.. Наверняка, если бы он теперь был жив, он одобрил бы мои хозяйственные замыслы.
Как твои дела? Как ты себя чувствуешь? Знаешь, мама, я очень часто вспоминаю о тебе - делая то или иное на ферме, я все время задаю себе вопрос - а как бы отнеслась к этому моя мать, будь она здесь?..
Думаю, что ты одобрила бы все мои начинания.
Привет Ретту Батлеру.
С самыми наилучшими пожеланиями и сыновьей любовью, целую тебя крепко - твой сын.
26 мая 19.. года,
поместье Тара,
штат Джорджия
Она перечитала это письмо, беззвучно шевеля губами, наверное, раз десять - особенно те места, где ее сын писал о том, как отнеслась бы она, Скарлетт, к тому, чем он теперь занимается...
- Ну конечно же, замечательно, - прошептала она, - как я еще могу на это посмотреть?.. Какой все-таки у меня хороший сын...
Настроение ее сразу же поднялось. Скарлетт с нежностью смотрела на письмо, лежащее перед ней...
Подумать только - ведь еще недавно, какую-то неделю назад, этот листок бумаги находился в Таре... И ее старший сын наверняка писал его за тем самым старинным столом, за которым в свое время ее отец так любил играть в покер с соседями-плантаторами.
Ее поместье...
Ведь у нее когда-то было свое поместье!.. А теперь...
Да, Ретт, конечно же, как всегда прав - жизнь очень переменчива.
Скарлетт закрыла глаза - воспоминания об ушедшей молодости нахлынули на нее с новой силой...
Вот она едет в бричке в сопровождении близнецов - Стюарта и Брента. Они небрежно развалились сзади, вытянув скошенные в лодыжках, длинные, в сапогах до колена, мускулистые ноги первоклассных наездников - наверняка лучших во всем штате. Высокие, крепко сбитые, с узкими, подпоясанными широкими кожаными ремнями талиями, стройней тростников, что растут у илистой речки, в своих темно-коричневых легких куртках, они совершенно неотличимы друг от друга, как две коробочки хлопка...
На светло-зеленом фоне молодой еще листвы белоснежные кроны цветущих величественных деревьев мерцают в косых лучах заходящего солнца. Лошади ее спутников, очень крупные, каких немного тут, в Джорджии, золотисто-гнедого цвета - точно такого же, как и шевелюры Стюарта и Брента.
Они приезжают в Тару - на пороге их, как и всегда, встречает Мамушка...
Ей вспоминается весна в Джорджии - с частыми, очень теплыми дождями и взрывами беловато-розовой пены цветущих персиковых и кизиловых деревьев, которые через неделю осыплют болотистые поймы рек своими нежными лепестками. Багряные закаты окрашивают красные пахотные борозды глины еще более темным багрянцем. Влажные, вывороченные лемехом пласты земли, алая хлопковая зернь посевов...
Их свежевыбеленный дом - тот самый, в котором она родилась и в котором теперь доживает ее сын - наверное, последние месяцы или недели, пока не переселится в новый. Этот дом на холме кажется ей островком среди потревоженного океана вспаханной красноватой земли, волн пахоты, словно окаменевших в какой-то момент... В момент прибоя...
О, эта девственно-алая земля, кроваво-красная после малейшего дождика, кирпично-темная, пыльная в июльскую засуху... Край белых патриархальных особняков, красноватых пашен и неторопливых, мутно-желтых рек, несущих свои воды в Атлантику...
Край резких контрастов - яркого, горячего солнца и глубоких темных теней...
Край красивых, благородных людей - как ее отец, как ее дядья...
Привольная жизнь плантатора Юга...
Где она теперь?..
Разве что в воспоминаниях каких-нибудь беззубых стариков и старух. Да и тех уже, считай, почти не осталось...

* * *

Скарлетт вновь, точно так же, как и позавчера, не заметила, как задремала с письмом в руке. И вновь ее разбудило появление Ретта.
На этот раз мистер Батлер вошел, держа в руках горностая.
- Скарлетт, - улыбнулся Ретт, - у тебя в последнее время появилась очень скверная привычка...
Скарлетт очнулась и непонимающе посмотрела на вошедшего мужа.
- Ретт?..
Тот вновь заулыбался.
- Ну да...
Скарлетт была еще там - в родной Джорджии... Появление Ретта и его слова о каком-то там горностае были ей неприятны...
А потом... Почему он тут, почему он не поехал в свою контору?..
- Ты не в конторе?..
Подсев на кушетку подле кресла, в котором разместилась Скарлетт, Ретт произнес:
- Знаешь что, мне это все уже надоело... Работать, работать... Сколько можно?..
Скарлетт удивленно посмотрела на своего мужа и спросила:
- Не узнаю тебя... Ты ведь и сам говорил мне, что работа для тебя только в радость...
Мистер Батлер поморщился.
- Ну да...
- А теперь ты вот утверждаешь, что она тебе надоела...
Вытянув ноги, Ретт нежно погладил горностая - тот боязливо съежился.
- Знаешь что, Скарлетт, - начал Ретт, - ведь и радость иногда надоедает...
Она недоуменно подняла глаза на мужа и поинтересовалась:
- Это ты о чем?..
- Я говорю, что иногда хочется просто так вот, тихо посидеть в своем доме, в кабинете, повозиться с этим маленьким зверьком...
- Значит, ты сегодня не был в Окленде?.. - уточнила Скарлетт.
Ретт покачал головой.
- Нет.
Скарлетт слегка удивилась.
- Чем же ты тогда занимался?.. Ведь уже почти полдень...
Указав взглядом на сидевшего у него на коленях уже присмиревшего пушистого зверька, Ретт с довольной улыбкой ответил:
- Им вот...
Скарлетт вновь с недоумением посмотрела на своего мужа.
- То есть...
- Я говорю - сегодняшний день я решил целиком и полностью посвятить нашему горностаю...
Передернув плечами, она произнесла:
- Не понимаю...
Ретт, продолжая все так же нежно поглаживать зверька, спросил:
- Чего же тут непонятного?..
Скарлетт откашлялась.
- Ты, взрослый и серьезный человек, вместо того, чтобы заниматься своими делами, свободное время посвящаешь какому-то зверьку...
Но Ретт не дал договорить ей - он нетерпеливо перебил жену:
- Послушай... Ты иногда слишком многое себе позволяешь...
Скарлетт насторожилась.
- То есть?
- Не надо учить меня жить. Мы ведь, кажется, уже говорили как-то с тобой на эту тему...
Прищурившись, Скарлетт бросила косой взгляд на горностая, который, поджав под себя хвост, сидел на коленях мужа.
- На какую?..
- Ну, о том, что человеку надо... Что надо мне, а что - не надо... Будь уверена: я прекрасно разберусь во всем этом и без твоей помощи...
«Ну вот: теперь он вновь начнет разговаривать со мной, как с маленькой девочкой, - раздраженно подумала Скарлетт. - И опять начнет мне втолковывать, что я неправа, что мне надо делать только то, что ему захочется... Что я должна знать свое место. Интересно, что он имеет в виду, когда говорит о каком-то «моем месте»?..»
Было совершенно очевидно: назревал очередной скандал - томительный, изматывающий, неприятный...
Ничего другого не оставалось, как погасить этот назревший неприятный для обоих разговор в самом начале.
Пожав плечами, Скарлетт отложила письмо и, строго посмотрев на Ретта, произнесла:
- Мне кажется, если так пойдет дальше, то мы с тобой будем ругаться изо дня в день...
Тот нехорошо прищурился.
- Дальше - это как?..
Скарлетт промолчала - ей не хотелось ввязываться в очередной бессмысленный спор, а потому, отвернувшись к окну, произнесла:
- Мне так не хотелось бы этого... Мы и так тратим слишком много сил и здоровья на какие-то пустяки...
- А что ты называешь пустяками?..
- Такие вот разговоры...
Ретт нахмурился.
- О, это далеко не пустяки... Ты хочешь навязать мне свое видение мира... Это не пустяки, дорогая далеко не пустяки!
- И тем не менее, такие разговоры ни к чему не приводят... Скажу честно: мне все это начинает слишком надоедать...
- Такие беседы?..
Скарлетт кивнула.
- Вот именно...
Ретт покачал головой.
- Мне тоже... Тогда скажи сразу - о чем с тобой можно говорить, а о чем - нет. А еще лучше, дорогая, - в его голосе послышалась ни чем не прикрытая ирония, - еще лучше, если бы ты написала мне такую маленькую-маленькую бумажку, своего рода шпаргалку, которую бы вручала мне каждое утро за завтраком, где и регламентировала бы все темы для бесед... Только...
Резко обернувшись к собеседнику, миссис Батлер поинтересовалась:
- Что - только?..
Мистер Батлер изобразил на своем лице сочувствие к самому себе.
- Только, боюсь, что бумажка эта была бы не такая уже и маленькая...
Тон Ретта был очень резкий и раздраженный - настолько, что Скарлетт после этих обидных для себя слов начала медленно закипать.
- Послушай, Ретт, что ты от меня хочешь?.. Ответь же мне наконец?..
Ретт тяжело вздохнул.
- Я?..
- Да, ты.
- Я от тебя ничего не хочу... - начал было Ретт, но Скарлетт перебила его словами:
- Тогда оставь меня в покое...
На этот раз свою жену перебил мистер Батлер - почти грубо:
- Ты не дала мне закончить мысль. Так вот, Скарлетт, я от тебя больше ничего не хочу... Понимаешь - ни-че-го!.. - произнес он по слогам. - Кроме одного: чтобы ты не вмешивалась в мою жизнь, чтобы ты не регламентировала меня, чтобы ты, наконец, не говорила мне всякий раз, не напоминала, чего я должен делать, а чего - нет.
Скарлетт обиженно заметила:
- Я никогда не делаю этого... В отличие от тебя, дорогой...
В последнем слове миссис Батлер послышалась какая-то скрытая горечь.
- Тогда почему же ты начинаешь доказывать мне, что сегодня я должен идти в свою контору вместо того, чтобы быть дома?..
Скарлетт вновь покосилась на зверька - тот, немного осмелев, обнюхивал газету, которая лежала на кушетке; видимо, обоняние горностая привлек запах свежей типографской краски.
Ретт продолжал - он тоже заводился; правда, в отличие от Скарлетт, реплики которой звучали как-то прямолинейно-агрессивно, тон мистера Батлера был язвительный, иногда даже - подчеркнуто-вежливый, со скрытой издевкой человека, который прекрасно ощущает свое превосходство - настолько прекрасно, что даже не считает возможным объяснить его...
Эти интонации Ретта не всегда вязались со смыслом произносимого.
- Ты... Ты со своими привычками, с этим глупым зверьком... Ты просто маленький буржуа!.. - воскликнула Скарлетт. - Ты становишься мне смешон, Ретт!.. Вспомни - ты ведь сам всю жизнь смеялся над такими людьми, а теперь превращаешься... - Скарлетт запнулась; с ее уст уже было готово слететь обидное для собеседника слово, но в самый последний момент она сдержала себя и сказала: - В такого же...
Ретт скривился.
- Ну и пусть!.. Да, я знаю, ты хочешь сказать, что я становлюсь или же уже стал ограниченным обывателем, что мне ничего больше не надо, кроме моих картин, моих старинных часов, моего кожаного кресла перед камином, моих привычных домашних тапочек... Его вот, - добавил Ретт, бросив быстрый взгляд на горностая, - да, я не скрою: мне нравится такая жизнь!.. Ты можешь смеяться, можешь иронизировать, сколько тебе будет угодно, но я буду жить такой жизнью, которой хочу... И никто мне не указка!..
Скарлетт с трудом сдерживала себя, чтобы не взорваться окончательно и не наговорить Ретту вещей, от которых тот, вскочив, выбежит из комнаты, хлопнув дверью... Такое уже не раз случалось, и Скарлетт очень не хотелось накалять обстановку до предела.
- Я не собираюсь учить тебя, Ретт, - сказала она, стараясь не срываться в крик, - я только хочу сказать, что ты очень изменился... Тебя больше ничего не интересует... Даже я, - она обидчиво сложила губы. - И я все время задаю себе один и тот же вопрос: ты ли это?.. Неужели это - тот самый Ретт Батлер, которого я так любила?.. Неужели я... ошибалась в тебе?..
Ретт прищурился.
- Ну, и...
- Что - «ну, и», - передразнила его Скарлетт. - Что ты хочешь узнать?..
- Какой же ответ ты находишь на эти вопросы?..
Скарлетт вздохнула.
- Не знаю...
После этого и Скарлетт, и Ретт внезапно замолчали. Батлер как-то автоматически продолжал поглаживать горностая, который все это время сидел у него на коленях, поджав под себя хвост.
Ретт первым нарушил молчание - его слова на этот раз прозвучали более спокойно:
- Я устал...
- Я тоже, - обрезала его Скарлетт.
- Я просто устал от жизни.
В этом утверждении Скарлетт послышалось: «Я устал от жизни с тобой», она уже хотела было уточнить у своего мужа, но в последний момент промолчала.
Она лишь тихо спросила:
- А что тогда говорить мне?..
Неожиданно Ретт вновь взорвался:
- Скарлетт, я старый человек, я и так всю жизнь или воевал, или работал, как вол, - уже не говорил, а почти кричал он, - и мне надоело... Мне все надоело!.. Я старый человек, Скарлетт, я очень устал... Я только теперь понял, насколько же я устал от жизни... - Ретт неожиданно поперхнулся, а потом, откашлявшись, произнес: - Да. Устал. Я заслужил покой и хорошее к себе отношение. Заслужил всей своей жизнью. И я не хочу на старости лет выслушивать ото всех, в том числе - и от своей жены одно и тоже - что я должен, а чего - не должен.
В ответ на эту пространную реплику собеседница неожиданно улыбнулась.
- А тем не менее, ты все равно поступаешь так, как находишь нужным, - резюмировала она. - Так что, Ретт, не надо неистовствовать, не надо доказывать мне то, что я и так хорошо знаю...
Несколько поостыв, Ретт язвительно, тем не менее, заметил:
- Знаешь, дорогая, ведь не я начал этот разговор... Не я...
- А кто же?..
Он передернул плечами - неужели такие очевидные вещи непонятны?..
- Ты мне с самого начала...
Скарлетт на какое-то мгновение отключилась и с тоской подумала: «Сейчас он начнет выяснять, кто прав, а кто виноват... Нет, совсем, как ребенок... Эти бессмысленные, бездарные споры... Этот горностай, - неожиданно подумала она, покосившись на зверька, - эта манера говорить со мной...»
Да, сколько раз повторялось одно и то же: Ретт цеплялся за что угодно - за то, что Скарлетт сказала и за то, что не высказала, за то, что она якобы не так посмотрела на него, за случайно брошенную невпопад фразу, за то, что она когда-то любила не его, красавца Батлера, а какого-то слизняка Эшли...
Скарлетт в таких случаях обычно старалась держать себя в руках, у нее в большинстве случаев хватало на это выдержки - не заводиться же из-за пустяков!..
Но иногда привычное, не врожденное, но выработанное десятилетиями самообладание изменяло ей... А в последнее время это случалось все чаще и чаще...
А Ретт уже разошелся вовсю:
- ...ты с самого начала принялась корить меня тем, что я, вместо того, чтобы ехать в свою контору, сижу тут и занимаюсь этим горностаем... Как будто бы я недостаточно взрослый человек, будто бы я какой-то мальчик... А я еще вынужден оправдываться перед тобой. Я, Ретт Батлер!.. Сколько это может продолжаться?!. Скарлетт, и это уже не в первый раз...
Скарлетт тяжело вздохнула - она и без того знала, что не в первый...
И, наверняка - не в последний.
«Сколько же это может продолжаться?..»
Наверное, ровно столько, сколько они будут вместе, не иначе...
Да, конечно же, все эти ссоры всякий раз начинались не потому, что они опротивели друг другу, а скорее потому, что по-прежнему любили: он - ее, она - его... Но ведь и в такой мучительной любви может наступить какой-то вакуум, когда все становится безразлично...
- ...сколько же это может продолжаться?..
Скарлетт вздохнула.
- Не надо, Ретт...
Она хорошо поняла, что единственный выход избежать скандала из-за этой мелочи - резко перевести беседу в другое русло.
Улыбнувшись, она неожиданно спросила:
- Послушай, Ретт...
Тот оборвался на полуслове и хмуро посмотрел на свою жену.
- Да...
- Послушай... Я ведь забыла сказать тебе - еще вчера почтальон принес письмо из Тары...
Ретт деланно изумился.
- Вот как?..
Скарлетт кивнула.
- Ну да...
- Из Тары?..
Наверняка, в этот момент Ретт был настолько далек от повседневности, даже от связанной с Тарой, что это сообщение не заинтересовало его совершенно.
- От нашего разлюбезного фермера?..
Так Ретт иногда то ли в шутку, то ли всерьез называл первого сына Скарлетт.
- Да...
- И что же он пишет?..
К Скарлетт окончательно вернулось ее самообладание. Она сказала:
- Он строит новый дом... Но наш старый он решил не разбирать, а оставить, как добрую память о предках, что работали на этой земле...
Передернув плечами, Ретт Батлер только сухо и холодно заметил:
- Что ж - это весьма благородно с его стороны... Очень благородный юноша...
Благородному «юноше» в этот момент шел уже пятый десяток.
Вздохнув, Ретт, поглаживая окончательно присмиревшего горностая, спросил:
- А что там еще?..
- Где?..
- Ну, в Таре...
Ретт задавал вопросы как-то очень небрежно, только для того, чтобы поговорить хоть о чем-то, что не относилось бы к их недавнему скандалу - словно ему было совершенно неинтересно то, что сообщила только что его жена.
Скарлетт, взяв со стола письмо, протянула его своему мужу.
- Хочешь почитать?.. Тот нехотя взял письмо.
- Да, пожалуй...
Однако, взяв послание из Джорджии, он, повертев его в руках, вновь положил на стол.
- Знаешь... Как-то нет настроения... Может быть, в другой раз...
Скарлетт посмотрела на Ретта с каким-то испугом - за всю их совместную жизнь это был первый случай, когда тот отказывался читать письмо кого-нибудь из близких им обоим людей...
- Ретт...
Тот, все поглаживая зверька, даже не поднимая головы, спросил:
- Ну что еще?.. Ты получила еще какое-нибудь письмо, которое хочешь предложить мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52