться вежливо или отвесить ей оплеуху.— Ты ведешь себя возмутительно, Ди! — воскликнула Нэнси, почти хихикая. — Не спорьте с ней, Нат! Ди — одна из тех моих знакомых, кто меньше всего подвержен предрассудкам.— Но ведь большинство ваших приятелей являются членами клуба «Поркьюпайн», — напомнил я ей.— Тронута! — сказала Ди, присаживаясь в тень, чтобы защитить от солнца свою арийскую кожу. — Мы ведь не станем врагами, не так ли?— Это от вас зависит, — произнес я.— Нат, это леди Диана Медкалф, — представила подругу Нэнси.Леди Диана вытянула вперед свою бледную руку, а я спросил:— Мне можно только пожать ее, или поцеловать — тоже?— Рукопожатия будет достаточно, — ответила она. Ее коварная улыбка растаяла где-то в уголке рта. — Поцелуи оставим на потом... возможно, — добавила она.Нэнси обратилась ко мне серьезно:— Ди — моя лучшая подруга. Она потрясающий человек. Вы ее полюбите.— Я уже влюблен в ее купальный костюм, — произнес я. — «Травелла», а? А я-то думал — «Мэйсиз»!Она усмехнулась и сказала:— Вы плохой мальчик, Нат! Надеюсь, вы сможете снять с Фредди это нелепое обвинение.— Похоже, все оборачивается против него, — посетовал я. — Я как раз объяснял Нэнси, как некоторые светские львы Нассау препятствуют моему расследованию.— В самом деле? — Бровь леди Дианы вновь приподнялась, она казалась искренне обеспокоенной. — Мы этого не допустим, так ведь? Почему бы мне не устроить небольшую вечеринку в Шангри-Ла?— Простите? — не понял я.Нэнси пояснила:— Шангри-Ла — это поместье Акселя Веннер-Грена... это вон там... сказочное место.— А Аксель не будет возражать? — сухо поинтересовался я. — Ну, то, что он в Мексике и все такое?..Смех леди Дианы оказался таким же хрупким, как и ее голос, но в нем была определенная мелодичность.— Уверена, что Аксель не станет возражать, — сказала она и добавила: — Ну где эта чертова девица, которая наполняет тут бокалы?— О, Ди! — воскликнула Нэнси, немного смущенно захихикав. — Ты ужасна!— Я принесу вам выпить, — сказал я. — Заплатить можете позже.— Вы дрянной мальчишка, Геллер, — снова произнесла леди Диана. — Джин с тоником, дорогой!Я подошел к стойке импровизированного бара, за которой под палящим солнцем томился белый парень в токсидо, и заказал напиток для леди Дианы, и для себя — ром с кока-колой; все это обошлось мне в половину той суммы, что я платил за свой номер в отеле «Моррисон» в неделю. Эта богатая стерва импонировала мне по какой-то непонятной мазохистской причине. Если бы мое сердце не принадлежало уже темнокожей аборигенке, я бы, пожалуй, что-либо предпринял насчет Ди.Я возвратился на свое место, но леди Дианы уже не было.— Она пошла искупаться, чтобы немного остыть, — пояснила Нэнси.— С таким языком, как у нее, это неудивительно, — заметил я.— Разве она не прелесть?— Прелесть — это не то слово. Кто она такая, черт возьми? И вообще, как вышло, что она — «леди»?— Так случилось, что Ди вышла замуж за лорда. Она вдова одного из самых близких друзей герцога Виндзорского... вернее, его конюшего.— Герцог всегда поражал меня своим женоподобием, — произнес я.Нэнси сделала хорошенькую гримасу.— Нат, конюший — это человек, который заботится о лошадях.— Я знаю. Это была шутка.Она ухмыльнулась.— Вы-то знаете...— Пожалуйста, только не говорите мне, что я дрянной мальчишка. Расскажите побольше о Ди, пока она не вернулась.Нэнси пожала плечами, затем приподняла свой аристократический подбородок.— Она одна из самых влиятельных женщин на Багамах... Возможно, она уступает лишь Уоллис Симпсон. Ди — деловая женщина, Нат, что является редкостью для этих мест. Она уже в течение почти десяти лет является личной секретаршей Акселя Веннер-Грена.— А кто помог ей получить эту должность? Герцог?— В общем, да. Они с Акселем очень близкие друзья. Теперь, когда имя Акселя занесено в черный список, что, на мой взгляд, несправедливо, она временно управляет всеми его делами.— И хозяйничает в Шангри-Ла?Нэнси выгнула бровь дугой.— Более того, она управляет поместьем, следит там за порядком вместе с остатками прислуги. Вряд ли вы видели что-либо подобное раньше. Вы не представляете себе, что значит получить от нее предложение устроить там вечеринку только ради нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40