Ритц, Дорчестер, Гросвенор и Беркли были сохранены, не останавливаться в них могли только гости из других миров.
Список желающих был таким большим, что только жребий называл фамилии счастливцев, которым разрешался въезд; кроме того, существовала сложная система приоритетов для визитов на Землю, но даже те, кто оказывался во главе списка должны были заранее смириться с тем, что могут попасть в Лондон, Нью-Йорк, Москву, Берлин, Париж, Эдинбург, Калькутту, Сидней или в любой другой из семисот музейных городов или пяти тысяч резерваций. (Резервации, подумал Рекс, вероятно и навели ученых на мысль создать Чистилище. В отличие от городов-музеев, резервации не должны были сохраняться в неизменном виде. Их можно было создавать: ведь ни один посетитель из других миров не мог знать о том, что данная река, спокойно несущая свои воды по равнине, не существовала здесь ранее, пока местные власти не начали оборудовать тут типичную земную сцену).
В отличие от глазеющих по сторонам визитеров, люди здесь, как и в Меркурии, казались разобщенными и апатичными.
Земляне перестали быть доминирующей расой.
Рекс добрался до Отдела Образования и Науки – особого впечатления это заведение на него не произвело. Рекса не удивило, что Отдел занимал целую сторону Хилл Стрит. Если бы здания Отдела шли до самой Темзы, Рекс отнесся бы к этому, как к должному. Он догадывался, что здания Отдела были выстроены, или скорее собраны, незадолго до того, как лицо Лондона навеки застыло в идиотической улыбке; стиль – самый агрессивный модерн из всех, что Рекс видел в Лондоне, сплошное стекло и разноцветные панели, при этом архитектор старательно избегал любых естественных решений – в результате уже через несколько сотен лет в Лондоне не было более уродливых зданий.
Он вошел в стеклянную дверь и оказался между двумя рядами столиков, словно в Отдел Образования и Науки приходили сотни посетителей в час. Однако, кроме него и женщины средних лет, за одним из столиков в вестибюле, никого не было.
– Секция К, – коротко сказал он.
Рекс надеялся, что она просто скажет:
«Третий этаж, комната 1016», или что-нибудь в таком роде. Однако все оказалось несколько сложнее.
– Пожалуйста, заполните эту форму, – холодно сказала она, протягивая ему папку с бумагами.
– Зачем?
Подобные вопросы здесь никогда не задавались. Она только молча посмотрела на него.
Мне нужно повидать начальника Секции К, кто бы он там ни был, – терпеливо сказал Рекс. – Может быть, вы сумеете организовать мне эту встречу. Если нет, познакомьте меня хоть с кем-нибудь из Секции К – дальше я сам разберусь.
Она заколебалась, видно было, что у нее есть слишком большой выбор решений. Однако она сразу почувствовала, что стоять на его пути бессмысленно – это приведет лишь к потере времени, к тому же, Рекс даже не сделал попытки скрыть, что он Двадцатник. Она нажала несколько клавиш, и он с удивлением понял, что ей пришлось искать на экране расположение Секции К.
– Секция К принадлежит к Исследовательской Группе, – наконец, сообщила она. – Отправляйтесь в В7134 – там вам скажут к кому следует обратиться, – добавила она с холодной улыбкой.
– Благодарю вас. – Учитывая, что она не сообщила ему как попасть в В7134 и не пояснила, что это такое, он решил, что ничего другого знать не потребуется и пошел дальше. В конце вестибюля он увидел на стене две стрелки: под первой стояло А – М, под второй N – Z. Он свернул направо, в ту сторону, куда указывала первая стрелка.
Здание было огромным и казалось совершенно заброшенным.
Лишь изредка ему на глаза попадалась машинистка или посыльный. Иногда, в ответ на его улыбку, они как-то неуверенно улыбались – в отличие от людей на улице. Рекс пришел к выводу, что в этом Отделе, в котором, по его подсчетам, могло работать пятьдесят тысяч человек, сотрудникам было трудно сообразить, знают ли они кого-нибудь или нет. Незнакомый на вид человек, которого ты не узнал, может оказаться твоим собственным начальником.
Пройдя несколько сотен ярдов, Рекс нашел секцию В. А, В и С, как он сообразил, занимали половину первого этажа.
Остальные десять групп (или Секций, Отделов, Эшелонов, Дивизий?) должны были располагаться выше или ниже. В секции В ему пришлось пройти немало коридоров, прежде чем он попал к перекрестку В7.
Его официальный повод для прихода сюда состоял в том, что он должен был сделать доклад в Р9731 о положении на Чатере. Если возникнет необходимость, он сходит и туда. В Р9731 уже должны были получить отчет капитана корабля, сделавшего посадку на Хаосе. Проблема заключалась в том, что его могли опознать, как самозванца – хоть и Двадцатника, но не того.
Нет, ему не было никакого смысла разыскивать Р9731.
Все двери, бесконечная последовательность дверей, были одинаковыми и из-за них не доносилось ни звука. Если бы ему было необходимо произвести быструю разведку, как в шести чуждых мирах за Воротами Чистилище, он бы попытался зайти во многие из них и разобраться в том, что там происходит. Однако здесь он не мог рисковать – ему необходимо было попасть в Секцию К.
Рекс никак не мог понять, как в таком продвинутом мире существовало подобное правительственное здание, для перемещения по которому уходило попусту столько много времени. Даже в музейных районах Лондона, чтобы попасть из одного места в другое, нужно было идти не более двух-трех минут, спуститься в метро, проехать несколько остановок и идти еще, от силы, пару минут. С тех пор, как Рекс попал в здание, он уже прошел не меньше двух миль.
Правда, он пользовался указателями на стенах, которые, вполне возможно, далеко не всегда указывали кратчайший путь. Рекс не сомневался, что если бы он знал, куда именно идти, то ему пришлось бы пройти полмили вместо двух. В лабиринте можно блуждать бесконечно. А указания на стенах вполне могли соответствовать правилу, которым многие люди пользуются в Лабиринте – на всех перекрестках сворачивают налево.
Потом, вдруг, все резко упростилось. За очередным столом сидела еще одна женщина средних лет, и он понял, что должен сообщить пароль. Он небрежно бросил:
– Рекс.
Уже через пару минут Рекс оказался в кабинете Джона Хилтона, главы секции.
Хилтон, спокойный маленький человек с седыми волосами и внимательными глазами, подошел к нему с протянутой рукой.
– Рад видеть тебя, Рекс, – с некоторой осторожностью заявил он. – Удивлен, но рад. – Его рукопожатие было мягким и теплым.
Рекс заметил крошечную паузу перед именем «Рекс». Но пока он решил не акцентировать на этом внимания.
– Почему удивлен? – коротко спросил он.
– Мы не ждали тебя здесь в ближайшие пять лет. Как Регина?
– Беременна.
– Ну, это странно.
– Да? При данных обстоятельствах я бы этого не стал утверждать. Значит, там было что-то добавлено в пищу или в воду, чтобы она не могла забеременеть, и мы не прекращали бы исследований?
В ответ Хилтон лишь улыбнулся, и Рекс решил сменить тему. Он не хотел терять времени, сражаясь с тенями.
– Значит, вы меня ждали только через пять лет?
– Рано или поздно ты должен был придти, чтобы разобраться с Секцией К. Однако, мы считали, что сначала ты захочешь исследовать шесть миров. Ты это уже сделал?
– Мы там были.
– Ты и…
– Регина и Венера.
– Ну, значит и Венера тоже.
Глаза Хилтона, если это только было возможно, стали еще более настороженными. Он вернулся к своему столу, уселся на привычное место и предложил своему неожиданному гостю присесть, однако, все это время Рексу казалось, что Хилтон чего-то ждет…
– Венера могла и не участвовать в наших путешествиях? – спросил Рекс.
Хилтон пожал плечами.
– Ну, ты не хуже меня знаешь, что это был вопрос выбора – решение принадлежало тебе и Регине, а не Венере…
– Почему, если тебе так много известно, ты, вместо того, чтобы ответить на мои вопросы, задаешь мне свои?
– Я не знаю ничего о том, что произошло с тех пор, как ты проснулся в… ты знаешь, как называется это место?
– Чистилище.
– Да… и не без причин.
– Хилтон, кто я такой?
Хилтон молчал, вопросительно глядя на него. Рекс должен был объяснить, почему Хилтон должен отвечать на его вопросы.
– Мне известно, что я Двадцатник.
– Неверно.
– Я Двадцатник, – терпеливо повторил Рекс, – и Регина тоже, и Венера.
– Неверно. Регина действительно Двадцатник. А ты и Венера – Миллионники. Единственные во всем мире.
– Да, – сказал Рекс, – кажется, я начинаю понимать про себя и Венеру. Расскажи мне про Регину. Почему она только Двадцатник?
Хилтон улыбнулся.
– Только Двадцатник?
– Для нее все было сложнее. Она слишком привязана к Земле. Регина счастлива в Чистилище, но… – Рекс замолчал.
Ему не следовало делиться информацией – не за этим он сюда пришел.
– Доминирующая личность Регины была позаимствована?
Хилтон кивнул, на этот раз он уже не выглядел удивленным.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты и Венера – это вы сами, плюс 999999 будущих самоубийц. Регина это доминантная личность, которая выбрала тело одной из своих девятнадцати… партнерш. Такое часто случается.
Естественно, она выбрала самое красивое…
– Однако, получившаяся амальгама полна противоречий.
Регина только сейчас начала… Впрочем, это не имеет значения – с этим вопросом мне все ясно. А теперь Хилтон – Цель. В чем она заключается?
Когда Хилтон покачал головой, Рекс устало продолжал:
– Ну, ладно, можешь мне поверить – я знаю цель, меня интересуют лишь кое-какие детали. Я в самом деле знаю цель. Мы прошли психологическую обработку, и нас направили в Чистилище, чтобы мы окончательно потеряли все связи с Землей. Нам дали возможность побывать в шести не слишком важных мирах и выяснить, близок ли Судный День – и если да, то почему. Мы должны были решить, что можно по этому поводу предпринять. Все это элементарно, и я не пришел бы сюда, если бы не решил, что должно быть сделано…
На сей раз Хилтон удивился по-настоящему. К тому же, он явно был взволнован. Вскочив на ноги, маленький человечек начал торопливо мерить шагами свой кабинет.
– Что-то можно сделать? У тебя есть план?
– Однако, – не меняя тона, сказал Рекс, есть детали, которые мне не ясны. Я не могу угадать все.
Рекс встал. Он был почти на целый фут выше, чем Хилтон. Хотя он по-прежнему не до конца понимал все возможности Двадцатника, Рекс постарался вложить все, что мог в свой взгляд. Это сработало у Регины на Лэндфоле.
– Хилтон, – вкрадчиво проговорил он, – расскажи все, что мне необходимо знать.
Хилтон снова уселся за свой стол, и улыбнулся.
– Ты можешь быть Миллионником, Рекс, – сказал он куда более дружелюбно, – но я и сам, конечно, Двадцатник.
Только Двадцатник… Но ты очень скоро поймешь, что играть со мной в гляделки бесполезно.
– Ладно, – проворчал Рекс, – предположим, что я принял решение и знаю, что нужно делать. Рассмотрим такую возможность в качестве гипотезы. Предположим, я сумею убедить тебя, что за этим стоит нечто большее, и что я готов сделать то, что необходимо. Ты в состоянии представить себе, что все обстоит именно так?
– Думаю, да. Более того, я даже, вероятно, могу предположить, что ты собираешься делать.
– Надеюсь, что нет.
– А я надеюсь, что ошибаюсь.
– В любом случае, – твердо сказал Рекс, – не кажется ли тебе, что следует рассказать мне все, еще до того, как я начал приводить свой план в исполнение?
– Я считаю, что ты действительно должен все знать, – сказал Хилтон. – Но я не думаю, что я должен тебе это рассказать.
– Тогда кто же должен?
– Венера.
Рекс на несколько секунд застыл в неподвижности, а потом кивнул.
– Да. Все верно. Венера. Кстати, кто придумал эти дурацкие имена?
– Ты их выбрал сам, – кротко ответил Хилтон.
– Как я могу вернуться назад?
– Тут возникает проблема. Конечно, между нашим зданием и Чистилищем есть Ворота…
– Я так и думал.
– Но их можно закрыть. Сейчас ты не сможешь ими воспользоваться.
– Венера могла бы сама сказать мне. Можно было бы избежать очень многих неприятностей…
– Вероятно, Венера сама не знала. Если все произошло так, как мы предполагали, то Венера должна была знать больше, чем ты и Регина, но чтобы она вспомнила о Воротах, ей нужно было задать определенные вопросы… Когда вернешься, спроси у нее про Рона и Филлис.
– Регина и я? – быстро спросил Рекс
Хилтон покачал головой.
– Расскажи ей о том времени, когда она отвернулась от нас. Напомни ей, как она была обманута и стала первым Миллионником. И если она будет говорить об этом с горечью, напомни ей, что именно она решила, что должен быть еще один Миллионник – ты.
– И это все?
– Этого должно хватить.
– Как мне вернуться в Чистилище?
Хилтон откинулся на спинку стула.
– Ну, Чистилище находится в стерильном, пустом мире, который вращается вокруг малоинтересного солнца по неизменной орбите. Обычный корабль не может, как ты уже догадался, сделать посадку в этом мире – Чистилище, есть некое убежище, роскошный космический корабль. Он был создан во время экспериментов, не имеющих к тебе никакого отношения. В наше распоряжение его передали позднее… Таким образом, ты можешь вернуться назад только через один из семи передатчиков материи, а тот, через который это можно сделать непосредственно, сейчас перекрыт.
– Значит, я должен отправиться на Буллан, или Крэсту, или Нери, или…
– Одну минутку, – перебил его Хилтон и нажал на кнопку. Сейчас я выясню, что тут можно сделать.
Грузовой корабль должен был приземлиться в Стрэнде 7, на Крэсте, через час. Совсем небольшое время, один час. Но старому, неповоротливому кораблю, с совершенно неподходящим именем «Быстрая девушка» потребовалось целых шесть месяцев, чтобы долететь сюда с Земли.
На корабле было всего три пассажира, молодая пара – они собирались поселиться на Крэсте – и Рекс. Джонстоны были удивлены, когда узнали, что Рекс уже бывал на Крэсте. Их в самой жесткой форме предупредили – Вера Тейлор рассказала Рексу, что подобное предупреждение получали все пассажиры, отправляющиеся на Крэсту – что это путешествие в один конец.
Сначала они были полны энтузиазма, но после того, как Рекс рассказывал им о нынешнем реальном положении на Крэсте, Джонстоны становились все более мрачными и молчаливыми. Однако, Рекс не стал бы разбивать их мечту, не предложив альтернативы.
В каюте капитана, единственно удобном помещении корабля, Джим Джонстон быстро заговорил, обращаясь к Рексу:
– Нора занята сборами перед посадкой. По крайней мере, еще полчаса ее здесь не будет. Может быть, ты еще раз повторишь мне свои инструкции?
Рекс улыбнулся.
– Разве ты еще их не запомнил, Джим? И почему ты не хотел, чтобы Нора присутствовала при нашем разговоре?
– Ну, она такая милая крошка, – извиняющимся тоном ответил Джим. – Я чувствую, что должен ее от всего защищать. Решать все проблемы самостоятельно и не беспокоить ее.
Это путешествие было медовым месяцем Джонстонов.
– Вот почему, – добавил Джим, – я хочу быть твердо уверенным в том, что я делаю, так чтобы можно было сказать ей: «Предоставь это все мне, дорогая».
Рекс вздохнул. Его сыну было уже три месяца, и он будет еще старше, когда Рекс доберется до Чистилище. Однако это был самый быстрый способ возвращения. Таким образом у него появилась возможность убить сразу двух зайцев.
Нора немного напоминала ему Регину. Она не была такой красивой, как Регина, но Джим, как и Рекс, старался оградить ее от неприятностей.
– Я уже рассказывал тебе про Крэсту, – сказал Рекс. – Этот корабль до отказа набит органическими отходами с Земли, которые будут выгружены на Крэсте, и это должно помочь. Но что такое несколько тысяч тон потенциальной жизни в стерильном мире? Потребуется не менее четырех столетий, чтобы превратить Крэсту в обитаемый мир…
Однако у Крэсты не будет четырех столетий. Рексу дали возможность просмотреть огромные запасы социальной информации, которые были накоплены в Секции К, и во время их длинного путешествия Рекс изучал микрофильмы с наиболее интересными сведениями. По его оценке получалось, что у человеческой расы осталось в запасе одно столетие. Никто не мог предвидеть в какой именно форме произойдет окончательный коллапс, но Рекс считал, что история Чатера будет повторена в галактическом масштабе. «Апатия… убить Двадцатников, потому что они борются с апатией… а потом умереть, чувствуя вину за гибель Двадцатников… и снова погрузиться в апатию».
Возможно, кто-то и останется, и эти люди смогут начать заново. Будет даже лучше, если в конце начнется резня – в этом случае у тех, кто выживет будет больше стимулов к продолжению борьбы за существование. А если сражения не начнутся, то человечество будет медленно и бессильно вымирать, слишком утомленное долгими годами жизни.
Колонизация галактики отняла слишком много сил.
– Почему Земля так мало помогает? – воскликнул Джим.
Вечный вопрос. Ответ, хотя он и не имел никакого значения, заключался в том, что Земля, слишком усталая Земля, имела предостаточно собственных проблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Список желающих был таким большим, что только жребий называл фамилии счастливцев, которым разрешался въезд; кроме того, существовала сложная система приоритетов для визитов на Землю, но даже те, кто оказывался во главе списка должны были заранее смириться с тем, что могут попасть в Лондон, Нью-Йорк, Москву, Берлин, Париж, Эдинбург, Калькутту, Сидней или в любой другой из семисот музейных городов или пяти тысяч резерваций. (Резервации, подумал Рекс, вероятно и навели ученых на мысль создать Чистилище. В отличие от городов-музеев, резервации не должны были сохраняться в неизменном виде. Их можно было создавать: ведь ни один посетитель из других миров не мог знать о том, что данная река, спокойно несущая свои воды по равнине, не существовала здесь ранее, пока местные власти не начали оборудовать тут типичную земную сцену).
В отличие от глазеющих по сторонам визитеров, люди здесь, как и в Меркурии, казались разобщенными и апатичными.
Земляне перестали быть доминирующей расой.
Рекс добрался до Отдела Образования и Науки – особого впечатления это заведение на него не произвело. Рекса не удивило, что Отдел занимал целую сторону Хилл Стрит. Если бы здания Отдела шли до самой Темзы, Рекс отнесся бы к этому, как к должному. Он догадывался, что здания Отдела были выстроены, или скорее собраны, незадолго до того, как лицо Лондона навеки застыло в идиотической улыбке; стиль – самый агрессивный модерн из всех, что Рекс видел в Лондоне, сплошное стекло и разноцветные панели, при этом архитектор старательно избегал любых естественных решений – в результате уже через несколько сотен лет в Лондоне не было более уродливых зданий.
Он вошел в стеклянную дверь и оказался между двумя рядами столиков, словно в Отдел Образования и Науки приходили сотни посетителей в час. Однако, кроме него и женщины средних лет, за одним из столиков в вестибюле, никого не было.
– Секция К, – коротко сказал он.
Рекс надеялся, что она просто скажет:
«Третий этаж, комната 1016», или что-нибудь в таком роде. Однако все оказалось несколько сложнее.
– Пожалуйста, заполните эту форму, – холодно сказала она, протягивая ему папку с бумагами.
– Зачем?
Подобные вопросы здесь никогда не задавались. Она только молча посмотрела на него.
Мне нужно повидать начальника Секции К, кто бы он там ни был, – терпеливо сказал Рекс. – Может быть, вы сумеете организовать мне эту встречу. Если нет, познакомьте меня хоть с кем-нибудь из Секции К – дальше я сам разберусь.
Она заколебалась, видно было, что у нее есть слишком большой выбор решений. Однако она сразу почувствовала, что стоять на его пути бессмысленно – это приведет лишь к потере времени, к тому же, Рекс даже не сделал попытки скрыть, что он Двадцатник. Она нажала несколько клавиш, и он с удивлением понял, что ей пришлось искать на экране расположение Секции К.
– Секция К принадлежит к Исследовательской Группе, – наконец, сообщила она. – Отправляйтесь в В7134 – там вам скажут к кому следует обратиться, – добавила она с холодной улыбкой.
– Благодарю вас. – Учитывая, что она не сообщила ему как попасть в В7134 и не пояснила, что это такое, он решил, что ничего другого знать не потребуется и пошел дальше. В конце вестибюля он увидел на стене две стрелки: под первой стояло А – М, под второй N – Z. Он свернул направо, в ту сторону, куда указывала первая стрелка.
Здание было огромным и казалось совершенно заброшенным.
Лишь изредка ему на глаза попадалась машинистка или посыльный. Иногда, в ответ на его улыбку, они как-то неуверенно улыбались – в отличие от людей на улице. Рекс пришел к выводу, что в этом Отделе, в котором, по его подсчетам, могло работать пятьдесят тысяч человек, сотрудникам было трудно сообразить, знают ли они кого-нибудь или нет. Незнакомый на вид человек, которого ты не узнал, может оказаться твоим собственным начальником.
Пройдя несколько сотен ярдов, Рекс нашел секцию В. А, В и С, как он сообразил, занимали половину первого этажа.
Остальные десять групп (или Секций, Отделов, Эшелонов, Дивизий?) должны были располагаться выше или ниже. В секции В ему пришлось пройти немало коридоров, прежде чем он попал к перекрестку В7.
Его официальный повод для прихода сюда состоял в том, что он должен был сделать доклад в Р9731 о положении на Чатере. Если возникнет необходимость, он сходит и туда. В Р9731 уже должны были получить отчет капитана корабля, сделавшего посадку на Хаосе. Проблема заключалась в том, что его могли опознать, как самозванца – хоть и Двадцатника, но не того.
Нет, ему не было никакого смысла разыскивать Р9731.
Все двери, бесконечная последовательность дверей, были одинаковыми и из-за них не доносилось ни звука. Если бы ему было необходимо произвести быструю разведку, как в шести чуждых мирах за Воротами Чистилище, он бы попытался зайти во многие из них и разобраться в том, что там происходит. Однако здесь он не мог рисковать – ему необходимо было попасть в Секцию К.
Рекс никак не мог понять, как в таком продвинутом мире существовало подобное правительственное здание, для перемещения по которому уходило попусту столько много времени. Даже в музейных районах Лондона, чтобы попасть из одного места в другое, нужно было идти не более двух-трех минут, спуститься в метро, проехать несколько остановок и идти еще, от силы, пару минут. С тех пор, как Рекс попал в здание, он уже прошел не меньше двух миль.
Правда, он пользовался указателями на стенах, которые, вполне возможно, далеко не всегда указывали кратчайший путь. Рекс не сомневался, что если бы он знал, куда именно идти, то ему пришлось бы пройти полмили вместо двух. В лабиринте можно блуждать бесконечно. А указания на стенах вполне могли соответствовать правилу, которым многие люди пользуются в Лабиринте – на всех перекрестках сворачивают налево.
Потом, вдруг, все резко упростилось. За очередным столом сидела еще одна женщина средних лет, и он понял, что должен сообщить пароль. Он небрежно бросил:
– Рекс.
Уже через пару минут Рекс оказался в кабинете Джона Хилтона, главы секции.
Хилтон, спокойный маленький человек с седыми волосами и внимательными глазами, подошел к нему с протянутой рукой.
– Рад видеть тебя, Рекс, – с некоторой осторожностью заявил он. – Удивлен, но рад. – Его рукопожатие было мягким и теплым.
Рекс заметил крошечную паузу перед именем «Рекс». Но пока он решил не акцентировать на этом внимания.
– Почему удивлен? – коротко спросил он.
– Мы не ждали тебя здесь в ближайшие пять лет. Как Регина?
– Беременна.
– Ну, это странно.
– Да? При данных обстоятельствах я бы этого не стал утверждать. Значит, там было что-то добавлено в пищу или в воду, чтобы она не могла забеременеть, и мы не прекращали бы исследований?
В ответ Хилтон лишь улыбнулся, и Рекс решил сменить тему. Он не хотел терять времени, сражаясь с тенями.
– Значит, вы меня ждали только через пять лет?
– Рано или поздно ты должен был придти, чтобы разобраться с Секцией К. Однако, мы считали, что сначала ты захочешь исследовать шесть миров. Ты это уже сделал?
– Мы там были.
– Ты и…
– Регина и Венера.
– Ну, значит и Венера тоже.
Глаза Хилтона, если это только было возможно, стали еще более настороженными. Он вернулся к своему столу, уселся на привычное место и предложил своему неожиданному гостю присесть, однако, все это время Рексу казалось, что Хилтон чего-то ждет…
– Венера могла и не участвовать в наших путешествиях? – спросил Рекс.
Хилтон пожал плечами.
– Ну, ты не хуже меня знаешь, что это был вопрос выбора – решение принадлежало тебе и Регине, а не Венере…
– Почему, если тебе так много известно, ты, вместо того, чтобы ответить на мои вопросы, задаешь мне свои?
– Я не знаю ничего о том, что произошло с тех пор, как ты проснулся в… ты знаешь, как называется это место?
– Чистилище.
– Да… и не без причин.
– Хилтон, кто я такой?
Хилтон молчал, вопросительно глядя на него. Рекс должен был объяснить, почему Хилтон должен отвечать на его вопросы.
– Мне известно, что я Двадцатник.
– Неверно.
– Я Двадцатник, – терпеливо повторил Рекс, – и Регина тоже, и Венера.
– Неверно. Регина действительно Двадцатник. А ты и Венера – Миллионники. Единственные во всем мире.
– Да, – сказал Рекс, – кажется, я начинаю понимать про себя и Венеру. Расскажи мне про Регину. Почему она только Двадцатник?
Хилтон улыбнулся.
– Только Двадцатник?
– Для нее все было сложнее. Она слишком привязана к Земле. Регина счастлива в Чистилище, но… – Рекс замолчал.
Ему не следовало делиться информацией – не за этим он сюда пришел.
– Доминирующая личность Регины была позаимствована?
Хилтон кивнул, на этот раз он уже не выглядел удивленным.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты и Венера – это вы сами, плюс 999999 будущих самоубийц. Регина это доминантная личность, которая выбрала тело одной из своих девятнадцати… партнерш. Такое часто случается.
Естественно, она выбрала самое красивое…
– Однако, получившаяся амальгама полна противоречий.
Регина только сейчас начала… Впрочем, это не имеет значения – с этим вопросом мне все ясно. А теперь Хилтон – Цель. В чем она заключается?
Когда Хилтон покачал головой, Рекс устало продолжал:
– Ну, ладно, можешь мне поверить – я знаю цель, меня интересуют лишь кое-какие детали. Я в самом деле знаю цель. Мы прошли психологическую обработку, и нас направили в Чистилище, чтобы мы окончательно потеряли все связи с Землей. Нам дали возможность побывать в шести не слишком важных мирах и выяснить, близок ли Судный День – и если да, то почему. Мы должны были решить, что можно по этому поводу предпринять. Все это элементарно, и я не пришел бы сюда, если бы не решил, что должно быть сделано…
На сей раз Хилтон удивился по-настоящему. К тому же, он явно был взволнован. Вскочив на ноги, маленький человечек начал торопливо мерить шагами свой кабинет.
– Что-то можно сделать? У тебя есть план?
– Однако, – не меняя тона, сказал Рекс, есть детали, которые мне не ясны. Я не могу угадать все.
Рекс встал. Он был почти на целый фут выше, чем Хилтон. Хотя он по-прежнему не до конца понимал все возможности Двадцатника, Рекс постарался вложить все, что мог в свой взгляд. Это сработало у Регины на Лэндфоле.
– Хилтон, – вкрадчиво проговорил он, – расскажи все, что мне необходимо знать.
Хилтон снова уселся за свой стол, и улыбнулся.
– Ты можешь быть Миллионником, Рекс, – сказал он куда более дружелюбно, – но я и сам, конечно, Двадцатник.
Только Двадцатник… Но ты очень скоро поймешь, что играть со мной в гляделки бесполезно.
– Ладно, – проворчал Рекс, – предположим, что я принял решение и знаю, что нужно делать. Рассмотрим такую возможность в качестве гипотезы. Предположим, я сумею убедить тебя, что за этим стоит нечто большее, и что я готов сделать то, что необходимо. Ты в состоянии представить себе, что все обстоит именно так?
– Думаю, да. Более того, я даже, вероятно, могу предположить, что ты собираешься делать.
– Надеюсь, что нет.
– А я надеюсь, что ошибаюсь.
– В любом случае, – твердо сказал Рекс, – не кажется ли тебе, что следует рассказать мне все, еще до того, как я начал приводить свой план в исполнение?
– Я считаю, что ты действительно должен все знать, – сказал Хилтон. – Но я не думаю, что я должен тебе это рассказать.
– Тогда кто же должен?
– Венера.
Рекс на несколько секунд застыл в неподвижности, а потом кивнул.
– Да. Все верно. Венера. Кстати, кто придумал эти дурацкие имена?
– Ты их выбрал сам, – кротко ответил Хилтон.
– Как я могу вернуться назад?
– Тут возникает проблема. Конечно, между нашим зданием и Чистилищем есть Ворота…
– Я так и думал.
– Но их можно закрыть. Сейчас ты не сможешь ими воспользоваться.
– Венера могла бы сама сказать мне. Можно было бы избежать очень многих неприятностей…
– Вероятно, Венера сама не знала. Если все произошло так, как мы предполагали, то Венера должна была знать больше, чем ты и Регина, но чтобы она вспомнила о Воротах, ей нужно было задать определенные вопросы… Когда вернешься, спроси у нее про Рона и Филлис.
– Регина и я? – быстро спросил Рекс
Хилтон покачал головой.
– Расскажи ей о том времени, когда она отвернулась от нас. Напомни ей, как она была обманута и стала первым Миллионником. И если она будет говорить об этом с горечью, напомни ей, что именно она решила, что должен быть еще один Миллионник – ты.
– И это все?
– Этого должно хватить.
– Как мне вернуться в Чистилище?
Хилтон откинулся на спинку стула.
– Ну, Чистилище находится в стерильном, пустом мире, который вращается вокруг малоинтересного солнца по неизменной орбите. Обычный корабль не может, как ты уже догадался, сделать посадку в этом мире – Чистилище, есть некое убежище, роскошный космический корабль. Он был создан во время экспериментов, не имеющих к тебе никакого отношения. В наше распоряжение его передали позднее… Таким образом, ты можешь вернуться назад только через один из семи передатчиков материи, а тот, через который это можно сделать непосредственно, сейчас перекрыт.
– Значит, я должен отправиться на Буллан, или Крэсту, или Нери, или…
– Одну минутку, – перебил его Хилтон и нажал на кнопку. Сейчас я выясню, что тут можно сделать.
Грузовой корабль должен был приземлиться в Стрэнде 7, на Крэсте, через час. Совсем небольшое время, один час. Но старому, неповоротливому кораблю, с совершенно неподходящим именем «Быстрая девушка» потребовалось целых шесть месяцев, чтобы долететь сюда с Земли.
На корабле было всего три пассажира, молодая пара – они собирались поселиться на Крэсте – и Рекс. Джонстоны были удивлены, когда узнали, что Рекс уже бывал на Крэсте. Их в самой жесткой форме предупредили – Вера Тейлор рассказала Рексу, что подобное предупреждение получали все пассажиры, отправляющиеся на Крэсту – что это путешествие в один конец.
Сначала они были полны энтузиазма, но после того, как Рекс рассказывал им о нынешнем реальном положении на Крэсте, Джонстоны становились все более мрачными и молчаливыми. Однако, Рекс не стал бы разбивать их мечту, не предложив альтернативы.
В каюте капитана, единственно удобном помещении корабля, Джим Джонстон быстро заговорил, обращаясь к Рексу:
– Нора занята сборами перед посадкой. По крайней мере, еще полчаса ее здесь не будет. Может быть, ты еще раз повторишь мне свои инструкции?
Рекс улыбнулся.
– Разве ты еще их не запомнил, Джим? И почему ты не хотел, чтобы Нора присутствовала при нашем разговоре?
– Ну, она такая милая крошка, – извиняющимся тоном ответил Джим. – Я чувствую, что должен ее от всего защищать. Решать все проблемы самостоятельно и не беспокоить ее.
Это путешествие было медовым месяцем Джонстонов.
– Вот почему, – добавил Джим, – я хочу быть твердо уверенным в том, что я делаю, так чтобы можно было сказать ей: «Предоставь это все мне, дорогая».
Рекс вздохнул. Его сыну было уже три месяца, и он будет еще старше, когда Рекс доберется до Чистилище. Однако это был самый быстрый способ возвращения. Таким образом у него появилась возможность убить сразу двух зайцев.
Нора немного напоминала ему Регину. Она не была такой красивой, как Регина, но Джим, как и Рекс, старался оградить ее от неприятностей.
– Я уже рассказывал тебе про Крэсту, – сказал Рекс. – Этот корабль до отказа набит органическими отходами с Земли, которые будут выгружены на Крэсте, и это должно помочь. Но что такое несколько тысяч тон потенциальной жизни в стерильном мире? Потребуется не менее четырех столетий, чтобы превратить Крэсту в обитаемый мир…
Однако у Крэсты не будет четырех столетий. Рексу дали возможность просмотреть огромные запасы социальной информации, которые были накоплены в Секции К, и во время их длинного путешествия Рекс изучал микрофильмы с наиболее интересными сведениями. По его оценке получалось, что у человеческой расы осталось в запасе одно столетие. Никто не мог предвидеть в какой именно форме произойдет окончательный коллапс, но Рекс считал, что история Чатера будет повторена в галактическом масштабе. «Апатия… убить Двадцатников, потому что они борются с апатией… а потом умереть, чувствуя вину за гибель Двадцатников… и снова погрузиться в апатию».
Возможно, кто-то и останется, и эти люди смогут начать заново. Будет даже лучше, если в конце начнется резня – в этом случае у тех, кто выживет будет больше стимулов к продолжению борьбы за существование. А если сражения не начнутся, то человечество будет медленно и бессильно вымирать, слишком утомленное долгими годами жизни.
Колонизация галактики отняла слишком много сил.
– Почему Земля так мало помогает? – воскликнул Джим.
Вечный вопрос. Ответ, хотя он и не имел никакого значения, заключался в том, что Земля, слишком усталая Земля, имела предостаточно собственных проблем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22