.. Какое-то
ускользающее воспоминание... Может, обрывки собственного сна? Речел что-то
тоже знала, но не могла вспомнить. И слово.., вроде бы это какое-то трудное
слово, вроде "дискорупоративный" или "дискорпаративный", так что ли? Все
это ерунда.., подсознанию нужна только какая-нибудь маленькая зацепочка.
Речел вспомнила преподавателя психологии в колледже. Этот
преподаватель утверждал, что при правильном подходе ваша память может
выдать имена всех людей, которых вы когда-либо знали, вы могли бы
перечислить все, что когда- либо ели, вспомнить, какая погода была в любой
день вашей жизни. Он приводил удивительные примеры такого сверхвнимания,
говоря, что человеческий мозг - компьютер с невероятным об емом памяти..,
не то 16, не то 32 или даже 64 биллиона мегабайт, а может, и намного
больше. Скажем, несколько тысяч биллионов. И каковы возможности каждого
человеческого "чипа" относительно записи информации? Никто не знал. Но
такие возможности просто невероятны, - так говорил преподаватель. Осталось
только научиться в нужный момент извлекать необходимую информацию. Факт:
сознание повернуто, замкнуто на себя и некоторые из его участков не дают
воспользоваться необходимой информацией. "Вы не можете вспомнить, где
оставили вечером ваши носки, - говорил преподаватель, - но после
определенной подготовки сможете цитировать с любого места Энциклопедию
Британики, которая и займет-то несколько крошечных ячеек вашей памяти".
Этот пример вызвал смех аудитории.
"Но тут-то не класс по психологии с хорошим флуоресцентным освещением,
с привычными надписями на доске и каким-нибудь щеголеватым ассистентом
профессора, который бодро курсирует туда-сюда вдоль доски с периодом в
пятнадцать минут. Иногда возникает какая-то ужасная ошибка и вы знаете об
этом - чувствуете это. Я не знаю, дело тут в Паскове, или, даже в Гадже,
или тут Черч замешан.., но что-то происходит с Луисом. Что? Это есть..."
Неожиданно возникшая мысль обожгла Речел, словно прикосновение к
студенистой медузе. Она снова схватилась за телефон и, опустив монету,
снова начала набирать номер. "Может, Луис собирается совершить
самоубийство? Может, именно поэтому он отослал их, просто выставил их за
дверь? А Элли как-то.., а.., ох.., еб....я психология! Может, у нее
какая-то психологическая вспышка или что-то в таком духе?"
В этот раз Речел звонила Джаду Крандоллу. Телефон звонил пять минут..,
шесть.., семь. Она уже хотела бросить трубку, когда кто-то на
противоположном конце провода поднял трубку и спросил:
- Алло?
- Джад? Джад, это...
- Минутку, мадам, - сказал оператор. - Вы же собирались звонить по
номеру, записанному за Луисом Кридом и, видимо, перепутали последнюю цифру
номера.
- Все в порядке, - сказал Джад.
- Извините, вы правильно набрали номер, или нет?
- Она попала куда нужно.
Возникла пауза, в течение которой оператор переводил на нормальный
английский речь старика.
- Благодарю. Всего хорошего, мадам.
Оператор отключился.
- Джад, вы сегодня Луиса видели?
- Сегодня? Нет, Речел. Утром я уезжал в Бревер, заехал в магазин.
Потом был у себя дома, в саду. А почему вы спрашиваете?
- Ах, может быть, ничего важного, но Элли в самолете приснился плохой
сон, и я подумала, было бы легче, если бы я смогла...
- В самолете? - голос Джада задрожал. - Где вы, Речел?
- Чикаго, - сказала она. - Элли и я на время полетели к моим
родителям.
- А Луис с вами не поехал?
- Он должен присоединиться к нам в конце недели, - сказала Речел, и в
ее голосе послышалось волнение. Джаду ее голос не понравился.
- Это он подал вам мысль отправиться в Чикаго?
- В общем.., да. Джад, что-нибудь не так? Что-то не так, да? И вы об
этом что-то знаете?
- Может, вы расскажете мне, что видел ребенок во сне? - попросил Джад
после долгой паузы. - Я хочу помочь вам.

Глава 46

Поговорив с Речел, Джад надел легкое пальто - день выдался облачным,
дул сильный ветер. Старик пересек дорогу, направившись к дому Луиса, но
прежде чем перейти дорогу, он остановился на обочине и внимательно
посмотрел направо и налево. Никаких грузовиков. Проклятые грузовики!
Джад почувствовал зов Хладбища Домашних Любимцев.., и чего-то еще,
расположенного дальше. Оттуда уже не раз звала его соблазнительная
колыбельная, голос, обещающий покой и сверх естественную силу. И сейчас он
звучал ниже и гораздо зловеще-угрожающе и зловеще. "Эй, ты, остановись-ка
тут".
Но Джад не остановился. Чувство долга заставляло его идти вперед.
Джад увидел, что "Хонды Цивик" в гараже нет. Только большой форд.., но
выглядел он пыльным, видно, им давно не пользовались. Джад попробовал
заднюю дверь дома. Она оказалась открытой.
- Луис! - позвал старик, зная, что Луис не ответит, но ему хотелось
нарушить мертвую тишину, царящую в доме. О старость, она как игла в
заднице.., руки и ноги Джада плохо слушались старика и двигались медленно.
Спина причиняла ему мучения, после двух часов работы в саду. Джаду
казалось, что кто-то вонзил сверло в его левую лодыжку.
Методично заглянув во все комнаты, высматривая что-то - "самое
древнее, что разрушило мир", - подумал он без всякого юмора, и продолжал
осмотр. Он не обнаружил ничего, что могло бы его серьезно обеспокоить:
коробки игрушек стояли, приготовленные для Армии Спасения, одежда малыша
висела за дверью его комнаты на крючках.., может, он ошибся, но детская
кроватка снова стояла в комнате Гаджа. А так больше ничего особенного, но в
доме возникало какое-то неприятное чувство пустоты.., а может, и еще чего
похуже.
"Может, стоит смотаться на хладбище домашних любимцев или на кладбище
"Плеасантвиев"? Посмотреть, как там дела. Может, туда отправился Луис Крид?
Я мог бы купить ему обед или чем-то еще помочь?"
Но не на кладбище "Плеасантвиев", в Бангоре, что-то затаилось, а тут,
в доме.
Джад вышел и снова пересек дорогу, вернулся к себе домой. Он вытащил
шесть банок пива из холодильника, отнес их в гостиную, сел у большого окна
и стал ждать, разглядывая дом Кридов, попивая пиво и выкуривая сигарету за
сигаретой. Наступил полдень и так же, как часто делал в последние годы, он
стал мысленно возвращаться в прошлое все дальше и дальше по расширяющейся
спирали. Если бы не состояние Речел, он сказал бы ей, что ее дочь, кажется,
рассказала ей правду насчет Луиса, но когда вы становитесь старым, то
каким-то образом все в вашем организме начинает работать медленнее и
медленнее, и еще: вы обнаруживаете, что со сверх естественной точностью
вспоминаете места и лица. Воспоминания старика стали ярче, цвета постепенно
приобрели подлинную насыщенность, голоса растворились в многоголосом эхе
времени, и возник своеобразный резонанс. Какие-то неясные ассоциации...
Мысленно Джад увидел быка Лейстера Моргана - Ханратта. Глаза быка
налились красным, что-то изменилось в его внешнем виде и манере движения.
На улицах качались деревья, и листья танцевали джигу на ветру. Так было,
пока Лейстер не выдержал и снова не убил быка... Тогда все бревна вокруг
загородки Ханратта были ободраны от безмолвной ярости огромного зверя.
Голова быка была разодрана до кости и блестела от крови. Когда Лейстер
прикончил Ханратта, его вырвало от страха.., то же самое Джаду хотелось
сделать прямо сейчас - блевануть!
Джад пил пиво и курил. Дневной свет померк, но старик света не включал.
Теперь Джад стал даже прикрывать рукой кончик горящей сигареты, потому что
маленький красный огонек далеко виден во тьме. Вот так он и сидел: пил пиво и
следил за домом Луиса Крида. Он верил в то, что Луис вернется домой, тогда-то
Джад выйдет и хорошенько поговорит с ним, заставит Луиса отказаться от того,
что он задумал.
И тут Джад почувствовал что-то еще, какую-то тошнотворную силу,
которая таилась в дьявольском месте, где хоронили Микмаки. Он почувствовал
запах гнили, тот запах, что шел из-под пирамидок...
"Стой подальше, старик. Стой подальше или ты очень-очень пожалеешь".
Джад сидел, пил пиво, курил.., и ждал, пытаясь не обращать внимания на
предупреждение.

Глава 47

Пока Джад Крандолл устраивался у себя дома, занимал позицию у окна,
Луис с ел обильный, безвкусный обед в столовой Ховарда Джонсона.
Обед был совершенно мерзким.., как раз то, в чем нуждалось его тело.
Снаружи уже стемнело. Свет фар проезжающих машин напоминал пальцы. Луис
ковырялся в тарелке. Кусок чего-то... Лопнувший помидор... Рядом тарелка
бобов, ярко-зеленого цвета. Клин яблочного пирога и вазочка мороженого,
которое сверху полито какой-то чепухой. Луис сидел в углу зала, наблюдая,
как входят и выходят люди, удивляясь: что, если тут появится кто-то из тех,
кого он знает? Непонятно почему он хотел, чтобы так именно и случилось. И
тогда ему зададут вопросы:
"Где Речел? Что ты делаешь здесь? Что дальше?" Такие вопросы могли
привести к осложнениям. А может, осложнений он и искал? Может, он просто
искал возможность отступить?
И если придерживаться фактов, пара, которую он знал, появилась в зале,
когда он прикончил яблочный пирог и вторую чашечку кофе. Род Гриннелл -
доктор из Бангора и его хорошенькая жена Барбара. Луис ждал, что они узнают
его, усядутся за его столик. Но официантка повела их в дальний конец зала,
и Луис потерял их из вида. Правда, иногда ему удавалось разглядеть в той
стороне какое-то белое пятно - преждевременно поседевшую голову Гриннелла.
Официантка принесла Луису счет. Луис вздохнул, записал номер своей
комнаты, чтобы все заплатить сразу, и вышел через заднюю дверь.
На улице набирал силу ветер. Он заунывно стонал, заставляя дребезжать
телефонные провода. Луис не видел звезд, но чувствовал, как у него над
головой на большой скорости проносятся облака. Мгновение Луис постоял на
дорожке, засунув руки в карманы, подставив лицо ветру. Потом он повернул
назад, вернулся в свою комнату, включил телевизор. Было еще слишком рано
идти на кладбище, а ночной ветер уже набрал полную силу. Луис
разнервничался.
Часа четыре Луис смотрел телевизор, до восьми, плюс-минус полчаса.
Передавали какое-то комедийное шоу. Луис решил, что очень много времени
прошло с тех пор, как он спокойно, без перерыва, в таких количествах
смотрел телевизор.
В Чикаго завывала Дора Голдмен:
- Лететь назад? Дорогая, почему ты хочешь лететь назад? Ты должна
остаться здесь.
В Ладлоу, Джад Крандолл сидел у окна, курил и пил пиво, вспоминая
прошлое и ожидая возвращения Луиса. Рано или поздно, Луис вернется домой,
как в старых фильмах, всегда возвращается домой собака Лесси. Существовал и
другой путь к Хладбищу Домашних Любимцев и к тому, что лежит за ним, но
Луис не знал об этом. Если он решит сделать это, он вынужден будет
отправиться в дорогу, избрав местом старта задний двор своего дома.
А Луис думал не о том, что будет. Луис сидел и смотрел телевизор.
Раньше он никогда не видел этот телесериал, но слышал неопределенные
рассказы: черная семья, белая семья, белый маленький ребенок, который был
грубее богатых взрослых, с которыми жил, прислуга, женщина, вышедшая замуж,
разведенная женщина... Луис смотрел эту жвачку, сидя в кресле, и, время от
времени, он поглядывал за окно в ветреную ночь.
Когда по телевизору об явили, что уже одиннадцать часов, Луис выключил
телевизор и начал воплощать в жизнь свои планы. Возможно, в это мгновение
он видел перед собой бейсбольную шапочку Гаджа, лежащую на дороге,
пропитанную кровью. Снова ему стало холодно, еще холоднее, чем раньше, но
кроме холода было что-то еще.., тлеющие угли нетерпения, любви и
вожделения. Не важно. Эти чувства согрели его от холода и спасли от ветра.
Посмотрев на свою "Хонду", Луис почувствовал, что, может, Джад и прав,
говоря о растущей силе того места; Луис чувствовал сейчас какую-то силу,
которая вела его (или подталкивала), и он удивлялся.
"Смогу ли я остановиться? Смогу ли я остановиться, если даже захочу?"

Глава 48

- Чего ты хочешь? - снова спросила Дора. - Речел.., ты расстроена..,
тебе надо выспаться...
Речел только покачала головой. Она не об яснила своей матери, почему
хотела вернуться назад. Желание вернуться нарастало в ней, словно поднимался
ветер - легкое движение в траве, больше ничего; потом воздух начинал
двигаться быстрее и быстрее, порывы превратились в сверх естественный
вихрь, дом затрясся и Речел показалось, что это ураган, а если ветер станет еще
сильнее, он все сметет на своем пути. В Чикаго было шесть часов. В Бангоре
Луис ел безвкусный обед, а Речел и Элли только слегка прикоснулись к еде.
Речел подняла глаза от тарелки и обнаружила, что Элли внимательно смотрит на
нее, словно спрашивая, что там за неприятности у папочки? Может, она может
чем-то помочь в меру своих детских способностей?
Речел ждала, когда зазвонит телефон, позвонит Джад и скажет, что Луис
вернулся домой. Один раз телефон и правда позвонил... Речел вскочила, Элли
едва не разлила стакан с молоком, но звонили Доре. Звонила приятельница
Доры по бридж-клубу, хотела узнать, вернулась ли Дора и как у нее идут
дела.
Голдмены и Речел с Элли пили кофе, когда Речел, неожиданно отбросив
салфетку, встала и заявила:
- Мама.., папа.., извините, но я еду домой. Если будет самолет, я
улечу этой ночью...
Голдмены удивленно посмотрели на нее. Элли закрыла глаза, явно
почувствовав облегчение... Это было бы даже смешно, если бы кожа Речел не
приобрела воскового оттенка.
Голдмены не понимали, и Речел не могла больше ничего об яснить; не
могла рассказать ничего, кроме ощущения этих порывов ветра, теперь таких
слабых, что едва ли они могли заставить покачнуться даже тонкую травинку.
Она не верила в то, что Элли получила известие от мертвого Виктора Паскова,
но этот факт отложился к нее в памяти.
- Речел, дорогая, - медленно заговорил ее отец, дружелюбно заговорил,
так дружелюбно, как только мог говорить тот, кто пытается успокоиться и не
впасть в истерику. - Причина всего - смерть твоего сына. Ты и Элли должны
хорошо понимать это, и кто может вас в чем-то обвинить? Но ты сделаешь
только хуже, если попытаешься...
Речел не ответила ему. Она подошла к телефону, нашла "Аэропорт" в
желтом справочнике и набрала номер, в то время как Дора стояла рядом и
говорила ей, чтобы она даже не думала об этом; они даже говорить об этом не
хотят.., а за ее спиной, насупившись, стояла Элли.., и присутствие дочери
придавало храбрости Речел.
- Аэропорт, - легко произнес голос на другом конце провода. - Меня
зовут Ким. Чем я могу помочь вам?
- Надеюсь, чем-нибудь да сможете, - ответила Речел. - Мне этой ночью
обязательно нужно попасть из Чикаго в Бангор. Я боюсь.., это крайне
необходимо. Можете ли вы зарезервировать место для меня?
Ким ответил с сомнением:
- Да, мэм. Но это будет дорого...
- Тогда, пожалуйста, зарезервируйте, - попросила Речел немного хрипло.
- Денег у меня хватит.
- Да, мэм. Подождите, пожалуйста, - на другом конце провода трубку
отложили в сторону.
Речел закрыла глаза и через мгновение почувствовала прикосновение
чьей-то холодной руки. Она открыла глаза и увидела, что рядом с ней стоит
Элли. Ирвин и Дора стояли чуть подальше и спокойно о чем-то говорили, глядя
на них: "Так смотрят на людей обычно тогда, когда считают их лунатиками".
Речел охватило тяжелое предчувствие. Собрав все свое мужество, она
улыбнулась Элли.
- Не дай им остановить тебя, мамочка, - сказала Элли низким голосом. -
Пожалуйста.
- Не остановят, моя старшенькая... - сказала Речел, а потом
содрогнулась.., они стали называть Элли "старшенькой", когда родился Гадж.
Но кому же теперь она может быть старшей сестрой?
- Спасибо, - сказала Элли.
- Это очень важно, ведь так?
Элли кивнула.
- Дорогая, я верю тебе. Но ты поможешь мне, если не станешь больше
говорить. Это же был всего лишь сон?
- Нет, - возразила Элли. - Не только.., нечто большее. Это пронизывает
меня. Разве ты не чувствуешь, мамочка? Что-то похожее...
- Что-то похожее на ветер?
Элли согласно вздохнула, кивнув.
- Но ты не знаешь, что это? Ты не помнишь, что тебе снилось?
Элли серьезно задумалась, а потом неохотно покачала головой.
- Папочка, Черч. И Гадж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50