Прямо на
меня смотрело как бы висевшее в воздухе - так как все под ним
было в тени - лицо нашего спутника Таддеуша. Та же высокая
блестящая лысина, та же рыжая бахрома вокруг, то же бескровное
лицо. Только черты его лица застыли в ужасной улыбке -
напряженной и неестественной, которая в этой спокойной, залитой
лунным светом комнате производила более страшное впечатление,
чем гримаса боли или страха. Лицо было так похоже на лицо
нашего крошечного приятеля, что я оглянулся, чтобы убедиться,
что он здесь, рядом со мной. "Они ведь с братом близнецы", -
вспомнил я.
- Какой ужас! Что теперь делать? - сказал я Шерлоку
Холмсу.
- Нужно высадить дверь, - ответил он и, навалившись на
нее всем телом, попытался взломать замок. Дверь трещала и
скрипела, но не поддавалась. Тогда мы с силой навалились
вдвоем, замок щелкнул, дверь распахнулась, и мы очутились в
кабинете Бартоломью Шолто.
Кабинет был оборудован под химическую лабораторию. На
полке, висевшей на стене, против двери, стояли два ряда бутылей
и пузырьков со стеклянными притертыми пробками, стол был
уставлен бунзеновскими горелками, пробирками и колбами. По
углам на полу стояли большие бутыли в корзинах, в которых
держат кислоту. Одна из них, по-видимому, треснула или
раскололась, так как из-под нее вытекала струйка какой-то
темной жидкости, и комнату наполнял тяжелый, сладковатый запах,
похожий на запах дегтя. В одном углу комнаты стояла стремянка,
пол у ее основания был усыпан штукатуркой и дранкой, а верх
упирался в потолок, рядом с отверстием, достаточно большим,
чтобы в него мог пролезть человек. На полу рядом с лестницей
был брошен моток толстой веревки.
Возле стола в деревянном кресле сидел в поникшей позе
хозяин дома, наклонив голову к левому плечу и улыбаясь этой
ужасной, непостижимой улыбкой. Он был холодный и уже окоченел.
Он был мертв, по-видимому, уже несколько часов. Я обратил
внимание, что не только его лицо было искажено гримасой, но
руки и ноги были вывернуты и скручены самым невероятным
образом. На столе рядом с его рукой лежало странное орудие -
коричневая тонкая трость с каменным наконечником в виде
молотка, грубо привязанным веревкой. Рядом с ней лежал
вырванный из блокнота листок бумаги, на котором было нацарапано
несколько слов. Холмс взглянул на него и протянул мне.
- Видите, - многозначительно подняв брови, сказал он.
В свете фонаря я прочитал, содрогнувшись от ужаса: "знак
четырех".
- Во имя всего святого, что все это значит?
- Это значит, что здесь было совершено убийство, -
сказал Холмс, наклоняясь к окоченевшему трупу несчастного
Бартоломью Шолто. - А, я так и ожидал, Смотрите! - И он
указал на вонзившийся в кожу над ухом тонкий длинный темный
шип.
- Походит на шип от какого-то растения, - заметил я.
- Это и есть шип. Можете вынуть его. Только осторожно, он
отравлен.
Осторожно, двумя пальцами я вынул шип. Он поддался очень
легко, не оставив на коже почти никакого следа. Место прокола
обозначалось только маленьким пятнышком засохшей крови.
- Для меня все это непостижимая тайна, - признался я, -
и чем дальше, тем загадочнее она становится.
- Для меня наоборот, - ответил Холмс, - дело с каждой
минутой проясняется. Недостает только нескольких звеньев, чтобы
восстановить ход событий.
Мы почта забыли о присутствии нашего спутника, попав в эту
комнату. Он все еще стоял в дверях, ломая руки и издавая время
от времени сдавленные стоны. Фигура его была олицетворением
отчаяния. Вдруг из его груди вырвался безумный, полный отчаяния
вопль.
- Сокровища исчезли! - вопил он. - Они ограбили его!
Видите вон ту дыру. Мы вытащили ларец оттуда. Я помогал ему! Я
последний, кто видел его живым! Я ушел отсюда вчера вечером и
слышал, когда спускался по лестнице, как он запирал за мной
дверь.
- В котором часу это было?
- В десять часов. И вот он мертв! Сюда позовут полицию.
Подозрение падет на меня. Да, я уверен, что так и будет. Но вы
не считаете меня виновным, господа? Вы, конечно, не можете
думать, что это сделал я! Разве бы я привез вас сюда, если бы
это я? О, Господи! О, Господи! Нет, я сойду с ума!
Он ломал руки, топал ногами, его трясло, как в лихорадке.
- Вам нечего бояться, мистер Шолто, - сказал Холмс,
успокаивающе похлопывая его по плечу. - Послушайтесь меня и
поезжайте в полицейский участок. Надо сообщить о случившемся.
Обещайте оказать им всевозможную помощь. А мы вас здесь
подождем.
Человечек повиновался, все еще полностью не придя в себя.
И мы услышали, как он, спотыкаясь в темноте, спускается по
лестнице.
ГЛАВА VI. ШЕРЛОК ХОЛМС ДЕМОНСТРИРУЕТ СВОЙ МЕТОД
- Итак, Уотсон, - сказал Шерлок Холмс, потирая руки. -
В нашем распоряжении полчаса. Давайте как можно лучше
используем это время. Как я уже вам сказал, дело мне вполне
ясно. Но все-таки мы можем ошибиться, доверившись слишком
очевидным фактам. Каким бы простым поначалу ни показался
случай, он всегда может обернуться гораздо более сложным.
- Простым! - в изумлении воскликнул я.
- Конечно, - ответил Холмс с видом профессора,
демонстрирующего ученикам интересного больного. - Пожалуйста,
сядьте в тот угол, чтобы ваши следы не осложнили дело. А теперь
за работу. Во-первых, как эти молодцы проникли сюда и как
выбрались наружу? Дверь со вчерашнего вечера не отпиралась. Как
насчет окна? - Он поднес к окну лампу, высказывая вслух свои
соображения, но обращаясь скорее к себе, чем ко мне. - Окно
заперто изнутри. Рамы очень прочные. Давайте откроем его. Рядом
никакой водосточной трубы. Крыша недосягаема. И все-таки
человек проник в комнату через окно. Прошлую ночь шел небольшой
дождь. Видите, на подоконнике земля; отпечаток ботинка и еще
один странный круглый отпечаток. А вот опять этот след. На этот
раз на полу. А вот он уже на столе. Смотрите, Уотсон, картина
вполне ясная.
Я стал рассматривать круглые бляшки земли на полу.
- Это след не от ноги, - сказал я.
- Поэтому он так и важен. Это отпечаток деревянного
протеза. Видите, здесь на подоконнике след тяжелого, грубого
башмака с широкой металлической подковой. А рядом круглый след
деревяшки.
- Человек на деревянной ноге!
- Вот именно. Он здесь был не один. У него был очень
способный и ловкий помощник. Вы могли бы, доктор, залезть по
этой стене?
Я выглянул в открытое окно. Луна все еще ярко освещала эту
часть дома. Мы были на высоте добрых шестидесяти футов от
земли, и, насколько я мог видеть, нигде в кирпичной кладке не
было ни трещины, ни выемки, куда можно было поставить ногу.
- Это абсолютно невозможно, - ответил я.
- Да, одному невозможно. Но предположим, в комнате
находится ваш сообщник, который выбросил вам надежную веревку,
вон ту, что валяется в углу, привязав один ее конец к торчащему
в стене крюку. Ну тогда, если вы человек ловкий, то и с
деревянной ногой вы, пожалуй, смогли бы забраться по этой
стене. Потом вы спустились бы вниз, ваш друг втащил бы веревку
наверх, отвязал от крюка, запер окно, на задвижку, а сам ушел
из этой комнаты тем же путем, каким и вошел сюда. Деталь
помельче, - продолжал Холмс, показывая на веревку, - хотя наш
друг на деревяшке оказался отличным верхолазом, но он по
профессии не моряк. Его руки не задубели от лазания по канатам.
Моя лупа обнаружила в нескольких местах следы крови, особенно
заметные на конце веревки. Значит, он спускался вниз так
поспешно, что содрал кожу с рук.
- Очень хорошо, - сказал я, - но все дело не стало от
этого ни на йоту понятнее. Кто этот таинственный помощник? Как
он проник в эту комнату?
- Да, помощник, - повторил Холмс задумчиво. - Этот
помощник - личность примечательная. Благодаря ему дело
приобретает совершенно исключительную окраску. Я думаю, что оно
впишет новую страницу в историю преступлений в Англии. Подобные
случаи бывали раньше, но только в Индии и еще, если память не
изменяет мне, в Сенегамбии.
- Но как же все-таки он проник в эту комнату? - повторил
я. - Дверь заперта, окна снаружи недоступны. Может быть, через
трубу?
- Каминное отверстие слишком мало, - ответил Холмс. - Я
уже проверил эту возможность.
- Но как же тогда?
- Вы просто не хотите применить мой метод, - сказал он,
качая головой. - Сколько раз я говорил вам, отбросьте все
невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы
невероятным он ни казался. Нам известно, что он не мог попасть
в комнату ни через дверь, ни через окна, ни через дымовой ход.
Мы знаем также, что он не мог спрятаться в комнате, поскольку в
ней прятаться негде. Как же тогда он проник сюда?
- Через крышу! - воскликнул я.
- Без сомнения. Он мог проникнуть в эту комнату только
через крышу. Если вы будете добры посветить мне, мы продолжим
наши поиски в тайнике, где был спрятан ларец с сокровищами.
Холмс поднялся по стремянке к потолку, ухватился обеими
руками за балку и, подтянувшись, влез в отверстие. Затем,
высунув лицо, - он, видимо, распластался там, - протянул
руку, взял у меня лампу и держал ее, пока я поднимался следом.
Чердак, на котором мы очутились, был десяти футов в длину
и шести в ширину. Полом служили потолочные балки и тонкий слой
дранки со штукатуркой, так что ступать с балки на балку надо
было с осторожностью. Крыша была двускатная, заканчивалась
коньком. Потолком чердака служила, по всей вероятности,
внутренняя сторона крыши. Пол покрывал толстый слой пыли,
скопившийся за многие годы. Кроме пыли, на чердаке ничего не
было.
- Вот, пожалуйста, - сказал Шерлок Холмс, кладя руку на
покатую стену. - Это слуховое окно ведет наружу. Откройте его
и очутитесь прямо на крыше, а крыша, к счастью, пологая. Именно
этим путем Номер Первый и проник в комнату. Давайте посмотрим,
не оставил ли он каких-нибудь следов.
Холмс опустил лампу к полу, и я второй раз за сегодняшний
вечер увидел на его лице удивленное и озадаченное выражение.
Проследив его взгляд, я почувствовал, как мороз подирает меня
по коже: на полу было множество отпечатков босых ног - четких,
хорошо заметных, но эти следы были чуть не в половину меньше
следов взрослого человека.
- Холмс, - прошептал я, - выходит, что это страшное
дело сделал ребенок!
Самообладание уже вернулось к Холмсу.
- Я было, признаться, оказался в тупике. Память подвела.
А ведь дело-то простое. Я должен был с самого начала
догадаться, какие будут следы. Ну что ж, здесь больше делать
нечего. Идемте вниз.
- Но что это за следы? - спросил я, сгорая от
любопытства.
- Дорогой Уотсон, проанализируйте факты, - сказал он с
легким раздражением. - Вы знаете мой метод. Примените его,
будет интересно сравнить результаты.
- Нет, я ничего не понимаю, - отвечал я.
- Скоро все поймете, - рассеянно бросил Холмс. - Я
думаю, что ничего интересного здесь больше нет. И все-таки я
проверю еще раз.
Быстрым движением он вынул из кармана лупу и сантиметр и,
приблизив свой острый тонкий нос к самой обшивке, стал
внимательно изучать каждый миллиметр. Его глаза, блестящие,
глубоко посаженные, напоминали мне глаза хищной птицы. Так
быстры, неслышны и вкрадчивы были его движения, точь-в-точь как
у ищейки, взявшей след, что я вдруг подумал, каким бы страшным
преступником он мог бы быть, если бы направил свой талант и
свою энергию не в защиту закона, а против него.
Осматривая чердак, он все время что-то шептал себе под нос
и вдруг радостно вскрикнул.
- Вот уж, можно сказать, повезло, - сказал он. - Это
сэкономит нам много времени и трудов. Номер Первый имел
неосторожность вступить в креозот. Видите, с правой стороны
этой вязкой, вонючей лужи отпечатался краешек маленькой ноги.
Бутыль с креозотом, по-видимому, треснула, и жидкость потекла.
- Ну и что?
- А то, что теперь мы его очень быстро поймаем. Есть
собака, которая по следу, пахнущему креозотом, пойдет хоть на
край света. Если обычная ищейка будет держать след до самых
границ графства, как вы думаете, куда может уйти специально
натренированная собака? Обычная пропорциональная зависимость,
неизвестный член которой равен... Стоп! Я слышу, на место
прибыли полномочные представители закона.
Внизу послышались тяжелые шаги и громкие голоса, сильно
хлопнула входная дверь.
- Пока они еще не пришли, - сказал Холмс, - коснитесь
ладонью руки и ноги этого бедняги. Что вы чувствуете?
- Мускулы затвердели, как дерево, - ответил я.
- Вот именно. Они сведены сильнейшей судорогой. Это не
простое трупное окоченение. На какую мысль наводит вас эта
гиппократовская, или, как любили писать старые писатели,
сардоническая улыбка и это окостенение?
- Смерть наступила в результате действия какого-то
сильного алкалоида растительного происхождения, - отвечал я,
- наподобие стрихнина, вызывающего столбняк.
- Это первое, о чем я подумал, когда увидел это
перекошенное лицо. Войдя в комнату, я сразу же стал искать, чем
был введен яд. И, как помните, обнаружил шип, который едва
наколол кожу. Обратите внимание, что шип поразил ту часть
головы, которая обращена к отверстию в потолке, если сидеть
прямо на этом стуле. А теперь давайте осмотрим самый шип.
Я осторожно взял шил и поднес к фонарю. Он был длинный,
острый и черный, у самого острия блестел засохший подтек
какой-то густой жидкости. Тупой конец имел овальную форму и
носил следы ножа.
- Это от дерева, растущего в Англии?
- Разумеется, нет. Так вот, Уотсон, имея в своем
распоряжении столько фактов, вы должны прийти к правильное
заключению. А вот и представители регулярных частей;
вспомогательные силы должны уступить им место.
Шаги были слышны все громче, наконец, они зазвучали прямо
за дверью, и в комнату вошел, тяжело ступая, грузный, большой
мужчина в сером. У него было красной, мясистое лицо, с которого
хитро поглядывали на нас из-под припухших, одутловатых век
маленькие блестящие глазки. За ним вошел инспектор полиции в
мундире и следом все еще не переставший дрожать Таддеуш Шолто.
- Ну и дельце! - воскликнул вошедший глухим, хриплым
голосом. - Хорошенькое дельце! Кто это здесь? Почему в доме
людей, как в садке кроликов?..
- Вы, должно быть, помните меня, мистер Этелни Джонс? -
спокойно проговорил Холмс.
- Ясное дело, помню, - прохрипел в ответ тот. -- Вы
мистер Холмс, Шерлок Холмс, теоретик. Я никогда не забуду, как
вы поучали нас, объясняя, куда девались бишопгейтские
бриллианты. Справедливость требует заметить, что вы показали
нам верный путь, но теперь-то уж вы можете признать, что в тот
раз вам помог просто счастливый случай.
- Мне помогла в тот раз простая логика.
- Ну будет, будет. Никогда не стыдитесь правды. Так что
же здесь произошло? Скверное дело! Скверное! Факты, к счастью,
налицо, так что всякие там теории ни к чему. К счастью, я как
раз оказался в Норвуде, по поводу другого дела. И вдруг эта
смерть в Пондишери-Лодж. Как вы думаете, отчего она наступила?
- Теории здесь ни к чему, - сухо заметил Холмс.
- Конечно, конечно. Но мы ведь не отрицаем, что вы иногда
удивительно попадаете в точку. Господи помилуй! Дверь, как я
понимаю, заперта. Хм, хм... Исчезли драгоценности стоимостью в
полмиллиона. А как насчет окна?
- Тоже на запоре, но на подоконнике есть следы.
- Отлично, отлично, но если оно заперто, то следы не
имеют никакого отношения к делу. Это подсказывает здравый
смысл. Человек может умереть от удара. Да, но ведь исчезли
драгоценности. Ага! У меня есть версия. Иногда и на меня
находят озарения. Пожалуйста, отойдите в сторону, сержант, и
вы, мистер Шолто. Ваш друг может остаться, где стоит. Что вы об
этом думаете, Холмс? Шолто, как он сам признался, был вчера
весь вечер со своим братом. С братом случился удар, после чего
Шолто ушел и унес с собой все драгоценности. Ну, что скажете?
- После чего мертвый хозяин очень предусмотрительно встал
и заперся изнутри.
- Гм, гм! В этом слабое место моей версии. Призовем на
помощь здравый смысл. Этот Таддеуш Шолто пришел к брату.
Завязалась ссора. Это нам известно. Брат мертв, драгоценности
исчезли - это тоже известно. Никто не видел брата после ухода
Таддеуша. Постель его не тронута. Таддеуш явно пребывает в
большом смятении. Как вы видите, я плету сеть вокруг Таддеуша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145